Онлайн чтение книги Муж-злодей, которым ты одержима, здесь Villainous Husband, the One You’re Obsessed With is Over There
Глава 135 - Экстра 1

Специальный выпуск 1. Ча Су-хен

Словно насмехаясь над диагнозом врачей, утверждавших, что шанс, что он придет в сознание почти равен нулю, Су-хен открыл глаза спустя чуть больше полутора лет пребывания в коме. Утром его обнаружила медсестра. Изрядно испуганной женщине Су-хен с трудом, едва слышным голосом, сказал:

— Меня зовут Ча Су-хен.

Имя было произнесено резко, неестественно, будто вырвалось наружу под гнетом навязчивого чувства долга.

— Ча Су Хен...

Прошло уже очень много времени с тех пор, как кто-то в последний раз называл его этим именем.

***

Для Су-хена неторопливое восстановление было непозволительной роскошью.

Он прожил 170 лет в совершенно ином мире и вернулся в этот, где все казалось чужим и непривычным, но мир не собирался ждать его. Зимой, в свои двадцать три года, Су-хен, с телом, ставшим слабее, чем прежде, с трудом справлялся с повседневной жизнью.

Как только он выписался из больницы, к нему домой пришел председатель партии, в которой состояла его мать — депутат Национального собрания. Он явился не один, а с другим влиятельным членом партии.

— Ты, должно быть, Ча Су-хен?

Су-хен глубоко поклонился и ответил:

— Да, все верно.

За ужином в доме собрались пятеро: двое гостей, сам Су-хен, его мать и председатель партии.

Все трое гостей неустанно рассыпались в похвалах в адрес Су-хена, будто соревнуясь в красноречии. Однако Су-хен не чувствовал ни малейшего воодушевления. Умный и проницательный, он отлично понимал: настоящий герой этого вечера — его мать. И он не ошибся. Тонким голосом председатель сказал:

— Ты ведь хороший сын, ты должен помочь маме с выборами, — он налил вино в бокал Су-хена и лукаво улыбнулся, словно разговаривал с младшеклассником.

Су-хен понимал, чего от него хотят, и считал, что может это отдать — ничего страшного. Он держался безупречно вежливо и покорно, отвечая лишь тремя фразами: "Да", "Благодарю за заботу", "Для меня это честь".

Его поведение явно пришло по вкусу гостям. Влиятельные депутаты не скупились на похвалы, восклицая: "Госпожа депутат прекрасно воспитала сына!" и "Какая мудрая мать!"

***

"Больше всего презираю неудачников. Надо побеждать способностями. Су-хен, ты никогда не должен подвести маму — ты должен стать способным человеком."

Су-хен моргнул.

Мать, одетая в одежду цвета своей партии, стояла на крыше грузовика и выкрикивала в мегафон:

— В этом мире существуют чудеса! Мой сын, впавший в кому, открыл мне это!

— Кандидат под номером 1 — Ли Сон У!

— Когда он очнулся, я поняла — это и есть чудо. Я восприняла это как послание с небес: подарить жителям округа радость от чудесного обновления, и я буду работать, не покладая рук, до изнеможения!

— Кандидат номер 1 — Ли Сон У!

Мать Су-хена, депутат Ли Сон У, была бывшим дипломатом и впервые баллотировалась на выборах в своем избирательном округе. Ее слабостью был образ холодной, высокомерной элиты. Чтобы получить голоса, ей нужен был простой, вызывающий сочувствие сюжет.

И он у нее оказался.

Сын, внезапно упавший в обморок, мнение врачей о безнадежности случая, измотанная переживаниями мать, и, наконец, чудо — Су-хен, очнувшийся после долгих молитв.

История была настолько трогательной, что вызывала слезы.

— Дорогие мои избиратели! Я на собственном горьком опыте узнала, что такое искренность. Теперь я буду заботиться о наших избирателях с той же искренностью, с которой я заботилась о своем сыне!

Каждый раз, моргая, Су-хен видел во тьме за веками ресниц ухмыляющегося председателя партии:

"Ты ведь хороший сын, ты должен помочь маме с выборами."

У его матери раньше просто не было, что продать. И презрение к "торговле судьбой" тоже объяснялось этим — она просто злилась, потому что не могла использовать такой прием сама.

Су-хен отвернулся, лицо его оставалось бесстрастным.

Мир продолжал вращаться так, как будто и не было той 170-летней пустоты, которую он прожил где-то далеко.

***

Поздно ночью, когда Су-хен открыл дверь дома, внутри был только отец. Не отрывая взгляда от телевизора, тот спросил:

— Где был?

Су-хен снял обувь и спокойно ответил:

— На учебной группе.

— Ты же не занимаешься опять какой-нибудь ерундой ради денег?

Отец без устали припоминал ему тот бизнес, которым Су-хен увлекся на первом курсе ради хобби. Дело шло неплохо, пока Су-хен не продал его и не отошел, потому что, узнав об этом, отец пришел в ярость.

Ты должен стать порядочным судьей, почему ты должен преклоняться перед другими, занимаясь торговлей. Мы не воспитывали тебя жадным до денег.

Вспоминая те безжалостные упреки, Су-хен спокойно ответил:

— Не занимаюсь.

— Вот и хорошо. В твоем возрасте главное — учеба. А что вы сегодня изучали на группе? — отец спросил так, будто собирался проверить домашнее задание.

Он, в отличие от матери, имел весьма скромное образование, так что вряд ли мог понять, что такое символическая логика, которой они занимались на занятии. Но Су-хен, не выказывая ни капли пренебрежения, ровным и вежливым тоном объяснил содержание.

Отец продержался меньше пяти минут, слушая трудную речь.

— Ладно, хорошо поработал.

Су-хен молча закрыл тетрадь и убрал ее в рюкзак. После краткой паузы отец снова заговорил:

— Это тебе для поступления в юридическую школу нужно?

В его голосе звучал стыд — как будто он чувствовал отвращение к самому себе за то, что даже этого не знает. Су-хен, конечно, понимал чувства отца и не стал его задевать.

— Да.

Отец заметно расслабился, довольный таким ответом. Когда напряжение спало, он начал злословить о матери:

— Твоя мать, вместо того чтобы быть рядом, все детство моталась за границей, чтобы ей там поклонялись. А теперь вдруг прикидывается заботливой матерью, идет на выборы. Это отвратительно.

Это был привычный рефрен. Аргумент отца всегда был таким.

Холодная и расчетливая Ли Сон У не имеет права называться матерью. Она ничем не помогла в воспитании Су-хена, только родила и уехала. В то время как он, отец, в одиночку вырастил и сделал из него человека. Если Су-хен чего-то добился — это только его, отца, заслуга. Ли Сон У не имеет права претендовать даже на крошечную долю.

Су Хен решил приободрить отца, сказав то, что тот хотел услышать:

— Если бы вы баллотировались, точно не стали бы использовать мою историю.

— Конечно! Только вырастив сам, начинаешь по-настоящему ценить ребенка... Ты только очнулся, только начал ходить — и уже такой стресс!

— Все в порядке.

— Ты ведь у нас такой рассудительный. И добрый...

Су-хен слабо улыбнулся. Отец, как обычно, щедро хвалил его характер и способности — на самом деле, это была косвенная похвала самому себе. Он гордился тем, как хорошо воспитал сына, и через него пытался расправиться с комплексом неполноценности по отношению к своей жене.

— Ну, я пойду, позанимаюсь и спать.

Отец пришел в восторг от этих слов:

— О, хорошо. Иди скорее. Учись усердно.

При слове "позанимаюсь" он тут же убавил громкость телевизора. Су-хен зашел в комнату и включил свет, закрыл дверь, поставил рюкзак, снял пальто. Рядом с вешалкой стояло зеркало в полный рост. Су-хен встретился взглядом с отражением. Адаптация прошла быстрее, чем он думал. Может быть, потому что мир оказался слишком предсказуемым.

Теперь он уже не вздрагивал, когда видел в зеркале не крепкого, красивого юношу с черными волосами. Отражение показывало бледного, стройного молодого человека с утонченными чертами. Узкий подбородок придавал ему почти мальчишеский, не по возрасту наивный облик.

Все в нем казалось бледным. Его волосы и странного светло-карего оттенка глаза. Аккуратные двойные веки придавали взгляду некую миловидность.

Су-хен долго и внимательно всматривался в себя. Его тело: оба глаза и оба уха были целы.

Тело, чей сердечный ритм был настолько низким, чтоб его приходилось регулировать кардиостимулятором.

Тело, в которое он так мечтал вернуться.

Теперь он был полностью здесь, в мире, которому принадлежал. Единство между телом и сознанием были такими же сильными, как и до того, когда он ушел.

Су-хен подумал, что время пришло.

Он был уверен — теперь, даже если коснется того прошлого, его ничто не пошатнет. Если он хочет действительно разорвать ту связь, нужно хотя бы один раз посмотреть на оставшиеся токи соприкосновения.

Су-хену не хотелось, чтобы незаконченные дела из прошлого остались осадком на его душе, загадками, будоражащими любопытство.

Он достал планшет, которым пользовался до того, как потерял сознание, и поставил его на зарядку. Включил, подождал, пока загрузится, и открыл приложение для чтения. Среди учебных пособий и классики затесалась одна книга с непривычной обложкой: алый цветок на серебряном фоне.

Су-хен молча уставился на обложку книги.

Он не помнил, чтобы покупал эту книгу. Однажды она просто появилась в списке загруженных и с тех пор стояла на полке в его цифровой библиотеке.

Он нажал на нее просто потому, что не помнил, чтобы эта книга у него была — некое странное чувство заставило щелкнуть.

Не стоило этого делать.

Его руки слегка дрожали. По шее пробежали мурашки. Су-хен вспомнил слова святой, когда он уже собирался переступить порог:

"Если уйдете, вы больше никогда не сможете сюда вернуться. Вы действительно хотите уйти?"

Это было то, на что он надеялся.

Он провел в том месте около 170 лет, и там для него не осталось ни привязанностей, ни сожалений. Нет, было бы правильнее сказать, что он оставил там после себя даже больше, потому что он прожил там целых 170 лет.

Так или иначе, вспомнив слова святой, Су-хен собрался с духом.

Когда он нажмет на книгу снова, с ним ничего не произойдет. Его больше не похитит этот чуждый мир…

Он нажал на обложку книги "Цветы распускаются в бездне".

> Срок аренды книги истек.