Онлайн чтение книги Коварная Первая Дочь The Devious First-Daughter
Глава 459 - Чайная чашка была разбита

Нин Сюэянь опустилась на колени перед фигурой Будды, молча поклоняясь с закрытыми глазами. Ее длинные и густые ресницы оставляли тени на нежном лице. Перед жертвенным столом стояло несколько украшений, принадлежавших мадам Минг, а также несколько мисок и кубков, тарелки с фруктами и большая курильница.

Звуки песнопения, сопровождаемые ритмичным постукиванием по деревянной рыбе, действовали успокаивающе. В этой прокуренной комнате было тихо и отстраненно.

Нин Цзыянь долго стояла на коленях рядом с Нин Сюэянь. В это время она с улыбкой на лице прошептала: «Сюэянь, отдохни. Ты все еще так слаба. Если ты продолжишь это делать, то потеряешь сознание, и я уверена, что у мамы будет разбито сердце.»

Законной женой Нин Цзуаня была мадам Минг, так что она была матерью всех его детей.

Нин Сюэянь кивнула. Держа Синьмэй за руку, она встала и отдохнула в боковом холле. Нин Сюэянь сделала глоток чая, который приготовил для них молодой монах, и постепенно пришла в себя. Легкий румянец вернулся к ее лицу, и она выглядела немного лучше.

«Старшая сестра, теперь ты можешь возвращаться. Я останусь здесь и позабочусь обо всем,» - мягко сказала Нин Сюэянь с улыбкой.

«Пятая сестра, мы сестры. Тебе не обязательно быть такой вежливой. Сейчас у тебя не очень хорошее здоровье. Как я могу просто сидеть сложа руки и доверить все тебе?» Сказала Нин Цзыянь с улыбкой.

В ее голосе было столько нежности! Люди, которые ее не знали, подумали бы, что сестры были действительно близки. Нин Сюэянь втайне усмехнулась. Казалось, что Нин Цзыянь сегодня изо всех сил старалась устроить хорошую демонстрацию своего сестринства. Ей стало смешно, когда она увидела только что, как Нин Юлин и Нин Цзыянь ведут себя подобным образом.

Что за человек была Нин Юлин? Как она могла так охотно поддаваться подавлению Нин Цзыянь? Когда они отправятся в поместье Ся, Нин Цзыянь уже никогда не будет такой хорошей сестрой, как сейчас. Итак, Нин Цзыянь была полна решимости показать свой темперамент и глубокую привязанность между ними.

Конечно, Нин Цзыянь не стала бы делать это просто так. Нин Сюэянь видела в своей прошлой жизни, какой внимательной и нежной она была и в конце концов Нин Цзыянь убила ее. Только в последний момент она узнала о порочном намерении Нин Цзыянь. Если бы Нин Сюэянь неожиданно погибла в предыдущем несчастном случае, она никогда бы не узнала, какой злобной может быть Нин Цзыянь.

Теперь Нин Цзыянь снова замышляла заговор против Нин Сюэянь, а это означало, что Нин Цзыянь собиралась убить ее. Прежде чем сделать это, Нин Цзыянь попыталась притвориться хорошей сестрой, чтобы другие не заподозрили ее после того, как что-то случится с Нин Сюэянь. Это было то же самое, что случилось с Нин Цзыин в ее прошлой жизни.

Похоже, письмо Нин Циншань действительно натолкнуло Нин Цзыянь на идею.

«Сюэянь, смотри, это твои любимые вишня и клубника. Я принесла их с подножия горы. В поместье их не так уж много, так что ты можешь попробовать их на вкус. Когда ты была маленькой, ты съедала их все каждый раз, когда их отправляли в Яркий Морозный Сад.» Нин Цзыянь улыбнулась и пододвинула две вазы с фруктами к Нин Сюэянь.

Ее любимые клубника и вишня? Нин Сюэянь подняла свои блестящие глаза и пододвинула тарелки с фруктами обратно к Нин Цзыянь. Она прикрыла нос носовым платком и сказала: «Времена изменились. В то время у нас в Ярком Морозном Саду не было фруктов, не говоря уже о вишне и клубнике. Но сейчас я собираюсь тебя разочаровать, потому что мне действительно больше не нравится их есть.»

Это звучало так, словно она испытывала к ним явное отвращение, а не просто неприязнь.

Глаза Нин Цзыянь вспыхнули, но она тут же ответила улыбкой, как будто не заметила сарказма в словах Нин Сюэянь. «Поскольку они тебе не нравятся, то ты не обязана их есть. Позже я попрошу их приготовить какие-нибудь блюда, которые тебе нравились раньше. Тебе нужно дополнительное питание. Ты была серьезно ранена, так что тебе следует позаботиться о себе.»

Фрукты и блюда, которые ей нравились, а также ее внимательное отношение заставили Нин Сюэянь усмехнуться в глубине души. Нин Цзыянь наверняка что-то замышляет против нее. Этим утром, когда Нин Цзыянь поднялась на гору и увидела, что Ао Чэньи уходит, она, должно быть подумала, что это безопасно, и теперь пыталась всеми способами проверить Нин Сюэянь.

«Спасибо тебе за твою доброту, Старшая сестра, но в последнее время у меня плохой аппетит. Мне не нравится то, что я раньше ела в Ярком Морозном Саду. Может быть, я немного изменилась после того, как покинула Яркий Морозный Сад,» - беспечно сказала Нин Сюэянь. Она не лгала. Когда она была Нин Цзыин, вещи, которые ей нравились, естественно отличались от вещей настоящей Нин Сюэянь.

Когда Нин Сюэянь жила в Ярком Морозном Саду, большую часть времени она не могла выбирать, что ей есть и нравится ей это или нет. Мадам Линг была очень строга с Ярким Морозным Садом. То, что было у Нин Сюэянь, и еда, которую она ела, были намного хуже, чем у обычных слуг в поместье. Люди отправляли в Яркий Морозный Сад только остатки еды или то, что им не нравилось.

Поэтому Нин Сюэянь не была привередлива в еде, поскольку не могла сказать, какие блюда были ее любимыми. Когда дело дошло до ее любимой еды, тетушка Хань не была уверена, что нравилось или не нравилось Нин Сюэянь, когда она была в Ярком Морозном Саду.

Кто-то, у кого были любимые блюда, была Нин Сюэянь. Теперь было очевидно, что ей нравилось, а что нет. С тех пор как она покинула Яркий Морозный Сад, она больше не была послушной Пятой юной леди. Таким образом, кухня готовила те блюда, которые ей нравились, в соответствии с ее предпочтениями.

Это не было секретом на кухне поместья герцога-защитника.

При каких обстоятельствах человек, у которой раньше не было никаких предпочтений, вдруг изменилась и отказалась от фруктов, которые она привыкла есть?

«Старшая молодая леди, когда Пятая юная леди была в Ярком Морозном Саду, она могла есть только то, что ей давали. Теперь все не так, как раньше, и ее положение теперь лучше. Она больше не предпочитает то, что могла есть раньше,» - сказала Синьмэй сразу после замечаний Нин Сюэянь, как будто пыталась сгладить ситуацию.

Рука Нин Сюэянь, державшая носовой платок, замерла, как будто она хотела что-то прикрыть. Она сказала: «Да, сейчас все по-другому по сравнению с тем временем, когда мы были в Ярком Морозном Саду.»

Услышав торопливые объяснения Синьмэй, а также сдержанность Нин Сюэянь, Нин Цзыянь обрадовалась и сказала: «Пятая сестра, ты права. Это отличается от того времени, когда ты была изолирована в Ярком Морозном Саду. Это нормально, что ты поменяла свой вкус. Это моя вина.»

Нин Сюэянь устало кивнула, как будто не хотела больше ничего говорить. Она опустила голову на руки и закрыла глаза.

Нин Цзыянь моргнула и тихо спросила: «Пятая сестра, ты устала?»

«Эмм...» Тихо пробормотала Нин Сюэянь, не открывая глаз.

«Пятая сестра, ты можешь немного отдохнуть здесь. Я пойду и составлю компанию бабушке. Если ты захочешь чего-нибудь поесть, просто пошли кого-нибудь сказать мне. Сейчас со мной много людей. Может быть, они смогут приготовить то, что тебе нравится.»

На этот раз Нин Сюэянь даже не ответила. Она просто слегка кивнула и промолчала.

В глазах Нин Цзыянь промелькнул намек на холод. Но когда Синьмэй обернулась, Нин Цзыянь улыбнулась ей и вышла из бокового зала вместе со своей служанкой. Все было именно так, как она и ожидала. Ей казалось странным, что человек может стать настолько другим без всякой причины.

Раньше Нин Сюэянь была такой робкой, что не осмеливалась ничего сказать, но теперь она стала хитрой и умной. Даже если бы это было связано со смертью мадам Минг, она не смогла бы так сильно измениться, если бы не было другой причины.

Позади нее Нин Сюэянь молча открыла глаза, холодно и насмешливо глядя в спину Нин Цзыянь. Она указала на спину Нин Цзыянь. Увидев это, Синьмэй выбежала наружу и молча последовала за Нин Цзыянь. Лан Нин вышла из задней части зала и встала рядом с Нин Сюэянь.

«Юная леди, ближайшая отсюда кухня находится недалеко от главного зала, но люди там не готовят, потому что она находится рядом с главным залом. Обычно, когда люди проводят поминальные церемонии, они найдут на кухне только посуду. Это считается помещением для хранения кухонной утвари.»

Еще до того, как Лан Нин подошла, она уже узнала то, что хотела знать.

«Где они берут воду?» Нин Сюэянь подняла глаза на статую Будды. Поскольку это было в боковом зале, статуя Будды была небольшой. Чай Синьмэй принесли через боковую дверь.

«Воду кипятили на большой кухне и отправляли на гору в чайниках для паломников. Говорят, что ее берут из колодца в храме Холодной горы. Вода очень сладкая и чистая, и весь храм Холодной горы пьет ее.» Это была информация, которую Лан Нин получила от молодого монаха.

Это был лучший источник воды в храме Холодной горы, так что его безопасность могла быть гарантирована. Более того, подсыпать в него яд было не так-то просто. Значит, это должны были быть чашки. Эти миски и палочки для еды были всегда под рукой, чтобы паломники могли найти их в любой момент, когда они им понадобятся, особенно для такой поминальной церемонии, как эта. Нин Сюэянь проверила и обнаружила, что эти тарелки с фруктами были заменены до того, как их принесли.

В противном случае через полмесяца тарелки с фруктами станут такими грязными и непригодными для общественного пользования.

Нин Сюэянь выпрямилась и посмотрела на чайную чашку в своей руке. Сделав глоток чая, ее руки внезапно задрожали, и она не смогла удержать чашку. Чашка в ее руке с громким звуком упала на землю. Бах! Чайная чашка была разбита вдребезги. Нин Сюэянь и Лан Нин были готовы, поэтому на подол юбки Нин Сюэянь попало всего несколько капель воды.

Дверь бокового коридора открылась, и внутрь заглянул послушник, ответственный за выполнение разовой работы в холле. Увидев, что Лан Нин присела на корточки, чтобы собрать осколки чайной чашки, послушник поспешно подошел к ним с метлой в руке. Он сказал: «Амитабха. Благодетель, позволь мне сделать это.»

Он выглядел пухленьким, и ему было лет семь-восемь. Он был очень способным, и когда он улыбался, его глаза сужались в щелочки.

Лан Нин взяла его большую метлу и с улыбкой сказала: «Нет необходимости вас беспокоить. Я сделаю это.»

«Тогда я приготовлю для вас еще чая.» Молодой монах был проницателен и знал, что Нин Сюэянь была Пятой юной леди поместья герцога-защитника, которая проводила поминальную церемонию в храме более полумесяца. Она была главной гостьей в храме. Когда он увидел, что Лан Нин унесла метлу, он немедленно пошел приготовить свежий чай для Нин Сюэянь.

«Юный монах, подожди минутку. Где ты взял эту чашку?» Нин Сюэянь остановила его, глядя на обломки на земле, и с улыбкой спросила, как будто это был просто случайный вопрос.

Молодой монах был умен. Увидев, что взгляд Нин Сюэянь прикован к осколкам на земле, он немного подумал и сказал: «Благодетель, эти чайники из маленькой кухни. Вы можете быть уверены. Чайники на нашей кухне чистые. Мы чистим их каждый день. Тебе не нужно беспокоиться об этом.»

Глядя на выражение лица Нин Сюэянь, он подумал, что Нин Сюэянь почувствовала, что их чашки не были чистыми, поэтому поспешно объяснил.