Онлайн чтение книги Коварная Первая Дочь The Devious First-Daughter
Глава 479 - Горничная говорит полнейшую чушь

Если бы это был любой обычный день, вдовствующая мадам никогда бы не впустила экономку Руан. Но сейчас у нее было расстроенное выражение лица, потому что она очень болезненно относилась к вопросу фарфора. Не слишком задумываясь об этом, она махнула рукой и сказала: «Пойди и попроси ее войти. Почему она хочет рассказать о фарфоре? Есть ли в поместье еще чей-нибудь фарфор, который тоже был разбит котом?»

Сказав это, она обнаружила, что Третий принц тоже был здесь. Однако, если бы она отказалась от того, что сказала ранее, это могло бы показаться очевидным и вызвало бы некоторое смущение.

Ао Минью с непринужденной улыбкой сказал: «Вдовствующая мадам, пожалуйста, продолжайте делать то, что вы должны сделать. Я все равно ничего не делаю.»

Изначально он не хотел посещать внутренний двор Нин Циншань. В храме Холодной горы, в то время, когда Ао Чэньи дал ему пощечину, Нин Циншань находилась в комнате и, должно быть, была свидетельницей этого. Когда он подумал, что потерял лицо перед Нин Сюэянь, а Нин Циншань также стала свидетелем этого поступка, он решил немного дистанцироваться от Нин Циншань.

В тот момент, когда он увидел ее, это казалось, напомнило ему о его позоре. Вспоминая тот день, это было также из-за подстрекательства Нин Циншань, что он принял такое решение. Она велела ему сделать что-нибудь, что дало бы ему власть над Нин Сюэянь, и тогда Нин Сюэянь будет обязана ему после того, как она войдет в поместье Принца Йи.

В то время у него могли быть какие-то другие скрытые планы, но теперь он думал, что во всем виновата Нин Циншань. Если бы она не сказала, что это пойдет ему на пользу, он не был бы так опозорен. Ао Чэньи не только дал ему пощечину, но он даже получил нагоняй от своего отца в императорском дворце.

Мать тоже сделала ему выговор. Когда он пришел в поместье герцога-защитника и услышал, как Ао Чэньи унижает Нин Циншань, он ничего не мог поделать. И ему все равно пришлось поддержать скрытую ложь, и сказать, что отдал эти украшения Ао Чэньи для Нин Циншань. Ао Минью чувствовал себя таким слабаком и был очень зол внутри.  

Он знал, что сейчас не может открыто оскорбить Ао Чэньи. Кроме того, он был неправ. Если бы действительно разрушили его имидж из-за этого, репутация, которую он с таким трудом создавал, исчезла бы. В таком случае, как он сможет взойти на трон в будущем?

Поэтому ему пришлось это вытерпеть. Однако было очевидно, что он проявлял чрезмерное терпение по отношению к Ао Чэньи. Теперь, когда он вспомнил, что причиной всего этого была Нин Циншань, чем больше он смотрел на нее, тем большую обиду чувствовал. В тот день то, что сказала Нин Циншань, казалось, что она все время думала о нем. Теперь, когда он вспомнил, что она сказала, действительно ли она это имела в виду? Действительно ли Нин Циншань была такой бескорыстной особой?

Поэтому Ао Минью сел в сторонке и вообще ничего не сказал.

После того, как вошла экономка Руан, она поприветствовала сначала Третьего принца, а затем других мастеров, одного за другим по порядку. В конце концов, она пришла к вдовствующей мадам и сообщила: «Некоторое время назад горничная из двора Туманов рассказала мне, что дикая кошка ворвалась в комнату Третьей молодой леди, и несколько горничных погнались за ней. Они случайно разбили фарфор и попросили меня прислать немного хорошего фарфора.»

«Я не осмелилась принять решение по этому поводу, поэтому я пришла сюда, чтобы попросить указаний у вдовствующей мадам. Было разбито большое количество фарфора, и все они были превосходного качества. Ранее вдовствующая мадам разрешила Пятой юной леди выбрать немного прекрасного фарфора. Сейчас они у Пятой юной леди, так что нам придется изменить список ее приданого.»  

Экономка Руан говорила мало, но это звучало очень методично. Она многозначительно напомнила им, что у нее не было другого выбора, кроме как прийти в это время к вдовствующей мадам в Сад Счастливой Удачи. Более того, она также рассказала, что Нин Циншань хотела, чтобы Нин Сюэянь взяла немного фарфора из своего приданого, чтобы компенсировать ей это. Приданое еще не было отправлено, но список приданого уже был составлен, так как же можно было изменить его по своему желанию?

Нин Циншань чуть не выплюнула кровь от гнева. Только что вдовствующая мадам хотела переместить вещи в ее двор, а теперь здесь была экономка Руан, чтобы сказать, что она хочет забрать приданое Нин Сюэянь. Хотя это было ее первоначальным намерением, она просто хотела воспользоваться властью Третьего принца, чтобы подавить Нин Сюэянь, чтобы Нин Сюэянь молча понесла потерю.

Неожиданно все это выплыло наружу. В предыдущем случае это можно было бы назвать несчастным случаем, но сейчас. Это разрушило не только ее план, но и репутацию.

Внезапно ей в голову пришла идея. Она прекратила свои попытки казаться жалкой, вытерла слезы, а затем поспешно подняла голову, чтобы спросить: «Экономка Руан, кто это сказал? Кто сказал, что я хочу изменить приданое моей Пятой сестры?»

Услышав это, экономка Руан поспешно ответила и протянула руку, указывая на Цайфэнь, которая стояла рядом с Нин Циншань. «Это так… Это горничная Цайфэнь, которая находится с Третьей молодой леди. Она рассказала мне, что тогда в комнате было еще несколько горничных и служанок постарше. Третья молодая леди, если вы мне не верите, можете спросить ее.»

Нин Сюэянь слегка нахмурилась и с некоторой неуверенностью посмотрела на экономку Руан.

«Горничная рядом с Третьей сестрой действительно выдающаяся.» Пробормотала Нин Линьюнь тихим голосом, как будто не собиралась позволять остальным услышать то, что она сказала. Однако ее бормотание было очень очевидным, потому что в это время в комнате было так тихо.

«Как смеет служанка просить что-то из приданого своей хозяйки.» И при мысли о личном конфликте Нин Циншань и Нин Сюэянь вдовствующая мадам задрожала от гнева. В этот момент смесь гнева, ненависти и отчаяния нахлынула на сознание вдовствующей мадам. Она свирепо уставилась на Нин Циншань, но не могла вымолвить ни слова.

Но даже если сейчас она была рассержена, она должна была принять во внимание Третьего принца, который присутствовал при этом. Поэтому она направила свой гнев на Цайфэнь и сказала: «Стража, войдите. Выведите эту болтливую служанку и дайте ей 20 ударов плетью.»

Сердце Нин Циншань екнуло, и она поспешно обратилась к вдовствующей мадам. «Бабушка, может быть, моя горничная неправильно поняла, что я имела в виду. Я просто хотела поменять кое-что из фарфора, поэтому умоляю бабушку простить эту невежественную служанку.»

Голос Нин Циншань звучал по-доброму и великодушно. Хотя она сказала, что горничная была невежественной и, должно быть, передала неправильное сообщение, она восприняла это как незначительную ошибку и простила ее.

Сейчас в ее распоряжении было всего несколько человек. Мамушка Ло была одной из них, как и Цайфэнь тоже. Даже Фэйлянь не была ее верной наперсницей, так что она не могла позволить себе потерять еще кого-нибудь из доверенных лиц. Более того, если бы с окружающими ее людьми случилось что-то плохое одно за другим, это плохо отразилось бы на ней, а также заставило бы тех, кто ее обслуживает, испытывать опасения.

Поэтому Нин Циншань пришлось заступиться за Цайфэнь.

Издав звук «Шлеп», Цайфэнь в страхе упала на колени. Услышав, как Нин Циншань умоляет за нее, она почувствовала некоторое облегчение. Она вытерла пот со лба и украдкой взглянула на Пятую юную леди, которая слегка нахмурилась, а затем стала более уверенной в себе. По ее мнению, Третья молодая леди была способной и умной. Кроме того, Третий принц тоже был здесь, так что было ясно, что Третья молодая леди сможет защитить ее.

Более того, она не думала, что было много людей, которые слышали ее, когда она произносила эти слова. В это время, когда Нин Циншань поддержала ее, она немедленно расслабилась, повернулась к экономке Руан и ясным голосом сказала: «Экономка Руан, вы не можете так говорить. Дикая кошка запрыгнула внутрь и бегала вокруг, так что мы случайно разбили фарфор. Я спросила экономку Руан, есть ли какой-нибудь прекрасный фарфор, который можно было бы заменить для нашей молодой леди, но я бы не осмелилась сказать ничего другого.»

Чем больше она говорила, тем больше чувствовала, что в этом нет ничего особенного. Она намекала экономке Руан, но не говорила этого прямо. Вообще говоря, это не могло быть расценено как правонарушение, поскольку доказательств было явно недостаточно. И Третий принц все еще был здесь, поэтому она не верила, что вдовствующая мадам не покажет лицо Третьему принцу и не позволит ее молодой леди смутиться.

Что же касается Пятой юной леди, то она была не чем иным, как просто показухой. Поскольку здесь Третья молодая леди и Третий принц, сегодня с ней все равно ничего не может случиться.

Нин Цзуань отошел в сторону и с отвращением посмотрел на Цайфэнь. В прошлом ему никогда не было дела до служанок во дворе Нин Циншань, поэтому он не замечал, что рядом с Нин Циншань была такая высокомерная и раскованная служанка. Хотя он не обратил особого внимания на пурпурно-золотую и сапфировую глазурь, ему показалось, что комната действительно полна прекрасного фарфора из приданого мадам Минг.

По крайней мере, это стоило десятки тысяч таэлей серебра, но она действительно осмеливалась так легкомысленно говорить об этом, хотя была всего лишь служанкой. Когда это горничная могла сказать такое? Она все еще хотела преобразить свою комнату, полную изысканного фарфора. Неужели она действительно думала, что он слишком богат, ему больше не на что тратить свои деньги, и он может легко позволить себе выбрасывать десятки тысяч таэлей серебра по ее желанию?

На самом деле Нин Цзуань не испытывал особой привязанности к своей приемной дочери. Он только думал, что она умная и послушная. У нее также была хорошая репутация за пределами поместья, и она обычно проявляла к нему уважение в поместье. Кроме того, вдовствующая мадам неоднократно говорила ему, что Нин Циншань многообещающая девушка, и поместье герцога-защитника может положиться на нее в будущем, поэтому он уделил ей немного внимания.

Если было что-то хорошее для его собственных дочерей, он не забывал о ней и тоже отдавал ей ее долю.

Но теперь Нин Цзуань все чаще находил, что с его приемной дочерью что-то не так. То, что произошло в кабинете, стало уколом в сердце Нин Цзуаня. Независимо от того, как он на это смотрел, он чувствовал себя странно и думал, что во всем этом деле есть что-то подозрительное. Однако на данный момент он не мог найти ничего неправильного и подумал, что был чересчур подозрителен.

Нин Циншань по-прежнему оставалась нежной и очаровательной Третьей молодой леди поместья герцога-защитника и вела себя хорошо.

Но что же происходит сейчас? Если он правильно помнил, Нин Циншань сама нашла эту хитрую служанку снаружи и даже привела ее прямо к себе во двор без разрешения хозяина.

На мгновение его отвращение к этой служанке смешалось с воспоминаниями о предыдущих неприятных событиях, и Нин Цзуань помрачнел.

«Это то, что ты тогда сказала экономке Руан? Ты произнесла эти слова после того, как было разбито так много фарфора?» Спросила Нин Сюэянь, как будто Цайфэнь должна была сказать это более прямо экономке Руан.

Конечно, Цайфэнь ни за что не призналась бы в том, что только что сказала Нин Сюэянь. Как только она подумала, что тогда сказала слишком много, она тут же праведно заявила: «Да, это то, что я сказала экономке Руан. Я ничего не сказала, кроме того, что фарфор был разбит и его нужно заменить на новую партию, а также попросила экономку Руан поменять его для Третьей молодой леди. Я боюсь, что поместье герцога-защитника опозорится, если кто-нибудь придет во двор Третьей молодой леди и не увидит ни одного приличного фарфорового украшения.»

Говоря это, Цайфэнь многозначительно посмотрела на Третьего принца, и было легко понять, на что она намекает.

Думая, что Третий принц страстно влюблен в ее молодую леди, он, конечно же, не позволит ее молодой леди грустить и воспользуется этим шансом, чтобы заступиться за ее молодую леди.

Увидев взгляд Цайфэнь, Нин Циншань почувствовала себя неловко. Прежде чем она успела попросить ее остановиться, Нин Цзуань больше не мог этого выносить.

Когда Нин Цзуань услышал, что служанка так смело несет полнейшую чушь, а также увидел, что она украдкой поглядывает на Третьего принца, он был готов взорваться от ярости. Он сильно стукнул кулаком по столу и сказал: «Как служанка, ты смеешь издеваться над твоей хозяйкой. Ты действительно смеешь запугивать свою хозяйку. Ты позоришь свою молодую леди. Стражники, подойдите и уведите эту плохую служанку.»