Онлайн чтение книги Возрождение Хуашань Return of Mount Hua Sect
Глава 211 - До свидания, друзья. (1)

Чон Мён, спустившийся с арены для сражений, раскрыл объятия навстречу своим сахёнам.

"Ха-ха. Почему у вас такие лица? Кто я ... А?"

Его сахёны начали медленно отступать от него.

"Что происходит?"

"О, ничего."

Пэк Чхон неловко улыбнулся. На его лбу выступил холодный пот.

"Хм?"

В ответ на его странную реакцию Чон Мён нахмурился.

"Нет……."

И вдруг быстро двинулся вперед.

Хоп.

"……"

Глядя на своих сахёнов, которые отступали, стоило ему приблизится, Чон Мён скривился.

'Отступаете?'

Более того, выражения лиц у всех были совсем не радостные. Казалось, будто они смотрят на человека, заболевшего чумой.

"Нет, кто-то заболел? Почему вы избегаете меня, как будто я прокажённый!"

"Эй! Парень! Ты должен думать, прежде чем подходить к людям! Ты весь в яде и подходишь к нам, словно ничего не случилось! Мы можем отравиться и сразу умереть!"

"Эм-м-м?"

Это так?

Чон Мён взглянул на свое тело.

Конечно, он не был отравлен, но на нем было много яда, распыленного Тан Вэ.

И если тело Чон Мёна было способно очищать себя само, то его сахёнам пришлось бы объяснять Королю Яме (1) что-то вроде этого абсурда:

'Этот чертов саджэ случайно отравил нас и мы умерли.'

(1) Король Яма (кор. 염라대왕 кит. 閻羅大王) – (санскр. Яма, Ямарадж) согласно индуистской, а позднее буддийской мифологии, является владыкой Подземного Царства (Ада). В некоторых религиях его считают верховным судьей потустороннего мира.

Чон Мён почесал голову и украдкой огляделся.

"Эй!"

И вдруг он заметил, что не только его сахёны, но и другие люди держатся от него на расстоянии и осторожно поглядывают.

Нет, ну нельзя же так! Почему они смотрят на него, как на Бога болезней (2)?

(2) Бог болезней (кор. 역신, кит. 疫神) – чумной призрак, поветрие. Возник в фольклоре и считается божеством, управляющим оспой. Изначально китайским иероглифом 疫 обозначали все виды инфекционных заболеваний, но наибольший ужас вселяла именно оспа. Народный образ, олицетворяющий болезнь, был создан в далеком прошлом, чтобы ему можно было поклоняться и «задабривать» в надежде, что оспа обойдет стороной.

Хм?

"Глава Тан?"

"……"

Почему он держится на расстоянии?

Человек, который считается главой Семьи Тан?

"Кхм."

Тан Гунак тихонько кашлянул, а затем медленно, очень медленно приблизился к Чон Мёну.

Когда Чон Мён внезапно сделал шаг в сторону Тан Гунака, тот в ужасе отскочил назад.

"Эй, стой на месте!"

"……"

Эм-м-м…

Что-то знакомое.

Вспомнив, что раньше, когда он делал что-то, его братья реагировали именно так, Чон Мён задумался:

'Какую жизнь я вёл?'

Чон Мён, который вновь осознал, каким самодуром (3) был Благородный Клинок Чон Мён, невольно вытер глаза.

(3) «Какашки, которые едят собаки» (кор. 개차반) – вульгарный и очень грубый термин для обозначения человека, который ведет себя подло, грязно, безалаберно, не задумываясь об окружающих людях и последствиях своих действий.

'Простите, саджэ.'

Ваш сахён был неправ.

Пока Чон Мён вздыхал и раскаивался, Тан Гунак получил несколько десятков маленьких бутылочек от кого-то, подбежавшего к нему сзади. А затем он начал без колебаний распылять их в сторону Чон Мёна.

"А-апчхи!"

"Стой смирно! Не двигайся! Даже не кашляй!"

Нет! Эти уважаемые!

Даже несмотря на то, что он равномерно распылил более десятка различных порошков и зелий, Тан Гунак продолжал смотреть на Чон Мён с недовольным выражением.

"Ты чувствуешь яд?"

"……"

"Я думаю, нам стоит изолировать тебя на неделю. Ты не против посодействовать…?"

"О Боже! Черт возьми!"

В этот момент все тело Чон Мёна охватило пламя.

"О?"

Яд вокруг его тела был полностью сожжен Истинным Пламенем Самадхи. Чон Мён сел, тяжело дыша и ворча.

"Ох, это и правда съедает мою внутреннюю энергию."

Можно разжечь небольшой огонь на кончиках пальцев, затратив умеренное количество внутренней энергии. Однако создать пламя такого размера с помощью обычного количества ци невозможно.

К тому же, его ци была наполовину истощена после напряженной битвы, и он не мог не чувствовать, как она уходит.

"Хух. Теперь разбирайтесь сами."

Тан Гунак кивнул.

А затем медленно поднялся на арену.

"Послушайте, Глава Совета Старейшин Тан Вэ."

Тан Вэ с трудом поднял голову. Но, не имея ни на что больше сил, он по-прежнему оставался лежать на арене.

Тан Гунак вложил внутреннюю энергию в свой голос.

Он звучал громко.

"Осознаете ли вы свои преступления?"

Глаза Тан Вэ налились кровью.

"…Я, я! Какие преступления я совершил!?"

Хотя его дантянь был разрушен, и он лишился всей своей энергии, яд все еще оставался при нем. Судя по его крикам, казалось, он в любой момент бросится на Тан Гунака и вцепится ему в горло.

"Если быть побежденным таким чудовищем — это преступление, то пусть так! Но разве это не относится и к Главе Семьи?"

Глядя на Тан Вэ, который ругался так, словно вот-вот начнет плеваться кровью, Тан Гунак покачал головой.

"Победа или поражение не могут быть преступлением. Я говорю о других проступках."

"……"

"Приведите его!"

Взгляд Тан Гунака переместился в сторону.

Естественно, взгляды членов Семьи Тан, внимающих его словам, также обратились в ту же сторону, следуя за Главой Тан.

"Это…."

"Молодой Глава?"

"Кто с Младшим Главой?"

Тан Пэ, Молодой Глава Семьи Тан, вел за собой человека, связанного веревками.

Все взгляды были прикованы к Тан Пэ. Но лишь о один человек, Тан Вэ, не сводил глаз с человека, которого тащил Тан Пэ.

"О, как…"

Тан Пэ швырнул пленника на арену.

"Я привел его, Глава."

"Хм."

Тан Гунак холодно произнес.

"Тан Ва!"

"Г-глава…"

Человек по имени Тан Ва задрожал и упал лицом вниз.

"Если ты признаешься в своих преступлениях здесь, я сохраню тебе жизнь."

Услышав это, Тан Ва крепко сжал губы.

'В любом случае, все кончено.'

Его защитник, Тан Вэ, уже утратил свою силу и лежал в таком состоянии.

Даже если он сохранит преданность здесь, его ждет лишь ужасная смерть или остаток жизни в подземной тюрьме.

Зачем выбирать этот путь?

"Я, я…"

"Тан Ва, ублюдок! Что ты собираешься рассказать?"

Несмотря на отчаянные крики Тан Вэ, Тан Ва, похоже, не слушал и продолжил.

"Тан Вэ... По приказу Главы Совета Старейшин я добавил Яд, Отбирающий Тысячу Дней в еду и напитки, предназначенные для Божественного Дракона Горы Хуа."

Все вокруг начали шептаться.

Использование смертельного яда на поединке?

Это ужасное преступление.

Действие вразрез Главе Семьи?

Это тоже могло вызвать споры.

Однако.

Даже если объединить все это, это ничто по сравнению с намерением заранее отравить того, кто будет сражаться. Это подрывает фундаментальные основы Семьи Тан.

Для семьи, использующей яды, это худшее, что можно было сделать.

"Отбирающий Тысячу Дней! Какая ужасная вещь!"

"Подождите-ка. Если он был отравлен Отбирающим Тысячу Дней, как он мог сражаться?"

"Невозможно, чтобы Отбирающий Тысячу Дней подействовал на человека, на которого не действует Дьявольский Призыв."

"…Это тоже верно."

Люди, шептавшиеся между собой, посмотрели на Чон Мёна новыми глазами.

Они наконец осознали, насколько чудовищным является этот Божественный Дракон.

Подождав, пока все успокоятся, Тан Гунак холодно отчитал его.

"Ты уверен, что получил указания от Главы Совета Старейшин Тан Вэ?"

"Да."

Холодный взгляд Тан Гунака упал на Тан Вэ.

"Хотите ли что-то сказать в свое оправдание?"

"……"

Тан Вэ просто закрыл глаза, стиснув зубы.

'Это конец.'

Все кончено.

Теперь его никогда больше не будут считать старейшиной Семьи Тан. И лишь потому, что он был создателем заговорщической группы, все Высшие Старейшины, входящие в Совет, будут лишены власти и отстранены от дел.

Из-за этого единственного инцидента Тан Гунак полностью завладел властью и теперь может управлять Семьей Тан по своему усмотрению.

"Глава семьи… я действовал только ради блага Семьи…"

"Не все средства хороши для достижения целей."

Тан Гунак говорил голосом, лишенным эмоций.

"Об искренности можно судить только тогда, когда она сопровождается надлежащими действиями. Не говорите больше. Мои уши могут заболеть от ваших слов."

"……"

Отвлекшись от Тан Вэ, Тан Гунак обратился ко всем членам Семьи.

"Как глава Великой семьи Сычуань Тан, я приказываю!"

"Да!"

Все члены Семьи Тан преклонили колени.

"Тан Вэ, совершивший гнусное преступление, будет смещен с поста Главы Совета Старейшин и заключён под стражу. Пока не завершится расследование, Совет Старейшин приостанавливает свою деятельность, а Высшим Старейшинам, входящим в состав Совета, не разрешается покидать свои дома! Все члены Семьи Тан должны быть осторожны в своих действиях, пока вся правда не будет раскрыта!"

"Мы подчиняемся приказу Главы Семьи!"

"И!"

Тан Гунак повернул голову и посмотрел на Чон Мёна.

"Божественный Дракон Горы Хуа Чон Мён!"

"Да!"

На этот раз Чон Мён не стал шутить и, приняв серьезный вид, посмотрел прямо на Тан Гунака.

"Благодаря твоим усилиям и самоотверженности нам представилась возможность узнать и исправить трагические события, которые происходили в Семье Тан. Как Глава семьи Сычуань Тан, я хотел бы официально выразить свою благодарность тебе и твоим сахёнам, а также всей Горе Хуа!"

Тан Гунак сложил руки перед собой и немного склонил голову в знак уважения.

Приветственный жест. (4)

(4) Приветственный жест (кор. 포권, кит. 包拳, 包-обертывать 拳-кулак) - традиционный жест приветствия в китайском этикете, который возник более 3000 лет назад. Руки вытягиваются на уровень груди, правая кисть сжимается в кулак, левая покрывает, "обертывает" кулак правой руки сверху. С естественным усилием сжав руки, ими слегка встряхивают. Этим жестом человек демонстрирует свое уважение, посылая удачу и благословения тому, к кому обращается. Складывание кулака наоборот - левая кисть сжата в кулак, а правая ладонь сверху - означает "траурный кулак", и используется в соответствующей ситуации. В повседневной жизни при общении с людьми его использование будет очень невежливо.

Это было наивысшее проявление вежливости, которое мог продемонстрировать Глава Семьи.

Члены Семьи Тан также откликнулись на эту любезность.

"Спасибо, Хуашань!"

"Спасибо, Божественный Дракон Горы Хуа!"

"Спасибо вам, ученики Горы Хуа!"

Все дружно склонили головы в приветственном жесте.

Ученики Хуашань, получившие это признание, неосознанно почувствовали, как их сердца наполнились гордостью.

'Мы получили признание Семьи Тан.'

Хуашань, которая всего несколько лет назад была изгнана из состава Десяти Великих Сект, теперь была признана Семьей Тан, правителями Сычуани.

Кто бы мог подумать, что настанет такой день?

В этот момент Чон Мён сделал шаг вперед.

"Ученик третьего поколения Горы Хуа, Чон Мён, от имени Горы Хуа принимает благодарность семьи Сычуань Тан."

Чон Мён сложил руки перед собой и поклонился Тан Гунаку.

"И... э-э..."

Затем он внезапно наклонил голову, расцепив руки, и сделал шаг назад.

"Сасук."

"Что?"

"Это должен делать сасук."

"……"

"Что ты делаешь?"

"Кхм."

Откашлявшись, Пэк Чхон сделал шаг вперед.

Он поклонился Тан Гунаку и начал говорить.

"Я, Пэк Чхон, ученик второго поколения Горы Хуа, хотел бы выразить свою благодарность Семье Тан от имени Горы Хуа. Я надеюсь, что благодаря этому теплые отношения между нашими сектами укрепятся, и мы сможем разделить искреннюю дружбу. "

"Конечно!"

Тан Гунак ответил легкой улыбкой.

"Конечно, так и будет."

"Ууууррраааааааааааааа!!!"

"Да здравствует Сычуань Тан!"

"Да здравствует Хуашань!"

Как только речь Главы Семьи закончилась, со всех сторон раздались радостные возгласы.

Это был момент, когда Тан Гунак подавил Совет Старейшин и обрел полную власть, и одновременно с этим официально заключил союз с Божественным Драконом Горы Хуа, который сверг Тан Вэ.

События развивались так быстро, что всем было трудно полностью осознать происходящее. Но, просто взглянув на отношения Главы Семьи и учеников Хуашань, каждый мог понять, что это принесет пользу Семье.

Среди радостных криков Чон Мён пожал плечами.

"Что такого великого в этом? Овации излишние."

"Чон Мён."

В этот момент Пэк Чхон с серьезным лицом посмотрел на Чон Мёна. Даже голос его был полон серьезным.

"Что?"

"Ты проделал отличную работу."

"Хе-хе. Конечно…"

"Но!"

"Хм?"

Лицо Пэк Чхона стало мрачным, он смотрел на Чон Мёна с гневом.

"Если ты собираешься делать что-то подобное в следующий раз, сначала скажи нам!"

"Почему это так важно…"

"Непременно!"

"……"

Чон Мён, собиравшийся что-то сказать, вздрогнул, увидев взгляд Пэк Чхона. Его глаза на редкость были полны гнева.

"Хоть ты и не пострадал от яда, мы все думали, что ты мёртв, чертов ублюдок!"

В этот момент сзади вмешался Юн Чжон.

"...Честно говоря, не до такой степени."

"Верно."

Когда Пэк Чхон обернулся и свирепо посмотрел на него, Юн Чжон и Чо Голь, съёжившись, опустили глаза. Затем он снова повернулся к Чон Мёну и продолжил.

"Запомни мои слова. Если ты снова сделаешь что-то подобное на свой страх и риск, я не смогу этого простить."

Чон Мён, собираясь что-то сказать, снова замер.

Он слегка скривил лицо, но в конце концов вздохнул.

"Хорошо, хорошо. В следующий раз так и сделаю."

"Вот сукин сын."

Пэк Чхон вздохнул и покачал головой.

"Сначала повернись!"

"Хм?"

Пак Чхон схватил Чон Мёна за плечи и развернул его. Он увидел радующихся членов Семьи Тан.

"Эти радостные крики адресованы тебе."

"……"

Чон Мён с недоумением смотрел на бурные овации.

'Получал ли я когда-нибудь такие овации вне Хуашань?'

Наверное, нет.

В прошлом, когда он был Благородным Клинком Цветущей Сливы, он совершил бесчисленное множество более удивительных подвигов, чем этот, но никогда не получал столь искренних аплодисментов.

"Хотя бы рукой помаши."

На губах Чон Мёна появилась улыбка.

Что ж.

Неважно!

"О, боже! Спасибо. О, боже! Что я такого великого сделал, чтобы так реагировать? Ха-ха-ха! Да-да! Спасибо!"

Ученики Хуашань разразились смехом, наблюдая за бормотанием Чон Мёна.

"Ух ты... Это действительно потрясающе."

Тан Чжань задрожал, глядя на Чон Мёна издалека.

'Как я мог пытаться затеять драку с этим парнем.'

Хорошо, что жив остался.

"Сестра, разве это не потрясающе?"

"……Потрясающе."

"Божественный Дракон и правда непревзойденный великий мастер младшего поколения. Он просто невероятный."

"Не о том говоришь."

"Да?"

Тан Чжань с недоумением посмотрел на лицо своей сестры.

Взгляд Тан Сосо был полностью устремлен в одну точку. Тан Чжань проследил за ее взглядом и нахмурился, увидев неожиданного человека.

"Ю Исоль?"

"Чжань."

"Да, сестренка."

"Я решила."

"Что?"

Как будто не в силах отвести глаз, Танг Сосо смотрела на Ю Исоль, даже не моргая.

"Я..."

Она слегка прикусила губу и решительно произнесла.

"Я собираюсь вступить в Хуашань."