Онлайн чтение книги Это просто смешно This Is Ridiculous
1 - 8 Его Истинная личность

— Это всего лишь тактическое отступление перед новым наступлением, — размышляла Юй Ваньинь, — оно должно вызвать у меня чувство вины.

Но по какой—то причине она не ощущала никакого внутреннего сопротивления, и даже дыхание стало легче.

— Даже если бы ты не притворялся таким слабым, я бы все равно не ушла, — произнесла она, нежно похлопав Сяхоу Даня по руке. — Поправляйся скорее, наш следующий план всё ещё требует от тебя актёрского мастерства.

Сяхоу Дань молча наблюдал за ней. Она сидела неподвижно, и её глаза медленно вращались, словно у маленького зверька, который готовится к охоте.

Юй Ваньинь была погружена в свои мысли, как вдруг у неё зачесался нос, и она чихнула.

Сяхоу Дань дотронулся до её рукава: — Ты совсем промокла?

— Ничего страшного…

Он схватил колокольчик, стоявший рядом, и позвал дворцового слугу: — Отведите благородную супругу искупаться.

Юй Ваньинь приняла горячую ванну, и ее сердце наполнилось радостью. Она ощутила, что уже давно не была так спокойна и безмятежна.

Высушив волосы, она хотела попрощаться с Сяхоу Данем перед уходом, но он, как обычно, сказал: «На улице дождь, не беспокойся, просто поспи здесь».

Юй Ваньинь мгновение поколебалась, а затем с радостью легла рядом с ним. Одеяло было теплым, а звуки грома и дождя за окном навевали дремоту.

— Тебе все еще очень больно? Сделать тебе массаж?

— «Мм».

Сяхо Дань лежал с закрытыми глазами, чувствуя, как она прижимается к нему. Этот маленький зверек был совершенно беззащитен, он лишь хотел поделиться своим теплом.

Сяхоу Дань, правитель империи Ся, сослался на болезнь и пропустил два дня. На третий день он, как обычно, восседал на троне дракона, и его лицо было здоровым. Он произнес с томным выражением:

— Вдовствующая императрица много лет мечтала о строительстве мавзолея. Теперь, когда приближается ее день рождения, я хочу выразить ей свое сыновнее почтение. Министерство доходов и сборов, достаточно ли налоговых поступлений?

Министр доходов и сборов был ошеломлен:

— Этот чиновник немедленно проверит этот вопрос.

Ранее Сяхоу Дань по решению суда казнил предыдущего министра доходов и сборов. Нынешний министр — брат этого человека. Замена такого высокопоставленного чиновника не вызвала никаких волнений; даже административные дела продолжались в обычном режиме, как будто ничего не произошло.

Таков был двор Империи Ся.

Более десяти лет при дворе шла ожесточённая борьба между двумя политическими группировками, и власть постоянно менялась. В результате появилось множество чиновников, которые не занимались никакой полезной работой. Они быстро приходили и ещё быстрее уходили. Некоторые из них могли быть назначены утром, вступить в должность днём, а уже к вечеру оказаться в могиле.

В такой атмосфере все были заняты только тем, чтобы просто выжить или воспользоваться своим положением и обогатиться. Было принято множество нормативных актов, но они так и не были реализованы, а те, кто пытался реально что—то изменить, уже давно были устранены.

Министр доходов и сборов начал беспокоиться.

В отношении других императорских указов он мог бы сделать вид, что соблюдает их, поступая иначе, но строительство мавзолея вдовствующей императрицы было тем, на чём он не мог экономить. Вдовствующая императрица повысила его в должности, и для него, как для недавно назначенного чиновника, это была прекрасная возможность проявить свои заслуги.

Однако существовала одна практическая проблема: в национальной казне действительно не осталось денег.

Где он мог найти средства на такой крупный проект, как строительство мавзолея?

Министр доходов и сборов придумал единственное решение: продолжать давить на людей, требуя увеличения налогов.

На следующем утреннем судебном заседании Сяхоу Дань произнес вяло:

— Министерство доходов и сборов предложило снова увеличить налоги в этом году. Что думают мои министры?

Никто из чиновников не осмелился возразить, когда император неожиданно решил проявить свою сыновнюю почтительность. Хотя все понимали, что простой народ уже испытывает трудности, а дальнейшее повышение налогов может привести к бунту, никто не рискнул открыто выступить против.

Сяхоу Дань, лишь небрежно махнул рукой: «Тогда пусть это будет сделано».

Новость о повышении налогов распространилась с невероятной скоростью, охватив всю столицу всего за несколько дней. Люди были в отчаянии, но их жалобы не могли достичь ушей императора.

В тот день Сяхоу Дань покинул дворец, чтобы навестить больного пожилого министра. Перед отъездом он отозвал в сторону охранника, управлявшего его каретой, и шепотом отдал ему указания.

На обратном пути во дворец карета внезапно остановилась.

Сяхоу Дань спокойно сидел в карете, слыша, как охранник снаружи сердито кричал: «Кто посмел остановить императорскую карету!»

Этот крик, словно удар грома, привлек внимание прохожих, которые остановились на полпути по улице.

Сяхоу Дань, зная, что актер уже занял своё место, неторопливо приподнял занавеску кареты, чтобы спуститься вниз, и спросил: «В чём дело?»

В отдалении стоял на коленях статист в изодранной одежде. Увидев, как Сяхоу Дань выходит из кареты, он сразу же завыл, как забитая свинья:

— Ваше величество! Небеса небесные! Пожалуйста, откройте глаза! Мои односельчане, все без исключения домохозяйства, трудятся от рассвета до заката в течение всего года, но зерна, которое они собирают, едва хватает, чтобы прокормить себя. Мои младшие брат и сестра, родившиеся в неурожайный год, были заморены голодом нашими родителями…

Ли Юньси, который смешался с толпой, подумал: «Почему эта страстная речь кажется мне знакомой?»

Статист в точности повторил всю речь, которую Ли Юньси произнёс в тот день на корабле, закончив её воплем:

— Моя семья больше не в состоянии поддерживать себя, и если налоги будут повышены ещё больше, нам придётся лишить себя жизни и предложить эту чашу с нашей горячей кровью Вашему величеству! — воскликнул он с глубоким поклоном, который сопровождался громкими ударами.

Ли Юньси: — “…”

Простолюдины, окружившие Сяхоу Даня, слушали его со слезами на глазах, присоединяясь к общему хору возмущённых голосов. Всё новые люди прибывали из разных уголков города, полностью блокируя путь Сяхоу Даня к отступлению.

Сяхоу Дань, на лице которого отразилось глубокое страдание, сжал кулаки с такой силой, что они хрустнули. Внезапно он ударил охранника и прорычал:

— Бесполезно! Немедленно приведите сюда министра доходов и сборов!

Под пристальными взглядами всего населения города министр доходов и сборов преклонил колени перед Сяхоу Данем.

Сяхоу Дань спросил:

— Зачем повысили налоги?

Министр доходов и сборов подумал:

— «Разве это не тот мемориал, который вы одобрили?»

---

Министр, дрожа от волнения, пересказал содержание мемориала. К счастью, у него хватило ума не упоминать о сыновней почтительности императора, сказав, что это была его идея.

Сяхоу Дань справедливо заметил:

— Значит, повышение налогов было связано со строительством мавзолея? А как же налоговые поступления в государственную казну, которые изначально предназначались для возведения императорского мавзолея?

Министр доходов и сборов хранил молчание, как будто воды в рот набрал.

Сяхоу Дань, не в силах больше терпеть, приказал:

— Отведите меня туда. Сегодня мы должны дать людям объяснения!

Спустя несколько мгновений министр, обливаясь холодным потом и дрожа, открыл дверь в сокровищницу.

Сяхоу Дань застыл на пороге, не в силах пошевелиться. Он долго стоял в молчании, но затем, запрокинув голову, разразился диким смехом:

— Где же деньги? Где мои деньги?!

Все дворцовые слуги с грохотом упали на колени.

В глазах Сяхоу Даня вспыхнула ярость. Он огляделся, выхватил меч у охранника и направился к министру доходов.

Министр доходов, почувствовав страх, обмочился:

— Ваше величество!!!

В этот момент к ним мелкими шажками подбежал Ань Сянь:

— Ваше величество, генерал Чжан из Правой армии срочно докладывает, что…

Он наклонился к уху Сяхоу Даня, но тот нетерпеливо сказал:

— Говори громче.

Ань Сянь:

— Он говорит, что военное положение изменилось.

Сяхоу Дань отбросил меч, взял у него из рук памятный знак, открыл его и дважды взглянул на него, а затем швырнул в лицо министру доходов:

— Они угрожают мне, говоря, что если в этом году не будет увеличено военное обеспечение, у армии не будет достаточно сил для защиты границы.

Всем было известно, что большинство этих генералов были сторонниками принца Дуаня. Решение императора оказать давление в такой важный момент было вполне логичным, поскольку они, вероятно, слышали о повышении налогов Министерством доходов и сборов и желали получить свою долю.

Сяхоу Дань, пошатываясь, отступил на шаг:

— Хорошо, хорошо. Все приходят ко мне за деньгами, но казна пуста. Эта империя могла бы с таким же успехом сменить название!

Министр доходов, наконец, закончил свои дела и был очень спокоен:

— Этот чиновник заслуживает смерти.

Однако Сяхоу Дань больше не взялся за меч. Переведя дыхание, он произнес устало:

— Я должен обсудить этот вопрос с вдовствующей императрицей.

Тем временем вдовствующая императрица также узнала о сегодняшнем происшествии.

Она была несколько обеспокоена:

— Когда казна настолько пуста, это действительно вызывает беспокойство.

Люди, которые никогда не командовали войсками, всегда испытывают страх перед жестокими военными. Они опасаются их, но в то же время зависят от их защиты.

— У этих военных простые мысли. В настоящее время мы должны обеспечить их достаточным количеством пищи, — с улыбкой произнесла вдовствующая императрица, поправляя свою золотую с нефритом заколку для волос. — Попросите Министерство доходов и сборов рассмотреть возможность выделения им некоторых необходимых припасов.

Её доверенное лицо задало вопрос: — А что касается мавзолея…

Вдовствующая императрица взглянула на свои ярко—красные ногти и ответила:

— Император редко проявляет сыновнюю почтительность. Мавзолей, безусловно, должен быть построен.

…

В Императорском саду была разбита клумба, которую Чжан Сань назвал «Два дракона, играющие с жемчужиной». Через несколько дней она должна была зацвести.

Отпустив дворцовых слуг, Чжан Сань взял лопату и закопал ящик в землю под «жемчужиной». В ящике он спрятал записку, в которой было написано: «Если вы такой же переселенец, как и я, оставьте мне сообщение. Я хочу с вами встретиться». Текст был написан упрощёнными буквами, слева направо, и любой переселенец смог бы понять его с первого взгляда.

Ещё до того, как цветы распустились, Чжан Сань начал находить предлоги, чтобы каждый день находиться рядом с клумбой.

Конечно, на земле не было никаких признаков того, что её тревожили.

…

Сяхоу Дань с радостью поделился с Юй Ваньинь своими впечатлениями от великолепного представления. Она не смогла сдержать искреннего смеха:

— Ты такой талантливый актер!

Сяхоу Дань скромно ответил:

— В конце концов, это моя единственная оставшаяся способность.

Юй Ваньинь, не скрывая своего восторга, заметила:

— Это замечательно, особенно учитывая, насколько это полезно. Значит, Эр Лань и остальные должны появиться в ближайшее время. Внедрение системы обмена между торговцами зерном, предложенной Министерством доходов и сборов, — это лишь вопрос времени.

— Но проблема семян все еще остается нерешенной… — с сожалением произнес Сяхоу Дань.

Юй Ваньинь, погруженная в размышления, задумчиво произнесла:

— Пришло время изучить дела государства Янь. Сначала я отправлюсь в библиотеку и выполню некоторые необходимые приготовления.

Библиотека была полностью восстановлена, и вскоре должна была быть доставлена новая партия книг, чтобы заменить сгоревшие коллекции.

Юй Ваньинь провела в библиотеке целый день, отыскав несколько ценных справочников, посвященных государству Янь. Она убедила дворцовых слуг забрать книги для более детального изучения на досуге.

Проходя мимо своего первоначального рабочего места на втором этаже, она случайно взглянула в окно и остановилась как вкопанная.

В Императорском саду распустились новые цветы. Если посмотреть вниз со второго этажа, то среди цветочных клумб можно было увидеть огромную надпись «SOS».

По телу Юй Ваньинь пробежала дрожь, и она обернулась, чтобы спросить дворцового слугу: – Когда были посажены эти цветы?

Дворцовый слуга ответил: – Этот слуга не знает.

Больше не в силах думать о книгах, Юй Ваньинь поспешила вниз, к цветочной клумбе.

Форма «SOS» была сформирована растениями клематиса с розовато—фиолетовыми цветами, которые заметно отличались от окружающих цветов и растений.

Могло ли это быть тем, о чём она подумала? Были ли они посажены переселенцем?

Этот сюжет не был описан в «Переселении душ: Повести о супруге демона».

Возможно ли, что это был кто—то из нашего времени, кто случайно попал сюда? Если это было сообщение о помощи, то должны быть и другие подсказки, которые помогут её найти.

Юй Ваньинь огляделась по сторонам, сначала внимательно осмотрев каждое дуплистое дерево, но ничего не обнаружила. Не сдаваясь, она наклонилась, чтобы исследовать почву под цветами.

Внезапно позади неё послышались шаги.

Словно что—то почувствовав, Юй Ваньинь обернулась и увидела, что маленький торжественный наследный принц спокойно наблюдает за ней.

После нескольких секунд зрительного контакта маленький наследный принц поприветствовал её: — Благородная супруга.

—…Ваше высочество, что вы здесь делаете? — спросила она.

Маленький наследный принц посмотрел на неё с осторожностью и замешательством в глазах: — Просто случайно проходил мимо.

Юй Ваньинь приблизилась к нему на два шага, и в её голове появилась невероятная догадка.

Она поджала губы и спросила: — Перед моим домом растут два дерева, ты знаешь, что это за деревья?

Маленький наследный принц, не отрывая взгляда, смотрел на неё.

Юй Ваньинь, приблизившись на шаг, спросила: — Одно из них — мармеладное дерево, а какое другое?

Наследный принц, нахмурившись, тихо произнес: — Благородная супруга?

В этот момент к ним стремительно подбежал маленький евнух. Он почтительно поклонился Юй Ваньинь, а затем обратился к наследному принцу: — Ваше высочество, вдовствующая императрица ожидает вас.

Юй Ваньинь с сожалением наблюдала, как они уходят.

---

— Ваше высочество, пожалуйста, быстро следуйте за этим слугой, — евнух произнёс испуганным и приглушённым голосом. — Вдовствующей императрице нехорошо.

Чжан Саня, словно во сне, втащили в покои вдовствующей императрицы. На мгновение он не узнал женщину, лежащую на кровати: половина её лица была опущена, а глаза выпучены.

Она перенесла инсульт и за одну ночь постарела на двадцать лет. Из уголка её отвисшего рта потекла слюна, когда она протянула к нему дрожащую руку.

Чжан Сань взял вдовствующую императрицу за руку. Её пальцы крепко сжимали его, как когти орла, словно цепляясь за навязчивую идею. Её глаза были полны такого нежелания, что, казалось, оно превратится в злобную силу и поглотит его.

Снаружи зала раздалось объявление: — Его величество прибыл!

Чжан Сань остановился и обернулся. Высокая фигура подошла к кровати, опустилась на колени и позвала: — Мама! — Не дожидаясь ответа вдовствующей императрицы, он поднял голову и холодно улыбнулся Чжан Саню: — Дань`эр!

Чжан Сань не проронил ни слова.

Вдовствующая императрица, лежавшая на кровати, бросила на императора яростный взгляд. Однако император, казалось, был совершенно спокоен. С задумчивым видом он вытирал слюну и с улыбкой произнес:

— Мама, береги себя и поправляйся. Ты скоро вернешься к нам.

Чжан Сань стоял в тишине, вдыхая холодный, с оттенком ржавчины запах смены власти, витавший в воздухе. Внезапно его голову пронзила острая боль. Он принял ее с невозмутимым спокойствием, не издав ни звука.

Это был первый приступ головной боли в его жизни.

Состояние вдовствующей императрицы стремительно ухудшалось, и через месяц она покинула этот мир.

По желанию императора была назначена новая императрица.

Она была молода и красива, украшенная жемчугами и драгоценными камнями. Ее ногти, покрытые хной, нежно коснулись щеки Чжан Саня:

— Дань`эр, с этого дня я твоя мать.

Чжан Сань осторожно отвернул голову, чтобы избежать ее прикосновения, и покорно произнес:

— Мама.

Он уже достаточно долго жил во дворце, чтобы многое понять.

Например, он узнал, что перед тем, как занять свой пост, эта императрица была отравлена вдовствующей императрицей, что сделало ее навсегда бесплодной.

Также он был почти уверен, что инсульт и смерть вдовствующей императрицы были связаны с этой императрицей.

Естественно, императрица испытывала к ней ненависть. С другой стороны, ей было необходимо приручить его, ведь как только император умрет, она станет императрицей Люй Ву.

На самом деле он уже не был ребёнком, но, как обычный ученик средней школы, его хитрость, возможно, не могла сравниться с хитростью детей, выросших во дворце.

Раньше его управляла вдовствующая императрица, а теперь — новая. Он не мог перехитрить ни одну из них.

Но где же была та супруга, предполагаемая главная героиня истории, Повесть о супруге демона, его единственный товарищ по переселению?

Чжан Сань попытался подвести новую императрицу к клумбе с цветами, чтобы увидеть её реакцию. Однако её взгляд скользнул по цветам без малейшего интереса.

Она была занята укреплением власти своих родственников, решив контролировать как правительство, так и императорский гарем.

Чжан Сань понимал, что его власть как будущего императора постепенно угасает. Но он был беспомощен — его биологическая мать, о которой говорится в книге, уже скончалась, а император не проявлял к нему особой благосклонности.

Его головные боли становились всё более частыми.

Где же этот человек? Когда он должен был прийти?

Удастся ли ему дождаться её?

…

В тот вечер Юй Ваньинь с волнением разыскала Сяхоу Даня и поделилась с ним своими мыслями о цветочной клумбе.

Сяхоу Дань, немного подумав, предположил: — Возможно, это дело рук Се Юньэр?

— Я сразу же подумала об этом, — сказала Юй Ваньинь. — Но каждое слово и действие Се Юньэр были описаны в книге, поэтому она не могла этого сделать. К тому же, она всегда была убеждена, что является единственной, кто попал сюда, и не стала бы искать других подобных себе. Я думаю, это, должно быть, кто—то другой, кто, как и мы, случайно оказался здесь.

Сяхоу Дань возразил: — Но мы уже так давно здесь, что если бы здесь был кто—то необычный, мы бы уже заметили его.

— Возможно, этот человек пытается спрятаться? Он или она не знают, кому можно доверять, и поэтому обращаются за помощью только таким образом… Я должна выяснить, кто посадил эту клумбу.

Сяхоу Дань с легкой улыбкой произнес: — Возможно, это просто совпадение. Ты воспринимаешь это как сигнал тревоги, но, возможно, они хотели изобразить «двух драконов, играющих с жемчужиной».

— Я знаю. Но что, если есть кто—то, кто ждёт нашего спасения? Быть одному в этом мире, должно быть, очень страшно.

Сяхоу Дань спокойно посмотрел на неё.

Юй Ваньинь улыбнулась:

— Не будь таким, используй своё воображение. Мы могли бы сыграть в карты втроём! Как ты думаешь, этот человек — мужчина или женщина? Хотел бы он отведать что—нибудь из горячего котелка?

…

Спустя год после того, как на престол взошла новая императрица, Чжан Сань достиг возраста, когда мог начать обучение в Министерстве образования.

В этом мире все принцы обычно учились вместе в одном и том же месте — в Министерстве образования. Однако, когда Чжан Сань приступил к занятиям, он обнаружил, что вокруг него царит пустота. В огромном учебном зале он сидел один в центре, а все преподаватели неловко кружили вокруг него.

Он понимал, что это было сделано с целью новой императрицы. Эта амбициозная женщина с самого начала стремилась изолировать наследного принца.

Чжан Сань не верил в судьбу. Хотя у него не было никаких реальных навыков, он все еще ощущал свое превосходство над другими и не был готов легко сдаться. Он хотел улучшить свое положение настолько, насколько это было возможно, пока не найдет себе достойного компаньона.

В течение нескольких дней Чжан Сань послушно посещал занятия. Когда император и императрица пришли посмотреть на его учебу, он, не скрывая своего смущения, сказал:

— Ваш сын проводит дни в одиночестве, и ему становится очень грустно и скучно. Я прошу отца—императора и мать—императрицу проявить милосердие и разрешить мне иметь хотя бы одного спутника.

Он надеялся, что это поможет ему завести друзей и укрепить свою власть.

Император посмотрел на императрицу, и та с улыбкой погладила Чжан Саня по голове:

— Тогда мы позволим Бо’эру сопровождать вас.

---

Сяхоу Бо был на несколько лет старше. Хотя он и не был законнорожденным сыном и занимал скромное положение, он был красив и элегантен, словно прекрасное нефритовое дерево. Однако, когда он отдавал дань уважения Чжан Саню при дворе, его холодные глаза едва скрывали отвращение.

Наставник усадил Сяхоу Бо напротив наследного принца.

Во время продолжительной лекции веки Чжан Саня становились всё тяжелее и тяжелее. Когда он уже был на грани сна, возле его уха внезапно раздался резкий шлепок.

Он словно вернулся на урок математики в средней школе и с тревогой поднял голову.

«Шлеп», — раздался ещё один звук. Учитель высоко поднял линейку и сильно ударил Сяхоу Бо по ладони: «Не грези наяву!»

Сяхоу Бо не грезил наяву. Наставник просто заставлял его нести наказание за наследного принца.

Когда лекция возобновилась, Сяхоу Бо сжал свою красную, опухшую руку, пристально глядя на Чжан Саня и сжав тонкие губы в тонкую линию.

После урока Чжан Сань сразу же спросил маленького евнуха, который следовал за ним:

— Ань Сянь, что за история с Сяхоу Бо? Не пытайся скрыть это от меня, рано или поздно я узнаю.

Ань Сянь дрожал и говорил невнятно, но Чжан Сань в целом понял: за долгую историю дворцовых интриг его покойная мать убила мать Сяхоу Бо.

Однако все вовлечённые стороны уже умерли. В этом глубоком дворце, где притворство становилось реальностью, а правда была неотличима от лжи, кто мог по—настоящему сказать, что произошло?

Чжан Сань был уверен только в одном: Сяхоу Бо испытывал к нему ненависть.

Новой императрице, похоже, доставляло удовольствие разжигать эту вражду.

С этого дня наказания учителей к Сяхоу Бо стали более суровыми. Они уже не ограничивались линейками — в учебном зале появились ивовые плети.

Даже евнухи и дворцовые служанки соревновались в изобретательности, придумывая новые способы унизить Сяхоу Бо. Каждый раз, когда он, не выражая эмоций, пил грязную воду, они с радостью смотрели на Чжан Саня, будто ожидая награды.

Поговаривали, что новая императрица давала им указания: «Если у наследного принца начинается головная боль, кто—то рядом с ним должен испытывать ещё большую боль».

Чжан Сань несколько раз пытался смягчить ситуацию, но к тому времени император перестал вмешиваться, полностью доверив решение новой императрице.

Новая императрица не стала смещать Сяхоу Бо, а вместо этого привела к власти еще больше незаконнорожденных и неугодных принцев.

Как и ожидалось, каждый ученик стал «инструментом новой императрицы, служащим интересам наследного принца». В глазах окружающих Чжан Сань был крепко привязан к новой императрице, словно мать и сын.

Иногда Чжан Сань думал, что существует множество способов изолировать наследного принца, и новая императрица выбрала самый радикальный из них. Возможно, это было связано с тем, что много лет назад у неё случился выкидыш, и с тех пор она возненавидела всех принцев.

В то время эта женщина не могла представить, что в этом учебном зале, наполненном всеми пятью ядами, она в конечном итоге вырастит ядовитое существо, превосходящее её саму.

С каждым днем на теле Сяхоу Бо появлялось всё больше следов крови и синяков, но его взгляд, направленный на Чжан Саня, становился всё более сдержанным. На его лице не отражалось ни капли ненависти; его поведение было изящным и элегантным, а улыбка скромной и вежливой. Он был настолько обаятелен, что все обиженные принцы объединились вокруг него.

Чжан Сань не верил в судьбу.

Он пытался встать, когда учитель наказывал его одноклассников, и аргументировал свою позицию. Пожилой учитель в страхе кланялся ему, прося успокоиться, но на следующий день выпорол остальных учеников ещё строже. Его протест превратился в тщетную попытку играть роль хорошего полицейского, вызывая насмешки принцев.

Чтобы улучшить отношения с одноклассниками, он старался угостить их изысканными блюдами и выпечкой. Он наблюдал, как дворцовые слуги упаковывали еду в коробки и приносили их в учебный зал. Однако, когда его одноклассники открыли коробки, они обнаружили внутри только мякину и отруби.

Один вспыльчивый принц, не в силах больше сдерживаться, разбил свою коробку с едой.

— Ваша глубокая привязанность, наследный принц, поистине трогательна!

— Третий брат, — Сяхоу Бо похлопал принца по плечу, призывая его успокоиться. Затем он вежливо произнес: — Благодарим за награду, наследный принц.

Чжан Сань: — Я не… Это не… Кто—то приходил сюда!

Маленький евнух, который нес коробки с едой, упал на колени и горько заплакал. Когда Чжан Сань сердито отругал его, принцы снова насмешливо посмотрели на него, как будто наблюдали за спектаклем, поставленным ими самими.

Чжан Сань не мог защититься. Его голова словно готова была расколоться, и он пнул евнуха ногой: «Кто приказал тебе это сделать? Говори!»

— Ваше высочество, пощадите меня, пощадите…

В этот момент Сяхоу Бо мягко произнес:

— Преступление этого евнуха не заслуживает смерти. Я прошу наследного принца быть милосердным, — говоря это, он активно ловил себя на том, что не понимает сути происходящего.

Чжан Сань стоял там, чувствуя, как ему становится холодно.

В этот краткий миг он заметил, как евнух и Сяхоу Бо обменялись взглядами.

Пока он, как ребенок, думал об «улучшении отношений», Сяхоу Бо уже научился подставлять других и завоевывать сердца людей.

Он также попытался симулировать болезнь в течение полугода, просто не посещая учебный зал.

В этот момент новая императрица, которая до этого игнорировала его, появилась вновь и с беспокойством присела у его постели:

— Дань’эр, его величество слышал, что вы не только пренебрегаете учёбой, но и всячески пытаетесь унизить своих одноклассников. Он очень зол. Вы должны поклониться ему и признать свою ошибку.

Чжан Сань был так зол, что у него заболела печень. Он больше не мог сохранять маску послушного замешательства и холодно посмотрел на неё:

— Кто на самом деле унижает их? Я думаю, что мать знает это лучше, чем ваш сын.

Новая императрица с удивлением спросила:

— Кто это? Скажите мне, и мама поможет вам.

Чжан Сань, погруженный в свои мысли, молчал.

Он написал длинное письмо и лично вручил его императору.

С присущим ему умом, он начал с похвалы доброты своего отца, затем рассказал о своем опыте общения с братьями, ни разу не упомянув о своих обидах. Он лишь выразил беспокойство о том, что его отца обманули вероломные люди.

Но ответа от императора так и не последовало.

Перед ним снова появилась новая императрица, на лице которой играла полуулыбка.

— Наследный принц, о наследный принц, я относилась к вам как к своему сыну, но я никогда не думала, что вы так неправильно меня поймете. Это действительно разбивает мне сердце.

---

Чжан Сань воскликнул:

— Отец, он—

Новая императрица усмехнулась:

— Неужели вы думаете, что двором и гаремом по—прежнему правит ваш отец? Я скажу вам вот что: за свою жизнь я ненавидела многих людей, но никого так сильно, как его.

Сердце Чжан Саня замерло от страха.

Эта женщина открыто говорила такие вещи — неужели его собираются заставить замолчать навсегда?

Длинные ногти новой императрицы прошлись по его лицу, оставляя на нём капли крови. Она сказала: «Если вы не хотите быть со мной единым сердцем, как мать и сын, то есть другие принцы, которые были бы готовы».

В этот момент Чжан Сань впервые осознал одну вещь.

В этой истории не так уж важно, кем он был и что из себя представлял.

Чжан Сань с глухим стуком упал на колени перед новой императрицей, низко кланяясь. Он произнёс: «Ваш сын вёл себя неподобающим образом. Я готов встать лицом к стене и обдумать свои ошибки».

В то время как он, погруженный в раздумья, смотрел на стену, в Императорском саду снова расцвёл клематис в форме сосны.

Чжан Сань неоднократно приходил, чтобы проверить состояние почвы, но каждый раз возвращался разочарованным. Однако однажды, остановившись на некотором расстоянии от растения, он внезапно заметил, что земля под цветами была нарушена.

Чжан Сань не стал брать лопату; он опустился на колени и начал копать голыми руками, пока не обнаружил коробку, зарытую глубоко под землёй.

С помощью грязных ногтей он вскрыл коробку, но записка, которую он оставил внутри, исчезла. Вместо неё он увидел листок странной формы.

В последующие дни Чжан Сань тщательно осматривал каждое дерево в саду и, наконец, нашёл похожий листок в укромном уголке глубокого дворца.

Затем он ощупал ствол дерева дюйм за дюймом и, наконец, обнаружил небольшую надпись: «Час быка»[1].

В самую глухую полночь, в час быка, Чжан Сань бесшумно прокрался мимо мирно спящих дворцовых слуг и, оставив их позади, направился к заветному дереву.

Под деревом его ожидала хрупкая юная дворцовая служанка, держа в руках фонарь. С бледным лицом она наблюдала за его приближением, и Чжан Сань, затаив дыхание, приблизился к ней.

—…Ты получила мою записку? – спросил он с тревогой в голосе.

Рука юной дворцовой служанки задрожала, фонарь упал на землю, и она внезапно опустилась на колени.

— Ваше высочество, пощадите мою жизнь! – воскликнула она, словно обезумев. – Эта служанка не знала, что это ваша собственность!

Чжан Сань, наблюдая за ее реакцией, ощутил, как в его сердце нарастает леденящий холод.

Но, не желая сдаваться, он неуверенно произнес: – «Алло?»

Молодая дворцовая служанка была смущена и напугана.

Чжан Сань, чувствуя, как кровь стынет в жилах, задал вопрос, который не давал ему покоя:

— Если ты не узнала эту цветочную клумбу, как ты могла вскапывать землю?

— Эта служанка… эта служанка служит в боковом зале неподалёку отсюда. Она часто видела издалека чью—то фигуру и, заметив странную форму цветочной клумбы, заинтересовалась и немного покопалась в ней…

Голос юной дворцовой служанки прерывался от слёз: — Иероглифы в записке были странными, их смысл был непонятен. Эта служанка подумала… подумала, что это какой—то стражник, который едва умеет писать… Эта служанка заслуживает смерти!

Чжан Сань хрипло рассмеялся.

— Перестань притворяться. Ты боишься, что я причиню тебе вред? Поверь мне, мы с тобой из одного мира.

Молодая дворцовая служанка была охвачена смущением и страхом.

— В этом мире у меня есть только ты… — Чжан Сань шаг за шагом приближался к ней, но она отступала назад.

Чжан Сань остановился и спросил:

— Разве ты не одна из нас?

— Разве это не… что?

Чжан Сань внезапно улыбнулся и, протянув руку, нежно коснулся ее лица.

— Ничего. Теперь ты знаешь мой секрет.

Юная дворцовая служанка была смущена, но в то же время застенчива.

Рука Чжан Саня медленно опустилась на ее нежную шею.

Еще до восхода солнца он утопил ее в пруду.

Это был первый человек, которого он убил.

…

Юй Ваньинь обратилась к доверенным слугам во дворце, но никто не смог ответить на вопрос, кто посадил клематис.

— Говорят, в последние годы никто не заходил в эту часть Императорского сада, — с разочарованием произнесла Юй Ваньинь.

Сяхоу Дань пожал плечами:

— Видишь, я же говорил тебе, что ты слишком много думаешь.

— Но если посмотреть сверху, то это искусно сделанный сигнал SOS…

Сяхоу Дань:

— В связи с этим возникает новый вопрос. Цветы только что распустились и будут цвести еще долго. Что, если Се Юньэр однажды пройдёт мимо и, как и ты, увидит «двух драконов, играющих с жемчужиной» в качестве сигнала SOS? Как ты думаешь, что она подумает?

Юй Ваньинь прикрыла рот рукой, внезапно осознав:

— Она бы тоже заподозрила, что вокруг есть такие же, как она.

— И тогда, возможно, однажды на неё снизойдёт озарение, и она заподозрит нас, — направлял её рассуждения Сяхоу Дань.

Юй Ваньинь действительно забеспокоилась:

— Эту клумбу нельзя оставлять. Можем ли мы найти предлог, чтобы убрать её?

— Как иронично! Если я хочу отремонтировать Императорский сад, то зачем мне искать повод? — сказал Сяхоу Дань, улыбаясь.

В тот же день, убедившись, что Се Юньэр никуда не уходит, Сяхоу Дань отдал приказ о восстановлении клумбы. Растения клематиса были вырваны с корнем одно за другим. Сяхоу Дань сидел в павильоне и наблюдал за процессом издалека, не выражая ни радости, ни печали.

Повернув голову, он заметил Юй Ваньинь, которая выглядела довольно удручённой.

— Что случилось? — рассмеялся Сяхоу Дань.

Юй Ваньинь слегка смутилась:

— Ты можешь назвать меня фантазёркой, но я подумала, что если есть кто—то, кто, как мы, столкнулся с большими трудностями, чтобы посадить эти цветы и попросить о помощи, и не только не получил ответа, но и цветы были вырваны с корнем… Почему бы нам не закопать записку на прежнем месте или что—то в этом роде?

Сяхоу Дань: — «…»

Сяхоу Дань нежно посмотрел на неё: — Есть риск, что Се Юньэр обнаружит это.

— Хорошо, — согласилась Юй Ваньинь.

---

[1] Час быка может означать: Часть суток, находящаяся под управлением зодиакального Быка (в Китае с 1 до 3 часов ночи)