Онлайн чтение книги Это просто смешно This Is Ridiculous
2 - 21.1 Вечерняя песнь моей супруги

— У меня больше нет родины. Ты — моя родина.

Таков был мой план тогда.

Но я и представить не мог, что этот день наступит так скоро. Изначально я надеялся устранить принца Дуаня ради тебя. Завтра я отдам все силы, и если сумею победить — твоя ноша станет легче. А если проиграю, следуй инструкции на последнем листе письма — у тебя будет шанс спастись.

Дальше тебе придется идти одной. Путь предстоит долгий, мир — коварен, будь осторожна.

Хотя я солгал тебе во многом, это правда: ты — самая отважная и сильная женщина, которую я знал за две свои жизни. Ты непременно выдержишь всё и однажды выстроишь мир, полный света и тишины.

И когда это случится… если ты простишь меня, съешь в какой-нибудь праздник маленький горячий котелок. Представь, будто мы снова рядом.

Чжан Сань

…

 Помимо письма, в конверте лежала еще одна страница, исписанная мелким почерком, и небольшой предмет.

Юй Ваньинь дочитала последние строки ровно в тот момент, когда последний отблеск заката исчез за горизонтом. Один из тайных стражей натянул лианы на вход в пещеру и негромко посоветовал ей отдохнуть.

Она спрятала письмо у сердца, легла, не снимая одежды, и пролежала так до рассвета. Ночная стужа в горах проникала от ступней, медленно замораживая всё тело, пока оно не стало похоже на неподвижную глыбу льда. Боясь, что, заснув, больше не проснется, Юй Ваньинь лежала с открытыми глазами, считала про себя, прислушивалась к смене стражей и к одиноким крикам лис во тьме.

Утром они вновь отправились в путь. Добравшись до ручья, смыли с себя кровь.

 Юй Ваньинь уже была переодета в простую мужскую одежду — должно быть, Сяхоу Дань одел ее, готовя к бегству. В вещах она нашла набор для грима, запасную одежду, кремень, кинжал — всё необходимое.

У ручья она наложила грим, приклеила накладную бороду, встала и, не говоря ни слова, сожгла письмо. Пепел, завиваясь от огня, опадал в воду и уплывал вместе с потоком.

Краем глаза она заметила, как стражи переглянулись. Лишь тогда она осознала: с тех пор как прочла письмо, не произнесла ни единого слова.

Она откашлялась, голос был хриплым:

— Как ваши раны?

— Пустяки, госпожа, уже почти зажили.

— Хорошо. Нам нужно попасть в людное место — выяснить, что происходит в столице.

Услышав спокойный голос и то, что она не требует вернуться в столицу, стражи заметно выдохнули с облегчением.

— Нам велено охранять госпожу. Обстановка неясна, но если принц Дуань выжил, то три пограничные армии, собранные им заранее, всё равно сойдутся к столице, чтобы подавить имперскую гвардию и возвести его на трон. Они движутся с севера, востока и юга. Мы полагаем, что, пока они не соединятся, есть шанс прорваться…

— Идем на юг, — сказала Юй Ваньинь, взяла узел с вещами и двинулась вперёд.

— Но, госпожа, — растерянно отозвался один из стражей, — именно с юга движется армия Справедливости…

— Юг, в Пэйян, — отрезала она. — Так пожелал Его Величество.

Пэйян — ничем не примечательный городишко, не имевший никакого стратегического значения. Стражи не понимали, почему им туда, но Юй Ваньинь не объясняла. Только бросила:

— Прошу сопроводить меня. Еда осталась?

Она шла, жуя всухомятку, с усилием заставляя себя проглатывать каждый кусок.

Стражи переглянулись, не зная, стоило ли так рано отдавать ей письмо.

Полдня они шли молча. На горизонте показались первые разбросанные деревеньки. Путников почти не было, и те, кто попадался, двигались испуганно, будто вспугнутые птицы. Стражи попытались расспросить местных, но те, завидев чужаков, сами кинулись с расспросами. Информации было мало: вчера в столице вспыхнул беспорядок, по улицам текла кровь, сегодня город закрыт, как запечатанный гроб. Никто не знал, кто победил, кто пал и кто вообще сражался.

К вечеру Юй Ваньинь почувствовала озноб, в глазах мутнело, ноги подкашивались. Она приложила ладонь ко лбу — тот горел.

— Ничего, — выдохнула она ровно. — Посплю — пройдёт. В трактир идти нельзя, нас сразу засекут. Ищите дом.

Через полверсты в темноте замерцал огонёк — чей-то двор.

Страж постучал. Дверь открыла пожилая женщина с распухшими от слез глазами:

— Кто там?

— Бабушка, мы к родным в столицу ехали, да вещи по дороге украли, — солгал страж с виноватой улыбкой. — Услышали, что в столице беда, решили не рисковать. У нас осталась лишь пара монет — не пустите отдохнуть и поесть?

Он протянул медяшки.

Старушка вздохнула:

— Входите, чем могу — помогу. Все сейчас бедствуют. Недавно в деревне по нескольким дворам прошлись… Видно, лихие люди завелись…

Бормоча себе под нос, она провела их в дом. Во дворе, как оказалось, горел глиняный очаг — в нём старуха сжигала бумажные деньги.

— Бабушка, а что вы сжигаете? — осведомился один из стражников.

Старуха не ответила, лишь отвернулась к огню и заплакала беззвучно. Из внутренней комнаты вышел старик и тихо произнёс:

— У неё брат жил неподалёку от горы Бэй. Вчера попал в бунт принца Дуаня… и погиб в неразберихе.

Сердце Юй Ваньинь сжалось. Хриплым голосом она спросила:

— Бунт принца Дуаня… удался?

Старик замотал головой:

— Гонец лишь сказал, что погибло много людей. В основном — императорские гвардейцы. Больше он ничего не знал.

У Юй Ваньинь потемнело в глазах, и она невольно пошатнулась. Если большинство погибших — гвардия, значит, либо случилось предательство, либо у принца Дуаня были скрытые силы… В любом случае, положение Сяхоу Даня было катастрофическим.

Один из телохранителей быстро подхватил её. Другой обратился к хозяевам:

— Простите, господа, что беспокоим вас в такой момент, но наш брат серьёзно заболел. Не могли бы вы сварить ему миску лапши?

Спустя некоторое время все уже молча поглощали горячую похлёбку при тусклом свете масляной лампы. В отражении бульона мерцали усталые, побледневшие лица. Хозяева дома, как оказалось, были не из бедных — в миске Юй Ваньинь плавало целое яйцо. Она выпила несколько глотков бульона. Руки дрожали уже меньше, мысли начали проясняться.

Если принц Дуань победил, Сяхоу Даня могли уже убить… или держать в заточении, чтобы дождаться удобного момента для устранения. Она могла только надеяться на второе.

Старуха, доплакав, вернулась в комнату, вытирая слёзы, и с горечью выругалась:

— Этот пёс Дуань! Даже небеса не выдержали, землёй затрясло, как бы сжить его со свету!

— Потише! — одёрнул её старик. — А император-то чем лучше? Всегда говорили: коли в стране землетрясение — значит, правитель безнравственен! Этот тиран даже вдовствующую императрицу убил…

---

Палочки в руке Юй Ваньинь застынули в воздухе.

— А ты уверен, что это он? — вскинулась старуха. — Простым людям не понять, что там у них во дворце происходит.

— Женщина, у тебя волосы длинные, да ум короткий. Не хочу с тобой спорить, — махнул рукой старик.

— Короткий или нет, а мой брат — не дурак. Говорил, что император и землю стал по справедливости делить, и налоги урезал, и коррупционеров казнил!

— Коррупционеров? — тихо спросила Юй Ваньинь.

Один из стражников бросил на неё тревожный взгляд, будто надеялся, что она не будет вмешиваться.

А старуха, не заметив этого, загибала пальцы и перечисляла:

— Вот, помню, мой брат называл имена — всех этих толстосумов и кровососов, что грабили народ. Император будто бы многих уже казнил. И правильно!

— Что ты мелешь, имена-то хоть правильные были? — проворчал старик. — Позоришься только.

Юй Ваньинь слушала молча. Её сознание уже не фиксировало точные имена. Некоторые из этих людей действительно входили во фракцию вдовствующей императрицы. Некоторые — в лагерь принца Дуаня. Но она никогда не вникала в подробности, не сверяла списки, не пыталась вспомнить, были ли эти имена в оригинальном романе. Её это тогда не интересовало.

Она считала, что «тиран» убивает всех подряд. Предположительно, и верных подданных. Так было написано. Так было принято.

Может, даже сам Сяхоу Дань уже не помнил, скольких людей убил — по праву или по ошибке.

…И, возможно, не хотел помнить.

Она вдруг вспомнила, как он однажды, репетируя с ней реплики, насмешливо произнёс:

— Я всего лишь безумный император с завязанными глазами и заткнутыми ушами. Кто предан, а кто изменник — решает одно единственное донесение.

Тогда она восприняла это как проявление актёрской глубины. А может, уже тогда он не играл?

— Помнишь, премьер-министра Сюй? — сказал старик.

Да. Премьер-министр Сюй.

Юй Ваньинь вспомнила, как после его смерти Сяхоу Дань спросил:

— А каков был его конец в оригинале?

— По-моему… он продолжал служить принцу Дуаню, стал каким-то чиновником.

Сяхоу Дань тогда помолчал и сказал:

— Значит, мы его убили.

После этого он больше не спрашивал о судьбах героев. Он хладнокровно проводил казни, принимал решения без тени эмоций.

— Если в будущем придётся устранить кого-то — просто скажи мне, — сказал он однажды. — Я всё сделаю.

— А долг верну… в аду.

Он не верил, что бумажные персонажи обладают душой. Но верил, что в бумажном мире есть ад.

И всё же… лучше бы он не верил.

— В любом случае, если власть сменится — нам жить хуже станет, — продолжала старуха. — Разве не так? Эй, что с этим молодым человеком?

Один из стражников заслонил Юй Ваньинь, стараясь говорить ровно:

— Наверное… беспокоится за родных в столице.

Старуха вздохнула и пошла налить ему ещё миску супа.

После ужина телохранители помогли с уборкой. Юй Ваньинь тоже попыталась подняться, но её ноги не выдержали — пришлось ухватиться за стол.

— Ай, жар-то какой… Надо лекаря звать! — всполошилась хозяйка, приложив руку к её лбу.

— Не надо, — быстро вмешалась Юй Ваньинь. — Просто переутомление. Позвольте остаться на ночь.

— Мы бы с радостью, — сказал старик, — но у нас и кровати всего одна, и одеял мало…

— Хоть одно одеяло для больного, — подал голос стражник, протягивая монеты. — Остальные посидят в медитации, переждут ночь.

— Да кто их знает, этих прохожих… — забормотал старик жене. — Забыла, что в деревне недавно вон сколько домов обокрали?

Он сказал это слишком громко — все услышали.

Выражение лица стражника изменилось. Он бросил на Юй Ваньинь тревожный взгляд.

Юй Ваньинь, бледная, с легкой улыбкой покачала головой:

— Раз так, мы не станем больше вас беспокоить. Спасибо за ужин.

Собрав остатки сил, она медленно направилась к двери.

В этот момент от кухни донёсся странный, едва уловимый звук, будто окно заскрипело от ветра.

Старики ничего не заметили, но лица стражников мгновенно напряглись. Один из них жестом подал команду. Без слов все мгновенно развернулись и бросились к кухне.

— Эй! Вы что делаете? — крикнул старик, вскочив с места.

Юй Ваньинь резко обернулась, рука уже скользнула в рукав, сжимая спрятанное оружие.

Из кухни донеслась короткая возня, выкрики, шум борьбы. Через пару мгновений стражники вернулись, держа за руки и за ворот шевелящегося пленника — грязного, маленького, как обезьянка, оборванного до костей.

— Пойман при попытке пролезть в окно, — доложил один из стражников.

У пойманного были выпученные от голода глаза, злобный, иссохший взгляд. Когда его взгляд скользнул по Юй Ваньинь, она вздрогнула — словно кто-то уколол её под лопатку. В теле разлилось неясное беспокойство.

Вор продолжал судорожно сжимать свёрток, но стражники вырвали его, развернули, и на стол посыпались кошельки, нефритовые подвески, вяленое мясо и прочая мелочь.

— Ай! Да это же наше праздничное мясо! — ахнула старуха. — А этот нефрит, не из дома ли Вана?

Пленник взвыл пронзительно, как ребёнок в истерике, но стражники прижали его к полу. Он рвался, визжал, но был надёжно связан.

Старик молчал. Ещё минуту назад он подозревал гостей в воровстве, а теперь — они сами поймали вора. Его лицо пунцово покраснело, он начал бормотать извинения, но Юй Ваньинь мягко кивнула, давая понять, что обид не держит.

Пожилая пара была очень тронута и сразу же вскипятила воду, постелила постель и предоставила Юй Ваньинь ночлег. Они попросили стражников связать вора и поместить его в дровяной сарай, а утром сообщить о случившемся властям.

Юй Ваньинь выпила миску имбирного отвара и впервые за двое суток улеглась на настоящую постель. Едва её голова коснулась подушки, как она провалилась в чёрный, тяжёлый сон.

Но спала она недолго.

Кто-то осторожно коснулся её плеча.

Лампа в комнате была погашена, старики давно ушли спать, а стражники, сидя у стены, молча медитировали.

Её будил один из них.

— Простите, госпожа. Пока мы отводили вора в сарай, он сильно сопротивлялся, и шум услышали соседи. Старик уже вернул украденные вещи, и теперь несколько домов знают, что мы здесь.

Он понизил голос:

— Госпожа, что прикажете? Убрать свидетелей?

Юй Ваньинь, разбитая жаром и усталостью, несколько секунд молча смотрела на него, не понимая смысла слов.

Стражник терпеливо разъяснил:

— Пока темно, можно убрать эти дома и списать всё на вора. Ни следа не останется.

— Нет, — сказала она сразу, почти машинально.

И только потом, собрав мысли, добавила:

— Уходим. Сейчас же. Нужно добраться до Пэйяна как можно скорее.

Она попыталась подняться, но тело словно налилось свинцом.

Стражник мягко вернул её обратно:

— Отдохните ещё немного.

— Два часа, — прошептала она. — Разбудите через два часа.

Но проспать ей не удалось.

---

Где-то далеко, словно в полусне, начали звучать копыта. В сновидении она снова оказалась у подножия горы Бэй. Бесконечная резня. Повсюду мрак, кровь, мёртвые тела. А посреди этого кошмара — Сяхоу Дань, окружённый врагами. Его тело пронзали сотни мечей, белели обнажённые кости, но он не чувствовал боли. Он смотрел на неё — спокойно, мягко.

И молча шевелил губами:

«Беги».

Юй Ваньинь резко очнулась. Копыта уже звучали не в сне — они били по земле. Через несколько мгновений в ночной тишине завыла вся деревня. Собаки залаяли на разные голоса.

Стражник у её постели помог ей подняться, передал узел с вещами, указал в темноте на дверь.

Снаружи раздался громкий мужской голос, подкреплённый внутренней силой — прокатился по всей деревне:

— Любая семья, приютившая незнакомцев, доложите — получите десять лянов серебром!

Через несколько секунд голос повторился.

Юй Ваньинь молча выругалась про себя.

На третьем возгласе она уже открывала калитку, но тут же замерла: рядом послышались скрипучие шаги и щелчки замков. Несколько дверей в соседних домах открылись одна за другой. Люди торопливо направлялись к окраине деревни — к награде.

Она выругалась снова. И резко приказала:

— Через задний двор!

Они не стали медлить. Обогнув дом, побежали к задней ограде. В окне спальни стариков уже горел свет.

Стражник первым перепрыгнул через забор, протянул руки, чтобы поймать Юй Ваньинь.

Шаги сотен людей уже приближались вплотную. Яркое пламя факелов озаряло фасад дома.

Один из стражников поднял Юй Ваньинь на спину и понёс со всех ног.

Дом пожилой четы стоял на самом краю деревни, за ним начиналась роща. В темноте трудно было понять, насколько она велика и в какую сторону уходит.

Лёд ночного ветра хлестал по лицу. Юй Ваньинь сощурилась, собираясь приказать свернуть в чащу, но краем глаза уловила движение.

Фигура ловко перемахнула через забор и стремительно скрылась в другом направлении — небольшая, верткая, как обезьянка. Знакомая.

— Вор, — тихо произнесла она. — Он сбежал из сарая.

Тот бежал, вырывая зубами верёвки на запястьях. Завидев их, он на мгновение застыл, а затем с тонким свистом исчез в проулке за соседним домом.

Юй Ваньинь обожгла себя мыслью: если этот вор столько времени промышлял в деревне и до сих пор был на свободе — значит, знал здесь каждый угол.

Позади, из дома стариков, раздалась суматоха. Громкий голос крикнул:

— Разделиться и прочесать всё!

— За ним! — велела Юй Ваньинь, не раздумывая.

Стражники свернули в узкий проулок, как раз вовремя, чтобы увидеть исчезающий силуэт. Ускорили шаг, свернули за угол.

Вор: «?»

Он снова пустился в бег.

Погоня началась.

Маршрут, которым он вел их, был невероятно извилист, но выверен до мелочей. Он прыгал через заборы, проскальзывал в собачьи лазейки — скользкий, как угорь. Даже опытные стражники с их тренированным зрением едва поспевали за ним.

В какой-то момент вор резко остановился, оглянулся с досадой, задёргал одежду, как бы показывая: «Я уже всё отдал! Что вам от меня надо?!»

Юй Ваньинь сказала:

— Мы не за тобой. Хватит пялиться — веди!

Вор: «???»

Издалека донёсся шум погони. Он дернулся, сменил направление — и вдруг понял: за ним никто не охотится.

Он — проводник.

Он едва не завыл от отчаяния, закатил глаза, выругался себе под нос — и свернул снова.

Погоня уже подняла на уши всю деревню. В каждом доме зажглись огни, из окон выглядывали встревоженные лица.

Один из стражников, не выдержав, рявкнул:

— Куда ты нас ведёшь?!

Оказалось, вор так завертелся, что вывел их прямиком… обратно к преследователям.

Поняв, что его раскусили, он юркнул было в сторону — но стражник схватил его за запястье. Послышался хруст.

— Ещё хоть одна выходка — и ты труп, — процедил он сквозь зубы.

Вор затрясся всем телом и яростно закивал.

Остальные двое стражников, как и было задумано, отвлекли на себя погоню — преследователи понеслись за ними.

Тем временем вор вывел их к какому-то подворью. Юй Ваньинь колебалась, но всё же подала знак: идти следом.

В доме не горел свет, задний двор порос бурьяном. Похоже, здесь давно никто не жил. Вор юркнул в высокую траву — и исчез.

Стражник осторожно приподнял траву и вернулся:

— Подземный ход.

Не раздумывая, все трое полезли внутрь, прикрыв за собой вход.

Ход оказался узким, как кроличья нора, и совершенно тёмным. Был ли он когда-то вырыт вором как тайник или остался от прежних хозяев — неизвестно. Но вчетвером в нём стало невыносимо тесно — повернуться было невозможно.

Вора сразу прижали к стенке, приставив нож к горлу. Он даже не дышал громко.

Снаружи послышались шаги.

Патруль дошёл до их убежища и начал обшаривать двор. Юй Ваньинь лежала, затаив дыхание, сжимая пистолет.

Над головой раздались голоса:

— Здесь их нет. Все погнались к роще.

— Та баба из деревни говорила, что их было несколько. Наверняка опять не тех ловим. Сколько уже деревень обошли?

— Может, они переоделись.

— Ха, а если эта сучка попадётся… братва у нас её быстро «допросит», — фраза оборвалась, сменившись мерзким хохотом.

Шаги раздались совсем близко, буквально в паре шагов от укрытия. И вскоре стихли.

Прошло ещё несколько мучительно долгих минут. Убедившись, что всё затихло, Юй Ваньинь наконец ослабила напряжение. Её начало мелко трясти.

Жар не спал, тело ломило от усталости. Звёзды плясали перед глазами. Она медленно осела вдоль земляной стены.

До последнего момента Юй Ваньинь всё ещё надеялась, что преследователи — не люди принца Дуаня. Но стоило услышать тот разговор — и всё стало окончательно ясно.

Столицей теперь правил принц Дуань.

А что с Сяхоу Данем? Жив ли он ещё, или и его уже не пощадили?

Стражник снял верхнюю накидку и молча накинул ей на плечи.

— Спасибо, — прошептала Юй Ваньинь, закутываясь в ткань дрожащими руками. — А те двое, что ушли в другую сторону?..

— Скорее всего, они прикроют наш отход, заманивая погоню в лес, — спокойно ответил стражник. — Но если поймать их не удастся… они знают, что делать. Следов не останется.

Из двадцати человек, что сопровождали её в самом начале, осталось только двое.

Юй Ваньинь ненадолго замолчала:

— Это моя вина.

Она пощадила пять деревенских дворов — и потеряла двоих верных бойцов.

Стражник растерянно хотел что-то возразить, но Юй Ваньинь вдруг спросила:

— Как вас зовут?

С того самого дня, как она очутилась в этом мире, она избегала этого вопроса. В оригинальной истории все эти молодые люди были обречены. Ей пугающе удобно было не знать их имён — как будто безымянность облегчала груз вины.

— Я — Двенадцатый, он — Сорок седьмой. А ушли Шестьдесят пятый и…

— Настоящие имена, — перебила она.

— У меня нет настоящего имени. У него… — стражник взглянул на молчаливую девушку и осторожно сменил интонацию. — Господин говорил: в тот день, когда мы получили номера, наши настоящие имена уже были высечены на надгробиях. С того дня прошлой жизни больше не существовало.

Юй Ваньинь обняла колени, уткнувшись в них лицом.

---

В этом огромном, чужом мире был один человек, который знал всю её боль. И теперь, шагая по бездорожью в одиночестве, она вдруг поняла: каждый её шаг — по следам, что он оставил. И на этой длинной тёмной дороге он ушёл уже так далеко, что не видно даже силуэта.

В подземном убежище стояла полная тишина. Только тяжёлое дыхание немого вора с перебитым запястьем.

— Имя, — сдавленно повторила Юй Ваньинь.

Стражник ненадолго замолчал, затем слабо улыбнулся:

— Я — Двенадцатый.

Сорок седьмой в это время допрашивал вора. Тот не издавал ни звука. Он махнул кинжалом, раздался короткий, пронзительный крик боли.

— Он немой, — бросил он.

— Обыщите, — сказала Юй Ваньинь. — Раз сбежал из сарая, значит, у него ещё остались инструменты.

Вскоре, порывшись в складках его одежды, Сорок седьмой вытащил тонкий нож и пробормотал с удивлением:

— Она женщина.

…

Линь Сюаньин уверенно вёл свою армию к столице. Первый день встретил их слабым сопротивлением, которое они смели, словно пыль. Со второго дня — никто и не думал сопротивляться. Многие уезды сдавались без боя, спешно отворяя ворота, лишь бы эти «божества войны» поскорее прошли мимо.

Вскоре стало ясно почему: в столице царил хаос, Император якобы внезапно заболел, а принц Дуань взял власть в свои руки в качестве регента.

На улицах развешены объявления: «коварная наложница Юй Ваньинь совершила покушение на монарха» и теперь была объявлена в розыск. Живой или мертвой — неважно.

Тем временем до Линя Сюаньина дошло новое секретное письмо.

Он мельком прочитал его, смял и сжёг:

— Принц Дуань снова торопит, велит быть начеку — якобы, по дороге может появиться цель.

Один из офицеров нахмурился:

— Странно… Если он уже победил, почему такая спешка?

Неужели не всё у него под контролем?

— А ты сам чего хочешь — чтобы он победил или проиграл? — прищурился Линь Сюаньин.

Офицер замер, а потом быстро ответил:

— Я верен только вам, господин. Кого вы скажете убить — того и убьём.

Линь Сюаньин хмыкнул:

— Все готовы?

— Да, — с трудом проглотил слюну подчинённый.

— Тогда выступаем.

…

Когда небо на востоке начало бледнеть, от преследователей в деревне не осталось и следа.

Двенадцатый выбрался наружу на разведку и вернулся с докладом:

— Все ушли. Только пара селян ещё рыщет поблизости. Надеются сдать нас за награду.

Юй Ваньинь прочистила горло:

— Эй, ты… девушка.

В утреннем свете немая воровка приоткрыла глаза, посмотрела на неё.

— До Пэйяна недалеко. Ты бывала там?

Судя по её виду, она не имела постоянного жилья и жила кражами. У Юй Ваньинь появилась мысль.

Та не отвечала.

Сорок седьмой угрожающе поднял кинжал. Та сразу же кивнула.

— Мы должны добраться туда тайно, избегая людных дорог, — мягко сказала Юй Ваньинь. — Если поведёшь нас, награда будет щедрой. Хватит, чтобы не воровать до конца жизни. Что скажешь?

Молчание.

— Или хочешь остаться здесь навсегда? — холодно добавил Сорок седьмой.

— Убери кинжал, — остановила его Юй Ваньинь. — Давай поговорим спокойно.

Убедить её удалось не угрозами и не лаской, а простым… урчанием в животе.

Немая воровка опустила глаза и жестом попросила еды.

— Осталось ли что-нибудь из пайка? — улыбнулась Юй Ваньинь. — Отдайте ей.

…

Спустя полчаса та повела их по узким тропам, уходя всё дальше на юг.

Маршрут, которым вела немая, петлял, избегая деревень, но вскоре на пути всё же возник небольшой городок. Юй Ваньинь, опасаясь столкновения с ночными преследователями, надела на себя и на обоих стражников новое прикрытие — на этот раз она была переодета старухой.

Однако то, что она увидела на улицах, превзошло все её опасения.

Каждая стена, каждый столб были облеплены розыскными плакатами. На портрете — её лицо, а сверху жирными иероглифами:

 «Перевоплощённая лисица. Бедствие нации».

Несколько отрядов солдат патрулировали улицы по очереди. Их командиры громко выкрикивали:

— Любой, кто сообщит о подозрительном мужчине или женщине — получит щедрую награду!

Немая воровка вела их окольными путями, искусно обходя патрули. Но, услышав подобное объявление уже в третий раз, она вдруг обернулась и внимательно посмотрела на Юй Ваньинь.

— Госпожа, — тихо прошептал Двенадцатый, следовавший за ней. — Нужно быть осторожнее с этой женщиной.

— Да. Может попытаться выдать нас за серебро, — добавил Сорок седьмой.

Юй Ваньинь уже третий день шла пешком, ноги покрылись мозолями, тело знобило от усталости и лихорадки. Она больше не чувствовала боли — лишь ледяную пустоту, обволакивающую изнутри. Стиснув зубы, она не жаловалась, но шаг за шагом всё заметнее отставала.

— Следите за ней. Если понадобится — устраните, — выдохнула она, глядя вперёд.

Может быть, почувствовав, что обратного пути нет, или уловив за спиной угрозу, немая заметно посмирнела — больше не выказывала ни малейшего неповиновения и вела их молча, без капли сопротивления.

И всё же, когда до выхода из города оставалось совсем немного, она вдруг исчезла прямо из-под носа.

Стражники насторожились и уже собирались броситься на поиски, когда воровка вновь появилась — верхом на телеге, запряжённой ослом.

— …Ты украла её? — с сомнением протянула Юй Ваньинь. — Чтобы я ехала?

Воровка закатила глаза и нетерпеливо замахала рукой: садитесь быстрее.

Пока стражники следили за пленницей, Юй Ваньинь наконец опустилась в повозке, впервые за долгое время чувствуя, как дыхание возвращается в грудь.

Тело было измождено до предела, но сознание оставалось в боевой готовности, будто острое лезвие, до последнего держащее форму.

Чем дольше она размышляла о преследовании, тем яснее ощущала: в поступках принца Дуаня есть нечто странное.

Логично было бы, взяв власть, сосредоточиться на укреплении позиций в столице. Но вместо этого он бросил несметные силы на охоту за женщиной, не имеющей ни армии, ни настоящего наследника. Зачем?

Если только…

Слабый, почти угасший огонёк надежды снова дрогнул в груди.

А что, если ищут не только её?

В городе кричали: «Сообщите о подозрительных мужчинах и женщинах». Почему такой акцент на мужчинах? Боялись, что она переоделась? Или… кто-то другой ускользнул?

А если Сяхоу Дань всё ещё жив?

Юй Ваньинь сама не знала, была ли это догадка — или молитва.

Если бы она смогла снова увидеть его — что сказала бы первой?

Думая об этом, она не заметила, как сон, наконец, смилостивился над ней — лёг, как ночной снег, беззвучно и холодно.