Онлайн чтение книги Это просто смешно This Is Ridiculous
2 - 18.2 Возведение в сан императрицы

Никто не мог по-настоящему постичь, что творится в уме принца Дуань. Но, судя по его поведению в карете, если бы он действительно устранил Сяхоу Даня, то, возможно, не стал бы убивать Юй Ваньинь — он бы просто забрал её себе.

Простая наложница из свергнутой династии — достаточно предлога и смены имени, и она снова окажется в его распоряжении.

Тогда, когда Сяхоу Дань будет мёртв, звание императрицы станет последним, чем он сможет её защитить.

Сяхоу Дань:

 — Не знаю, насколько это поможет. Просто… пусть это даст мне немного душевного покоя. Хорошо?

Слова звучали безрадостно, но в его глазах горел свет — как огонёк в ночном тумане.

Юй Ваньинь, ещё вчера заключённая под домашний арест, наутро стала императрицей.

Сяхоу Дань издал указ совершенно неожиданно, прямо на утреннем дворе. От изумления у одних перехватило дыхание, один чиновник даже упал в обморок — это был отец Юй Ваньинь.

Сяхоу Дань произнёс с каменным лицом:

 — Состояние вдовствующей императрицы критическое, мне будто ножом по сердцу. Хотел бы я разрезать своё тело, чтобы сварить из плоти лекарство. С тех пор как внутренний дворец остался без хозяйки, она всё тревожится… Времени мало. Я должен назначить императрицу, чтобы стабилизировать небо и землю, чтобы жизнь продолжала течь. Это, возможно, поможет Её Величеству победить недуг.

Короче говоря: весёлое событие для разгона беды.

— Разумеется, — добавил он, — я и есть не могу, и не сплю. А супруга Юй служит у ложа вдовствующей императрицы день и ночь без передышки. Потому церемонию возведения можно пока отложить. Министерство обрядов потом всё оформит.

Когда министра Юй унесли из зала на носилках, сенсация разлетелась по всему гарему.

Стоило Юй Ваньинь выйти за порог, её тут же окружили.

Людей было ещё больше, чем раньше: лесть, заискивания, просьбы, мольбы — каждая хотела что-то сказать.

Юй Ваньинь про себя повторяла: «Спокойно. Спокойно»:

 — Да-да, розовая эссенция замечательная, но не надо больше присылать… Спасибо за заботу, сестрица, ты и правда прекрасна… Церемонии пока не будет — вдовствующая императрица ещё больна, это будет неуместно…

— Вдовствующая императрица всегда особенно любила сестрицу! Услышав такую новость, она непременно пойдёт на поправку! — с сияющими глазами говорили наложницы, выглядя совершенно искренне.

Юй Ваньинь: «…»

— Ах да, сестрица, вы как-то упоминали настольный теннис? Мы немного научились! — Юная красавица словно из ниоткуда достала две деревянные ракетки и вышитый шарик. — Сестрице нравится?

Пока говорила, она ловко отбила мячик раз семь-восемь.

Юй Ваньинь: «???»

Вот каково это — быть любимицей государя?

Она медленно улыбнулась:

 — Хорошо, хорошо, задора у вас хватает.

Пройдя через столько всего, Юй Ваньинь отточила актёрское мастерство. Сейчас она спокойно доставала нужный образ из своей внутренней библиотеки дворцовых драм и не чувствовала ни малейшего диссонанса.

Титул императрицы был как новая одежда: она надела его — и всё. Ни радости, ни страха.

Возможно, вскоре она сама станет как Сяхоу Дань — срастётся с этим образом настолько, что перестанет понимать, где кончается игра и начинается реальность…

Юй Ваньинь вдруг мотнула головой, и юная красавица рядом вздрогнула.

Она вдохнула поглубже:

 — Ладно, сыграем пару партий.

После нескольких партий, то ли из-за всплеска дофамина, то ли потому, что дворцовая интрига неожиданно трансформировалась в нечто вроде командного тренинга, Юй Ваньинь ощутила редкое облегчение. Она постепенно вошла в ритм игры и даже не заметила, как одобрительные возгласы зрителей стали затихать.

Пока не промахнулась по мячу. Она обернулась с улыбкой, чтобы его поднять — и увидела, что расшитый шарик укатился к чьим-то ногам.

К ногам, обутым в нарядные сапоги.

Юй Ваньинь: «…»

Сяхоу Дань неспешно наклонился, поднял мяч:

— Что это?

Наложницы, поклонившись, замерли с опущенными головами, не смея дышать, но из-под ресниц следили за каждым движением Юй Ваньинь.

Император вчера лишился рассудка, сегодня супруга Юй стала императрицей — где логика? Сколько голов ломалось над этой задачей.

Те, кто дожил до сегодняшнего дня в этом дворцовом водовороте, давно усвоили главный принцип: хочешь выжить — не суйся вперёд. История полна трагических примеров: чем яростнее борешься, тем раньше гибнешь.

Но к Юй Ваньинь это не относилось.

С тех пор как она попала во дворец, она успела примерить на себя все возможные архетипы: соблазнительную сирену, белого лотоса, умницу из библиотеки, наивную простушку с фальшивым голоском, невежественную обжору, праведного обличителя, жалкую изгнанницу… Казалось, она испробовала каждую роль, обречённую погибнуть ещё до третьей главы.

Те, кто хотел последовать её примеру, так и не поняли, какой именно образ пришёлся по вкусу императору.

Некоторые предполагали: может быть, суть — в самом хаосе?

А теперь, когда она стала императрицей и достигла вершины, не пора ли ей, наконец, сбросить маску?

То, как взаимодействует эта странная чета, напрямую влияло на стратегии выживания и в гареме, и при дворе. Все стремились разгадать этот секрет.

Юй Ваньинь не нашлась, что ответить, и произнесла:

— Настольный теннис.

—Теннис?.. — Сяхоу Дань подозрительно посмотрел на расшитый мяч, его взгляд был полон сомнения.

Юй Ваньинь махнула рукой:

— Играем, играем. — Она подбросила мячик и показала подачу. Правда, девушка напротив отбить так и не решилась.

Сяхоу Дань втянул воздух:

— Ракетку держишь… неправильно.

Юй Ваньинь: «?» Он ещё и знаток?

Она вопросительно взглянула на него: хочешь сыграть?

Он покачал головой и мягко сказал:

— Императрица не устала?

Юй Ваньинь сразу поняла: он хочет поговорить. Она быстро ответила:

— Да, немного. На сегодня хватит. Продолжим в другой раз.

Девушка напротив будто очнулась и с почтением пробормотала:

— Пусть Ваше Величество бережёт своё здоровье.

Когда Юй Ваньинь отбыла в императорском паланкине, остальные переглянулись в полном недоумении.

Понять, как они общаются, не удалось. Казалось, они переглянулись — и всё поняли.

Они могут читать мысли друг друга?

В паланкине Юй Ваньинь наклонилась к уху Сяхоу Даня, её дыхание превратилось в белёсое облачко:

— Что случилось?

— На границах движение.

— Где именно?

— Всех трёх. Цифры пока неясны. Похоже, Сяхоу Бо больше не хочет ждать.

Юй Ваньинь кивнула. Они уже обсуждали такой исход: как только Сяхоу Дань укрепит власть в центре, Сяхоу Бо неизбежно начнёт действовать. Одновременный выход трёх армий — худший вариант.

Она спокойно сказала:

— Тогда нам тоже пора. Нужно действовать до прибытия подкреплений.

— Я уже велел Сяо Тяньцайю прекратить давать лекарства вдовствующей императрице.

— Сколько она ещё продержится?

Сяхоу Дань дипломатично ответил:

— Сяо Тяньцай оформит всё… художественно.

Юй Ваньинь: «…»

Она взглянула на него.

Он всё ещё держал её за руку:

— На что ты смотришь?

— На тебя.

— Ничего особенного, — пробормотала она. Зимнее солнце особенно ценно. Юй Ваньинь задержала взгляд на цветах и траве во дворцовом саду. Её не покидало чувство, что партия настольного тенниса, отложенная «на потом», уже не состоится.

— Полдня покоя в этой мимолётной жизни — уже словно украденное счастье.

---

Сяо Тяньцай, как всегда, сработал безупречно.

На следующую ночь Юй Ваньинь разбудил настойчивый стук. За дверью дрожал голос Ань Сяня:

— Ваше Величество, с вдовствующей императрицей… что-то случилось.

Эта фраза прозвучала, как выстрел стартового пистолета. Юй Ваньинь тут же вскочила, взглянула на человека рядом.

Сяхоу Дань уже смотрел на неё и тихо спросил:

— Готова?

Юй Ваньинь кивнула:

— Пойдём.

Чтобы подчеркнуть траур, Ань Сянь на этот раз возвестил особенно протяжно и скорбно:

— Его Величество — прибывает!

Сяхоу Дань, держа Юй Ваньинь за руку, сошёл с паланкина. Ночь была холодной до боли, ветер обжигал кожу. Юй Ваньинь поёжилась.

Сзади подошёл стражник и тихо доложил:

— Следов людей принца Дуаня пока нет.

Около покоев вдовствующей императрицы уже давно дежурили скрытые дозоры. Стоило ей испустить последний вздох, Сяхоу Бо мог начать действовать. Все были в высшей степени настороже.

Сяхоу Дань едва заметно кивнул и вошёл в главный зал.

В зале уже стояли на коленях дворцовые слуги. Самые проворные наложницы тоже успели примчаться, выстроились в ряд и изображали глубочайшую скорбь — правда, слёз пока не было, а значит, вдовствующая императрица ещё жива.

Юй Ваньинь шла рядом с Сяхоу Данем, проходя сквозь толпу к внутренним покоям. Мельком огляделась — и удивилась: все смотрели на неё.

Точнее — на её живот.

Эти взгляды были почти неприкрыты. Юй Ваньинь неловко прикрылась рукавом.

Эффект получился обратный: теперь на неё смотрели ещё внимательнее.

Юй Ваньинь: «?..»

Из покоев вышли несколько седовласых лекарей, за ними — Сяо Тяньцай, исполнявший роль ученика. По протоколу они упали на колени перед императором и, рыдая, закричали:

— Мы недостойны! Мы виноваты!..

Сяхоу Дань, строго следуя этикету, с размаху пнул главного лекаря и, срываясь на голосе, бросился внутрь:

— Мать! Мать!

В воздухе стоял застарелый запах — смесь испражнений и ледяного дыхания смерти.

На постели лежала вдовствующая императрица, уже переодетая в погребальный наряд. Тело истощённое, руки сложены на груди, кожа землистая. Глаза широко раскрыты.

В углу комнаты на коленях сидел малолетний наследный принц — сгорбленный, как марионетка с перерезанными нитями. Только вблизи можно было заметить, как он дрожит.

— Ах! — воскликнул Сяхоу Дань.

Голос был нарочито громким, будто специально для того, чтобы все снаружи услышали.

— Мать! Не бойся! Твой сын здесь!

Юй Ваньинь: «…»

Сегодня она увидела подлинный шедевр актёрского мастерства.

Сяхоу Дань умудрялся говорить слезящимся голосом, при этом бросая в сторону лежащей злобные улыбки.

Вдовствующую императрицу стошнило от злости, но всё, что она могла — это издавать глухое «угу-ах-ах».

Сяхоу Дань присел на край кровати и заботливо подоткнул ей одеяло:

— Твой сын всё понял. Всё.

Они встретились взглядами. Сяхоу Дань вспомнил их первую встречу: роскошно одетая мачеха, её кроваво-красные ногти, царапина на щеке, которую он не посмел отдёрнуть.

Он был ягнёнком на закланье, ждал только чьей-то милости.

Если за десять лет она и научила его чему-то — так это тому, что ждать не стоит.

Лак на ногтях у неё давно облез. Она с трудом дышала, выдохи становились всё длиннее, вдохи — короче.

— Наследный принц? — громко произнёс Сяхоу Дань. — Не волнуйся, мать. Я позабочусь о нём.

Словно невзначай он показал знак — движение, будто перерезал горло. И широко улыбнулся.

Императрица: «…»

Он думал, что с этим она наконец и испустит дух. Но та всё ещё билась, как рыба на берегу, судорожно шевеля губами.

Сяхоу Дань не захотел наклоняться, только поднёс ухо и нетерпеливо спросил:

— Что?

И вдруг — она улыбнулась.

Прошептала несколько слов.

Сяхоу Дань замер.

Рука вдовствующей императрицы дрогнула, едва приподнялась, и опала. Голова склонилась набок. Она больше не двигалась.

Наступила тишина.

Придворный лекарь, почувствовав неладное, подполз и приподнял занавесь. Символически проверил пульс, заглянул под веки и дрожащим голосом сказал:

— Ваше Величество… её больше нет…

Сяхоу Дань не двигался.

Юй Ваньинь, всё ещё стоявшая на коленях у изножья, выждала несколько секунд, затем встала, подошла и помогла ему подняться.

Только тогда Сяхоу Дань будто очнулся. Глубоко вдохнул и громко закричал:

— Маааать!

Снаружи, получив сигнал, вся толпа разразилась рыданиями. Волнами прокатывались вопли — мужчины, женщины, похоже, уже прибыл весь двор.

«Интересно, а Сяхоу Бо там?» — подумала Юй Ваньинь.

Она автоматически присоединилась к завыванию, мысленно прикидывая, где именно сейчас прячутся его люди.

Конечно, одного крика было недостаточно. Сяхоу Дань продолжил сцену — закрыл глаза умершей, поправил погребальное одеяние.

Маленький наследник рядом тоже начал всхлипывать. Пожалуй, он был единственным в комнате, кто действительно плакал — ревел навзрыд, размазывая слёзы и сопли, весь трясся и тянулся к кровати, будто хотел увидеть её в последний раз.

— Что она сказала напоследок? — тихо спросила Юй Ваньинь.

Сяхоу Дань повернулся, лицо его будто окаменело:

— Сказала, что ждёт меня в преисподней.

У Юй Ваньинь похолодело внутри:

— Да чтоб её… Даже перед смертью проклинает.

Она краем глаза заметила, как наследник всё ближе подползает, и вдруг насторожилась. Его лицо было перекошено, как у надутого до предела воздушного шара.

Интуиция сработала раньше разума. Юй Ваньинь метнулась вперёд и оттолкнула Сяхоу Даня —

И в тот же миг ребёнок поднял руку — из рукава вырвался алый туман и полетел в сторону императора. Но большая часть пришлась на Юй Ваньинь.

Она закашлялась. Ожидала ножа или скрытого оружия, но никак не это. Вдохнула частицу — и началось удушье.

Сяхоу Дань отшатнулся, замер на долю секунды, затем прикрыл лицо, рванул к ней, выдернул из зоны поражения — и пинком отбросил ребёнка в сторону.

Наследный принц отлетел, упал и захрипел кровью.

Юй Ваньинь рухнула на колени, задыхаясь в приступе кашля. Сяхоу Дань принялся осматривать её одежду и волосы. На кончиках пальцев — оказалась красная пыль.

Охрана уже взяла под контроль всех придворных и лекарей в покоях и скрутила наследного принца на полу:

— Ваше Величество, здесь небезопасно. Прошу, укройтесь в безопасном месте…

Сяхоу Дань шагнул вперёд и сжал горло наследному принцу:

— Противоядие.

Наследный принц закричал.

Крики долетели до внешней залы, и ритуальный плач сразу стих.

Пальцы Сяхоу Даня сжимались всё крепче, лишая принца воздуха:

— Противоядие.

Наследник задыхался, его лицо налилось кровью. Стража в панике попыталась вмешаться:

— Ваше Величество, умоляем, угомонитесь!

Но Сяхоу Дань не слышал никого. Вены вздулись, взгляд потемнел, лицо исказила ярость.

---

Юй Ваньинь наконец перевела дыхание — и, к своему удивлению, не ощутила никаких симптомов. Она посмотрела на принца — его глаза закатывались. Она поспешно попыталась разжать пальцы Сяхоу Даня:

— Перестань, я в порядке…

Но не смогла. Она наклонилась к его уху:

— Вся знать снаружи. Ты хочешь прямо здесь доказать, что ты тиран?

Сяхоу Дань не реагировал.

Юй Ваньинь вгляделась в его лицо — и похолодела. Его глаза налились кровью, лицо исказила злоба. Он выглядел хуже, чем в моменты помутнения рассудка.

Она вдруг вспомнила: красный порошок! Он тоже его вдохнул!

Собрав волю, она скомандовала:

— Быстро! Спасите наследного принца!

Стража колебалась. Тогда она выкрикнула:

— Нам нужно узнать, где противоядие!

Один из стражников сжал зубы и нанёс удар в нужную точку на руке Сяхоу Даня — пальцы расслабились. Наследного принца сразу же оттащили.

— Убить его, — прорычал Сяхоу Дань.

— Ваше Величество…

— УБИТЬ! — взревел он, размахнувшись кулаком. Стражник отшатнулся.

Сяхоу Дань метнулся к мечу.

Стражник скрылся за колонной.

Тогда Сяхоу Дань вытащил пистолет.

Те, кто узнал оружие, напряглись.

Ствол оказался перехвачен рукой.

Юй Ваньинь вся дрожала:

— Сяхоу Дань.

Он взглянул на неё — и на секунду замер, увидев слёзы в её глазах. В его взгляде бушевала буря — но вдруг всё стихло.

Юй Ваньинь, сама на грани, медленно провела пальцами по стволу, касаясь его руки. Кто из них был холоднее — уже не понять.

— Как насчёт горячего котелка сегодня вечером? — прошептала она.

Он застыл.

— Оглушите его, — сказала Юй Ваньинь.

Стражник действовал мгновенно — и император рухнул без сознания.

Юй Ваньинь оглядела покои: вдовствующая императрица мертва, император — без сознания, наследный принц едва жив.

А снаружи — всё ещё слышались всхлипы, тихие, но чуткие.

Все смотрели на неё.

Она натянула улыбку:

— Император потерял сознание от горя. Унесите его отдохнуть. Наследный принц также нуждается в утешении.

Стражники поняли и унесли обоих через чёрный ход.

Юй Ваньинь стряхнула с плеча горсть красного порошка и зажала в ладони. Он не оказал на неё никакого эффекта. Подозрения крепли.

Она обратилась к лекарям и слугам:

— Не волнуйтесь. Всё под контролем.

В её улыбке была сталь.

Они замерли, потом спешно задвигались: кто-то подал гроб, кто-то начал уборку.

Юй Ваньинь взглянула на Сяо Тяньцая. Тот понял и подошёл к телу вдовствующей императрицы.

А она вышла в главный зал.

Там толпились придворные, очередь тянулась до ворот. Завидев её, плач усилился.

Юй Ваньинь жестом велела Ань Сянь навести порядок. Подняла несколько наложниц, утешая их.

И тут к ней бросилась фигура:

— Ваше Величество!

Юй Ваньинь вздрогнула и отпрянула. Мужчина средних лет остановился, запинаясь:

— Вы… в порядке?

Она подумала — вероятно, это её отец. Но не решилась назвать его, чтобы не ошибиться:

— Благодарю… за заботу. Со мной всё в порядке.

— Берегите себя…

— Господин Юй, — раздался мягкий голос. Подошёл Сяхоу Бо и отвёл мужчину в сторону:

— Сейчас не время для воссоединений.

Значит, точно отец.

Но Юй Ваньинь уже смотрела на Сяхоу Бо — он был слишком близко.

Отец покраснел и ушёл. Но, прощаясь, бросил взгляд на её живот.

Юй Ваньинь не успела осмыслить — она смотрела в глаза Сяхоу Бо, насторожённая.

— Я ещё не поздравил Ваше Величество с восхождением, — с лёгкой грустью сказал он.

— Сейчас не время, — так же ответила она.

Он чуть кивнул:

— Вы заняты. Не смею мешать.

Она удивилась, что он так легко ушёл.

— Спасибо за понимание. Поговорим позже.

Сяхоу Бо развернулся. И его «грусть» исчезла — в глазах осталась лишь насмешка.

Некоторым не суждено знать тепло.

А у других оно исчезает, не успев согреть.

Сяхоу Дань не понимал, где находится.

Вокруг была тьма, в ушах стоял шум.

Раньше головные боли напоминали волны, но теперь они казались разрушающимися горами, а земля — растрескавшейся.

Кто-то тряс его за плечи и что-то кричал, но всё это было лишь пустым звуком.

Боль была невыносимой.

Казалось, в его голове сражаются два дракона, разрывая его на части.

Это было слишком больно.

Лучше бы он умер. Даже ад не сравнится с такой мукой.

Юй Ваньинь быстро распустила всех, оставив лишь нескольких стражников следить за дворцовыми слугами, и поспешила обратно, за ней шли Се Юньэр и Сяо Тяньцай.

— Порошок, — она протянула Сяо Тяньцаю зажатую в ладони россыпь красного порошка, уже пропитанного потом. — Проверь его.

Сяо Тяньцай ничего не ответил, только кивнул, на лице у него застыло напряжение, лоб покрылся испариной. Он быстро удалился.

Юй Ваньинь бросилась к опочивальне, но на полпути её остановила рука Бэй Чжоу, вытянутая вперёд.

Она в удивлении подняла глаза:

— Дядюшка Бэй, что это значит?

Бэй Чжоу молча стоял, не опуская руки, преграждая ей путь.

Юй Ваньинь понимала, что не справится с ним ни в каком варианте. Поникнув, она прошептала:

— Это он не желает меня видеть? А вы? Вы тоже считаете, что мне не место рядом с ним в такой момент?

Бэй Чжоу: «…»

Голос Юй Ваньинь становился всё тише, всё печальнее:

— Я для вас лишь украшение? Побрякушка для радостных времён?

Бэй Чжоу опустил руку:

— Рука затекла.

Юй Ваньинь: «?»

Бэй Чжоу даже отвернулся:

— Эх, старею. Эти дряхлые кости уже не выдерживают.

Юй Ваньинь только теперь поняла его жест — и бросилась внутрь.

Хотя она заранее готовила себя к худшему, всё равно была потрясена увиденным.

Сяхоу Дань был замотан в одеяла, как цзунцзы — рисовый пирожок в листьях. Если бы не кровь на лбу и в уголках рта, зрелище могло бы показаться даже забавным.

Бэй Чжоу прибег к этому методу после того, как тот начал кусать себя. Он заткнул ему рот куском ткани, чтобы хоть немного приглушить стоны.

Юй Ваньинь застыла, будто превращённая в деревянную статую, и глухо спросила:

— Он всегда так страдает?

Сзади раздался голос Бэй Чжоу:

— Раньше было легче. Примерно три месяца назад его стало трясти сильнее — пришлось связывать. Он не хотел, чтобы ты узнала, поэтому и запретил приближаться. Но никто не ожидал, что в этот раз он будет биться о косяк и пытаться прокусить себе язык…

Щека Юй Ваньинь вдруг оказалась мокрой. Она подняла руку — и поняла, что плачет.

Сяхоу Дань снова завыл, его голос был разорванный, хриплый, будто искавший выхода для невыносимой боли.

Юй Ваньинь подошла и вытащила кляп. Сяхоу Дань сразу же попытался укусить себя — но вместо этого его зубы сомкнулись на чьих-то пальцах.

Это были её пальцы.

---

— Ты что, с ума сошла? Он уже не в себе, а ты лезешь под его зубы? — Кто-то дёрнул её за руку. Только тогда Юй Ваньинь поняла, что Се Юньэр тоже вошла.

Зубы Сяхоу Даня уже прокусили кожу. Юй Ваньинь затаила дыхание:

— Не страшно. Лучше уж я, чем он сам.

Веки Сяхоу Даня дрогнули. Он с трудом разжал челюсть, кадык дёрнулся. Голос был едва слышным:

— Ваньинь?

Он смотрел на неё, но взгляд расфокусирован:

— Ваньинь?..

Слёзы Юй Ваньинь падали ему на лицо — капля за каплей.

Сяхоу Дань смотрел на неё в замешательстве, потом прошептал:

— Уходи.

Юй Ваньинь наклонилась, чтобы обнять его, но он извивался:

— Уходи, тебе нельзя это видеть…

Он изо всех сил сдерживал крик — даже сейчас, при ней.

Се Юньэр стояла рядом и смотрела, как один обезумел, а вторая расплакалась, и закатила глаза. Подошла, сунула кляп обратно и спросила у Бэй Чжоу:

— А вы его чего не вырубили?

Бэй Чжоу вздохнул:

— Уже один раз били. Боялся не рассчитать силу.

— Ладно, сейчас Сяо Тяньцая позову, — решительно сказала Се Юньэр.

Сяо Тяньцай провёл иглоукалывание и наконец выдохнул с облегчением:

— Теперь он проспит полдня.

На улице уже светало. Юй Ваньинь сидела у изголовья, молча, с опустошённым сердцем.

Сяо Тяньцай помолчал, а затем начал доклад:

— Я проверил порошок на крысах. Реакции не было.

Юй Ваньинь чуть приподняла голову.

— Ещё раньше, когда вы велели мне осмотреть тело вдовствующей императрицы, я заметил, что остатки лака на её ногтях содержат тот же порошок. Но сам по себе он, похоже, не яд. Иначе Вы, Ваше Величество, уже бы почувствовали последствия.

— Тогда почему с Его Величеством такое?

— Есть в древних книгах упоминания о так называемых ядах-«семенах» и «спусковых механизмах». Семя может долго дремать в теле и активизируется только при встрече с нужным компонентом.

Он больше не стал продолжать, но вывод уже был очевиден.

Но даже без слов догадка Сяо Тяньцая была очевидна: яд уже давно поселился в теле Сяхоу Даня. А вдовствующая императрица спрятала спусковой механизм — в своих ногтях. Многолетнее воздействие постепенно усиливало приступы, не давая ему стать полноценным правителем.

Сам по себе спусковой механизм был слаб — потому Бэй Чжоу и остальные столько раз обыскивали всё вокруг и не находили и следа отравы.

Но вдовствующая императрица не ожидала, что Сяхоу Дань убьёт её первым. Перед смертью, жаждая мести, она отдала последний приказ — заставить наследного принца напасть на Сяхоу Даня, выпустив сразу большую дозу вещества.

Сяхоу Дань подозревал всех, но не мог представить, что на такое решится трусливый мальчик, которого он сам едва замечал.

Наследный принц знал, что отец относился к нему холодно. А теперь, когда во дворце появилась новая императрица, его собственное положение стало шатким. Он сделал отчаянную ставку: если бы всё прошло по плану, то трон оказался бы у его ног.

Юй Ваньинь не знала, кем больше восхищаться.

Возможно, все, кто выживал в этом дворце, рано или поздно становились чудовищами.

— Тогда надо допросить наследного принца. Он должен знать противоядие, — сказала она.

Сяо Тяньцай покачал головой:

— Скорее всего, он не знает. Возможно, даже вдовствующая императрица не знала. Этот яд исчез из империи Ся много лет назад. В старинных трактатах о нём упоминалось лишь вскользь. Никто точно не знает, как его создавать.

— То есть… яд пришёл откуда-то извне?

Сяо Тяньцай, словно вспомнив что-то, пробормотал:

— Государство Цян… Цянские народы — искусные отравители. Их медицина и яды образуют отдельную систему, которую чужаки понять не могут.

Он поднялся:

— Пойду узнаю подробности.

Юй Ваньинь и Се Юньэр обменялись растерянными взглядами.

— Как думаешь, у вдовствующей императрицы могла быть кровь цян? — спросила Юй Ваньинь.

— В оригинальном тексте об этом ничего не сказано, — ответила Се Юньэр. — Но упоминается, что она отравила старую императрицу и первую жену покойного императора — бабку и мать Сяхоу Даня. Если тогда использовался тот же яд, прошло слишком много лет, чтобы отследить его происхождение.

Юй Ваньинь нахмурилась.

Хорошая новость была в том, что причина приступов Сяхоу Даня наконец стала понятна. Если Сяо Тяньцай сможет проанализировать состав яда, возможно, в государстве Цян найдётся лекарство.

Но плохая новость… в том, что с таким состоянием у Сяхоу Даня может не остаться времени на поиски.

Сяхоу Дань очнулся только к полудню.

Юй Ваньинь с надеждой вгляделась в его лицо:

— Голова болит?

— Почти нет. — Он вздохнул, воспоминания о приступе были смутными. — Прости, тебе пришлось это видеть.

Юй Ваньинь: «…»

Внутри у неё вскипала злость.

Злость за то, что он столько скрывал, предпочёл быть связанным, как пельмень, лишь бы она не знала.

Но потом пришло осознание: даже если бы она всё знала, ничем бы не смогла помочь. И злость сменилась тяжёлым бессилием.

Сяхоу Дань, словно почувствовав её настроение, сменил тон:

— К счастью, всё началось быстро и так же быстро прошло. Я выспался — и полегчало.

Но Юй Ваньинь это не утешило.

Ведь приступы приходят и уходят волнами. Кто знает, когда случится следующий?

Она пересказала ему версию Сяо Тяньцая:

— Ты сам не замечал ничего странного?

В голове у Сяхоу Даня всё ещё гудело, будто гвозди вбивали в виски. Злобный дракон, кажется, временно отступил, но следы оставил глубокие. Мысли путались. Он попытался вспомнить, когда впервые ощутил боль… На смертном одре старой императрицы.

Но тогда его будущая мачеха ещё не имела влияния.

А был ли тогда на её одежде, волосах, постели красный порошок — он уже не помнил.

— Даже если спусковой механизм был там… то когда она успела… — пробормотал он.

До смерти старой императрицы та женщина была всего лишь придворной наложницей, не имевшей к нему доступа. Он же, с первого дня после перемещения в этот мир, проявлял крайнюю осторожность.

— Что? — не расслышала Юй Ваньинь.

Сяхоу Дань опомнился:

— Ничего. Просто думаю, когда она успела посадить в меня яд.

— Этого уже не узнать. Се Юньэр говорила, что она травила твою бабку и мать — подумай, сколько лет прошло.

Ах вот оно что…

Сяхоу Дань вдруг прозрел.

Говорили, что его мать, императрица Цычжэнь, с трудом перенесла роды и после этого долго болела, пока не умерла спустя два года — совсем молодой.

Значит, вдовствующая императрица отравила её ещё до рождения ребёнка?

И когда давала яд… неужели пощадила беременность?

Сяхоу Дань не сдержал смеха.

— Ты чего? — испугалась Юй Ваньинь.

— Ничего, — его улыбка была горькой, но голос оставался ровным. — Вот ирония. Тирану не повезло.

Вся его осторожность была тщетной. Всё было предрешено ещё до рождения. Даже не с первой главы — а с пролога.