У входа в операционную у меня ослабли ноги, и я опустился на колени, держась за голову и плача.
Бянь Жошуй, ты наказываешь меня за то, что я сдался на полпути? Ты хочешь, чтобы я сожалел об этом всю оставшуюся жизнь? Заставь меня пожалеть о том, что я пошёл утешать других девушек без твоего ведома, пожалеть о том, что я игнорировал тебя целую неделю, пожалеть о том, что я создал недоразумения, не выслушав твоих объяснений, пожалеть о том, что я принёс много еды, чтобы навестить свою бывшую девушку в VIP-палате, оставив тебя одного дома принимать таблетки солодки для лечения трахеита; пожалеть о том, что, когда ты улыбнулся мне, я сказал тебе, что больше не могу...
Я ударил себя дважды по лицу. Эхо в безмолвном коридоре было таким ироничным. Какой смысл теперь раскаиваться?
Моя мать пришла поддержать меня. Мой отец тоже был там в это время, говоря мне, чтобы я был сильным и не думал о плохом .
Я не слышал ни слова из того, что они говорили, я просто сидел там в оцепенении, глядя на белые плитки вокруг меня. Казалось, они были целыми, когда я их впервые увидел, но теперь они все сломаны.
Глаза моей матери покраснели, и она сказала моему отцу: «Я хочу поговорить с Тяньлу. Пожалуйста, подожди немного».
Мой отец кивнул и сел неподалёку, чтобы покурить.
Мама подняла меня, отряхнула грязь с моего тела и сказала мне небрежным тоном: «Всё в порядке. Я не думаю, что такой хороший ребёнок, как Сяо Шуй, умрёт таким молодым. Иди, сядь там со мной и подожди».
Я не двинулся с места. Я просто тупо уставился на маму и сказал: «Мама, я скучаю по Сяо Шуйю...»
Слёзы моей матери внезапно хлынули. Она боялась, что мой отец это увидит, поэтому она потянула меня, чтобы загородить её, она прикрыла рот, если звук был немного громче. Я хотел сказать ей: «С твоим сыном всё в порядке, не волнуйся, мама», но я не мог сказать ни слова сыновней почтительности, потому что я ясно понимал, что не могу дать матери такой гарантии.
«Прочитав это, я действительно... действительно... больше не хочу ни о чём беспокоиться... Вы, ребята, можете делать всё, что захотите в будущем. Если Сяо Шуй сможет это сделать... просто держись от меня подальше... просто не показывай мне это...» После этого мама сунула мне в руку записку и сказала, что она была под пузырьком с лекарством, сказав что она написана мне.
Я развернул записку, слова на ней были размыты, а бумага помята, но я знал, что она не мятая, а пропитанна слезами.
«Я живу ради тебя, и если я потеряю тебя, мне не для чего будет жить».
Я сказал маме, что чувствую ревность, ревность и эгоизм Бянь Жошуйя... Я так же чувствовал, как сильно он придерживался данного мне обещания, и понимал, как сильно он хотел, чтобы я был только у него, и как сильно он боялся, что я однажды не захочу его...
но было слишком поздно.................. ...
В коридоре больницы было необычно тихо, настолько тихо, что я слышал, как Бянь Жошуй разговаривал со мной внутри.
«Меня зовут не Луковая Голова, меня зовут Бянь Жошуй. Моя мать надеется, что я буду чист, как вода».
«Я никогда не был влюблён, но если мне кто-то нравится, я надеюсь, что он будет с самым подходящим для него человеком».
«Сун Тяньлу, я очень надеюсь, что ты будешь счастлив».
«Сун Тяньлу, я никогда не забуду, что ты мне сказал, что мы с тобой разные. Ты прав, ты идёшь по дороге в небеса, которая всегда гладкая и прекрасная. Мы можем жить только в трещинах. Некоторые вещи лучше не понимать».
«Пойдём... Я буду тебе обузой. Моя мать больна, и мне нужно заработать денег, чтобы оплатить её лечение... Я... Мы с тобой не из одного мира. Мы не... одни и те же люди...»
«Мир не прекрасен сам по себе. Красота создаётся в сердцах людей...»
«Не волнуйся, со мной всё в порядке. Если снеговик растает, я слеплю для тебя другого...»
«Я тебе завидую. Так приятно, когда вся семья обедает за обеденным столом и говорит о прошлом».
«Сун Тяньлу, неужели я для тебя все эти полгода был просто шуткой?»
«Правда? Мне очень нравится играть с этим, но каждый год во время китайского Нового года у меня не так много лишних денег, поэтому я могу купить только связку петард, которые исчезают после того, как их взорвут один раз. Чтобы играть с этим подольше, я разбираю петарды и взрываю их одну за другой, так что я могу взрывать их долгое время».
«Я обязательно подарю тебе один, когда у меня появятся деньги в будущем».
«Сун Тяньлу...моя мама...мама...она...ушла?»
«На самом деле, та ночь была не сном, всё было наяву. Ты не принуждал меня в конце концов, и у тебя не было никаких чувств к мужскому телу. Ты знаешь это? Я был так счастлив в ту ночь...»
«Если я уйду, мы больше никогда не встретимся».
«Сун Тяньлу, я так скучал по тебе за последние два года, но боялся что ты вернёшься. Я знаю, если ты придёшь снова, мне придётся скучать по тебе ещё двадцать лет...»
«Я злился и раньше, но всегда делал это за твоей спиной. Я не смел злиться при тебе. Я боялся, что ты будешь раздражен, если я буду всегда злиться, поэтому я держал всё в себе. Я ничего не мог сделать для тебя, находясь рядом, поэтому я просто старался не доставлять тебе никаких хлопот...»
«Я хочу иметь дом...»