Онлайн чтение книги Молю, оставь меня в покое Please Throw Me Away
Глава 77

Взгляд Гексиона был устремлен на Адель, которая смотрела прямо перед собой. Между тем, Куарен, казалось, уже привык к тому, что его игнорируют, потому что, хотя он и нахмурился от раздражения, он последовал за ними по тропинке без жалоб.

«Вы что-то видите?», — спросил Гексион у Адель.

«А?»

«Я думал, вы видите что-то, чего не вижу я».

Адель слегка кивнула, плотно сжав губы.

Она поняла, что он спрашивает о потусторонних вещах, которые она начала видеть не так давно.

«Я завидую вам», — сказал Гексион.

«Почему?», — спросила она, озадаченная.

Он улыбнулся ей и задумчиво сказал: «Я хотел бы видеть то же, что и вы. Адель не ответила. Его голос был таким мелодичным и сладким, что иногда ей казалось, что ее может заворожить этот звук.

«Я вижу конец», — сказал Гексион.

«Да, я тоже вижу».

Выход на светящуюся тропу вскоре показался в поле зрения. Стоя на небольшом расстоянии позади них, Куарен заглянул за их плечи. Даже он мог видеть, где тропа резко обрывалась.

«Я знал это. Он был здесь», — сказал Гексион, первым сойдя с тропы на пустую поляну, где не было ничего, кроме сорняков и в центре был воздвигнут монолит. Он был выше Адель примерно на голову, и ей пришлось встать на цыпочки, чтобы едва разглядеть текст наверху.

«О. Солнце встает», — сказала она.

Хруст.

Крррак. Как только лучи солнца коснулись их, упавшие деревья начали возвращаться на свои исходные позиции, выпрямляясь, в то время как таинственные светящиеся существа, которые ненадолго проложили им путь, рассеялись из виду.

«А?», — сказал Куарен далеко позади них, с нотками паники, - «Что происходит?!»

Глаза Адель расширились. Куарен все дальше и дальше удалялся, не в силах уйти с тропинки. Когда она в смятении уставилась на него, их взгляды встретились.

«Ты вороватый придурок! Если сделаешь с ней что-нибудь, ты заплатишь!», — закричал Куарен, хотя его голос слабел и в конце концов исчез.

Рот Адель открылся. С какой стати он так себя ведет? Ее голова кружилась от мыслей. С каких это пор он вообще обо мне беспокоится?

Она уставилась на то место, откуда полностью исчез Куарен, а затем повернула голову. Теперь, когда солнце взошло, тропы нигде не было видно. Как будто ее там и не было с самого начала. «Он исчез», — пробормотала она.

«Я рад, что наконец-то стало тихо. Что вы думаете?», — сказал Гексион.

«Я ничего не чувствую». Она действительно почувствовала некоторое освобождение, но не могла точно сказать, было ли это чувство счастливым. Она медленно кивнула, глубоко задумавшись, когда повернулась к монолиту.

Он выживет.

Она вообще не беспокоилась о Куарене.

Удивительно, но ни капельки. Может быть, потому, что она знала, что он был как таракан, который выживет в любом случае.

А может быть, потому, что она искренне желала, чтобы он исчез, просто так.

Независимо от того, был ли он брошен в засушливую пустыню, посреди яростного поля битвы или в океан, Куарен был тем человеком, который выживал любой ценой и мстил тому, кто осмелился отправить его туда.

На монолите было два набора текста.

Одна была написана соком фей, который, как знала Адель, можно было увидеть только ночью, а другая была высечена лордом Хоксенлайтом.    «Я не думаю, что здесь должно произойти что-то странное», — сказал Гексион, оглядывая поляну и валун, лежащий рядом с монолитом, — «Хотя, полагаю, мы уже пережили что-то странное, добираясь сюда».

«Когда мы вернемся, я познакомлю вас с Джином», — сказала Адель, не сводя глаз с монолита, - «Он хотел с вами познакомиться, но у меня так и не было возможности это сделать».

«Хорошо», — согласился Гексион. Затем он позвал ее по имени.

«Да?»

«Я вам когда-нибудь говорил?»

«Что говорил?», — спросила она.

«Пальцы на моей левой руке теперь могут немного двигаться. Вы знали?»

С широко открытыми глазами Адель отвернулась от монолита и увидела, как Гексион поднял левую руку. Его лицо было сморщено от сосредоточенности, но рука явно двигалась, хотя и как ржавое или сломанное колесо. Капля пота скатилась со щеки Гексиона и упала на землю, заставив Адель наконец прийти в себя.

«Гексион, не перенапрягайтесь», - запротестовала она, нахмурив брови. Даже на расстоянии она могла видеть, как сильно он борется, и не могла представить, какую боль он должен испытывать.

«Если я заставлю свою руку двигаться вот так, я почувствую боль», - объяснил Гексион.

«Я знаю. Это выглядит болезненно».

«Это доказательство того, что моя левая рука все еще жива. Прямо сейчас я чувствую себя живым», - сказал он, поднимая голову, чтобы посмотреть на Адель. Его черные глаза были затуманены болью, но они были устремлены на ее лицо.

Он медленно расслабил левую руку и опустил ее.

«Все благодаря вам», - он шагнул вперед и встал перед Адель, - «Я не знаю, как вас благодарить».

Он протянул руку и осторожно взял ее правую ладонь. Ее запястье было покрыто темными синяками там, где Куарен схватил ее ранее. Гексион нахмурился, нежно поцеловав запястье. Затем он перевернул ее руку и поцеловал тыльную сторону ладони с легкой улыбкой: «Я думаю, что мазь должны использовать вы», — сказал он.

«Я... воспользуюсь ею позже», — ответила Адель.

«Разве вам не будет больно писать?»

«Больно», — сказала она, резко отдернув от него руку.

Она помассировала правое запястье левой рукой. В перерывах между острыми приступами боли она чувствовала покалывание кожи, словно по ней ползали муравьи.

«Это странно», — подумала она. Она убрала руку с запястья и повернулась к монолиту.

«Тогда я начну переводить», — сказала Адель.

«Нам нужно будет остаться здесь до завтрашнего рассвета», — сказал Гексион, - «Не торопитесь».

Адель автоматически потянулась за сумкой и достала блокнот и ручку. Затем она тихо начала переводить монолит гораздо быстрее, чем в первый раз.

Только звук ее ручки, царапавшей бумагу, наполнял воздух. Гексион прислонился к дереву неподалеку от нее и явно наблюдал за ней со стороны. «Я становлюсь жадным...», - подумал он. Когда он в последний раз испытывал такую тягу? Только Адель могла заставить его почувствовать такое множество эмоций. Но в то же время она казалась такой хрупкой, словно рассыпется и исчезнет от малейшего прикосновения.

Адель, которая была глубоко погружена в свой перевод, вскоре начала чувствовать взгляд Гексиона. Я не могу сосредоточиться. Она никогда не чувствовала себя такой отвлеченной, как сейчас. Как только она поняла, что за ней наблюдают со стороны, она не могла сосредоточиться на буквах перед собой.

Ощущение как будто его глаза сверлят дыру на моем лице.

Она обнаружила, что опускает голову от жара, поднимающегося по ее щекам. Она покачала головой и снова подняла глаза, но не было похоже, что он перестанет смотреть на нее в ближайшее время.

Это... место... верно?

Адель пристально посмотрела на монолит. Затем, коротко вздохнув, она снова начала писать в своем блокноте.

«Эм... Гексион», — наконец позвала она, опустив голову, не в силах выдержать его взгляд. Ему не потребовалось много времени, чтобы встретиться с ней взглядом, потому что его глаза были неотрывно устремлены на нее все это время: «Да?»

Уставившись на него, Адель нерешительно сказала: «Вы не устали? Можете закрыть глаза и отдохнуть там».

«Я в порядке».

«Эм... но вам, должно быть, трудно стоять так долго».

«Я могу стоять здесь несколько дней, если мне нужно», — сказал Гексион, наклонив голову в замешательстве.

Она поджала губы, чувствуя, что не может победить. В конце концов она кивнула и снова повернула глаза к монолиту.

«Давай сосредоточимся. Сосредоточимся», — пропела она себе, широко раскрыв глаза и уставившись на буквы. Через несколько часов Адель наконец подняла голову и выдохнула.

«Я закончила», — сказала она.

«Это заняло немного больше времени, чем обычно», — заметил Гексион.                                                                                                                  «Да... немного». Она не смогла заставить себя сказать, что это потому, что кто-то продолжал за ней наблюдать. Вместо этого она кисло согласилась и решила закончить разговор на этом.

«Сегодня было не так уж много», — сказала она, просматривая свои записи. Дневной монолит был исключительно коротким, поэтому большую часть времени она потратила на расшифровку ночного монолита.

«Я аплодирую тебе за то, что ты добрался до третьего монолита», — начала она читать, - «Должно быть, было трудно найти дорогу, так как это место скрыто. Я тоже наткнулся на это место случайно. Тропа появляется только на короткое время перед восходом солнца. Это таинственная тропа, проложенная маленькими существами, которые еще не стали феями волшебного королевства».

Гексион прислонился к дереву, тихо слушая ее. Иногда, когда он закрывал глаза, он даже чувствовал, что действительно находится внутри сказки. Для них обоих истории монолита имели магическое, мифическое качество, которое никто из них не испытывал в детстве.                                                                                 «Конечно, только тропа прекрасна», — продолжила Адель, - «Эта местность так же бесплодна, как и выглядит.

Но я все равно выбрал его, потому что туда нелегко попасть. Если ты не сможешь зайти так далеко, то определенно не сможешь приблизиться к монолитам в глубине леса».

«Итак, эта тропа — все, что нужно», — сказал Гексион.

«Я так думаю». Адель действительно подумала, что поляна выглядит немного голой, но она не ожидала, что она действительно будет такой пустой. Из-за делового тона текста на монолите она на мгновение потеряла дар речи.

«Продолжу читать», — сказала она после паузы.

«Пожалуйста, продолжайте».                                                                                                                 «Если ты беспокоишься о товарищах, которые не сошли с тропы, то не нужно этого делать. Те, кто не дойдут до конца и застрянут на середине, будут возвращены в исходную точку. На этот раз особых предупреждений нет. Ты можешь спокойно пройти мимо, поскольку там нет ничего, кроме этого небольшого поля земли. Но должен сказать, мне очень нравится писать на этом монолите», - Адель остановилась, чтобы перевести дух, затем продолжила читать, - «Я рад поразмышлять здесь в тишине, потому что я прожил насыщенную жизнь, прославленную как герой. Больше мне здесь нечего рассказать. С самого начала тропы продолжай идти прямо, слегка свернув вправо. На этот раз советую тебе подготовиться».

Она закрыла рот.

«Это довольно просто по сравнению с другими переводами», — сказал Гексион.

«Да, именно поэтому я провела большую часть времени на ночном монолите», — ответила Адель.

«Да, на самом деле эта часть меня больше интересовала», — сказал он, кивнув с тихим смешком. Ему было очень интересно узнать, что было написано на ночном монолите. Адель посмотрела на свой перевод и нахмурилась: «Если честно», — начала она, — «Я усложнил поиск третьего монолита из-за этого ночного монолита». Предложение начиналось на более серьезной ноте, и Адель пробежала глазами текст, прежде чем зачитать вслух: «Объявив себя избранным Богом, мой старый друг Альба Бестия осудил тех, кто страдает от странной болезни, и обвинил их в продаже душ дьяволу. Он проповедовал, что болезнь можно предотвратить, посвятив всю свою веру и преданность Богу, но к тому времени он уже казался другим человеком, совсем не похожим на друга, которого я когда-то знал».

Гексион серьезно слушал, не говоря ни слова.

Последующая история была связана с основанием империи, как он и ожидал.

Адель сделала паузу, чтобы перевести дух, затем медленно продолжила: «Эту странную болезнь я никогда раньше не видел. Она заставляла человека медленно становиться жестким, как камень, и в конечном итоге встречать свою смерть. Трупы становились полностью твердыми, затем рассыпались, как пепел, и исчезали».