Онлайн чтение книги Молю, оставь меня в покое Please Throw Me Away
Глава 118

Тень Альбы Бестия медленно спускалась по ступеням перед троном.

Мантия с его спины упала на пол, разбиваясь на легкие частицы, прежде чем исчезнуть. Он протянул руку лорду Хоксенлайту, который твердо стоял на месте.

«Пойдем со мной».

Тень, которая, казалось, была лордом Хоксенлайтом, опустила голову, глядя вниз с поражением и печалью, а ее плечи выглядели какими-то маленькими. «Мой голос не достигал его ушей. В конце концов, мне пришлось принять это как факт и прибегнуть к своей последней мере».

Тень в воздухе не двигалась, но голос все еще звучал. Он, несомненно, принадлежал лорду Хоксенлайту, но исходил не изо рта тени. По крайней мере, это не было частью воображения Адель. Сирена замахала руками вокруг галлюцинации, выглядя взволнованной.          «А? Что происходит?», - сказала она. Сцена продолжала проигрываться перед их глазами, словно у нее был свой собственный разум. Казалось, она не могла выдержать, когда ее прерывали на полпути.

«Он нарушал мировой порядок. Я решил, что не могу стоять в стороне и позволять Альбе Бестия делать то, что он хочет», - голос был полон горя, но также и решимости. Следы эмоций были слишком велики, чтобы считаться просто воображением человека или продуктом галлюцинации заклинания феи.

«Слишком много жизней было принесено в жертву», — сказал лорд Хоксенлайт голосом, который звучал решительно, как будто он закончил свои размышления. Наконец он вытащил меч из ножен. Он был в черной тени, как и все остальное, но даже так выглядел чрезвычайно острым.

Как только меч был вытащен, Альба Бестия положил руку на плечо Хоксенлайта, и две тени наложились друг на друга. Затем, в мгновение ока, что-то черное и зловещее появилось из-за Альбы Бестия и накрыло лорда Хоксенлайта.

«Что это?..!», - Хоксенлайт ахнул.                   «Это мир, который я хочу показать тебе, мир, который я вижу сейчас», — сказал Альба Бестия, - «То, что люди не могут увидеть своими жалкими умами».

Хоксенлайт отчаянно размахивал мечом, пытаясь освободиться от черного тумана, окутывающего его. Туман на мгновение отделился, затем снова прилип к телу Хоксенлайта.

«Я был убежден, что это был Баэль, живущий внутри Альбы Бестия, использующий его в качестве своего хозяина».

Голос снова зазвучал, рассказывая монолит, и был так идеально согласован с теневыми сценами, разыгрывающимися перед ними, что Адель почувствовала, будто видит прошлое собственными глазами.

«Баэль пытался поглотить меня и показал мне странную иллюзию».

Тень Хоксенлайта яростно боролась некоторое время, а затем, наконец, обмякла, как марионетка с перерезанными нитями. Его голова тяжело поникла.

«Я видел, каково это — быть выше всех остальных и наслаждаться властью делать все, что захочу. Я видел, каково это — быть настолько компетентным, что люди будут поклоняться мне как богу». Адель почувствовала, как ее сердце сжалось от боли от упавшего голоса Хоксенлайта, и схватилась за рукав Гексиона, уткнувшись лицом в его руку.

Гексион медленно погладил ее по спине.

«Чем больше я это видел, тем больше меня охватывали странные мысли», — продолжал Хоксенлайт тяжелым голосом, - «Это были идеалы, которых мне удалось достичь, переступая через других. Все мои мечты стали реальностью».

Сражаясь с туманом, рука Хоксенлайта наконец смогла как следует схватить свой меч, Шанайт. Затем он разрубил им туман и расколол его пополам.

«Однако все это были просто мечты, которые никогда не могли сбыться». Голос Хоксенлайта снова обрел силу:

«Баэль. Как ты мог так погубить моего друга?»

При отчаянном крике Хоксенлайта рваный туман тут же устремился к тени Альбы Бестия и растворился в едином объекте. «Вот тогда я увидел, где он был скручен. Единственный предмет, которым никто, кроме короля, не мог обладать, предмет, который никогда не померкнет со временем. Предмет, который будет передаваться из поколения в поколение на протяжении тысяч и тысяч лет».

Вскоре тень Хоксенлайта безмолвно стояла перед Альбой Бестия. Невозможно было сказать, как выглядели его глаза, но его ярость и отчаяние были почти осязаемы.

Адель ясно видела, как Альба Бестия и лорд Хоксенлайт стояли лицом к лицу.

«Альба! То, что ты видишь, — иллюзия! Мечта, которая не может сбыться!», — вскричал Хоксенлайт в тоске, как будто понимая, что видел Альба Бестия. Его голос был полон отчаяния: «Тебе следует вернуться в лес со звездным ночным небом над головой, а не с этим блестящим золотым троном!»

Альба Бестия просто стоял и слушал.

Затем он снова и снова потирал лицо рукой, словно был расстроен: «О, Хоксен. Он хочет убить тебя», — уныло сказал он. Что-то начало капать из тени коронованного короля и падать на пол: «Я не могу бросить ему вызов. Почему? Почему ты не хочешь меня слушать? Почему ты упускаешь шанс, чтобы мы были вместе?! Я приберегал место только для тебя».

Глаза Адель расширились. «Он... плачет?»

«Похоже, так», — ответил Гексион, нежно поглаживая ее по спине.

Феи были заворожены игрой теней, даже не смея дышать. Было душераздирающе видеть, как слезы текли по его лицу. Были ли это слезы искупления или эмоции, оставшиеся для его старого друга?

Что бы это ни было, было ясно, что он не был полностью хладнокровным человеком, по крайней мере, когда дело касалось Хоксенлайта.

Альба Бестия, очевидно, глубоко заботился о своем друге.

«Почему... Почему ты должен быть тем, кто направляет свой меч на меня?», — простонал он, его голос был полон обиды и предательства. Рука Хоксенлайта дрожала, когда он сжимал свой меч, возможно, из сочувствия. «По его голосу я понимал, насколько преданным он себя чувствовал, и искренность его эмоций разбила мне сердце. Но я был героем. У меня была судьба, от которой я не мог уклониться».

Сделал бы лорд Хоксенлайт другой выбор, если бы не был героем?

Действительно ли он думал встать рядом со своим дорогим другом? Адель не могла не задаться вопросом.

Слеза скатилась по щеке Хоксенлайта и упала с подбородка, окрасив землю, прежде чем исчезнуть.

«Если Бог действительно существует, то как же я негодую на него за то, что он заставил меня покончить с жизнью драгоценного друга, которого так трудно найти».

Хоксенлайт поднял меч и отрезал черный туман Баэля, чтобы тот не защищал Альбу Бестия. Затем он направил меч прямо вперед и вонзил его в своего друга.

Шууух. В воздухе раздался леденящий звук пронзающего плоть металла. Конец острого меча Хоксенлайта теперь торчал из спины Альбы Бестия, едва заметно дрожа. Хоксенлайт опустил голову.

Две тени наложились друг на друга и теперь были неразборчиво видны.

Чьи-то слезы — неясно, чьи — упали на землю.

«Я думал, что все кончено, но это был не конец». Вместе с мучительным голосом Хоксенлайта шар света исчез, и все стало темно.

Адель молча забрала у Гексиона свой блокнот и начала читать последнюю страницу.

«Это все, что вмещает монолит. Я сохраню остальную часть своей истории для следующего раза», — прочитала она. Ее голос был полон эмоций.

Она глубоко вздохнула и медленно продолжила: «Я добросовестно выполнил судьбу, данную мне Богом. Но почему все всегда должно заканчиваться так сложно?»

Его негодование было очевидно в тексте монолита. «Ах, если Бог существует, то я действительно негодую на него. В тот день, когда я потерял своего друга, я встретил женщину, которая упорно боролась со своей болезнью».

Адель прислонилась к Гексиону и начала читать последнюю строку. Все это время Гексион не переставал успокаивающе гладить ее по спине.

«Что касается шестого монолита и предупреждений, обратитесь к дневному монолиту». Она наконец добралась до той части, которую несколько раз собиралась расшифровать. Ее глаза в последний раз пробежались по словам, прежде чем она прочитала: «Я до сих пор не могу забыть выражение его лица в тот момент, когда я ударил его мечом. Хотел бы я вырезать себе глаза, чтобы не видеть это...»

Полный горя, печали и ненависти к себе, текст, казалось, был стерт и переписан много раз, размыт и заляпан тем, что, вероятно, было бесконечными слезами. Он был сильно поврежден, как будто автор, возможно, предпочел, чтобы слова вообще не были расшифрованы. Адель даже не могла начать описывать душевную боль, которую она чувствовала, читая это последнее предложение.

«Гексион», — сказала она.

«Да, я здесь. Поговори со мной».               «Давай вернемся. Я бы хотела отдохнуть», - рука Адель казалась безвольной, держась за блокнот.

Эмоции накапливались и терзали ее изнутри.