Онлайн чтение книги Цветы — это приманка Flowers are Bait
1 - 11

— И не забудьте хорошо запереть дверь.

Она наклонила голову, словно озадаченная. Это было полной противоположностью её прежнему поведению, когда она умоляла, будто её душили. И Ён рефлекторно почесала предплечье, ощущая странное беспокойство.

— Скрип.

Наконец Квон Чэ У отступал. Глядя на исчезающую тень, она впервые расслабила напряжённые плечи.

— Простите за назойливость, но не поднимайтесь на второй этаж.

— Что?

— Я давно хотел немного подчистить нижнюю часть коры.

Лицо И Ён наполнилось недоумением. Хотя она не могла видеть, что происходит снаружи, у неё было неискоренимое ощущение, что он улыбается.

— Что ж, И Ён, берегите себя.

Странное ночное прощание звучало так, будто оно было от человека, знающего о предстоящей разлуке.

В ту ночь И Ён всю ночь ворочалась, а Квон Чэ У не просыпался более недели.

* * *

Ей приснился ужасный сон.

И Ён проснулась, вся в холодном поту, пропитавшем пижаму. Она так измучилась за ночь, что губы побелели, а глаза выглядели измождёнными.

Она пришла в себя из оцепенения, только вспомнив, какой сегодня день.

«А, вот этот день...»

День ещё не начался, а силы уже покидали её.

— Директор Со!

Взглянув на часы, она увидела, что давно пора на работу. Когда она поспешно встала с кровати, перед глазами всё закружилось.

— Кажись, у тебя жар.

Вошедшая в комнату Чу Джа поддержала её и потрогала лоб. В её взгляде читался упрёк, словно она ожидала чего-то подобного.

— Почему ж ты никогда не пропускаешь.

— ...

— Отдохни сегодня. Дел всё равно немного.

Услышав это, И Ён нахмурилась, отстранила Чу Джа и выпрямилась. Она сжала и разжала онемевшие пальцы.

— Именно в такие дни нужно работать ещё усерднее. Я сегодня буду вести наблюдение.

— Цыц! Я же говорила, хватит заниматься этим позорищем!

Чу Джа угрожающе прикусила губу, уперев руки в бока.

— Лучше сиди и смотри на своё растение на втором этаже!

Чу Джа крикнула вслед И Ён, направлявшейся в ванную. И Ён на мгновение замерла, но затем решительно включила воду.

В зеркале отражалась хрупкая женщина. Девочка, которая когда-то прятала глаза за нерасчёсанными волосами, теперь казалась выдумкой.

«Я — неправильно рождённый ребёнок».

Во сне девочка писала что-то своими маленькими, похожими на папоротник руками, писала снова и снова.

«Я — неправильно рождённый ребёнок».

«Я — неправильно рождённый ребёнок».

Она должна была писать без остановки. Стопка листов A4 выросла выше маленькой И Ён. Это были покаянные письма, которые она должна была писать при каждой возможности, пока не ушла из дома в семнадцать лет.

— Кстати, директор Со, я забыла спросить. Как наш растительный зять ходит в туалет, если всё время спит?

И Ён не смогла сдержать улыбку, несмотря на пересохшие губы.

Да, это был обычный день. Как всегда, она сможет тихо вытерпеть его.

Ведь она давно забыла о таких вещах, как день рождения.

Когда Чу Джа впервые поднялась на второй этаж, она внимательно осмотрела дом, словно риелтор. И мысленно поставила галочку напротив пункта «богат», увидев неожиданно аккуратную планировку и дорогую мебель.

— Я слышала, он ходит в туалет.

— Во сне?

— Да.

— Господи, чего только не бывает.

Когда И Ён впервые увидела шатающегося Квон Чэ У, она чуть не умерла от страха. Он и так высокий, а тут ещё возвышается в темноте. Она пришла проведать его без задней мысли и чуть не потеряла сознание от испуга.

— Гляди, какая гладкая кожа у этого долговязого парня, как бульон из говяжьих костей.

Когда Чу Джа протянула руку, И Ён быстро схватила её за запястье.

— Он может проснуться.

— Если бы он просыпался от прикосновений, я бы давно его растолкала.

— И всё же.

И Ён отвела взгляд и отступила на шаг от кровати.

Суматоха последних дней, от которой нервы были на пределе, казалась теперь сном. И Ён с непривычным умиротворением на лице смотрела на лежащего без движения мужчину, не веря своему счастью, что вернулась к мирной жизни.

Только бы так. Пожалуйста, спи так и дальше.

Пока Квон Чэ У снова погрузился в глубокий сон, Чу Джа, втянутая в эту невероятную ложь, перевернула дом вверх дном. Она расставила по местам зубную щётку, чашку, ложку, тапочки и другие личные вещи мужчины, которые должны были выглядеть так, будто их хозяин отсутствует, но они всё ещё существуют. Мастерство этой опытной женщины было безупречным и неуловимым. Всё правдоподобное окружение было создано благодаря её опыту.

— Кстати, ты газету видела? Помнишь ту начальную школу, с которой мы работали? Там директор в беде. Говорят, он так плохо провёл ремонт, что школьный двор превратился в пустырь, и слухи разошлись по всей округе...

Чу Джа внезапно замолчала и пристально посмотрела на И Ён.

— Только не говори...

И Ён почесала щёку. Увидев это, глаза Чу Джа расширились.

— Так это ты настучала в газету!

— Ну...

— Ты сумасшедшая девчонка! Ты разоришь нас! Я же говорила, что мы живём за счёт хороших отношений с клиентами!

И Ён не ответила и покинула второй этаж. Даже спускаясь по лестнице, она слышала упрёки Чу Джа, но ничего не могла поделать.

— Ты безнравственная девчонка-а-а!

И Ён пришлось сдерживать улыбку, которая пыталась появиться на её губах.

Разве только этот директор использует деревья как украшение, истязает их и не кормит?

Возможно, мир, где деревья ценятся выше людей, никогда не наступит, но разве плохо, если хотя бы один человек будет идти против течения?

«Что ж, И Ён, берегите себя».

Внезапно почувствовав озноб, И Ён вздрогнула.

Неделя, когда он не просыпался. Возможно, Квон Чэ У предвидел последствия того, что они не спали вместе.

Иногда это прощание эхом звучало в её ушах.

* * *

— Сумасшествие, просто сумасшествие!..

И Ён, попробовавшая на вкус землю у подножия дерева, стиснула зубы. Её лицо, когда она раздражённо сняла соломенную шляпу, выглядело необычно сердитым. Она тут же направилась в рыбный ресторан.

— Хозяин!

— Добро пожаловать... А, уходи! Уходи!

Хозяин средних лет, который собирался с улыбкой приветствовать посетителя, увидев И Ён, посерьёзнел.

— Опять пришли убивать?

— Я ничего не знаю, ничего.

Хозяин грубо толкнул И Ён в плечо, пытаясь выгнать её за дверь. Но она крепко держалась за дверной косяк и не собиралась сдаваться.

— В прошлый раз вы тайком добавили гербицид в капельницу...

— Если ты продолжишь лезть не в своё дело, я тоже вызову полицию.

— А теперь вы полили его морской водой?

Она улыбнулась, облизывая губы. На кончике языка всё ещё ощущался солёный вкус.

Посетители начали перешёптываться, не понимая, что происходит, а хозяин побагровел. Эта несносная, надоедливая женщина разрушала его бизнес.

— А я-то думала, почему этот гинкго всё время сохнет.

— Послушайте, я вас не вызывал. Зачем вы лезете в чужие дела!

Он сильным рывком всё-таки вытолкнул И Ён наружу. Мужчина смотрел на неё так, словно хотел убить. Однако его нервно дрожащие зрачки было смешно легко прочитать.

— Ты шляешься по чужим домам, ведёшь себя как сумасшедшая, и поэтому твоя больница разоряется. Ты хоть понимаешь это?

— Понимаю.

— Если понимаешь, то имей хоть каплю такта!

Он плюнул и встал, опираясь на одну ногу.

В этой деревне не было никого, кто не знал бы директора И Ён Со из больницы деревьев Камунби. Недавно, после публикации статьи о директоре школы, который провалил школьный ремонт, её дурная слава выросла ещё больше. Ведь было много жителей, пострадавших от несоответствия между её невинным лицом и совсем не невинными действиями.

Решающим фактором было то, что этот древесный врач не умела считаться с обстоятельствами людей. Она никогда не вела личных разговоров, но всегда яростно вмешивалась во всё, что касалось деревьев.

— Давай просто тихо уйдём, а?

— ...

— Право решать, что делать с моим деревом, принадлежит мне, и я никогда не воспользуюсь твоей больницей, даже если умру. Пожалуйста, перестань причинять неудобства и уходи! Это превышение полномочий!

— Тогда кто это сделает?

— Что?

— Кто поможет этому гинкго?

И Ён протянула руку, указывая на болеющее дерево.

— Вы же хотели избавиться от него, потому что оно загораживает вывеску ресторана, верно?

— !..

Лицо хозяина, на котором явно читалось раздражение, внезапно застыло в неловкости.

— Каждое утро поливать морской водой, сдирать кору и мазать отработанным маслом, чтобы убить, вводить инсектициды в крону, срубать бензопилой. И это только то, что я видела в этом районе.

Её голос дрожал.

— Что с ними будет, если я перестану обращать внимание?

— ...

— Хотя в глазах людей они мало чем отличаются от телеграфных столбов, но это живые существа. Люди различают, кого можно оставить в живых, а кого убить. Деревья — нет. Если они пустили корни, этого уже более чем достаточно для права на жизнь.

И Ён чувствовала, как растёт беспокойство, которое тревожило её с утра.

— Так кто вы такой, чтобы их убивать?

Её тошнило. Вспомнились маленькие руки, дрожащие, сжимая карандаш, и стопки покаянных писем, растущие до её роста.

— Им тоже обидно, когда их используют, а потом выбрасывают.

Хозяин был раздражён её детским упрямством, но, увидев покрасневшие глаза женщины, почему-то почувствовал ком в горле.

— Хотите, расскажу вам что-то страшное?

— ...

— Даже когда вы умрёте, деревья продолжат жить.

— Они будут жить веками. И Ён стиснула зубы, сдерживая слёзы, застилавшие глаза.