Онлайн чтение книги Цветы — это приманка Flowers are Bait
1 - 36

Пип, пип, пип...

Вскоре кто-то начал нажимать кнопки дверного замка.

— Мало того, что приходите, так еще и код знаете?

Он издал нервный смешок.

До сих пор, когда врач приходил домой, Квон Чэ У либо был без сознания, либо И Ён открывала дверь сама, поэтому он нахмурился, не понимая происходящего.

Он злобно впился в её шею.

— Прекратите, прекратите!

— Не хочу.

В этот момент, словно в насмешку, код был введён неверно, и раздался громкий звук: бип-бип-бип. Врач начал заново набирать номер, и И Ён запаниковала.

— Я же сказала прекратить!

Она слегка ударила его по голове в качестве предупреждения, и Квон Чэ У странно приподнял бровь.

— А что будет, если я прекращу?

— Что?

— Если я сейчас остановлюсь, что вы мне за это дадите?

— Что за нелепый...

Пип, пип, пип...

Снова послышались медленные, осторожные звуки. Для И Ён они звучали хуже удара хлыста, заставляя её нервничать всё сильнее.

Пока И Ён металась в нерешительности, Квон Чэ У снова начал принимать позу, будто собираясь ласкать её лоно, и она в ужасе воскликнула:

— Хорошо!

— ...

— Я выполню одну вашу просьбу, только не про физический контакт!

— Любую?

Она судорожно кивнула, бросая тревожные взгляды на дверь.

В ответ мужчина с удовлетворенной улыбкой полностью убрал руки с её тела.

В тот момент, когда Квон Чэ У встал с кровати, врач открыл дверь и вошёл. И Ён застыла в беспомощности, не успев прикрыть нижнюю часть тела.

Однако Квон Чэ У опередил её, накрыв одеялом, и с возгласом «Оп-ля!» подхватил этот ком ваты на руки, словно принцессу.

— Э-э, э...

Врач, стоявший в дверях, застыл, заикаясь. Квон Чэ У натянул одеяло до самой макушки, чтобы ни один волосок не был виден.

— В начальной школе вас этике не учили?

Его взгляд, направленный на вторженца, был ледяным.

Он спустился на первый этаж, продолжая бросать колкости, а врач остолбенел, увидев разбросанные на кровати брюки И Ён и кружевные трусики.

* * *

— Опустите меня, наконец!

И Ён закричала на мужчину, который всё ещё держал её на руках, хотя они уже давно вошли в комнату. Внутри одеяла было жарко и душно.

В ответ одеяло, плотно укрывавшее её голову, внезапно опустилось, и их глаза встретились.

— ...

— ...

Квон Чэ У смотрел на неё, нахмурив брови.

— Я даже код от этого дома не знаю.

Его и без того напряжённое лицо ещё больше помрачнело.

— А этот тип набирает код как нечто само собой разумеющееся.

— ...

Я тоже не знаю код от задней двери.

И Ён лихорадочно думала, как объяснить это, нервно вращая глазами.

Задней дверью пользовался только медицинский персонал, да и весь второй этаж был пристроен старшим братом Квон Чэ У...

— Какой там код?

Если он начнёт допытываться, нечего будет ответить...

— Если этот тип спокойно набирает дату нашей свадьбы, или ваш день рождения, или номер вашего телефона, я ему этого не спущу.

— !..

К-кому не спустите? И Ён напряглась.

— И вообще я ничего не знаю.

Он с трудом сглотнул, искажая лицо.

— Дату нашей свадьбы, ваш день рождения, номер телефона.

— ...

— Я ничего не знаю.

Он крепко обнял И Ён и уткнулся лицом ей в плечо. Он так сильно тёрся головой, что даже через одеяло, служившее подушкой, плечо начало неметь.

— Я муж, но знаю о вас меньше, чем посторонние. Каждый раз, когда я об этом думаю, меня охватывает такое нетерпение, что я схожу с ума.

Его щека, касающаяся её уха, была горячей.

— Раньше я знал всё это.

Нет, вы и тогда не знали... И Ён, пытаясь справиться с ошеломлённым выражением лица, решила попробовать его успокоить.

— Ничего страшного. Вы же были ранены, Квон Чэ У.

— Всё равно я не могу это принять.

Он мрачно бормотал.

— Начнём хотя бы с кода задней двери. Мне кажется, я успокоюсь, только когда буду знать все детали вашей жизни.

— Э...

Язык пересох.

Нельзя.

Нельзя, чтобы он становился слишком любопытным.

Было хорошо, когда Квон Чэ У относился к домашним делам с умеренным безразличием. Но как только закончился его период адаптации к «себе», потерявшему память, его интересы неизбежно расширились.

На И Ён и всё, что её окружало.

Он почти не спрашивал о своём прошлом, семье или интересах, но проявлял странную одержимость всем, что касалось И Ён.

Однако чем больше Квон Чэ У хотел знать, тем быстрее могла раскрыться шаткая логика И Ён.

Голова начинала болеть.

— Квон, Квон Чэ У.

Единственное, что могло отвлечь этого мужчину...

— Кстати, я впервые в жизни издала такие звуки.

...сейчас это был только секс.

— !..

Его зрачки расширились, когда он поднял голову. Судя по тому, как затуманился его взгляд, она попала в точку.

— Вы хотите продолжать делать это со мной?

И Ён высвободила руку и коснулась его губ. Он поморщился и отвернулся. Забавно, но его мочки ушей покраснели.

— Для этого вам нужно быстрее выздороветь. Я привыкла иметь дело только с деревьями, так что обычная твёрдость меня не особо впечатляет.

— ...

— Скорее перебинтуйтесь как следует и быстрее восстанавливайтесь.

— Вы сейчас специально это делаете?

Он крепко стиснул челюсти, но не мог встретиться с ней взглядом. Его кадык нервно дёрнулся.

— До чего же вы хотите меня довести? Теперь я даже с деревьями...

Он раздражённо цокнул языком, не закончив фразу.

Квон Чэ У осторожно опустил И Ён на кровать и посмотрел ей в глаза.

— Значит, я могу надеяться?

— Что?

— На ваши ладони, которые трогали только деревья.

— !..

— Я быстро поправлюсь.

Уголки его губ дрогнули, словно он сдерживал улыбку.

После того, как Квон Чэ У ушёл...

И Ён уткнулась лицом в колени. Часть её души заметно потемнела. Она смертельно ненавидела себя такую.

Той ночью.

— Кто же на самом деле хочет плакать...

И Ён, подперев подбородок, смотрела на мужчину, который снова всхлипывал, видимо, из-за кошмара.

Днём он был грозным, хитрым и во всём доходил до крайностей, но с наступлением ночи превращался в самого слабого мальчика на свете. Её брови слегка дрогнули.

— иди.

— ...

— вернусь...

Хотя его бормотание по-прежнему было неразборчивым, И Ён с уже спокойным лицом вытирала его слёзы.

Наблюдая за ночами Квон Чэ У, она чувствовала необъяснимую тяжесть в груди.

Что же так печалит этого человека?

В одну ночь он кого-то искал, в другую — прятал, в третью — убегал. Глядя на его дрожащие губы, И Ён не выдержала и встала с постели.

— ...

Сегодня ей почему-то не хотелось оставлять плачущего мужчину одного. Не колеблясь, она спустилась на первый этаж.

Офис, пропитанный запахом земли и трав, был заполнен грубыми предметами.

Она долго рылась во всех ящиках, пока наконец не нашла старый компакт-диск на самом дне.

— А...

Внезапно радостная улыбка появилась на её лице.

Это был первый подарок, который И Ён получила от другого человека, и предмет, хранящий воспоминания о её первом дереве. Её рука дрожала, когда она гладила выцветшую поверхность диска.

Это был классический альбом. Она записала в телефон одно из названий с обратной стороны и положила диск обратно в ящик.

Поднимаясь на второй этаж, она чувствовала лёгкость в шагах. И Ён снова легла рядом с Квон Чэ У и включила музыку на смартфоне.

«Bach: Suite For Cello Solo No.1 In G, BWV 1007 - 1. Prelude»

Прелюдия из Первой сюиты для виолончели соло Баха.

В комнате, освещённой только ночником.

В ночь, наполненную его стонами, подобными лунному свету, влилась нежная мелодия.

И Ён слушала давно забытую музыку, искренне желая, чтобы он наконец крепко заснул.

И впервые...

Его рыдания начали утихать.

* * *

— Просто пойди туда и улыбайся, вот и всё!

— Но я категорически против этого.

И Ён нахмурилась и резко отвернулась. Чу Джа потрясла вечерним платьем в прозрачном пластиковом чехле и выпучила глаза: «Ш-ш-ш!»

Сегодня был день празднования 40-летия представителя сельскохозяйственной компании «Чжурим Питомник».

Для людей, занятых в сельском хозяйстве или лесоводстве, председатель Им был выдающейся личностью и уважаемым местным деятелем, поэтому, по мнению Чу Джа, в такой день обязательно нужно было показаться.

Но причина, по которой И Ён сопротивлялась, заключалась не в чём ином, как в одежде, которую держала Чу Джа. Чу Джа, уловив этот взгляд, первой перешла в наступление.

— Что ты так смотришь? Ничего открытого, всё очень элегантно.

Поскольку И Ён предпочитала полностью закрывать своё тело, Чу Джа пришлось быть особенно осторожной при выборе одежды.

Спокойное платье-русалка с квадратным вырезом.

Глубокий зелёный цвет был элегантным, а длина до середины икры и линия, подчёркивающая талию, выглядели изысканно.

И Ён, безучастно глядя на платье, указала на свою спальню и упрямо возразила:

— У меня в шкафу полно одежды, в которой я могу пойти.

— Это не одежда, а рогожа.

Чу Джа вытаращила глаза, показывая, что не отступит.

В этот момент Квон Чэ У спускался со второго этажа.