Онлайн чтение книги Истоки зла Origins Of Evil
1 - 1

Он с самого начала казался ей каким-то надломленным.

Тирион Солем Апель.

Безупречный наследный принц Юстинийской империи.

С правильными, мужественными чертами лица, сдержанной, но располагающей манерой поведения — он был настолько обходителен, что даже устроил для Фиби Энсис персональное чаепитие. По сути, это было высшей формой гостеприимства, на которую она могла рассчитывать.

— Вам повезло, принцесса.

Будто читая её мысли, графская дочь Хлора Сеннон, которая сидела рядом, склонилась к Фиби.

— Его Высочество вообще-то не любит посещать подобные мероприятия. А тут не просто пришёл — сам всё организовал…

— Ах… даже не знаю, как благодарить Его Высочество, — с улыбкой отозвалась Фиби.

Это были не пустые слова. Небо прикрывали лёгкие облака, но день стоял ясный — идеальная погода для чаепития. Всё было прекрасно, и она искренне была благодарна Тириону за такую возможность.

И всё же…

Что-то тревожило её. Смутное, неуловимое беспокойство не покидало девушку с самого начала. И усилилось оно в тот миг, когда она, держа чашку, бросила мимолётный взгляд на Тириона, сидевшего во главе стола.

— Принцесса, — произнёс он.

Они посмотрели друг другу в глаза.

— Если вам что-то мешает привыкнуть к жизни в Юстинии — не стесняйтесь, говорите.

Нежный, бархатный голос, лёгкая улыбка, внимательный взгляд. Кто бы устоял перед такой мягкостью?

— Вы и так устроили для меня чаепитие, Ваше Высочество. О каком неудобстве может идти речь? Я испытываю только благодарность… и восхищение, — с лёгким поклоном ответила она.

Но при всём при этом взгляд его пугал.

— Рад слышать, — сказал кронпринц, улыбнувшись.

Наверное, больше всего её настораживало то, что в этих глазах не было и намёка на улыбку.

К счастью, Тирион вскоре отвёл взгляд. Он вновь стал тем самым безупречным образом, словно сошедшим с портрета, и спокойно сидел с чашкой в руках.

А к Фиби тем временем снова обратилась Хлора Сеннон:

— Принцесса, говорят, во Фралле всё ещё сохранилось немало зданий в древнем Коллодском стиле. Что из них стоит увидеть в первую очередь?

— Ах, думаю, это…

Отвечая на её вопрос, Фиби невольно вспомнила, как оказалась в Юстинии.

Прошёл всего месяц с тех пор, как её родина — королевство Фралле — пала перед Юстинийской империей.

Вследствие поражения её отец, король Поркиан Энсис, был вынужден подписать мирный договор на переговорах в Эльмонце.

И тогда Солем — мудрый император Юстинии — предложил особое условие:

«Одна из дочерей Поркиана Энсиса должна быть отправлена в Юстинию».

Формально — как будто на обучение, но на деле… Заложница. Самая настоящая заложница.

— В этом дворце из меня сделают пугало, — кричала одна из сестёр. — И ты хочешь, чтобы я поехала?!

— Я туда ни ногой! Лучше умру! — вторила другая.

Старшие сёстры решительно отказались, и тогда из всей крови короля Поркиана осталась только она.

Фиби Энсис.

Принцесса-недотрога с нелюбимой матерью-служанкой. Родное дитя, на которое вечно смотрели свысока.

Это и была она. И она понимала — отец выберет именно её.

— Фиби Энсис. Ты поедешь в Юстинию.

Раз уж всё равно ехать… Фиби решилась на просьбу:

— Я уеду… Но прошу вас, оставьте с матерью придворного врача и служанку. Пожалуйста…

К её удивлению, отец согласился довольно легко.

— Хорошо. Но запомни: если из-за тебя испортятся отношения с Юстинией — расплачиваться будет твоя больная мать.

Так Фиби оказалась в Юстинии.

Сначала ей было страшно. Никто не мог предсказать, как с ней поступит империя. Но теперь принцесса думала, что, возможно, всё к лучшему.

Юстиния выделила ей «Жемчужную комнату» — просторные, изящные покои во дворце с нежно-голубым ковром, расстеленным от стены до стены.

Наследный принц был вежлив и внимателен, а люди вокруг — по-доброму любопытны и приветливы.

— Говорят, у Лены, примадонны Алказа, голос как у соловья. Вы слышали её пение, принцесса?

— Правда ли, что во Фралле вальс танцуют немного иначе, Ваше Высочество?

Фиби, выросшая в заточении холодного дворца, не могла похвастаться широтой познаний, но старалась изо всех сил участвовать в разговоре. Похоже, это тронуло окружающих: люди действительно проявляли к ней участие и были дружелюбны.

И внезапно в эту безупречную идиллию вкралось нечто угольно-чёрное. Паук.

Фиби заметила его случайно: тёмное тельце ползло по ослепительно-белой скатерти. Видимо, пробрался с кустов поблизости.

Никто, казалось, не обратил на него внимания.

Никто, кроме неё и Тириона Солема Апеля.

Кронпринц по-прежнему сидел с идеальной осанкой и неспешно пил чай. Но его взгляд — спокойный, как озеро в штиль, — пристально следил за движением паука.

С этого момента Фиби вновь ощутила то смутное беспокойство, что посещало её с самого начала.

Паук, будто выполняя некое небесное поручение, уверенно двигался к маркизе Марине Виго — хозяйке чаепития.

— И тогда я сказала барону Бальфору: «Какие бы у вас ни были замыслы, вы должны помнить — имя Виго всё ещё имеет вес», — рассуждала та громко.

Маркиза Виго отличалась бойким языком и раздражающей привычкой пить чай, всё время вертя при этом головой, как наседка.

Паук, не сбавляя хода, уверенно карабкался к её чашке, в то время как Тирион всё так же невозмутимо следил за ним.

Фиби начала нервничать. Пожалуйста, только бы он пересёк стол, скрылся из виду, только бы Тирион перестал смотреть…

Но паук, словно нарочно, взобрался по чашке вверх — и раньше, чем Фиби успела что-либо предпринять…

— Ах…

Паук плюхнулся прямо в чай маркизы.

Фиби невольно представила, как тёплая вода растворяет его внутренности, и содрогнулась от этого образа.

Что же делать?

Оцепенев, она посмотрела на Тириона и в тот же миг потеряла дар речи.

В его глазах, ясных, как капли дождя, отражались врождённое любопытство и искренняя радость. В радужках, зеленевших, словно свежая листва, таилась жизнь.

Даже когда маркиза подносила чашку к губам, его взгляд оставался бесконечно чистым. Фиби, глядя на эти непорочные и ясные глаза, вдруг предположила, что понятия добра и зла не имеют для наследного принца никакого значения.

И тогда она поняла.

Он не просто безупречный и доброжелательный наследный принц, каким его считает весь свет.

И именно в этот момент маркиза Марина поднесла чашку к губам.

Решение пришло к Фиби мгновенно.

«Всегда будь доброжелательной, Фиби. Никогда не теряй улыбку».

Даже если бы Фиби не вспомнила слова матери, которые та повторяла ей с самого детства, она никак не могла позволить кому-то выпить чай с пауком.

К счастью, прежде чем чашка коснулась губ маркизы, Фиби медленно, почти извиняюще, вытянула вперёд веер и мягко накрыла её сверху.

— Маркиза Виго, я бы на вашем месте поменяла чашку.

— Что? Простите, о чём… Ах!

Маркиза глянула внутрь, завизжала и отшатнулась от стола.

— Паук! В моей чашке паук!

В ту же секунду Тирион повернулся к слугам, выстроившимся вдоль сада, и легко кивнул.

— Подайте маркизе Марине новую чашку.

Слуги двинулись слаженно, не столько в ответ на вопли маркизы, сколько на приказ наследного принца, и вскоре аккуратно заменили посуду.

На террасе поднялся лёгкий переполох. Одни утешали Марину Виго, которая была близка к истерике, другие вздыхали о погибшем пауке.

Фиби же в этот момент уловила ещё одну деталь.

Посреди всей этой суматохи Тирион Солем Апель не произнёс ни слова.

Фиби изо всех сил пыталась выглядеть спокойной, улыбалась, делая вид, будто наблюдает за остальными. Но липкий, откровенный взгляд цеплялся за её щёку, как паутина в лесной тени — неотвязно и ощутимо. В конце концов, она не выдержала и медленно повернулась к нему.

Их взгляды встретились.

На лице Тириона Солема Апеля не осталось ни улыбки, ни прежнего интереса. Выражение стало бесстрастным, безмолвным. Над ним как раз проходило широкое зимнее облако — низкое и плотное, отбрасывающее холодную тень. Но даже в этой тени его глаза сияли — не как у человека, а как у древнего, неведомого зверя, рождённого в диких лесах, где нет ни света, ни морали.

Он не шелохнулся. Только смотрел. Только на неё.

Фиби вздрогнула, словно душу кольнули тонким острым шилом. И в тот же миг тень ушла, и Тирион, всё тем же чистым, ясным голосом, произнёс:

— Говорят, во Фралле принцессу называли Золушкой.

Все разговоры тут же оборвались.