Онлайн чтение книги Истоки зла Origins Of Evil
1 - 66

Тирион на миг решил, что ослышался.

«Пожалуйста… сделайте так, чтобы я забеременела от вас».

Фиби Энсис продолжала стоять перед ним, глядя прямо в глаза, с тем же испуганным, но твёрдым выражением.

Он быстро вспомнил, что сегодня Фиби встречалась только с Гретой Бейн. Значит, та что-то ей сказала. Судя по всему, после этой встречи у Фиби появился повод повиноваться приказу императрицы.

— Что ты сказала, принцесса?

— Всё, как услышали. Прошу… дайте мне носить вашего ребёнка.

Тирион внимательно посмотрел на неё.

Пустое выражение лица, дрожащая от страха поза, расфокусированный взгляд. Всё в ней говорило о том, что она едва держится в сознании.

Он отложил бумаги и откинулся на спинку кресла.

— И зачем мне это?

— Пожалуйста… Я на всё согласна. Только прошу вас…

— Ты хоть понимаешь, что значит родить ребёнка наследного принца, принцесса?

— Я…

— Сейчас я — первый в линии наследования. Если я стану императором, ребёнок от тебя получит право на трон. Это вопрос, требующий высшей осторожности. А ты приходишь вот так и просто умоляешь?

После этих слов лицо Фиби потемнело. Её дыхание стало неровным, и вдруг она опустилась на колени.

— Я… я постараюсь. Я усердно тренировалась, правда…

Дрожащая ладонь легла ему на колено. Тириону не нужно было спрашивать, чему именно она «тренировалась». Пальцы начали скользить вверх по бедру.

Тирион на секунду ощутил отклик, его тело давно не испытывало возбуждения, но он тут же отдёрнул её руку.

— Вот незадача. А мне больше не хочется спать с принцессой.

Фиби бессильно уронила руку себе на колени. Пустой взгляд опустился вниз.

— Тогда зачем вы спасли меня? — Она снова подняла голову и проговорила усталым голосом. — Вы же знаете, что у меня никого нет, кроме матери. Когда пришёл Тантало Габр, я… я бы тогда и правда согласилась на всё, если бы взамен услышала хоть что-то о ней. Так почему же…

Фиби не закончила. Из её горла вырвался сдавленный всхлип.

Тирион, сам того не замечая, сжал челюсти. Это были её настоящие мысли. Впервые он услышал, что у неё внутри. Привычная маска безразличия перестала на нём держаться.

— Ты пришла меня обвинять?

— Нет, совсем нет. Я просто хочу знать. — Фиби смотрела на него глазами, полными слёз. — С моей матерью что-то случилось?

Тирион в последний момент сдержал выражение, которое собиралось выдать его.

И тогда из Фиби хлынул поток слов, будто прорвало плотину:

— Это ненормально. Все вокруг словно скрывают от меня правду. Люди из Фралле молчат. Вы тоже…

— …

— Пожалуйста, скажите мне. С матушкой что-то случилось?

Тирион молча смотрел в глаза, полные мольбы. Его губы подрагивали, но слова не шли.

Сейчас, когда он окончательно решил прервать всё с Фиби Энсис, он должен был сказать ей правду — рассказать о смерти Леа Бланкиос.

Но он не мог.

Слишком отчаянной была Фиби Энсис. А он знал, кем для неё была мать.

В итоге Тирион выбрал насмешку:

— Не дитя ведь. Хватит уже «матушку» вспоминать.

На лице Фиби в один миг промелькнула целая гамма чувств — страх, обида, боль, замешательство. Всё это растаяло в следующую секунду, оставив только одну слезу, скатившуюся по её щеке.

— …А как перестать?

Она вдруг рассмеялась. Если бы не слёзы, кто-нибудь решил бы, что она просто весело улыбается.

— Для всех я — пустое место. Никому я не нужна. Только мама считает меня человеком, только от неё я получала любовь… Как же мне теперь взять и отказаться от неё?

Чем дольше она говорила, тем сильнее слёзы хлынули из её чёрных глаз, словно фонтан. Улыбка исказилась. Голос женщины, погружённой в отчаяние, становился всё громче и под конец сорвался на крик.

— Никто меня не ищет. Мою жизнь не замечают. Единственная, кому я нужна — это мама… Как же я могу от неё отказаться?

— …

— Вы не поймёте, Ваше Высочество. Вы всем нужны, все вас любят, вы не сможете меня понять. А я… я одна. Бесполезная, ни на что не способная… я…

Фиби Энсис закашлялась, захлёбываясь собственным голосом, и сквозь смех и рыдания вырвалось:

— Я даже не заслуживаю любви…

Тирион смотрел на неё с застывшим лицом — перед ним была исповедь человека, загнанного к самому краю обрыва.

Он был сбит с толку. Женщина, рыдающая у него на глазах, не походила на Фиби Энсис, которую он знал. Та Фиби, сколько бы он ни делал ей больно, наутро всё равно улыбалась.

Он-то думал, что, увидев, как она теряет свою напускную благородность, испытает удовлетворение. Но его не было. Победного ощущения не возникло. Лишь мутная, холодная, как туман, мысль: что-то пошло не так.

Фиби Энсис, продолжая всхлипывать, вытерла глаза, собралась с силами, сложила руки в молящей позе:

— Ваше Высочество… если вы не можете сказать мне, что с мамой, прошу… прошу, хотя бы дайте мне ваше семя. Я сделаю что угодно. Смогу вырастить ребёнка одна. Я не претендую на трон. Хотите, бросьте меня где угодно. Только прошу…

Тирион молчал. Это был тот самый момент, когда он мог сказать правду.

— Принцесса…

— Да, Ваше Высочество?

Но губы, что уже дрогнули, вновь замкнулись. Он отвёл глаза.

— …Считай, что я этого не слышал.

И в этот миг лицо Фиби Энсис потухло.

И не только лицо. Вся она как будто осыпалась изнутри: исчезли эмоции, исчезла жизнь. Слёзы перестали течь, чёрные глаза застыли, даже ресницы не дрогнули. Она будто и дышать перестала, словно перед ним была не живая женщина, а мёртвое тело.

Даже когда он наблюдал, как в реке тонет Эрник, в нём не поднималось такой леденящей дрожи. Тирион сжал подлокотник кресла.

Когда вдохи и выдохи перешли за десяток, и тишина повисла уже пугающей тяжестью, Фиби Энсис медленно заговорила:

— …Вы, Ваше Высочество…

Голос у неё был иссохший, а взгляд опустился, как у того, кто уже не в силах держать веки.

— Вы и правда… меня ненавидите.

Это неправда.

Внутри что-то вдруг воспротивилось её словам.

Тирион удивился сам себе: он не понимал, откуда взялся этот импульс, и это смущало. А Фиби, не глядя на него, медленно поднялась с пола.

— Простите… Я не должна была это говорить. Простите, что потревожила вас, Ваше Высочество.

С этими словами она направилась к двери. Девушка шла как привидение. 

И тогда Тирион, сам того не желая, окликнул её, ощущая неясный страх.

— Если принцесса умрёт, мирный договор рухнет. Леа Бланкиос не переживёт огонь войны.

Рука Фиби замерла на дверной ручке. Она медленно повернула голову, не показывая лица, и прошептала:

— Я знаю.

Дверь закрылась. 

Разразился ливень. Небо рвало землю, и никто бы не рискнул выйти в такую погоду. Но под вечер Фиби поехала куда-то вместе с Тирионом.

Куда именно — она не спрашивала. Ей было всё равно.

Она сидела в карете, безмолвно уставившись в окно. Время от времени она ощущала на себе его взгляд, но ни разу не обернулась.

Они прибыли к загородному особняку, где их встретил граф Лёпети. Полноватый мужчина с пышными усами и слишком восторженной улыбкой.

— Для меня честь принимать вас, Ваше Высочество! Не могу выразить, как я счастлив, что вы прибыли, несмотря на непогоду.

Граф Лёпети не поздоровался с Фиби, и она с ним тоже.

Внутри уже собрались другие гости. С некоторыми из них Фиби успела обменяться парой слов в первые дни после прибытия в Юстинию.

Но имён она не помнила. И лица были смазаны, словно кто-то стёр их черты ластиком.