Онлайн чтение книги Истоки зла Origins Of Evil
1 - 51

В его железной хватке Фиби трепетала, как лист бумаги, пока он холодным, чистым голосом ронял жестокие слова. Слюна стекала по подбородку, бёдра дрожали так сильно, что, отпусти он её сейчас, она рухнула бы на месте.

В её голове больше не осталось места для имени Тантало Габра. Её накрывало волнами наслаждения, она кончала, плакала, и в какой-то момент просто сдалась, отдав своё тело его члену.

— Ну что, наконец решила принять это как должное?

— М-м… да! Хх-а… а-ах!

— И правда, послушная.

— М-м-м! А-а-ах!

Фиби несколько раз достигала оргазма. Тирион тоже извергался несколько раз. Каждый раз, словно самец, помечающий территорию, он изливался то на её ягодицы, то на живот, то на подол платья, то на спину.

И только в эти короткие промежутки, пока он извергал семя, Фиби могла перевести дух. Но Тирион не знал усталости. Даже после оргазма он тут же снова входил в неё. 

Когда у Фиби уже не осталось сил даже пытаться вырваться, он перенёс её на кровать. Сильные руки грубо раздвинули ей ноги. Даже когда её обнажённые, подрагивающие половые губы были выставлены напоказ, Фиби могла лишь тяжело дышать. 

— Уже устала, принцесса? 

Тирион тихо усмехнулся и приставил головку члена к её входу.

И снова началось. Но стоило ему чуть изменить угол, и всё ощущалось иначе. Фиби всхлипывала и поднимала бёдра, а Тирион, крепко держа её за талию, грубо вгонял в неё член.

Он кончил ещё несколько раз. Казалось, его запасы спермы неисчерпаемы — она забрызгала даже её лицо, капли попали в рот. Фиби инстинктивно проглотила вязкую жидкость. Тирион даже не подумал остановить её.

Когда сознание Фиби прояснилось, солнце уже перевалило за полдень, и тени на стене сменили направление. Последний раз он кончил ей на живот, уже полностью покрытый белыми потёками.

— Хух…

Тирион взял член в руку и медленно выдохнул. И только тогда его лицо снова оказалось в поле её зрения. Прежде ясное, как у мальчика, оно потускнело от мужской похоти.

Когда он сложил Фиби ноги, её тело безвольно перевернулось в ту же сторону.

Так, лежа на боку, она снова расплакалась.

Длинная тень от окна падала на пол, безжалостно напоминая: время ушло.

— А-ах… ик… м-м…

Фиби без конца сотрясалась рыданиями. Торговцы уже уехали, а с ними — и вести о матери. Всё её тело было в сперме, чулки и платье давно порваны. Липкие капли сползали по лицу в рот. И самое ужасное, что даже сейчас, даже в этой точке отчаяния, внизу живота всё ещё тлел слабо пылающий огонёк вожделения и жаждал нового наслаждения.

— Почему…

Фиби содрогнулась, рыдания сотрясали её плечи.

Тирион привёл себя в порядок и долго смотрел на неё сверху вниз. Потом пожал плечами и ответил:

— Потому что захотел.

Из глаз Фиби хлынули слёзы.

Я ошиблась. Он — зло. Иначе как можно было так поступить? Зная, ради чего я держусь, как он мог… как он вообще мог, оставаясь в человеческом облике…

— Хх… ыы, ик… хнн…

Тирион оставил её рыдать и направился к двери. Издалека донёсся его спокойный голос:

— Ухаживайте за ней как следует.

— Да, Ваше Высочество.

— Ук… у-уык…

Фиби с растрёпанными волосами и размазанной тушью сидела на кровати, обхватив колени, и плакала как ребёнок. 

Тирион ненадолго вернулся в спальню и молча наблюдал за ней. Его лицо было бесстрастным, но в глазах читалось что-то сложное.

Но это длилось недолго: он вышел и тихо прикрыл за собой дверь.

Императрица Юстинии, Клаудия, сидела в приёмной, залитой закатным светом, и пила чай. Внезапно она замерла.

— Принцесса Фралле до сих пор не вышла из покоев кронпринца?

Фрейлина почтительно склонила голову:

— Да. Уже пятый день.

— Ах. 

Клаудия тихо ахнула, и на её губах расцвела терпкая, как вино, улыбка.

— Она не выглядела искусницей в постели... Видимо, у наследника такие предпочтения.

Фрейлина лишь ниже склонила голову, а Клаудия жестом велела ей выйти из комнаты.

Поставив чашку, императрица повернулась:

— В любом случае, похоже, принцесса справляется со своей ролью. А ты что думаешь, сын мой?

У окна, вдыхая вечерний воздух, сидел Эрник Мюха Апель. Он улыбнулся, не меняя позы:

— Как вы думаете, брат действительно женится на ней?

— Добровольно — вряд ли. Лучше обнародовать факт, что принцесса Фралле лишилась невинности.

— Фралле тут же набросится на нас с протестами.

— Именно так оно и должно быть. Если это перерастёт в дипломатический скандал, кронпринцу придётся взять на себя ответственность.

Эрник сдержанно улыбнулся:

— Но если они скажут, что всё было по обоюдному согласию — это ни к чему не приведёт. Свободная любовь ведь не преступление.

Клаудия вспомнила свою встречу с Фиби Энсис.

«Благодарю за предложение, но... боюсь, это слишком лестно для такой, как я».

Несмотря на внешнюю хрупкость, отказ был весьма решительным.

— Впрочем, принцесса не выглядит достаточно хитрой, чтобы ухватиться за такую возможность… — Клаудия задумчиво потянулась к чашке. — Пожалуй, мне стоит встретиться с ней лично.

Фиби открыла глаза только когда солнце уже стояло в зените. Несколько минут она лежала на чёрной шелковой простыне, бессмысленно моргая, затем медленно поднялась.

Ощутив странную лёгкость, она посмотрела вниз: вместо полупрозрачного пеньюара на ней оказалось плотное, с рюшами, неглиже. Ни следов пота, ни спермы. Тело было чистым. Кроме саднящего ощущения внизу живота и боли во всём теле, словно её избили, не осталось никаких следов соития.

Она долго сидела в оцепенении, пока внезапно не почувствовала пустоту на шее.

Оглядевшись в панике, она заметила на туалетном столике жемчужное ожерелье матери. Фиби бросилась к нему и сжала в ладонях. Затем опустилась на пол, обхватив колени.

Сбежать?

Впервые её посетила эта мысль. Горечь и унижение последних дней поднялись комом в горле, подталкивая к решению.

Убежать во Фралле, забрать мать и исчезнуть где-нибудь, где нас никто не найдёт?

Но вскоре она горько усмехнулась.

Как я вообще смогу бежать во Фралле? Как пробраться во дворец? Как вытащить мать, которая с трудом передвигается?

Она повалилась на бок, как тряпичная кукла, и осталась лежать на полу. Руки и ноги бессильно разъехались.

В этом положении её снова накрыли воспоминания о прошлой ночи. Она отчаянно хотела стереть их из памяти, но образ Тириона не исчезал.

Как он сжимал её бёдра. Как глубоко входил. Как напрягались его мокрые от пота мышцы при каждом движении. Как при семяизвержении он щурил зелёные глаза. Всё всплывало с такой яркостью, будто запечатлелось на сетчатке.

Даже собственные стоны преследовали её. Она действительно пыталась сопротивляться, но её тело думало иначе. В какой-то момент она забыла даже о матери, полностью поглощённая нахлынувшим удовольствием.

Эта мысль причиняла Фиби мучительную боль.

А что, если я и не хотела сопротивляться? Потому и лилась так легко? Потому и приняла его так жадно?

Сомнения грызли её изнутри. Она корчилась от омерзения к самой себе.

— Хн...

Каждый раз, когда она закрывала глаза, перед ней вставал Тирион. Чтобы вытеснить его, она снова и снова представляла мать. Счастливое будущее рядом с ней.

Когда-нибудь я забуду всё это. Мы будем счастливы с матушкой...

Фиби долго, словно в трансе, повторяла это, и только тогда бешено колотившееся сердце немного успокоилось. Она лежала, бездумно глядя на спальню, залитую солнечным светом.

Что же мне теперь делать?

Если подумать, Тирион явно не хотел, чтобы она узнала новости о матери. Иначе зачем было препятствовать встрече с Тантало Габром?

Но почему?

Тревожное предчувствие скользнуло по краю сознания.