Онлайн чтение книги Истоки зла Origins Of Evil
1 - 19

Фиби Энсис перенесли из покоев наследного принца, где находился кабинет Тириона, в центральный дворец — в «Жемчужную комнату».

Разумеется, её увидело множество людей.

Алые щёки спящей Фиби Энсис, промокшее платье и удушающий запах спиртного — всё это стремительно разнеслось от уст к ушам, от ушей к новым устам, и вскоре уже половина дворца знала, что произошло.

Среди очевидцев и слухачей были и старая матрона, и высокопоставленные чиновники, и императрица, и императорские сыновья, и юный герцог — а также юные леди.

— Слышали? Та самая принцесса вывалилась из кабинета Его Высочества среди бела дня, пьяная в стельку. Говорят, сама идти не могла — слугам пришлось нести её на руках!

— Ещё бы не слышать! Ужас какой. До чего только не дойдёт, чтобы соблазнить Его Высочество...

— Невиданная пошлость. Просто срам какой-то.

Знатные девицы наперебой сплетничали о Фиби. Повздорив и покрасовавшись своими возмущениями, они всё же приглушили голоса — становилось интересно, что же там произошло на самом деле.

— Говорят, у неё щёки пылали...

— От вина, конечно! Принц Тирион не из тех, кто бы...

— Но ведь принцесса и правда красивая, это все признают.

— Красота — не главное, миледи. В конце концов, Его Высочество долгое время ею даже не интересовался.

Тут одна из девиц кашлянула, привлекая к себе внимание, и заговорила:

— Уверенности у меня нет, но... Это, конечно, неприлично, но среди дворцовой прислуги уже начали ходить слухи о той принцессе.

— Слухи?

— Да. С виду такая целомудренная, а на деле — какие-то ужасно вульгарные наклонности, мол, у неё имеются.

— Ах, вульгарные, говоришь...

От столь откровенного слова у девушек вспыхнули щёки. Но взгляды стали любопытными — каждая хотела знать, что же это за «наклонности».

Та, что первой заговорила, открыла рот с таким видом, будто ничего более возмутительного в её жизни ещё не случалось.

— Знаете, что она велела служанкам?..

На следующее утро, когда Фиби открыла глаза, лицо её тут же побледнело: воспоминания о прошедшем дне всплыли мгновенно.

Служанки не умывали её — она всё ещё была в мятом платье, пропахшем спиртным. Опустив взгляд на подол, испачканный виски, Фиби задрожала от страха.

Ей хотелось забыть всё до последнего фрагмента, но в памяти не исчезло ни единого обрывка. Какая там аудиенция у императора — она же раздвинула ноги и выла, лежа на столе у Тириона. Словно самое настоящее животное.

— Угх…

Тошнота подступала волной — она несколько раз попыталась вызвать рвоту, но тело не выдало ничего. Лишь слёзы без конца текли по щекам.

Это было невыносимо. Хотелось только умереть. Она никак не могла забыть, как стонала, как раздвигала ноги, как дрожало её тело.

В памяти всплыл Тирион — в тёмно-синем мундире, с лёгкой, небрежной улыбкой. А она сама — в той же памяти — в отвратительном, жалком виде, извивается в оргазме, как распущенная девка.

— Угх… хк, хлюп…

Отчаяние, как кипящая лава, заполнило её до макушки. Фиби долго всхлипывала, сжавшись на кровати.

Почему же я не смогла сдержаться?

Любовь к матери была для неё священна. Достаточно было бы подумать о ней — и она не смогла бы кончить. Но в тот момент, в голове Фиби не мелькнуло ни единого образа матери.

Она всхлипывала, умоляя, почти стонала, мечтая о прикосновении — всего лишь от его пера. Отчаяние раздавило всё тело. Она вспомнила, как Тирион произнёс «распущенная».

А если это правда?

А вдруг всё дело было лишь в том, что ей просто не выпадал шанс? Может, в ней с самого начала жила натура распутницы?

Да, стимуляция эрогенных зон может довести до оргазма, но Фиби не могла отрицать: в какой-то момент, будучи пьяной, она сама раздвинула ноги шире.

В тот момент она отчётливо желала прикосновений Тириона. Она хотела, чтобы он терзал её пером. Она тонула в удовольствии, захлёбываясь в нём без остатка.

— Хк… хл… ик…

Фиби проревела долго и только потом, с отупевшим взглядом, смогла хоть немного собраться. Стыд и отвращение к себе душили мысли, но она, тяжело дыша, приподнялась.

Дрожащей рукой принцесс взяла серебряный колокольчик, и служанки бесшумно вошли в комнату. Они увидели Фиби, сидящую на постели, всё ещё в пропахшем алкоголем платье, и не выказали ни капли удивления.

«Шлюха».

В памяти всплыл чей-то шёпот. Уже неважно, кто из служанок так её назвал.

Сейчас, в эту секунду, в этом слове не было ни капли лжи. Она была шлюхой из Фралле. Соблазнительницей. Женщиной, что по приказу мужчины отказывается от собственного достоинства и разгуливает без нижнего белья. А как иначе назвать такую?

И всё же — несмотря на всё это, несмотря на грязь и унижение — Фиби заставила себя улыбнуться, хотя её губы дрожали.

— …Поможете мне умыться?

Служанки поклонились и разошлись: одни несли воду, другие — одежду.

Фиби отдалась рукам, стягивающим с неё одежду, и принялась тренировать улыбку. Подрагивающие уголки губ снова и снова предательски искажались в гримасу плача, но к тому моменту, как она вошла в ванну, ей всё же удалось кое-как изобразить привычную улыбку. Слава богу. По-другому нельзя.

Потому что сегодня ей вновь предстояло пойти в кабинет Тириона. А Тирион…

— …

Стоило ей подумать о наследном принце — и даже в тёплой воде по телу побежал озноб.

Она не видела его лица в тот миг, когда, лежа на его столе, задыхалась от стонов. Но она знала, каким оно было.

Точно таким же, как в тот день, когда в чашке чая у леди Марины он обнаружил паука.

Ясный, наивный взгляд — ни добрый, ни злой. Безмерно равнодушный.

Для него она была не больше чем игрушка — кукла для удовлетворения мимолётного интереса. Муравей под подошвой, бабочка, чьи крылья легко порвать. Он не был злодеем, нет. Просто кем-то, кого невозможно понять. Вечным ребёнком, неспособным повзрослеть.

Фиби боялась его. Слёзы, едва переставшие течь, вновь скатились по щекам и упали в воду, одна за другой.

Но одно она знала точно: чем больше она боится, чем больше плачет — тем больше это радует Тириона. Она поняла это ещё тогда, после случившегося с Дереком Мортоном.

Значит, Фиби должна была убить в нём это любопытство. Она не могла ослушаться приказов Тириона, но и быть марионеткой, ведомой его извращённым интересом, тоже не собиралась.

Поэтому, пока её умывали, пока переодевали, пока расчёсывали волосы — всё это время Фиби пыталась улыбаться.

К тому моменту, как сборы были окончены, улыбка снова давалась ей почти легко. Навык, выработанный во Фралле, где приходилось улыбаться сквозь унижение, оказался на удивление полезным.

— …Я отправлюсь с визитом к Его Высочеству.

Фиби и вышла из Жемчужиной комнаты.

Каждый шаг отдавался болью, будто она ступала по терновнику, и с каждой секундой всё сильнее хотелось развернуться и сбежать обратно во Фралле.

Но нельзя было.

Сжав обе руки в кулаки, Фиби направилась к рабочему кабинету Тириона.

— Сегодня вы выглядите особенно довольным, Ваше Высочество.

Это были слова его адъютанта, Элдона Зрэна.

— Правда? 

Тирион ответил с видом лёгкого удивления.

— Да. Вы работаете быстрее обычного.

Элдон колебался, потом всё же осмелился спросить:

— Это из-за принцессы из Фралле?

Тирион снова невинно моргнул.

— Принцессы? Причём тут она?

— Вчера вы были с ней вдвоём. А ещё…

Элдон мягко отвёл взгляд и уткнулся в бумаги. 

— Ходят слухи, что принцесса испытывает к вам… романтический интерес.

— Правда? Ха-ха. 

Тирион рассмеялся, взяв в руки перо зимородка.

На деле слова Элдона были до смешного сглажены по сравнению с тем, что говорили во дворце.

Если называть вещи своими именами, то сейчас Фиби Энсис считалась не иначе как развратницей, которая швырнула себя в объятия наследного принца.

И пусть создателем этой картины был он сам — Тирион и не ожидал, что эффект будет столь быстрым и убедительным.

Раз уж даже Элдон Зрэн решился об этом заговорить, значит, люди вокруг действительно начали за него волноваться.

— Всё совсем не так, так что не стоит делать поспешных выводов. Такие слухи могут навредить принцессе.

— Но она ведь каждый день приходит к вам...

— Ей, похоже, сложно освоиться в высшем обществе. Да и… 

Тирион сделал вид, будто колеблется, затем улыбнулся. 

— Если принцесса и правда интересуется мной… что ж, мне это только льстит.

Лицо Элдона не выражало энтузиазма.

И Тириону это нравилось. История, которую он сочинял вместе с Фиби Энсис, становилась всё забавнее.

Знаменитая развратница, соблазнившая наследного принца вражеской державы.

Чтобы эта легенда выглядела убедительно, ему стоило время от времени притворяться, будто он и правда попался в её сети.