Онлайн чтение книги Истоки зла Origins Of Evil
1 - 47

— Я жуткая жадина, Ваше Высочество. Именно поэтому и заключила с вами сделку.

— Я не о жадности к матери. Я о деньгах, особняках, лучшей жизни.

— Хм… Я знаю, что, если выйти за рамки дозволенного, можно поплатиться за это.

— Я же рядом. Кто посмеет причинить тебе вред?

— Пока вы рядом — никто, конечно, — Фиби слабо рассмеялась. Её смех был лёгким, как перекатывающаяся по камню галька. — Но всё равно… нельзя привыкать к таким вещам.

Тирион, опершись на локоть, молча смотрел на неё сверху вниз.

Ей стало неловко от собственной откровенности: она снова скользила взглядом по потолку, избегая его.

Впрочем, если отбросить жалость, принцессе, которую гнобили всю жизнь, не стоит и пробовать вкус власти — потом лишь больнее будет. Мудрое решение.

И всё же Тириону вдруг захотелось сказать нечто совсем иное.

— На месте принцессы я бы давно уже прыгнул ко мне в постель, соблазнил как следует и выжал всё, что можно.

Фиби широко распахнула глаза, удивлённо взглянув на него. Но спустя мгновение её губы тронула мягкая, спокойная улыбка.

— На вас такое всё равно не подействует.

У Тириона сердце почему-то забилось чуть быстрее. Он и не заметил, как на губах появилась игривая улыбка.

— А если бы подействовало? Попробовала бы?

Фиби слабо улыбнулась, но всё же покачала головой:

— Нет. Я ведь знаю своё место.

Тирион ощутил, как пропал весь азарт.

Опять это «знаю своё место».

С его точки зрения, кроме него и, может быть, Солема, все были сплошь дураки. Зачем в болоте идиотов вообще говорить о «своём месте»? Даже одержимая Грета Бейн только и думает, как бы стать мне парой.

— Значит, у принцессы в голове только мать, — пробормотал он и лёг на спину. 

Фиби тихо улыбнулась.

— Да. Только мама.

Слова были сказаны тихо, но с непоколебимой уверенностью. Тирион уставился на роспись на потолке.

И правда… она у тебя прямо на первом месте, да?

«Леа Бланкиос скончалась на рассвете во время приступа. Рядом никого не оказалось, и она умерла в полном одиночестве. Тело похоронили на окраине столицы, в общей могиле».

Но ведь она уже мертва.

Тирион с каменным лицом снова прокручивал в голове донесение шпиона, посланного им во Фралле.

Король Фралле, Поркиан Энсис, не сдержал ни одного из обещаний, данных Фиби Энсис. Ни лекаря. Ни горничной. Ни улучшения условий. 

Леа Бланкиос умерла в полном одиночестве на следующий же день после того, как её единственная дочь покинула страну.

Эта правда раздавит Фиби Энсис. Она может впасть в ступор, разрыдаться, сойти с ума или вовсе не поверить. А потом…

А что будет потом?

Третий день.

Завтра завершится первый раунд переговоров по торговому соглашению. Из-за обилия дел Тирион вернулся в спальню поздно. Он поспешно принял тёплую ванну и направился к себе.

Кронпринц глубоко вдохнул и открыл дверь. Перед ним раскинулась просторная спальня. На краю кровати, с пустым взглядом, сидела Фиби Энсис. Она повернула голову к нему и медленно улыбнулась.

— Вы вернулись, Ваше Высочество.

Тирион остановился как вкопанный. Что-то нереальное было в том, как Фиби Энсис, хрупкая, словно птичка, тихо ждала его в его же постели.

Но скоро и это закончится. Послезавтра. Он знал, что сможет позвать её в любой момент, когда захочет, но отчего-то казалось, что так делать нельзя.

Он хмыкнул, пытаясь разогнать мысли, и растрепал себе волосы.

Что за чушь. Мысли путаются.

И тут прямо перед ним прозвучал тихий голос:

— Вы плохо себя чувствуете?

Когда Тирион опустил руку, Фиби Энсис уже стояла перед ним. Полупрозрачный пеньюар давно уже не должен был вызывать в нём никакой реакции. 

Тем не менее даже в этом тумане он чувствовал, как от взгляда на её тело внутри медленно поднимается возбуждение.

— Всё нормально, — отрезал он, стараясь держать себя в руках, и пошёл к кровати.

Фиби нерешительно спросила:

— Может, позвать фрейлину? Госпожу Джейн. 

— Принцесса даже служанке выказывает уважение? Обращайся к ней просто Джейн. И не надо её звать. 

— Но…

— Ложись.

Если бы она продолжила спорить, это стало бы утомительно. К счастью, принцесса оказалась достаточно сообразительной — молча подошла и легла рядом.

Однако в её поведении было одно отличие. Обычно она лежала, вытянувшись, и смотрела в потолок, а сегодня смотрела на него прямым, ясным, мягким взглядом. 

Тирион тоже лёг на бок, встретил её взгляд и, как обычно, выдал ту самую беззаботную улыбку, что носил на публике.

— Что? Слишком хорош собой?

Фиби округлила глаза

— А… Да, это тоже.

— …

Потрясающе. Впервые в жизни мне говорят это с таким лицом.

Он снова хмыкнул.

— А ещё? Почему так смотришь?

Фиби замялась, потом неуверенно заговорила:

— Вы… выглядите уставшим.

— Не устал я.

Она неловко улыбнулась. «Я же вижу, что устал», — читалось у неё на лице.

Улыбка Тириона постепенно угасла.

Он улыбался так же, как всегда — той самой вежливо-очаровательной улыбкой, которую показывал всем. Но почему Фиби Энсис видит разницу? 

Зная её прошлое, он понимал, откуда в принцессе такая проницательность. Но чем дольше они общались, тем очевиднее становилось: у неё это чутьё врождённое. Практически талант.

Перед ней не удаётся притворяться. Нет смысла играть кого-то другого. А раз так, я могу быть собой. И...

«Вы ведь стараетесь быть добрым с другими… хотя в этом нет никакой нужды».

Она знала, и всё равно сказала это.

— Принцесса.

— Да, Ваше Высочество.

Фиби ответила так, будто только и ждала, когда её окликнут. Сейчас она казалась мудрой, как прорицательница: словно могла ответить на любой вопрос.

— Почему ты решила, что я добрый?

Фиби несколько секунд смотрела на него.

— Наследный принц — тот, кто не обязан ни под кого подстраиваться. Все вокруг — ниже вас. Вам незачем думать об их чувствах.

— Политика не настолько проста, принцесса.

— Знаю. Но даже ко мне, абсолютно бесполезной в политическом смысле, вы были добры…

Она запнулась и тихо добавила:

— …по крайней мере сначала.

Тирион рассмеялся. Я и не замечал этого раньше — вечно отвечает только «да, Ваше Высочество», «конечно», а язык-то у неё подвешен. 

— То есть, раз я был добр к принцессе, значит, я добрый человек?

— Не только ко мне. Вы со всеми стараетесь быть добрым.

— Слишком примитивная логика, не находишь? Ты ведь и сама знаешь, что это не мой настоящий характер.

— Но несмотря на это, вы всё равно стараетесь вести себя по-доброму, — спокойно улыбнулась Фиби. — Плохие мысли бывают у всех. Но ведь куда важнее — не дать им выйти наружу, не так ли?

Тирион на мгновение умолк.

Её взгляд на вещи отличался от того, чему учила его мать.

Лилие де Фе Фирвас верила в изначальную испорченность человека. Она называла его воплощением зла, и до самой смерти страдала от мысли, что родила чудовище.

Если бы они встретились, было бы на что посмотреть, — усмехнулся он про себя.

— Принцесса чересчур оптимистично смотрит на мир.

Фиби чуть замялась, затем снова мягко улыбнулась:

— Нет, я просто называю вещи своими именами.

Тирион молча всматривался в мир Фиби Энсис.

Мир, где никому не делают зла, где помогают, если могут, где даже лицемерие оборачивается добротой.

Слепяще светлый, до головокружения.

— Значит, и у принцессы бывают плохие мысли?

Он скрывал своё состояние за лёгкой улыбкой. Голова кружилась, будто в бреду, и внутри всё гудело. Он хотел закончить этот разговор.

— Простите?

— Ты же сказала, что у всех бывают дурные мысли.

— …

Фиби Энсис вдруг отвела взгляд, будто её подловили. Он спросил просто так, но её замешательство разожгло в нём любопытство.

— Ну так что? Какие такие плохие мысли были у тебя? Скажи.

— Нет, если сказать такое вслух…

— Убить кого-то захотелось? Меня, например?

Фиби в ужасе подняла на него глаза.

— Нет! Что вы! Я никогда не думала о том, чтобы… кого-то убить…

— Тогда что? Если не скажешь — сам додумаю.

Фиби Энсис сжалась в комочек, лицо стало растерянным, почти отчаявшимся. Впрочем, и эта её реакция весьма любопытна. Даже мила.

— Я никому не скажу. Только между нами. Расскажи.