Онлайн чтение книги Истоки зла Origins Of Evil
3 - 79

«Чудовище…»

Тирион усмехнулся.

Чего я вообще ждал?

Его усмешка, кажется, задела Фиби — она заговорила дрожащим голосом:

— Ваше Высочество… человек… ваша кормилица… она умерла.

Смерть Жаны Шубовой не значила для него ровным счетом ничего. Он даже не понимал, почему должен придавать ей хоть какую-то ценность.

Жана Шубова была его кормилицей и добросовестно выполняла свои обязанности, но никогда не проявляла к нему привязанности. Скорее, она его боялась.

Так с чего бы ему сейчас горевать?

— Ага. Вижу. 

Фиби молчала. В лице её промелькнуло нечто странное. И тут к ним приблизился один из партизан.

— Ваше Высочество, что прикажете делать с телом…

— Позже заберёте. Принцесса хочет оплакать мою кормилицу.

— Понял, как скажете.

Партизан отошёл. За это короткое время Фиби словно скисла. Она продолжала держать Жанну за плечи, тяжело дыша, будто каждый вдох давался ей с большим трудом.

Тирион молча смотрел на неё. Он не понимал этого, но, видимо, обычным людям требовалось время, чтобы обработать и принять факт чьей-то смерти.

Опустив голову, Фиби наконец нарушила тишину дрожащим голосом:

— Вам… совсем не больно, Ваше Высочество?..

— А должно быть?

Тирион улыбнулся легко.

— Мы давно не виделись. Да и она меня не особо любила. Не вижу причин для печали.

— Но она же была вам не чужая… всё-таки…

— Подумай хорошенько, принцесса. Жанну Шубову убил не я. Я понимаю, что тебе больно, но не стоит проецировать на других злость на убийцу.

Фиби безучастно смотрела на него, и лицо её дрогнуло. Она не могла его понять — это читалось по глазам.

Тирион почувствовал, как его улыбка постепенно стирается с лица. Он никогда не ждал от кого-то понимания — так ему казалось. И всё же, когда выражение принцессы оставалось прежним, он ощутил, как лицо его деревенеет, и поднялся, стараясь скрыть это.

— Пора уже заняться телом…

— Ваше Высочество.

Фиби Энсис заговорила снова.

Тирион бесстрастно посмотрел на нее сверху вниз.

Заплаканная Фиби спросила:

— Вы когда-нибудь убивали людей?

Тирион замер на мгновение, а потом мягко улыбнулся.

— Пойдём, принцесса.

Борис Кроваль, закованный в кандалы, бессмысленно уставился в потолок. Он сидел в маленькой, темной тюремной камере. Его сообщники были разбросаны по разным камерам, и он даже не знал, что с ними.

— Сука…

Борис обмяк и выругался сквозь зубы.

Ну надо же было нарваться именно на ту самую принцессу. И чтоб прямо туда пожаловал сам кронпринц. Удача отвернулась от него с такой яростью, что впору было смеяться.

В этот момент дверь камеры открылась, и внутрь вошёл мужчина в безупречно белой рубашке и чёрных брюках.

— Борис Кроваль.

Это был Тирион Солем Апель. Наследный принц Юстинии.

Он был настолько крепко сложен, что Борис непроизвольно вздрогнул. С первого взгляда было ясно: даже если броситься на него с кулаками — шансов нет.

— Вы… вызывали, Ваше Высочество?

Борис мгновенно стал подобострастным.

Тирион Солем Апель едва заметно усмехнулся: его развлекала эта внезапная покорность. В руках он держал большой прямоугольный ящик, который тут же поставил на стоящий рядом стол.

— В этот раз ты устроил настоящее представление.

Он неторопливо закатал рукава. Когда обнажились мощные, загорелые руки, взгляд Бориса стал еще почтительнее.

— Да, я… я не должен был так поступать. Я в самом деле раскаиваюсь, Ваше Высочество. Видимо, меня ослепили деньги…

— Правда?

— Да! Я всего лишь пешка… я дам любые показания в суде, только пощадите…

Он был вынужден пресмыкаться перед Тирионом, но в глубине души презирал его. 

Наследный принц Тирион славился своей проницательностью и непредсказуемостью, но в конце концов он был всего лишь принцем. Борис считал, что если достаточно униженно ползать перед ним, то можно избежать серьезного наказания.

Но в следующее мгновение звонкий, чистый смех оборвал его мысли.

— На самом деле, я тебе даже благодарен.

— …Прошу прощения?

Борис замер. Волна странного беспокойства накрыла его без предупреждения.

…Почему он такой спокойный?

Наследник вёл себя совсем не так, как ожидал Борис. Не пыжился, не давил авторитетом, не склонял к сотрудничеству. Он просто лениво смотрел на него своими ярко-зелеными глазами, которые светились даже в темноте.

— Благодаря тебе у нас впервые появились жертвы. И не кто-нибудь, а моя кормилица. Неплохая отправная точка для моего сюжета, мне подходит.

— Что… вы имеете в виду?

— Это значит, что даже неповоротливый Солем не сможет остаться в стороне, когда есть погибшие.

— Я не…

Тирион не стал отвечать и просто тихо рассмеялся.

По спине Бориса медленно поползли мурашки. Слова кронпринца звучали так, будто он ждал, чтобы кто-то умер.

Тот самый принц, которого называют мягким человеком?

Во рту у Бориса пересохло. Только сейчас он смог отбросить свои предубеждения и по-настоящему взглянуть на мужчину перед ним.

Зеленые глаза, не терявшие своего цвета даже в темноте, светились свежим, прозрачным безумием.

Бориса словно сковало.

Мягкий? Кто, чёрт возьми, вообще так про него говорит?

— Борис Кроваль, ты скажешь на суде ровно то, что я хочу услышать.

От этого чистого, холодного голоса у Бориса задрожала челюсть.

— Да, да, разумеется… Я так и сделаю… только…

— Увы, я не верю пустым обещаниям.

— Эт… это не просто слова! Я серьёзно!

— Ты готов давать показания в мою пользу безо всякой выгоды для себя? Ха-ха, разве мир устроен так просто?

— Ваше Высочество!

Когда Тирион потянулся к металлическому ящику, Борис побледнел.

Что там лежало — он разглядеть не мог. Принц перебирал пальцами, как будто выдёргивал перья из крыльев птицы, и металлические предметы глухо звенели, сталкиваясь друг с другом.

Наконец, найдя то, что искал, Тирион Солем Апель широко улыбнулся.

— Ну что, начнём?

Настроение у Клаудии было, мягко говоря, паршивым. Она пыталась успокоиться, медленно составляя цветочную композицию, но это мало помогало.

Виноват в этом был Тирион Солем Апель.

Именно его кормилицу убили те, кто устроил беспорядки в Филсене. Мало того, что появились жертвы — смерть кормилицы самого кронпринца могла повернуть общественное мнение в его пользу.

Отряд, организованный Тирионом, тоже сыграл свою роль. Он собрал помещиков, городскую стражу и добровольцев в единую группу, которая показала впечатляющие результаты в подавлении беспорядков.

Кроме того, Тирион заручился официальной поддержкой Фралле, что позволило сменить восприятие жителей империи с «дикой, необузданной нации фраллийцев» на «горстку отбросов, от которых и сама Фралле открестилась».

В результате весь шквал критики, который должен был обрушиться на Тириона, легко переключили на действия отдельных фраллийских радикалов, устроивших насильственные беспорядки.

— Ваше Высочество!

В этот момент служанка буквально влетела в гостиную, распахнув дверь с непозволительной резкостью.

— Вышел экстренный выпуск!

— Давай сюда.

Клаудия поспешно отложила садовые ножницы. Горничная протянула ей свежий номер, и она сразу же начала читать статью.

Через несколько строк лицо её исказилось.

— Тирион!

Статья рассказывала о дерзком налёте на императорскую резиденцию в Филсене. Преступники, как гласил текст, «осмелились» напасть на резиденцию короны, «покушаясь» на «несчастную» фраллийскую принцессу — и в результате этого «была убита кормилица кронпринца».

Но этим дело не ограничилось. Главарь нападавших, Борис Кроваль, в суде дал признание, достойное экстренного выпуска.

«Я… получил приказ от человека по имени Карел Лучек…»

Даже с раздробленными костями ног и без единого живого места на теле, Борис Кроваль чётко назвал одно имя.

Карел Лучек.

Что?!

Как только Клаудия увидела его имя в статье, её охватила паника.

Он был одним из связных, через которых она отдавала указания фраллийцам.

Значит, он всё это время был змеёй, которую подослал Тирион?

Такого она не могла даже вообразить. Карел Лучек сотрудничал с ней задолго до планирования этих событий. 

А Тирион на этом не остановился: он сделал поистине коварный и изящный ход.

«В комнате Карела Лучека, задержанного по подозрению в подстрекательстве, была обнаружена бумага из дворца принца Эрника Мюхи Апеля…»

— Подлец!

Клаудия не выдержала, вскрикнула и стиснула зубы от ярости.

Это было объявление войны. Тирион ясно дал понять: ты посмела тронуть меня, а я ударю по твоему сыну.

Разъярённая Клаудия стиснула зубы и взмахнула рукой. Ваза, угодившая под этот жест, с грохотом разлетелась на куски.

— Тирион… мерзкая тварь!

Она вцепилась в газету и, вскинув голову, произнесла:

— Так нельзя. Хейли, я сама направлюсь во дворец, я должна объясниться…

Но договорить она не успела.

За дверью гостиной уже стоял придворный из Императорского дворца с каменным лицом.

— Его Величество Император срочно собирает Совет.