Онлайн чтение книги Истоки зла Origins Of Evil
1 - 29

Возможно, всё дело было в визуальном возбуждении, которое вызывала в нём Фиби Энсис, — слова сорвались так, как подсказывал его характер. Но раз слышала их только она, это не имело значения.

Фиби с отвращением посмотрела на фаллос в своей руке, затем медленно поднесла его ко рту.

— М-мгх.

Неумело обхватив губами, она попыталась взять его в рот, но предмет был слишком толстым. Подбородок напрягся, челюсть распахнулась, и, беспомощно моргая, она замерла с этим чудовищем во рту.

Тирион улыбнулся, чувствуя, как внизу снова пробуждается жар.

— Пора поработать ртом, принцесса.

Фиби сглотнула слюну и, с выражением глубочайшей скорби, начала нерешительно двигать губами.

— М-мх…

Тирион вздрогнул от этих тихих, захлёбывающихся звуков. А член, и без того отзывчивый, продолжал наливаться и расти.

На мгновение он представил, как она делает это с ним. Как он нежно гладит Фиби Энсис по щеке, а она, с глазами, полными унижения, заглатывает его до самого горла.

Приятно? Безусловно. Но слишком… банально. Гораздо интереснее было наблюдать, как Фиби Энсис покорно сосёт искусственный фаллос и рыдает.

Тирион скрестил ноги, подперев подбородок рукой, и с тёплой улыбкой наблюдал, как она неуклюже работает языком и челюстью.

Фиби Энсис была ужасна в этом. Она не знала, как двигаться вверх-вниз, лишь по-детски посасывала, как младенец материнскую грудь. Когда ей не хватало воздуха, она останавливалась, затем снова отправляла в рот эту громадину и беспомощно шевелила щеками.

— Лижи, — наконец не выдержал Тирион. — Представь, что твой язык должен очистить каждый миллиметр.

Фиби, до этого яростно пытавшаяся затолкать фаллос глубже в горло, изменила тактику. Она высунула язык и начала водить им по головке.

От гладкой прорези на кончике — до расширяющейся, как шляпка гриба, части, затем дальше, вдоль тёмной уздечки и толстого ствола.

Вскоре фаллос блестел от слюны, которая капала и с губ Фиби Энсис. Её дыхание теперь больше походило на всхлипывания.

Тирион, подавляя желание прикоснуться к себе, мягко прошептал:

— Талант. Твоя мать гордилась бы тобой, принцесса.

Фиби замерла. Глаза мгновенно наполнились слезами, влага тут же скатилась по щекам. Она выплюнула фаллос.

— Этого… этого не надо говорить…

— Не нравится?

Она кивнула, всё ещё плача.

Тирион восхитился: она так наивно обнажала свои слабости — те, что он бы тщательно скрывал.

— Тогда я буду говорить это чаще.

Ему чрезвычайно хотелось осквернить эту чистоту.

На лице Фиби застыл шок, и слёзы покатились по щекам.

— Ваше Высочество… вам правда весело?

Тирион замер.

«…Ты находишь это забавным?»

Он целую вечность не слышал этот вопрос. С тех пор как начал играть роль всеми обожаемого и безупречного наследного принца.

Тирион почувствовал, как азарт угасает, и поднялся с места.

— Если бы было весело...

— П-почему...

— С какой стати я должен понимать принцессу или добиваться, чтобы она поняла меня?

В конце концов, никто никого не понимает, да и он сам не ждёт понимания.

Тирион взглянул на Фиби. Заплаканная принцесса больше не вызывала в нём интереса. Мир снова стал скучным.

— Когда придёшь в себя, навести меня.

Он уже повернулся, чтобы уйти, как вдруг...

Дверь в коридор распахнулась, и в комнату вошёл тот, кого он не ожидал увидеть.

— ...Брат.

Это был Эрник.

По его озадаченному выражению было ясно: он догадывался о происходящем ещё с тех пор, как увидел Натали у дверей.

Тирион на мгновение замер, затем бесстрастно спросил:

— Тебе что-то нужно от принцессы?

Эрник бросил взгляд на Фиби Энсис за его спиной и осторожно произнёс:

— ...Матушка желает её видеть.

Фиби шла вместе с Эрником в покои императрицы.

Он долго молчал, но вдруг заговорил:

— Ты в порядке?

Эти слова прозвучали так просто и по-доброму, что у Фиби вдруг защипало в носу.

— …Всё хорошо. Спасибо, что беспокоитесь, Ваше Высочество.

Эрник посмотрел на неё с любопытством и спросил:

— Что ты сделала, что брат тебя возненавидел? Обычно он не выходит из себя без повода.

Фиби замялась. Как объяснить всё, что произошло в тот день? Её лицо омрачилось.

— Думаю… я просто повела себя слишком бестактно.

Эрник не сводил с неё взгляда, потом цокнул и произнёс:

— Не бестактно. Скорее всего, слишком прозорливо.

— …

— Что бы там ни было, тебе, наверное, сейчас нелегко. Держись.

Хотя сочувствия в его голосе почти не было, Фиби отчётливо почувствовала: ему действительно жаль её.

Впервые за долгое время кто-то по-настоящему переживал за неё. От этой простой мысли внутри что-то оттаяло, и она спросила почти непроизвольно:

— А Вы… Вы тоже знаете, каким был Его Высочество в детстве?

— Конечно.

Эрник на мгновение замолчал, потом добавил:

— И не только я. Те, кто давно с братом, тоже многое понимают.

При этих словах Фиби вспомнила Ригана Бейна — виконта, которого называли правой рукой императора.

«Его Высочество с детства был... другим».

Вот что он тогда сказал.

Если он говорил о сути Тириона…

— То есть… значит, и Его Величество Солем знает?

Фиби задала этот вопрос с замиранием сердца. Эрник кивнул, будто это и вовсе не было секретом.

— Разумеется. Как ты думаешь, почему, несмотря на все заслуги брата, его до сих пор не признали официальным наследником?

У Фиби перехватило дыхание.

— Я думала… там какая-то сложная политическая интрига.

— Никакой интриги. Я — неспособный, брат — способный. Но, видимо, Его Величество считает, что есть вещи поважнее.

Эрник улыбнулся, но в этой улыбке сквозила горечь.

— …Если бы отец просто признал его, всё было бы куда проще.

Фиби не знала, что сказать. Ей было сложно понять, что творится в его душе, а ещё не давала покоя мысль о том, что Солем знает, каким Тирион был на самом деле.

«Прошу, позаботься о нём».

Эти слова прозвучали на балу почти как просьба о покровительстве.

Если так… значит, он знал, что Тирион сделал со мной?

И всё равно… попросил заботиться о нём?

Голова шла кругом. Если всё это правда, значит, она всего лишь игрушка в руках Тириона и Солема.

Мне нужно поговорить с Солемом. Я должна выяснить всё сама.

В этот момент они подошли к дворцу императрицы. Здание, отливавшее тёплым оттенком слоновой кости, внушало благородное, почти суровое спокойствие.

Эрник отвечал на поклоны слуг лёгкими жестами и шагал уверенно, а Фиби, вся сжавшись от напряжения, следовала за ним по пятам.

Он коснулся ручки двери и, прежде чем открыть её, тихо прошептал:

— Фиби Энсис, если хочешь выжить, веди себя с умом.

Дверь распахнулась. За ней простиралась широкая галерея со стеклянными окнами до самого потолка, из которых открывался вид на сад.

Посреди стоял небольшой чайный столик. За ним сидела поразительно красивая дама в расцвете лет.

Вот она… Её Величество Императрица.

В отличие от скованной Фиби, Эрник вошёл широким шагом и сразу же рассмеялся.

— Матушка, я привёл принцессу.

Императрица, державшая в руке чашку чая, спокойно поставила её и подняла взгляд на гостей. Все её движения были неспешными, величавыми.

— Добро пожаловать, принцесса.

Стоило ей встретиться с этими острыми, фиолетовыми глазами, как она тут же потупила взгляд и присела в глубоком реверансе.

— Фиби Энсис из Фралле приветствует Луну Империи.

Пока Эрник устраивался рядом с матерью, императрица медленно оглядела Фиби с головы до ног. Фиби не поднимала глаз, но всё равно ощущала на себе этот взгляд.

— Присядьте, принцесса, — негромко сказала императрица Клаудия.

Фиби беззвучно подошла и заняла место напротив неё.

Эрник в это время спокойно наслаждался ароматом чая — он явно не собирался вмешиваться в разговор.

Императрица любезно налила гостье чашку чая.

Фиби старалась не думать о пере Тириона и, сдерживая дрожь, сделала осторожный глоток.

— У чая потрясающий аромат. Спасибо за приглашение, — первой заговорила Фиби, надеясь хоть как-то показать, что она не представляет угрозы.

К счастью, императрица Клаудия одарила её ленивой, почти сонной улыбкой.

— Из гор Баллох. Мои любимые листья.

— Спасибо, что позволили мне их попробовать. Это честь.

— И я благодарна вам, что согласились на столь внезапную встречу.

Голос Клаудии оказался куда мягче, чем Фиби ожидала.

Но ощущение, что она идёт по острию ножа, никуда не исчезло. Возможно, дело было в том, что глаза императрицы совершенно не улыбались.

Холодный пот скользнул по позвоночнику Фиби.

И вот императрица заговорила вновь — мягко, но без всякой теплоты:

— Сегодня я позвала вас, потому что хочу кое-что сказать.

— Кое-что… сказать? — с трудом переспросила Фиби.

— Именно.