Онлайн чтение книги Муж-злодей, которым ты одержима, здесь Villainous Husband, the One You’re Obsessed With is Over There
Глава 139

— Когда я попросил отказаться от оружия, Провидение сделало Серафину самим оружием.

До этого момента мне все было известно. Именно поэтому Серафине пришлось пережить ужасные события. Старик, видно, не в силах сдержать волнение, торопливо глотал ячменный чай. Следующая его фраза оказалась по-настоящему шокирующей:

— Но когда крестник Актиллы встретился с оружием, предназначенным для его поражения — ничего не произошло.

— Что?

— Простите?

Мы с Су-хеном отреагировали одновременно.

Ничего не произошло?

Как раз наоборот.

Именно потому что что-то произошло, Серафина повернула время вспять, а мне дали ее судьбу. Су-хена тоже постигла незавидная участь.

От волнения я заговорила быстрее:

— Что вы имеете в виду? Зимой крестник Актиллы встретил святую Тунии, и...

— Это случилось не зимой, — старик ответил сухим, вялым голосом. — Это было поздним летом, почти осенью.

Что же тогда произошло в тот период?

Су-хен, проживший в том мире около 170 лет, пыталась вспомнить что-то далекое, но я смогла сразу ответить:

— Охота на демонических зверей...?

— А.

Похоже, Су-хен только понял это только сейчас. Густой, душный воздух вокруг нас вдруг стал ледяным. Я погладила руку, слегка поежилась.

Мы с Су-хеном на мгновение встретились взглядами.

Когда я ездила вместе с Раньеро на святые земли Тунии, Серафины там не было. Чтобы не допустить их встречи раньше оригинального сюжета, Су-хен уговорил архиепископа отправить Серафину в паломничество. Хотя в изначальной истории такой поездки и не было.

Но если верить словам старика...

До начала сюжета в первой временной линии, Раньеро и Серафина уже встречались. И при этом — ничего не произошло.

— Ах... — я прижала ладонь ко лбу.

После чтения романа я была абсолютно уверена, что их первая встреча произошла зимой.

Начало истории описывается встречу Раньеро и Серафины с точки зрения Раньеро. Описание его "первого впечатления" настолько яркое, что сравнивается с сотворением мира. Но на самом деле эта встреча не была первой.

Они уже виделись во время истребления демонических зверей.

И хотя Раньеро смотрел на Серафину тогда, он совсем не запомнил ее. Вот почему, когда они встретились зимой, он воспринял их встречу как первую. А точке зрения Серафины, которая должна была помнить прошлую встречу, в романе не говорится.

Нас с Су-хеном обманули этим ловким приемом автора.

— В таком случае...

Если между Раньеро и Серафиной во время охоты на демонических зверей не произошло никаких искр...

— Ах...

Вдруг мне вспомнилась встреча с Тунией.

Когда я потеряла сознание из-за яда, мой разум на короткое время вознесся в божественный мир. Тогда бог, которого я встретила, сказал следующее:

"Понадобилось дополнительное вмешательство, чтобы пленить разум Раньеро, когда Серафина выполняла свои обязанности."

Дополнительное вмешательство.

Чтобы дать Серафине мотивацию пронзить Раньеро — потребовалось дополнительное вмешательство.

Должно быть, это была вторая сделка между Провидением и Тунией.

— В обмен на сделку, что свяжет Серафину и Раньеро, тебя выгнали из родного мира и превратили в обычного человека в другом.

Именно поэтому бог милосердия не мог говорить с Серафиной на протяжении всего оригинального сюжета.

Потому что его больше не существовало!

Я до сих пор помню срывающийся и отчаянный голос бога, который пытался удержать меня, когда я решила заключить сделку. Но в случае Серафины все было иначе. Туния не знал, что Серафина собиралась заключить сделку с Провидением. Только после того, как сделка завершилась и время перемотали назад, Серафина получила божественное наказание.

Мысль молнией пронеслась в голове:

"Серафина вернула время к концу весны".

Можно предположить, что вторая сделка между Тунией и Провидением была заключена осенью, уже после охоты на демонических зверей.

"Значит, Серафина вернулась во времени до того, как между Тунией и Провидением была заключена вторая сделка..."

— Ха...

У меня заболела голова.

В разорванной надвое временной линии даже само существование бога Тунии раскололось. Так что этот бедный старик, с несчастным лицом сидящий напротив меня и Су-хена, действительно меня не знает.

Он не знает, что Серафина отмотала время, что ее лишили титула святой, что душу Эдена уничтожили в качестве платы за сделку с Провидением. Он не знает, что, чтобы заполнить пустые места "оружия" и "меча", меня и Су-хена затащили туда. Он даже не знает, что случилось с Серафиной и Раньеро зимой в первой временной линии, не говоря уже об остальном.

"Имя святой, что была под моей опекой, — Серафина. Вы — после нее? Тогда… получается, я все еще там?"

Теперь мне стал ясен смысл этих странных слов.

— Не нужно объяснять больше… Я все поняла, — прошептала я дрожащим голосом.

Я посмотрела в сторону и увидела, что Су-хен тоже понял, что происходит. Только он глубже погрузился в размышления, нахмурив лоб. Казалось, его мысли зашли дальше моих.

Спустя несколько минут он наконец заговорил:

— Писатель… это Провидение.

Пока он бормотал себе под нос, я посмотрела на телефон.

Звучит логично.

Провидение использовало роман как маскировку для портала и перетащило нас с Су-хеном в тот мир, чтобы восполнить пустоту, возникшую из-за конфликтующих желаний и расплат между Серафиной и Тунией.

***

Я помню момент, когда заключала сделку с Провидением. Тогда у меня сложилось стойкое впечатление, что у Провидения нет ни характера, ни индивидуальности. Казалось, будто я разговариваю с искусственным интеллектом.

Оно и было настоящим Провидением — всего лишь гигантским законом, холодным и безликим.

Но авторское послесловие к роману 「Цветы распускаются в бездне」, увиденное мною в том мире, а также всплывающее сообщение, которое получил Су-хен на своем устройстве — все это было наполнено индивидуальностью и личностью. От этого не по себе.

Есть и еще одно странное несоответствие.

И послесловие, и сообщение — очевидно, принадлежат одному и тому же автору, но по стилю ощущается, будто их написали разные люди.

В послесловии читается самоуверенное эго, а в сообщении, которое получил Су-хен, — скромность и чувство вины.

Однако Су-хен объяснил это просто:

— Потому что у него нет личности.

Провидение просто имитировало человека.

Именно потому, что это существо, лишенное собственной личности, лишь копировало поведение людей, его проявления казались настолько противоречивыми.

Я частично согласилась с этой гипотезой.

На этом мы с Су-хеном решили возвращаться. Здесь нам было больше нечего получить. На лице старика читалось множество вопросов.

Кто мы такие, что произошло там, в том мире...

Что стало с его любимой дочерью, Серафиной, которую он сам загнал в пасть беды.

Но он ни о чем не спросил и просто отправил нас обратно.

Раз он не спрашивает, нам и нечего говорить.

Мы просто встали и ушли.

Страдание от неразрешенного любопытства — часть той цены, которую он должен заплатить.

За грех вины, за то, что разрушил чужую жизнь, он будет до конца своих дней влачить жалкое существование в чужом мире, одинокий, в нищете.

Почему-то мне стало горько. Не появилось ни чувства справедливого возмездия, ни злорадства, остался только неприятный осадок.

— Другие боги ведь не загадывали желаний. Значит, им и платить не придется, да? — тихо сказала я Су-хену, когда садилась в машину.

Не только другие боги, даже само Провидение, скорее всего, не заплатит никакой цены. Су-хен завел мотор и равнодушно ответил:

— Наверное, так.

Я растерялась от его простого ответа, затем взглянула на обветшалый дом и мрачно пробормотала:

— Грех совершили все вместе, а расплачиваться приходится только одному. Абсурд.

Машина тронулась с глухим стуком. Су-хен не прокомментировал мое сочувствие старику. Похоже, он считал, что судьба того — не его дело.

В машине какое-то время слышался только тихий гул двигателя. Су-хен, похоже, не испытывал дискомфорта от тишины, даже радио не включал.

В этой тяжелой тишине я смотрела на медленно сменяющийся пейзаж за окном и, выждав момент, задала вопрос:

— Почему ты провелив том мире целых 170 лет?

Меня терзало любопытство, потому что он отказался называться Эденом. Если ему так ненавистно это имя, то почему он не вернулся раньше? Су-хен заговорил привычным, ровным голосом:

— Сначала Ричард попросил меня пойти с ним на банкет по случаю победы.

— И ты согласился?

— Да. В этом не было ничего сложного. Я всегда мог вернуться обратно — врата открывались и закрывались в любой момент.

И Су-хен сказал, что они с Ричардом отправились в Сомбинию.

— А потом на нас напали.

Это было дело рук остатков армии Актилуса, потерявших свою страну. Су-хен получил серьезные ранения и едва не погиб.

— Тогда я пожалел, что вообще согласился на банкет и не вернулся обратно раньше, — Су-хен закрыл глаза, смеясь над собственной глупостью.

Но вопреки ожиданиям, что он умет на следующий день, он проснулся.

— Все раны полностью зажили.

— ………

— Ну, потом случилось еще несколько инцидентов, и я начал понимать, что происходит с моим телом. Даже провел несколько экспериментов.

Он рассказывал сухо, как будто речь шла не о нем самом. Я молча слушала.

— Я понял, что тело Эдена восстанавливается снова и снова, каждый раз возвращаясь к состоянию "определенного дня". Я начал догадываться о причине. Я решил, что это расплата за твое желание, так что с тобой произойдет то же самое.

К тому моменту мы уже выехали на улицы города. Су-хен остановил машину на красный свет.

— Я подумал, что человек вроде тебя не выдержит. Поэтому решил тебя дождаться.

Я посмотрела на его четкий профиль.

— Если бы врата закрылись без меня, ты навсегда осталась бы в том мире, в петле вечного дня.

— Как трогательно, — вздохнула я.

Было приятно, что он ждал, но это меня не тронуло. Я не думала, что он сделал это из-за заботы. Я слишком хорошо поняла, кто он такой, когда была рядом. Причина в духе Су-хена...

"Наверное, это задевало его гордость".

Все очевидно.

Он подал сладко приукрашенную ложь, лишь бы скрыть настоящую причину. Он хотел скрыть настоящую причину своего ухода. Даже если я начну копать глубже, он все равно не признается, поэтому я решила сделать вид, что не заметила.

Я сменила тему:

— Но в итоге ты так и не дождался, пока я проснусь.

При этих словах у Су-хена на лбу появилась легкая морщина. Похоже, он вспомнил что-то неприятное:

— Это...