Онлайн чтение книги Муж-злодей, которым ты одержима, здесь Villainous Husband, the One You’re Obsessed With is Over There
Глава 140

Су-хен держал рот закрытым, словно моллюск. Когда мы пересекли еще три красных светофора, я, не выдержав, заговорила первой:

— Если тяжело сказать, можешь не говорить.

Он не хотел говорить, но, видимо, мои слова задели его за живое.

— Это не что-то тяжелое.

Казалось, ему было трудно признать, что он мог страдать из-за того мира. Я молча ждала его следующих слов. Су-хен, тяжело вздохнув, начал объяснять:

— Пока я был там, я жил в Сомбинии. Через 35 лет Ричард умер, и на трон взошла его дочь. Но долго она не продержалась. Всего через три года последовала за отцом.

— Понятно...

— Династия продолжалась и после этого. Но, похоже, наследницы женского пола в королевстве Сомбиния не рождались под счастливой звездой. Править долго им было не суждено. Где-то в четвертом поколении появилась еще одна королева, но она умерла почти сразу после восхождения на престол.

Ее пришлось оставить, когда ей было всего одиннадцать — хрупкую, болезненную девочку. Она доверила ребенка не мужу, а Су-хену.

Видимо, сильно доверяла ему, как соратнику легендарного героя Ричарда и одноглазому мудрецу. Су-хен не считал эту просьбу чем-то трудным.

— Новая королева, взошедшая на трон в юном возрасте...

На слове "королева" мои мышцы невольно напряглись. Только что Су-хен говорил, что женщины-наследницы Сомбинии не жили долго. Мое мрачное предчувствие оправдалось.

— В восемнадцать лет ее убили.

Хотя история вовсе не имела ко мне отношения, сердце почему-то сжалось. После этого Су-хен долго не мог заговорить снова. Помедлив, я попыталась его утешить:

— Тебе, наверное, пришлось нелегко...

Сказав это, я тут же пожалела, вдруг это задело его гордость?

Но Су-хен неожиданно кивнул:

— Я был зол. Было ясно, кто именно ее убил, и я подумал, что они должны за это заплатить.

Я посмотрела в окно. Так что же, он вернулся после того, как отомстил? Опустошенный и измученный?

Нормальный человек поступил бы так, но Су-хен не из таких. Почему-то мне казалось, он поступил иначе. Я осторожно уточнила:

— Значит, ты отомстил?

— Нет, — полученный ответ был четким и ясным. — Как только мне захотелось мстить, я понял, что это опасно. Поэтому я сразу все бросил и вернулся.

Это было похоже на Су-хена, но я все же не до конца поняла. Что именно он счел опасным?

— Я почувствовал, что начинаю сливаться с тем миром. Что мне может быть все труднее сохранять свою личность Ча Су-хена.

Даже после этих слов у меня остались вопросы. Для меня, например, тело и имя не столь важны. Пока я выживала в том мире, я почти забыла, что меня зовут Чхве Ен-джи. Я не считаю, что тело или имя определяют меня.

Но Су-хен, кажется, думал иначе. Он цепляется за свое имя и тело. Что заставило его быть таким? Я знаю лишь немногое о его прошлом и не могу понять.

"Он ведь не выглядел человеком, страдающим от нарциссизма..."

— Давай закончим разговор о том мире, — Су-хен сказал это довольно резко. — Думаю, все кончено. Ты вернулась. И даже неясные вопросы, что тяготили меня, вроде как прояснились.

Я слегка кивнула.

Сейчас у меня нет времени копаться в прошлом — есть и более насущные заботы. Я осторожно сказала:

— Нужно искать работу. Хотя это может быть непросто...

У меня нет особого образования, к тому же пять лет я лежала в больнице. Все это — минусы на рынке труда.

"Наверное, нужно сначала получить хоть какую-то квалификацию..."

— Чем хочешь заниматься? — спросил Су-хен.

— Даже не знаю...

— У тебя действительно нет мотивации.

Его неожиданное резкое замечание заставило меня закашляться.

— Похоже, ты действительно не знаешь, чем хочешь заниматься.

Это правда.

Я отвела взгляд и неловко усмехнулась. Пока я смущенно улыбалась, Су-хен решительно продолжил разговор:

— Пока не обязательно сразу искать работу. Давай сначала найдем, где тебе жить.

— Ты найдешь мне жилье? — спросила я в шутку.

На самом деле, после того как Су-хен уже оплатил больничные счета, ожидать от него еще чего-то казалось мне чересчур наглым.

Я думала, что с накопленными деньгами смогу на несколько месяцев покрыть залог и аренду недорогой комнаты.

Но ответ Су-хена оказался неожиданным:

— Я ведь дал слово, значит, должен нести за него ответственность.

***

В итоге я решила не искать работу.

Даже если бы на этом Су-хен решил остановиться и больше не помогать, я бы не обиделась. Одной только его помощи с больничными счетами было бы более чем достаточно, объективно это уже огромная помощь.

Но я и не стала отказываться от его помощи дальше. Да, возможно, это немного нагло с моей стороны, но, подумав, я поняла, что сейчас не время думать о приличиях.

Осознавать пятилетний пробел было страшно.

После того как я окончательно разорвала все связи с тем миром и попыталась сосредоточиться на реальности, это осознание только усилилось, и мне стало не по себе, я начала торопиться.

И именно в этот момент слова Су-хена снова оказались мне в помощь.

— Вы же знаете, чем больше торопишься, тем хуже выбор делаешь?

Я кивнула, хотя про себя буркнула: "Вот ведь зануда. Всегда таким был".

Это имело смысл. Каждый из нас когда-либо попадал в ловушку, потому что не было времени расслабиться.

Интересно, бывало ли, что Су-хен делал неправильный выбор из-за нетерпения?

Он посоветовал мне хотя бы месяц просто подумать. Это было разумно, ведь с больницей и жильем он уже помог, и не было срочной необходимости сразу начинать зарабатывать.

Однако даже к концу месяца я так ничего и не придумала. Мне начало казаться, что я просто прожигаю время и только старею, ничего не меняя.

Избавиться от этой тревожной спешки было непросто.

И тогда, в один из дней, все изменилось.

Внезапно я приняла решение.

***

— Я хочу поступить в университет, — я глубоко вздохнула и сказала это вслух.

— Но, похоже, мне придется сдавать Сунын (Прим. пер.: это единый вступительный экзамен в Корее). Количество желающих поступить на факультет, куда я хочу, просто смехотворно мало.

— А куда ты хочешь?

Когда я попыталась ответить, лицо вспыхнуло от смущения.

Стоит ли вообще говорить? Это ведь не медицинский или юридический факультет с гарантированной лицензией. Не факт, что с этим вообще получится найти хорошую работу...

— Садоводство.

— Садоводство?

Было трудно понять, какое впечатление произвел мой ответ на Су-хена. Он оставался невозмутимым и спокойно кивнул:

— Хорошо, поступай.

Я все-таки решилась на наглый вопрос:

— А как долго... ты сможешь меня поддерживать?

— До окончания университета.

— Серьезно?

Это ведь наверняка тяжело для него. Я слышала, что Су-хен — студент юридической школы и в следующем году будет сдавать экзамен на адвоката. Сейчас у него нет стабильного источника дохода.

Да, он говорил, что у него есть сбережения, но вдруг он все потратит на меня?

— Раз уж я пообещал — должен дойти до конца, — Су-хен ненадолго задумался, а потом поставил условие. — Зато до следующего Сунына все должно решиться.

До следующего экзамена оставалось меньше полутора лет.

Я понимала: ради самой себя я должна уложиться в этот срок. Даже если все получится — поступлю в тридцать лет.

Но страх все равно никуда не уходил. А вдруг не получится? Я ведь давно уже забросила учебу.

Я сжалась и неуверенно спросила:

— Там ведь огромный объем. Реально ли все успеть к следующему Суныну?

— За полтора года можно даже в Сеульский университет поступить. Для уровня Сунына ум важен не так уж сильно, как ты думаешь.

Это были обманчивые слова с умной головой на плечах. Я кивнула, невпопад, пропустив их мимо ушей.

Вздохнула, но выбора не было.

Если я начну жаловаться, хуже будет только мне. Сказать я могла лишь одно:

— Попробую. До следующего Сунына.

***

Мне позвонила мама, которая узнала о моей выписке с опозданием. Я давно сменила номер, так что не понимала, как ей вообще удалось найти меня.

[Ен-джи, это мама. Говорят, ты выписалась? Как же хорошо! Поздравляю, что все наладилось. Прости, что я не была рядом, когда ты нуждалась во мне. Ты сможешь простить маму? Я хочу, чтобы мы, как настоящая семья, жили дружно и счастливо. Прости меня, пожалуйста. Дай маме шанс искупить свою вину перед дочкой. Я обещаю, что теперь все будет по-другому. Ен-джи, мама очень тебя любит.]

Когда я не взяла трубку, мама отправила длинное сообщение.

Слова про "жить счастливо и дружно" — наверное, не совсем ложь. Скорее всего, сейчас ей тяжело зарабатывать на жизнь. Она хочет, чтобы я работала и помогала ей.

Когда я лежала в больнице, мама избегала всякой связи со мной, а как только я выздоровела, сразу появилась, как ни в чем не бывало. Все это выглядело слишком очевидно. Я не ответила.

Первые несколько дней мама писала слезливые извинения, но примерно через десять дней показала свое настоящее лицо: посыпались обвинения: она называла меня бессердечной, жестокой.

С тех пор, как я очнулась в больнице, я ответила маме в первый и последний раз, а потом заблокировала номер.

[Живи «дружно» с Чжэхо. Я обойдусь и одна.]

С тем самым Чжэхо, моим младшим братом, который всегда был для нее «больным пальцем».

После этого мама начала звонить мне с чужих телефонов, будто пытаясь прожечь мой. Я просто выключила телефон.

И с боевым настроем зарылась в сборники тестов.

Даже времени на депрессию не осталось.

***

Когда я вспоминала, что находилась на грани жизни и смерти, то думала, что просто сидеть и учиться — это ничто по сравнению с тем.

Я хотела доказать себе, что смогу добиться успеха, прожить спокойную жизнь и принимать правильные решения.

В процессе этого я немного отдалилась от Су-хена.