Онлайн чтение книги Партнёрша хищника по контракту The Predator’s Contract Partner
Глава 86

Элиша была полна нежности. Даже в ее глазах, когда она смотрела на Нору, читалась доброта.

- Нора, иногда, чтобы прикрыть настоящее намерение, нужен отвлекающий манёвр.

Возвращаясь к началу всей истории, всё началось с разговора между Люцерном и Элишей:

- Позволь мне встретиться кое с кем.

- Без проблем. Можно увидеться с обоими, - равнодушно ответил тогда Люцерн. - С кем именно ты хочешь увидеться? С Ганнером? Или с Розарией?

- …Откуда ты узнал?

- Карта, которую ты мне передала - это тело Ризральфо. Что ты собираешься делать с этой картой? Очевидно, уничтожить Мерху. А если он исчезнет, Марко перестанет быть проблемой. Единственный человек, которого ты знаешь с серьёзными связями в храме - архиепископ Розария. Если хочешь заручиться её помощью, то пойдёшь к ней. А если хочешь вступить в союз с противником Мерхи - к Ганнеру.

Элиша лишь безмолвно кивнула, чувствуя, как внутри её пробирает дрожь от того, насколько Люцерн уже понял её замысел.

- Я хочу увидеться с обоими. И… У меня есть план насчёт Ганнера.

Она изложила свои мысли, и Люцерн невольно усмехнулся, всё совпало с тем, что он сам задумал.

Она предложила не просто устранить обоих, Мерху и Ганнера. А сделать ставку на третьего - Розарию.

Но Люцерн колебался, даже несмотря на то, что их цели совпадали:

- Но Элиша, в этом плане есть проблема. Действительно ли Розария хочет стать Папой? И даже если да, то как долго она сможет продержаться?

Вспомнив об этом, Элиша вновь почувствовала беспокойство.

- Её будет нелегко уговорить, - сказал он тогда.

 - Госпожа Розария отошла от борьбы за власть. Она боится, что, поднявшись наверх, не сможет защитить тех девочек, которых опекает. Но ей нужно понять: если во главе окажется кто-то вроде Ганнера, то голод, смерть, всё это повторится.

- …

- Даже если мы возведём Ганнера на престол, он нас предаст. Потому что он - волк. Как только почувствует власть, сразу ударит в спину. Стоит Главе подать руку - он будет ползать, лишь бы спасти свою шкуру. Но ты это уже понимаешь, Элиша, не так ли?

Люцерн прошептал:

- Ты хочешь сделать храм независимым от семьи Картье. А я ведь предупреждал: даже если я подниму мятеж, никто меня не пощадит.

- Как человек, который никогда не проигрывал, может говорить такое? - сказала Элиша, глядя ему в глаза прямо и открыто. - Если ты не можешь заполучить семью Картье, ты всё равно её уничтожишь.

Люцерн приподнял уголки губ.

- Элиша, - он нежно провёл рукой по её волосам, - ты не сможешь меня обмануть. Это действительно единственная причина?

- …

- Почему ты хочешь, чтобы именно Розария стала Папой, ммм?

- Потому что несправедливо, если Папой станет кто-то вроде Ганнера или Мерхи.

- Не знал, что в тебе живёт такое чувство справедливости. Одной Норы под моей крышей с её наивностью и так хватает.

- Дело не в этом. Я… Я выросла в монастыре. Для таких, как я, это был единственный шанс не оказаться в аду. Я думаю, храм должен быть прибежищем. Для тех, у кого больше нет ни дома, ни надежды.

- …

- Конечно, это не единственная причина. Люцерн, это и в твоих интересах тоже. Даже если Папой станет Ганнер, ты всё равно будешь его подозревать - и его, и Главу. Розария - человек чести, если она возглавит храм, у тебя не будет повода подозревать её в жажде власти. Хотя бы за это её не станут порицать.

Люцерн выслушал ее и тут же произнес:

- Отлично. Я согласен.

- Правда?

- Раз моя жена этого хочет, я обязан выполнить. Я должен завоевать твою благосклонность, чтобы завтра ночью снова оказаться между твоих ног.

- ...

Элиша вспыхнула от его слов. В тот же миг Люцерн понял, что с самого начала её целью было сделать Папой именно Розарию.

- Перестань дразнить меня.

- Я тебя дразню?

- … Можешь.

Элиша ответила с редким для нее послушанием. В последнее время, даже когда речь шла о работе, ей становилось все труднее сохранять хладнокровие. Внезапно Люцерн уставился на нее, гадая, что происходит.

Их взгляды встретились. В следующий миг он жадно поцеловал ее, скорее даже поглощал.

 - Итак…

Когда их губы разъединились, они остались влажными от слюны. Он мягко скользнул рукой по её талии и бёдрам.

- Может, пойдем в постель и придумаем что-нибудь плохое, как обычно?

Так и родился план. Она медленно познакомила его с задуманным ею сценарием.

Хотя на деле ей и не пришлось никого уговаривать. Стоило ей бросить пару намёков, и Люцерн уже видел всю картину. Механизм закручивался сам собой, будто их идеи с самого начала были одной и той же мыслью.

Вся эта история с «призраком», что вогнала Мерху в безумие, была лишь разминкой.

Они вдвоём раздавили Ганнера.

Следующим шагом было убедить Розарию. В частной беседе с Розарией Люцерн проговорился:

- У меня есть информация о Мерхе.

- Что ты имеешь в виду?

- Мерха скоро будет свергнут. Я выяснил о серьезном преступлении, которое он совершил. Уйти от ответственности не получится, он сам себя уничтожит.

Розария побледнела.

- Люцерн! Ты ведь знаешь, что я не вмешиваюсь в храмовые распри?

- Разумеется, я знаю, - спокойно сказал Люцерн.

- Я просто сделаю вид, что ничего не слышала. Я не хочу быть связана с этим.

- Но Вам всё равно придётся.

- …

- Потому что если Вы не станете Папой, то им станет Ганнер - тот, кого Вы так презираете.

Он говорил неторопливо, словно рассуждал вслух:

- Позвольте спросить: архиепископ Розария, которая всегда всё терпела и оставалась в стороне от борьбы за власть… Вы действительно терпели всё это, потому что у Вас нет ни капли жадности?

Она молчала.

- Или же Вы просто сдались, потому что поняли, эту войну Вам не выиграть?

Он смотрел прямо на неё, своими алыми глазами. Взгляд, ставший с годами только острее и пронзительнее, чем в день их первой встречи.

- А если завтра Ганнер, став Папой, вновь начнёт перерасходовать бюджет и красть те деньги, которые могли бы спасти жизни Ваших сирот? Уверены ли Вы, что, вспоминая сегодняшний день, не будете жалеть?

- ...

- Моя жена просила напомнить Вам... А она женщина, которая всегда говорит только по делу, верно?

Рука Розарии задрожала. Это было действительно жестоко и слаще любого шепота дьявола.

- Сейчас только два верховных жреца и архиепископ могут выдвигаться на пост Папы. Но моя должность - чисто номинальная. Это просто громкий титул и не более. Кто вообще станет избирать меня?

- Мне всего лишь нужно сделать Вас единственным кандидатом. На деле, если подумать, устраивать предвыборную кампанию это глупо и бессмысленно.

- Вы думаете, Глава будет сидеть сложа руки и позволит этому случиться? Как Вы собираетесь устранить двух кандидатов на папский престол?

- Если это действительно произойдет, тогда и решите, - спокойно сказал Люцерн, вставая с места. - Тогда, до свидания. Мою жену нельзя надолго оставлять одну - она слишком склонна устраивать великие дела, когда рядом никого нет,

Он уже собрался уходить, когда Розария остановила его:

- Люцерн.

Внезапно номинальный титул, которым она обращалась к нему, исчез, и Розария назвала его имя.

- Это твой план, Люцерн, сделать меня Папой? Или Элиши?

- Я скажу после того, как Вы примет решение.

Он закрыл дверь и ушел.

И действительно, два кандидата были фактически дисквалифицированы. Благодаря схеме, придуманной Люцерном и Элишей.

***

В карете Нора и Йен слушали их рассказ и смотрели на них с восхищением.

- Значит…

- После очень долгого времени храм выйдет из-под влияния Картье, - бесстрастно заметила Элиша. Нора замерла от изумления.

«Если справедливая Госпожа Розария займёт этот пост, она действительно сосредоточится на благотворительности храма, а не на хищении денег. Мои госпожа и господин… они сделали невозможное».

До недавнего времени в её сердце таилась обида. Она не могла по-настоящему злиться на Элишу, но не могла понять, почему та пошла на союз с таким человеком, как Ганнер.

«Как стыдно. Как я могла сомневаться в них, судя поверхностно…»

Ее глаза покраснели от невыплаканных слез.

- Простите меня. Я… не верила в вас.

Элиша тихо улыбнулась и ласково утешила её:

- Прости. Мы хотели рассказать, правда. Но не могли - слишком многое было поставлено на карту.

Она говорила с теплом, словно разговаривала с родной сестрой. Люцерн с раздражением заметил, как у него внутри всё болезненно сжалось от этого вида.

- Если ей хочется поплакать - пусть плачет одна. Она взрослая женщина, зачем ты с ней нянчишься, как с ребёнком? - проворчал он себе под нос.

Услышав это, Элиша чуть отстранилась от Норы и посмотрела Люцерну в глаза. Но тот, встретившись взглядом с обеспокоенной Норой, лишь моргнул.

Нора нахмурилась, но ничего не сказала.

Только Йен, избавленный от участия в этой бессловесной схватке, с радостной улыбкой произнёс:

- Ну вот, мои труды не прошли даром! Всё сработало! Значит, я теперь могу прекратить висеть вниз головой, прикидываясь призраком, цитировать зловещие фразы и подделывать почерк Ризральфо для фальшивых анонимных писем?

Элиша тихо заявила:

- Я была удивлена твоей актерской игрой, Йен. Неудивительно, что Мерха сошел с ума. Ты отлично справился до самого конца.

- Всё дело в хорошем сценарии. Призрак, просящий впустить его, потому что на улице холодно… Я сам чуть не прослезился. Кто вообще придумал эту реплику? Я получил её просто в записке, без объяснений.

- Когда я была маленькой, мы с другими детьми в монастыре часто рассказывали страшилки. Тогда они казались ужасно пугающими. Я просто собрала их все в одну историю.

 - Для вас нет ничего невозможного, Госпожа, - с искренним восхищением сказал Йен.

- Йен, ты действительно хорошо поработал. Это было непросто, - неожиданно похвалил Люцерн.

- Не думал, что услышу это от вас… но, честно, я больше не могу. У меня слишком слабые нервы, я не создан для шпионских заданий!

Люцерн ответил с недоверием, как будто то, что он услышал, было абсурдом.

- Мы точно говорим об одном и том же человеке, который мастерски подделывает почерк, является первоклассным актером, экспертом в маскировке и акробатом, свободно висящим на крыше?

- Ну… это да, - Йен пожал плечами.

- Йен, бесполезно отрицать природу. Ты достаточно насладился беззаботной жизнью, - холодно бросил Люцерн. Если бы не его презрительное выражение лица, его можно было бы принять за дружеское.

- Почему бы нам не поехать домой и не похвалить Лаписа и Лазри? - предложила Элиша. – Они тоже приложили немало усилий.

Карета резко остановилась. Повозка прибыла в тёмные, пустые руины, далеко за пределами столицы, в стороне от главных дорог.

Путь вёл на запад. Здесь находились ворота, соединяющие дорогу с западными землями - местом, куда мало кто решался соваться.