Онлайн чтение книги Счастливая психопатка Merry Psycho
4 - 107

— Не мог бы ты слетать на Сахалин?

В стакане с виски тихо позвякивали прозрачные кусочки льда.

Верхний этаж компании «Бласт».

Ли У Шин собирался перенести все запланированные на сегодня тренировки на послеобеденное время и повозиться с Со Рён, но ему неожиданно позвонил генеральный директор. Сахалин? Его лицо заметно напряглось.

Кан Тхэ Гон часто отправлял женщин-телохранителей в Санкт-Петербург, и именно он привлёк Хан Со Рён в «Бласт». Это раздражало Ли У Шина куда больше, чем слухи о коррупционных махинациях между Национальной разведывательной службой и компанией.

Взглянув на небо, со всех сторон окружавшее открытое пространство офиса, он невольно вспомнил Сову. Одна только мысль о ней распаляла в нём жар.

Когда он собирался на работу, Со Рён, в своём излишне дисциплинированном стиле, настояла на том, чтобы пойти с ним. У Шин подумал, не привязать ли её к кровати. Но взгляд, которым она сверлила его, был до такой степени прекрасным, что он невольно пригласил её на пассажирское сиденье. И теперь всё его внимание было сосредоточено на нижнем этаже, где он её оставил.

Он строго-настрого велел ей сначала поесть, прежде чем куда-то выходить, и теперь злился, представляя, как она сидит одна среди парней из его команды. 

Вчера мы оторваться друг от друга не могли. Наверняка сидит сейчас с сонным видом и лениво жуёт. Его брови едва заметно дрогнули.

— Судя по расписанию, до командировки в Африку у тебя ещё есть время.

У Шин быстро скользнул взглядом по чёрной трости, на которую опирался директор Кан, и непринуждённо огляделся.

— Поступил запрос из Сахалинского монастыря.

Блядь. У Шин рефлекторно подавил ругательство.

Сахалинский монастырь — разве это не филиал секты Русской православной церкви? Мысли хаотично сменяли друг друга, пока его голова то горела, то остывала. Внешне, однако, лицо оставалось бесстрастным. Задание в таком месте явно не предвещало ничего хорошего.

— Россия сейчас удерживает детей оппозиционеров в монастырях. Они хотят, чтобы до завершения переговоров наша компания обеспечивала наблюдение за ними.

— Детей? В монастыре? 

Лицо У Шина исказилось от непонимания.

Ответ, однако, прозвучал как-то уклончиво:

— Это всего лишь дети. Не в камеру же их сажать или в тесную комнатушку.

— …

— Ты, может, не знаешь, но на Сахалине много азиатов. Потому туда хотят направить команду, которая не будет по внешности выделяться. А чтобы с объектами наблюдения даже словом не перекинулись, связались с нами.

— Это официальный заказ?

— Да.

Улыбка Кан Тхэ Гона выглядела безупречной, как нарисованная. Но, как и всё, что касалось их спецкоманды, это задание казалось неприятным. Простым на первый взгляд, но тревожащим его внутреннее чутьё.

— Насколько я помню, это первое задание, связанное с детьми, с тех пор, как ты стал командиром, У Шин. Все в спецкоманде холостые? Среди военных иногда встречаются такие, которые особенно слабы к детям.

— …

— Но если не можешь преодолеть жалость, трудно будет заниматься большими делами.

— Обычное наблюдение — слишком мелкая работа для нашей команды, не находите?

Ли У Шин выразил недовольство, и Кан Тхэ Гон кивнул в ответ.

— Возможно. Но заказчик — мой давний клиент и деловой партнёр. Ему будет спокойнее, если именно ваша команда займётся этим. Так что у меня нет выбора.

Ли У Шин сжал кулак, затем разжал.

— Тогда я выберу трёх человек для поездки. Новобранец не пойдёт — она на больничном.

— Ты про Хан Со Рён?

От того, как чётко было произнесено её имя, Ли У Шин стиснул зубы. Это означало, что генеральный директор всё ещё проявляет интерес к Со Рён. Любое упоминание её имени раздражало его до тошноты.

В этот момент Кан Тхэ Гон, вращавший стакан с виски, вдруг нахмурился.

— Вот как... А ведь заказчик хотел пригласить весь спецотряд.

— «Пригласить»? 

Эта фраза задела его, словно искра от оборванного провода.

Когда глава экономического развития Монголии погиб, У Шин получил доклад о том, что на том же мероприятии пересеклись Бугимен из сахалинского филиала и Со Рён.

Он с усилием сдержал учащённое дыхание, ослабляя завязанный на горле галстук.

Люди, прошедшие экстремальную подготовку, никогда не забывают тех, кого хоть раз видели. Это было их профессиональной привычкой.

Но если в монастыре эти двое снова встретятся... В тот момент, так или иначе, Со Рён может навсегда отпечататься в памяти наёмника.

Одна лишь мысль об этом вызывала в У Шине ярость. Челюсти сжались так, что зубы заскрипели. Отвращение поднималось в животе тошнотворной волной.

То ли это была осторожность, то ли враждебность, он не знал. Возможно, мужской инстинкт. А может, профессиональная интуиция. Но тревога была такой сильной, что пальцы на руках слегка подрагивали.

Тем более Хан Со Рён когда-то была объектом особо пристальной охраны со стороны Национальной разведывательной службы. Даже если операция завершилась, личность Ригая до сих пор точно не установлена.

Никто не мог точно ответить, насколько безопасно в такой обстановке столкнуться с ещё одним корейцем. Это только сильнее распаляло его нервы.

— Значит, нужно вызвать Хан Со Рён, — произнёс Кан Тхэ Гон, улыбнувшись шире. — Я тут недавно передал ей интересную информацию. Очевидно, она сейчас притворяется больной, после скандала на вчерашнем криптографическом семинаре.

Вот откуда у неё информация про зама… У Шин до боли прикусил язык.

— Забудь про больничный. Собери всех, — коротко распорядился директор Кан, поставив опустевший стакан на стол.

Ли У Шин на мгновение прикрыл глаза, чтобы вернуть себе контроль, затем вновь взглянул на собеседника. Его лицо стало холодным, словно застывший лёд.

Он занимался тем, что подключал хакерское устройство Poison Tap к телефонам сотрудников, вытягивая всю контактную информацию. Миссия шла гладко. Если не возникнет серьёзных проблем, Ли У Шин сможет оставить Национальную разведку после этого дела. Осталось лишь правильно распорядиться временем.

Так что сделай глубокий вдох. Не провоцируй директора Кана лишний раз и не вызывай у него подозрений. Не рой себе яму.

— Господин директор, вы случайно не являетесь членом сахалинского прихода?

Улыбка мгновенно исчезла с лица господина Кана, и его взгляд стал колючим. Ли У Шин не отвёл глаз и спокойно ждал ответа.

Когда-то Кан Тхэ Гон был мелким гангстером, который наладил контрабанду водки и заключал сделки с русской мафией.

Собрав достаточно денег, он основал небольшую охранную компанию, которую превратил в крупнейшую военную корпорацию Восточной Азии. Всю свою жизнь он посвятил этому делу, действуя бескомпромиссно.

О религиозных убеждениях Тхэ Гона нигде не упоминалось, но Ли У Шин больше не доверял одной только документации.

— Я не верю в бога, — мягко произнёс Кан Тхэ Гон с чуть заметной улыбкой, проводя рукой по своей трости. — Но люди не могут жить без веры.

— …

— Я, возможно, и следую за ними, но на самом деле я следую за их деньгами. Деньги — это то, что может втоптать человека в грязь или спасти его. Какой еще бог способен на такие чудеса? 

Деньги... Они поступали из России или от Русской православной церкви? Как политические пожертвования, религиозные субсидии или инвестиции в бизнес? Если всё дело в том, чтобы увеличивать свои рычаги влияния через такие потоки…

Глаза Ли У Шина на мгновение вспыхнули холодным блеском. То, чего опасалась замдиректора Джу, касалось не только утечек информации между «Бластом» и Национальной разведывательной службой, но и более глубоких связей — коррупционной лоббистской сети между разведкой и Россией.

— …

Замдиректора Джу уже давно подозревала директора НРС. Если всё сложится удачно, день, когда эта женщина сможет захватить власть, совсем близко.

Цель почти достигнута. Нужно лишь дождаться, когда кое-чья голова полетит с плеч. И тогда запрашиваемые записи по Зимнему замку, те обязательства, что душили его горло, — всё, наконец, будет завершено.

Но даже если я выйду из этой игры, смогу ли жить как обычный человек? На этот вопрос у У Шина не было ответа.

— А во что верит сам командир Ли У Шин?

— Я ни во что не верю.

Взгляд Кан Тхэ Гона стал испытующим, как будто он нашёл в этом что-то интересное.

— Говорят, вера — это доказательство того, что скрыто от глаз. 

— …

— Кажется, ты живёшь так, чтобы не оставлять никаких доказательств, верно?

Ли У Шин остался неподвижным, даже не моргнул, его лицо выражало абсолютное безразличие. Он походил на идеально выточенную статую, пустую изнутри.

Ему всегда приходилось надевать силиконовую маску, притворяясь кем-то другим. Ли У Шин существовал, но одновременно будто бы нет.

Лицо, манеры, голос. Даже эмоции и обещания. Всё это было переменной. Человек, которым он был, не мог ни во что верить. Он даже освоил умение обманывать детекторы лжи, контролируя кровообращение и сердцебиение.

Поэтому он жил всегда настороже, убирая потенциальные угрозы одну за другой. Другого способа он не знал.

Человек, отвергший веру, даже в своих близких отношениях действовал так же — подавляя правду, если она мешала, устраняя Ким Хёна, если он становился препятствием. Впервые Ли У Шин позволил себе мечтать о бессовестной жизни, в которой он мог бы быть с ней.

И тут раздался странный звук — хихиканье.

Кан Тхэ Гон резко поднялся со своего места и повернулся к монитору, установленному на столе.

До прихода Ли У Шина, судя по всему, шла видеоконференция — на экране виднелся мужчина в чёрной сутане. Он смотрел прямо на них цепким и маслянистым взглядом.

У Шин нахмурился, понимая, что тот, вероятно, слышал весь разговор.

— Ах, что же это я, не представил его! — весело воскликнул Кан Тхэ Гон, его морщинистое лицо озарилось. — Это тот, кто заказал задание на Сахалине.

Мужчина на экране с острыми чертами и мрачным выражением лица медленно изогнул губы в улыбке.

— Привет, лжец.

Их взгляды встретились через экран.

«Привет, лжец».

Священник произнёс это на русском. 

Прим. пер. Напоминаю, что всё фразы, написанные в ориге на русском, я выделяю жирным.