Онлайн чтение книги Счастливая психопатка Merry Psycho
2 - 40

— Я обычно знаю всё о своих подчинённых, включая баланс на их банковских счетах. Поэтому мне уже известно, что ты, Хан Со Рён, пыталась перебежать на север.

— !..

— А ведь сказала, что хочешь работать под моим началом.

Он приподнял бровь и дерзко ухмыльнулся. 

Надо было сразу всё выкладывать. Вот же мерзкий ублюдок!..

Со Рён срывающимся голосом выкрикнула сквозь рвущийся из груди кашель:

— Да, я много чего скрыла! Особенно свой характер!..

Ну и толку его оскорблять, если я всё равно такая жалкая?

Когда она наконец во всём призналась, словно из милости, Ли У Шин слегка включил воду, и тоненькая тёплая струйка закапала из душа.

Её лицо вспыхнуло от злости. Казалось, вены на лбу вот-вот лопнут. Однако даже эта жалкая горячая вода была ей нужна. Пришлось продолжить:

— Мой муж был добрым и заботливым. Я боялась, что, если покажу свой настоящий характер, он сбежит. Я ведь застрелила человека и ни разу не страдала от кошмаров. Если бы он узнал, какая я на самом деле… он бы давно ушёл.

— …

— Вот почему мне хотелось быть для него идеальной женой.

В этот момент из душа потоком хлынула горячая вода.

Инструктор смотрел на неё с каким-то неясным выражением, а Со Рён безмолвно хлопала ресницами.

Произнести вслух эти бессознательно сорвавшиеся слова оказалось тяжелее, чем она ожидала. Они были такими несуразными, что даже ей самой стало не по себе.

Ли У Шин вдруг сделал шаг назад и, тяжело вздохнув, пробормотал:

— Твой муж, скорее всего, был таким же.

— …

Хотя его слова звучали расплывчато, но Со Рён сразу поняла их смысл. Ким Хён тоже был вынужден лгать себе. Этот образ идеального мужа… разве он был настоящим?

Но ей не хотелось соглашаться с таким объяснением. Я притворялась, потому что хотела, чтобы меня любили, а Ким Хён — чтобы меня обмануть. 

Оба лгали, но мотивы у них были разными.

Со Рён снова плеснула воду в лицо, чтобы прогнать тяжелые мысли. Мы ведь любили друг друга… Однако со временем даже самые светлые воспоминания об их браке начали превращаться в пустую мишуру. Горло болезненно сжалось.

— Инструктор, дайте слово. Что никому об этом не скажете.

Она широко распахнула глаза, с трудом шевеля губами.

— Если вдруг моего мужа получится поймать… Сделайте вид, будто ничего не знаете. Подыграйте. Что я порядочная, пугливая, кроткая.

Со Рён сделала шаг к нему, как бы бросая вызов. В его зрачках, за линзами, за этим обманчивым чёрным блеском, мелькнуло еле заметное колебание.

— Ни слова о пистолетах, ножах или тренировках. Ни единого намёка. 

— С чего бы мне это делать?

— Вы же сами начали расспрашивать. Теперь извольте взять ответственность.

Ли У Шин прищурился, будто смотрел на разрозненные куски пазла, которые никак не складывались.

— Но ты же говорила, что хочешь отомстить своему мужу, если поймаешь его.

Со Рён кивнула. 

— Да. Но мстить и спать с ним — не взаимоисключающие вещи.

— !..

Эти слова заставили Ли У Шина скривиться, будто от пощёчины.

Со Рён невозмутимо стёрла капли воды с подбородка тыльной стороной ладони и продолжила:

— Раз уж так вышло, то лучше, если это будет та, кого он любил… хотя, возможно, для него это и не любовь вовсе… В любом случае гораздо лучше, если женщина, которая его оседлает, будет ему знакома. Я просто не хочу, чтобы мой муж считал это изнасилованием.

— …

Ли У Шин лишился дара речи. Он лишь судорожно сглатывал, так что кадык резко ходил вверх-вниз. По дрожащим бровям было ясно — он никак не ожидал такой откровенности. Но Со Рён это не волновало.

Даже если Ким Хён должен умереть, она хотела, чтобы это случилось в её объятиях. Всё, чего она желала, — Ким Хён. Вернуть его любой ценой. Потому что только так она сможет удовлетворить жажду мести.

Она ни на секунду не думала о том, чтобы отказаться от него. Секс и месть, в каком-то смысле, были для неё одним и тем же. 

Со Рён снова шагнула под душ, и в её глазах сверкнул хищный огонь.

— Так что если что-то пойдёт не так, инструктор, вам не поздоровится.

Схватив душ, она резко направила поток воды ему в лицо.

— !..

Ли У Шин не успел среагировать, нахмурился и злобно уставился на неё.

Только тогда губы Со Рён растянулись в довольной улыбке.

Линза выпала из правого глаза, обнажая радужку цвета серого камня.

Мужчина заморгал, смахивая мокрыми ресницами капли воды, затем прикрыл ладонью глаз без линзы. Глядя на его беспомощный вид, Со Рён не удержалась и снова усмехнулась.

— Теперь поняли? Я тоже умею делать плохие вещи.

Первая неделя тренировок «Бласт».

После ужасов первой ночи участники начали постепенно привыкать к однообразному и изматывающему расписанию. Утром — гимнастика и пробежка, вечером — плавание. Основное внимание уделялось физической подготовке.

Предупреждение Ли У Шина о том, что в казарме никаких домогательств не произойдёт, оказалось точным.

Каждую ночь их внезапно будили и заставляли прыгать в воду — энергии на то, чтобы мучить других, просто не оставалось. Все страдали от хронического недосыпа и едва могли позаботиться о себе.

Но проблема была в том, что тренировки сами по себе напоминали откровенное издевательство. Одним из таких «упражнений» были подтягивания, прозванные «борьбой за обед». Именно с них и началась извращённая травля под руководством Ли У Шина.

Фьють! Фьють!

Один свисток — вверх, ещё один — вниз.

Кто не успевал подтягиваться за свистком — оставался без обеда. Инструкторы специально меняли темп: то замедляли, то резко ускоряли, выматывая новобранцев так, чтобы они вырубались.

Однако для Со Рён турник был привычным инструментом. Подтягиваться и висеть она умела лучше всего.

Когда подошла её очередь, она заняла позицию и легко взлетела на перекладину. Подтягивалась уверенно, словно делала это всю жизнь. Остальные курсанты смотрели на неё с изумлением. Инструкторы — тоже.

После этого Ли У Шин будто взял Со Рён на заметку. Каждый раз, когда наступала её очередь, он обязательно вмешивался. Старший инструктор появлялся с дурацкой ухмылкой, от чего у неё сразу появлялось скверное предчувствие.

Решил мне жизнь облегчить? Да хрен там.

И, конечно, она оказалась права.

Сегодня, когда он снова вышел вперёд, ей пришлось стиснуть зубы, чтобы не выругаться. С тех пор как Ли У Шин начал дуть в свисток лично, она ни разу не получила обед.

Фьють!

По сигналу она схватилась за перекладину, а он тем временем насмешливо разглядывал её сжатые в судороге пальцы, откровенно затягивая паузу.

— Курсант Хан Со Рён, вы любите петь?

Что он опять задумал? 

Она испепелила его взглядом, но Ли У Шин только довольно улыбнулся, будто по щеке его щекотал пух одуванчика.

— Инструктору будет веселее свистеть, если вы споёте. 

Она представила, как с размаху бьёт ему в солнечное сплетение, но вместо этого просто мрачно открыла рот:

— В этом прекрасном... родном краю... в стране рек и гор процветает, блядь, инструктор ёбаный... в великом духе гуманизма, сука, выёбывается он на нас... так что, нахрен, нам всем тут жопа... Мне продолжать?

Слова песни, перемешанные с тяжёлым дыханием, срывались с губ.

То там, то тут раздавались сдавленные смешки, но настоящая напряжённость разыгрывалась только между ними двумя — Со Рён, поющей с холодной ненавистью, и Ли У Шином, который с явным удовольствием выдерживал её пронзительный взгляд.

Фьють! Фьють!

Свистки продолжались, медленные, растянутые.

Тяжёлый металл под ладонями стирал кожу в кровавую кашу, на пальцах набухли волдыри. Руки теперь дрожали так сильно, что даже невооружённым глазом это было видно.

Но каждый раз, когда Со Рён удавалось идеально следовать ритму свистка, Ли У Шин слегка приподнимал брови, словно его это удивляло.

— Кх…

Когда Со Рён попыталась снова подтянуться, — силы кончились, и она с глухим шлепком упала.

— А-а-а!..

Она тяжело дышала и раздражённо пнула по стойке турника. Всё внутри закипало от злости — на саму себя, на то, что снова проиграла Ли У Шину, на то, что ничего не могла поделать.

Ха… Ну всё, прощай, обед.

Потирая затёкшие руки, она просто плюхнулась на землю.

И тут Со Рён заметила, что Ли У Шин смотрит на неё странно — жёстко, пристально.

Он медленно подошёл, волоча тяжёлые берцы по земле, и, присев на одно колено, оказался с ней на одном уровне.

Из-за того, что он находился напротив света, лицо, и без того угловатое и тёмное, стало ещё глубже погружённым в тень.

— Вы что-нибудь принимаете?

— Что?

— Стероиды, например.

— Чего?!

— Хан Со Рён, вас же раньше подозревали в употреблении марихуаны.

Её аж передёрнуло от возмущения, губы сами собой приоткрылись.

— Можешь честно признаться. Здесь каждый второй колет себе что-нибудь вместо того, чтобы использовать кулаки.

Голос его стал сухим, едва ли не насмешливым, но в нём звенела колючая, въедливая подозрительность. Ли У Шин сверлил её взглядом так пристально, что, казалось, вот-вот запомнит даже рисунок её радужки.

Но поскольку он смотрел через линзы, то наоборот — всё, что видела Со Рён, это искусственные зрачки, увеличенные до микроскопической чёткости.