Онлайн чтение книги Счастливая психопатка Merry Psycho
4 - 118

— Просто останься здесь. Со мной.

«Свалим отсюда. Вместе».

Холодный голос Ли У Шина на миг слился с голосом Кии, и странным образом это словно притушило бушевавшую внутри ярость. Фух… Со Рён глубоко вдохнула, стараясь унять волнение.

Тревога всегда тянет за собой ещё большую тревогу. Если мои товарищи из команды спецбезопасности и правда идут сюда, если среди них есть Ли У Шин — они доберутся. Я знаю, эти ребята не из тех, кого можно так просто устранить.

Значит, нужно держаться. Со Рён начала наспех составлять план. Лучше беречь силы, чем зря растрачивать их на крики, и перехватить контроль над ситуацией.

Бойцы придут, а я даже подняться не смогу — вот уж действительно жалкое зрелище. Тогда, может, моё заточение — не поражение, а шанс?

Глаза Со Рён странно блеснули — позади было несколько дней изматывающего марафона. Похищение замначальника НРС из Гранд-отеля, встреча с фальшивым Ким Хёном, потом секс с Ли У Шином. И вот, не передохнув ни минуты, она уже на Сахалине.

Да уж… сначала надо отдохнуть.

Тревога длилась недолго. Стоило отпустить натянутые, как струна, мышцы, и тело бесшумно рухнуло. Кия явно растерялся, когда она вдруг завалилась на кровать.

Со Рён спокойно выдохнула и закрыла глаза. Только теперь она ощутила мягкость матраса.

— У вас, случайно, рамена не найдётся?

— …Что?

— Вы же хотите со мной поговорить. Есть что-нибудь перекусить?

— …«Перекусить»?

— Тогда маска для сна?

— …

— А Нетфликс?

— …

— Или хоть книжку какую почитать дадите?

В ответ на затянувшуюся тишину она молча открыла глаза. Прямой и тяжёлый взгляд, полный немого осуждения, вонзился в неё.

— Ни одного базового условия не выполнено. Какой же это плен?

— А…

Со Рён вздохнула и рассеянно что-то пробормотала себе под нос, Кия лишь молча моргнул.

— Супчик какой-нибудь сварите, что ли, святой отец.

Кия растерянно моргал. 

*****

Хлюп-хлюп. Со Рён сосредоточенно втягивала в рот лапшу быстрого приготовления, обращая на цепи не больше внимания, чем на длинные рукава.

Она подула на обжигающий паром бульон и сделала глоток. Потом посмотрела на Кию, который с самого начала стоял рядом с каким-то странным лицом.

— Лапша уже разбухла, святой отец. 

Кия неловко вытянул руку, тут же убрал её обратно, будто не знал, что делать.

— Плохие делишки у вас, гляжу, отлично выходят, а вот лапшу быстрого приготовления, судя по всему, толком не пробовали. Бульон — пресный, кимчи нет… В следующий раз, может, хоть условия получше устроите? Ну, из уважения к той самой Соне.

— …

— По-моему, в таких делах важна демонстрация должного уважения, — добавила она, поддевая щедрую порцию лапши и пожимая плечами.

Со Рён, начиная с наручников на запястьях, обстоятельно разнесла всё подряд: и крошечную комнату, и лампочку, и обои, и пол, и отопление, и даже убогий туалет, не забыв оставить замечание по каждому пункту.

Царапает кожу, душно, темно, холодно, антисанитария… Будто она капризный клиент, который пишет придирчивый отзыв.

Кия прищурился, медленно подошёл и сел на край кровати.

— Мне… кажется, мы вообще не можем нормально разговаривать, Соня.

Кия, будто что-то шло не так, как он хотел, крепко сжал цепь.

— Соня, послушай внимательно. У тебя проблемы с памятью. Точнее, ты ничего не помнишь о себе до десяти лет. Твоё настоящее имя — не Хан Со Рён, а Соня.

— !..

— Ты родом с Сахалина. Ты выросла здесь, в этом монастыре, вместе с другими нашими братьями.

— Что ты опять несёшь…

— Дослушай до конца! — перебил он неожиданно резко, лицо его стало ледяным. — Если ты не примешь это — никогда ничего не поймёшь. Ни зачем это сделала Национальная разведывательная служба, ни почему этот ублюдок Ким Хён с тобой так поступил… ничего!

— !..

При упоминании мужа Со Рён затаила дыхание.

— Нас с самого детства били, заставляли учиться цирковому ремеслу. А потом Учитель просто гнал нас зарабатывать. Он давно продавал корейских детей России, как будто платил ими дань.

— …

— Помнишь, что мы зубрили, когда нас били каждый день?

В глазах Кии, до этого безучастных, вдруг мелькнуло что-то болезненное. Всё, что он говорил, звучало как полный бред.

Ничего не помню до десяти лет? У ребёнка из приюта и правда немного воспоминаний… Но до приюта? Попробовав заглянуть в ту часть своей жизни, Со Рён вдруг споткнулась.

Что… это…

Пожалуй, так себя чувствуешь, когда упираешься в стеклянную стену. Это была не сонливость, а какое-то странное оцепенение, когда мысли расплываются, словно расслаиваются.

Она испуганно ущипнула себя за щёку. Кия в тот же миг схватил её руки, будто в молитве, и закрыл глаза.

— «И он сделает, что всем: малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам – положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание»… Откровение, глава 13, стих 14…

Слова были непонятны, как на чужом языке. Но выражение на его лице читалось ясно.

— А я, чёрт возьми, до сих пор помню. Всё это.

— …

— Только я, только у меня с головой всё в порядке, Соня. Только у меня. Поэтому я ни на секунду не забывал.

— …

— Я впервые убил, просто потому что не мог отдать тебя этим свиньям. А они сказали, что я самый быстрый среди братьев. Рядом с тобой мои руки казались чистыми. Я вдруг понял библейские строки, которые раньше просто заучивал, не вникая. Понял, что такое Бог.

Его взгляд был прямым, тяжёлым и удивительно уязвимым.

— А потом просыпаюсь — и тебя больше нет. Я не верил, что ты умерла.

— !..

— Я шёл за тобой из страны, названия которой даже не знал, до самого Сахалина… Целых три года.

Три года я плутал босиком по улицам, чтобы вернуться. Он слабо усмехнулся, нахмурился и прижался лбом к тыльной стороне её ладони. Опущенная низко голова казалась уставшей, а в его движении было что-то по-детски капризное.

— Так что, пожалуйста. Просто останься со мной.

Только вот в его руке тепла не было. Почему-то Со Рён казалось, что этот священник, наугад тянущийся к призраку, похож на неё. И всё же он вызывал в ней не больше чувств, чем экспонат за стеклом. 

Она выдернула руку и спокойно произнесла:

— Простите, но эти воспоминания — не мои, святой отец.

— !..

— Я не ищу своё детство.

Сейчас нужно поставить точку. Больше ни я, ни мои бойцы не должны страдать из-за этой истории. Со Рён сказала всё предельно прямо, и Кия, дрогнув щекой, закричал:

— Это не что-то чужое! Это твоё! Это — то, кем ты была, Соня!

— И что мне с этим делать?

— !..

— Мне двадцать восемь. И ваши слова ничего не меняют. Что бы ни случилось, когда мне было десять, где бы я ни родилась — разве от этого я хоть как-то изменюсь?

— Соня… тебе даже не любопытно?..

Кия сжал губы. Он выглядел оскорблённым до глубины души.

— Тебе не интересно, почему твари из разведки заставили тебя выйти замуж?!

— Потому что я любила.

— !..

Кия окаменел, словно впервые столкнулся с чем-то непонятным. Его холодный и цепкий взгляд блуждал по её лицу.

Лицо, прежде побелевшее от ужаса, понемногу теряло напряжение, и теперь уже было не понять — он то ли плакал, то ли смеялся. Вскоре белки его глаз налились кровью.

— А я!..

Кия резко оттолкнул тару из-под лапши, словно пытаясь сбросить всю злость, накопившуюся за эти годы. На лице застыло безнадёжное выражение, будто его предали. Лапша разлетелась, капли бульона забрызгали пол, а священник с обезумевшим взглядом тяжело дышал.

— Я всё это время держался только ради тебя! Только ради тебя! Почему же ты, почему именно ты пытаешься похоронить мою Соню?!

Его лицо болезненно исказилось. В глазах, блестевших от слёз, мелькнула упрямая злость.

— Не обманывайся!.. Это не любовь. Всё началось не из-за тебя, а из-за твоего отца! Всё из-за твоего отца!

На секунду наступила мёртвая тишина. Со Рён даже не моргала, а Кия судорожно наблюдал за её реакцией.

Он упрямо не отпускал изломанную, искажённую надежду. Когда казалось, что даже дыхание застыло и время окончательно остановилось, она слегка наклонила голову. Её лицо, пустое и бесстрастное разбило эту гнетущую тишину.

— То есть вы хотите сказать, что это моя вина. Что в мою жизнь вмешалась разведка, что Ким Хён ушёл — всё потому, что у них была причина. И эта причина — я. Или, точнее, человек, которого вы зовёте моим отцом…

Со Рён осеклась, потом тихо фыркнула. Отец… отец. Она повторяла это слово снова и снова, будто пробуя, как оно звучит, а затем опять рассмеялась. 

— Не ложится оно мне в рот, — пробормотала она, разминая шею. 

Её тон всё ещё оставался вялым, как будто речь шла не о ней, а о чужой истории, которую она лениво пролистала в книге.

— Из-за этого вы хотите, чтобы я осталась в этом чулане?

— Нет. Потому что я всё знаю. Потому что я знаю Ким Хёна.

— !..

Её глаза на миг дрогнули.

— Тебе же срочно нужен он, да? Значит, если просто найти Ким Хёна и разобраться с ним — всё, вопрос закрыт? Ты тогда всё оставишь и сможешь жить со мной? Если ты хочешь лично забрать его труп, я помогу. Если дело только в этом, то хоть прямо сейчас… кх!

Резким движением она ткнула палочкой ему в горло, будто собиралась проткнуть кадык. Со Рён говорила холодно, ровно, сквозь зубы:

— Не разбрасывайтесь словом «труп» просто так.

— !..

— И, кажется, вы что-то неправильно поняли, святой отец. Даже если меня запрут в тёмной комнате, я хочу быть там со своим мужем. А если придётся его убить — я сделаю это сама. Своими руками, а не чужими. Только попробуйте его тронуть. 

— …

— Хотите, чтобы я осталась в этом монастыре? Тогда в соседней комнате должен сидеть Ким Хён. 

— Ты!..

— Ночью я буду с ним. А днём перекрою ему солнечный свет, чтобы медленно, шаг за шагом высасывать из него кровь и наблюдать, как стареет его лицо. Иногда будет пахнуть гнилью, но даже она прилипнет ко мне, пропитает меня с ног до головы. Уяснили теперь?

Лицо Кии медленно каменело, словно он снова столкнулся с чем-то, чего не мог постичь.

— Когда супруги выясняют отношения, посторонним лучше держаться подальше. Поняли намёк?

Прим. пер. Стих Откровения указан неверно (должно быть 16–17, а не 14).

Смысл Откровения 13:16–17 — предупреждение о власти Антихриста, который в последние времена будет контролировать людей через начертание (знак, метку). Это значит, что все люди, независимо от статуса, будут обязаны получить знак на руку или лоб, символизирующий лояльность зверю. Без метки нельзя будет вести нормальную жизнь: ни покупать еду, ни продавать товар, ни вообще участвовать в жизни общества.

Фан факт: я помню, как в ковидные времена, когда уже сняли запреты самые строгие, нельзя было в рестик сходить в Москве, если у тебя не было куара, подтверждающего, что ты привился от короны. Тогда многие как раз рассуждали на тему антихриста и метки этой, ахах