Онлайн чтение книги Счастливая психопатка Merry Psycho
5 - 139

— С моей Со Рён всё будет в порядке. И дальше тоже.

Ли У Шин первым прервал звонок, оставив молчаливую замначальницу Джу Соль Хон по ту сторону линии. Последний рапорт был сухим и неловким — воздух будто натянулся до скрипа.

С того дня, как он рассказал ей, что знает часть правды о «Птичьем коробе», она стала заметно молчаливее.

Ли У Шин с лёгким стуком бросил телефон рядом и откинул голову на изголовье кровати. Лицо было бледным от усталости, взгляд — выжженным, как пустыня.

Документы с подписью Совы он оставил в запасном офисе замначальницы. Он оформил всё так, будто его на три недели перевели в другой госпиталь для повторной операции, а чтобы подменить даты и записи с камер, — специально прогулялся по больничному парку.

Потом Ли У Шин сорвал с себя носки, перчатки и кожаную плёнку, скрывавшую шрамы на спине.

Пока он провёл больше трёх недель вне Кореи, его заявление об отставке под кодовым именем Маска приняли, Сова была в безопасности, а Ким Хён прошёл через неожиданное прощание.

— Всё кончено. Наконец-то...

Сова отказалась от Ким Хёна. Но даже тогда слов о расставании так и не прозвучало. Столько раз она говорила, что любит… и что с того, если это была ложь?

Он думал, что привык к подобным вещам, а всё равно губы вдруг стали свинцовыми.

Она ведь тогда поблагодарила меня. И сказала, что была счастлива...

Как только он это вспомнил, всё тело снова напряглось. Она сказала это с таким лицом как будто и правда моя жена...

Он знал, как уклоняться от пуль, но не знал, как не дрогнуть от слов жены. В груди всё расплавилось и осело липким комом.

С тех пор его состояние только ухудшилось. Ли У Шин не понимал, что с ним.

Кажется, что-то похожее он уже испытывал после операции «Птичий короб», когда торчал без дела в тюрьме в Камбодже. Он безвольно лежал, глядя в потолок.

Даже мотивации никакой нет? Еда на столе так и засохла нетронутой, а жажда разъедала горло.

Я ведь так заботился о Сове…  И что теперь? Прямо как после настоящего расставания. Даже если выпью воду из бутылки залпом — толку не будет.

Когда она заговорила о новом мужчине, ему будто прострелило мозг, но как только он понял, что сам оттолкнул от неё Ким Хёна, возникла жгучая мысль: Я не отдам это место никому.

— Ха-а…

Ли У Шин тяжело провёл рукой по горящему лицу.

Джу Соль Хон ошиблась. Того, чего она опасалась, не произойдёт. Со Рён больше не будет заниматься опасными вещами. И как бы Ригай ни пытался затуманить ей голову — она не поддастся.

На этот раз… На этот раз я хочу пожить с ней по-настоящему. Своей личностью. В этой стране, долго, спокойно… просто жить…

С этой мечтой он и уснул.

Проснувшись от удушья, он увидел перед собой медсестру, мрачно смотревшую на его ступню. Встретившись с ним взглядом, она резко затянула бинт, и её лицо стало ещё строже.

— Пациент Ли У Шин, вы ведь говорили, что вас оперировали в другом госпитале? Что с вашей ногой? Почему все швы разошлись и всё загноилось? Вы что, без костылей ходили?

Он тяжело дышал, и медсестра взвизгнула:

— Мы же не для этого отдавали вас в другой госпиталь!

Она раздражённо сопела, но всё равно аккуратно закончила перевязку.

Что это вообще за сон такой был… Шея была мокрая от холодного пота. Ли У Шин сжал пульсирующие виски, пряча дрожащий взгляд.

Линзы, выданные оборонным центром, никогда раньше его не беспокоили, но сейчас казалось, будто они соскочили, застряли где-то за глазом и невыносимо мешали.

— По крайней мере на рентгене с костью всё нормально, так что, пожалуйста, следите хоть немного!..

«Что-то… что-то точно пошло не так. Причём серьёзно», — медсестра, бурча под нос, ушла, и телефон завибрировал.

Кого я там видел… во сне? Кто-то плакал… стоял в огне…  С окаменевшим лицом Ли У Шин сжал телефон.

— Если ты позвонил по ерунде, Вон Чхан, клянусь, я прибью тебя.

— [Командир, Сова угнала полицейскую машину!..]

— Что?

Он моментально перекосился в лице. Она же всего несколько часов назад подписала бумагу, что не наделает бед. Ли У Шин потянулся к вороту больничной пижамы, собираясь тут же её сорвать, и резко поднялся на ноги.

— [Но… она приехала в больницу «Сехва»!..]

— …

— [Кажется, она просто хотела увидеть вас, командир… В любом случае мы всё уладили.]

— Ха-а…

Из груди вырвался липкий вздох. Тягостный кошмар давно ушёл на второй план — его смыло всего двумя слогами: Со-ва. Но если она и правда угнала полицейскую машину, то где же сейчас прячется?

Он мерил шагами палату, не отводя глаз от двери, будто мог силой взгляда заставить её открыться. Если она вернётся… я тут же прижму её к себе, закрою собой, с жадностью восполню всё, что мы потеряли, пока были порознь.

Он больше не отпустит ту, что добровольно вернулась в его объятия.

Всё будет хорошо. Я сам сделаю так, чтобы было. Никогда больше она не будет ждать одна.

Но нервы были натянуты до предела. Ли У Шин не мог просто сидеть и ждать. Он снова потянулся к инвалидному креслу и, сжимая губы, повторил про себя:

С моей Со Рён… с нами… теперь всё правда будет хорошо.

Со Рён, словно сбрасывая кожу, скинула с себя одежду и вошла в ванную.

Она подставила тело, покрытое синяками, под резкий напор воды, что безжалостно обрушивалась вниз. Если не стряхну оцепенение с лица, он сразу всё поймёт. Он же такой проницательный.

Пальцы, будто обмороженные, застыли в напряжении, в теле не чувствовалось ни капли тепла. Всё казалось чужим, словно она живёт в разбитом теле с неисправными рецепторами. Она дважды резко ударила себя по щеке.

Мокрая кожа мгновенно вспухла и налилась красным. Но даже тогда Со Рён, будто загипнотизированная, продолжала смотреть на водяные струи над головой.

Это… вообще реально?..

Как ни крути — они были совершенно разными людьми. Голос, телосложение, внешность — всё было другим.

Ли У Шин — квартерон. Ким Хён — кореец. 

У Ким Хёна были волосы на гениталиях, у Ли У Шина — кожа чистая, как при алопеции.

Ким Хён был нежным. А Ли У Шин… Ли У Шин меня только ломал.

Недоверие и шок до сих пор не отпускали её.

— Как так… как они могут…

Струи воды кололи кожу, и в этом даже была своя отрада. Как они могут быть одним человеком?

Смешно. Самое абсурдное, что она слышала за последнее время.

Ким Хён был тем, кто впервые научил её любить. И теперь — тем, кто научил расставаться. А если он и правда всё это время был Ли У Шином… Если мой инструктор, мой сообщник, был тем самым мужем, который исчез…

— А-а…

Со Рён рухнула прямо на кафель, опершись ладонью о стену. Шум воды, которая с оглушительным свистом била по хрупким плечам, звучал как осуждение. Она свернулась в комок и дрожала, как испуганное насекомое.

Значит, всё было нарочно? Он проявил интерес, поцеловал, занялся со мной сексом… Ли У Шин — просто часть ещё одной операции?

С каждой мыслью ей становилось всё труднее дышать. Сомнения росли как лавина, и грудная клетка трескалась под тяжестью этих догадок.

«А что, если мы переспим, и окажется, что я похож на твоего мужа… тогда я тоже стану кандидатом в мужья? Ради этого говнюка ты готова аж телом торговать? Вот так он выглядит? Глаза разуй и смотри».

— …

«Я думал, в тебе только злость кипит, а ты ещё и до смешного наивна. Ты серьёзно веришь, что, переспав с другим, сможешь разобраться? Что любовь подскажет тебе, кто он?»

Все его многозначительные слова, все поступки теперь с грохотом возвращались в её сознание набегающей волной.

«Очнись. Сексом легче всего манипулировать».

«Ты ведь сама с мужем спала. Должна знать».

«После всего, что с тобой сделали, ты всё ещё веришь, что любовь всемогуща? Именно из-за этой дурацкой уверенности ты принимаешь неверные решения. Такие иллюзии ослепляют и отбирают способность здраво рассуждать».

— Кх… кх-х!..

Со Рён откинула прилипшие к лицу мокрые волосы и согнулась над полом ванной.

— К-кха… Ы…

Из желудка поднялась мощная волна рвоты. Желудочный сок с кислым привкусом обожёг ей горло. Холод с пола пробирался в дрожащие ноги.

«Я помогу найти твоего мужа. Я найду для тебя того, кто выглядит так же, как он. Прямо под копирку».

Вот к чему привело её прозрение. За любым кошмаром, оказывается, всегда есть новый, похуже.

Она нашла Ким Хёна и потеряла Ли У Шина.

Жестокий обмен.

Она пришла к Ли У Шину, когда ночь уже давно опустилась на город.

Трекер, прикреплённый к Ким Хёну, всё время показывал, что он остаётся в больнице «Сехва». А затем последняя метка вспыхнула в пункте утилизации — там, где сжигают медицинские отходы.

Поднявшись в его пустую палату, она принялась рыться в ящиках и шкафу. По окнам, по столу — всюду лежал густой слой пыли. Похоже, сюда давно никто не заходил.

Она снова подошла к кровати и уткнулась лицом в подушку, но резко отпрянула: от ткани тянуло чужим запахом. Со Рён отшвырнула подушку, чувствуя, как внутри поднимается нечто расплавленное, готовое вот-вот прорваться наружу.

В итоге она сорвала с себя одежду и снова направилась в душ. Несколько минут из ванной доносился шум воды, а затем, промокшая до нитки, она вышла, не утруждая вытереться полотенцем.

Обмотавшись тонкой простынёй, Со Рён опустилась прямо на пол, не обращая внимания на капли, что стекали с её тела и собирались под ней лужицей. Пустой взгляд застыл в одной точке.

Вскоре послышался щелчок — дверь отворилась, и в палату въехала инвалидная коляска.

— Ты!..

Ли У Шин рывком встал и решительно двинулся к ней.

— У тебя телефон не работает! Где ты была вообще!..

— А ты где был, инструктор?

— …

— Я же сказала: жди.

Он выдохнул и провёл рукой по волосам.

— Ты чего… где твоя одежда? Не холодно в таком виде?

— Я дома помылась. По дороге обратно… вообще-то хотела купить тебе цветы.

Она пробормотала это себе под нос, и замолчала. Простыня, еле державшаяся на её теле, соскользнула вниз, и в следующее мгновение она резко притянула его к себе. Когда Ли У Шин замер в нерешительности, Со Рён сама впилась ему в губы.

— Хан Со…

Её язык вонзился в его рот, как нож. Прикосновение тел вызвало у неё дрожь по позвоночнику.

Холодный труп. Кожа, разорванная в клочья. В носу застрял запах сожжённой плоти. Смешались образы — она, вцепившаяся в мёртвое тело и захлёбывающаяся рыданиями… и он, кто был тогда рядом. Он…

Со Рён целовала его яростно, не останавливаясь, наполняла его рот горячим, скользким мясом своего языка.

— Ха-а…

Она сосала, кусала язык, ей мерещилось, что он был обугленным. Этот вкус… Что это: боль? Отвращение? Тоска?

Ли У Шин, как будто только этого и ждал, раскрыл рот, жадно её впуская. В конце концов, его доброта всегда была ядом. Именно она.

Ли У Шин… тогда и ты почувствуй то же самое.

Её взгляд сверкнул ледяным холодом.