Онлайн чтение книги Счастливая психопатка Merry Psycho
4 - 137

Зрение наконец прояснилось. Она увидела прямоугольный металлический стол, примитивную лампу, свисающую над ним, и крошечное окно с решёткой.

Ким Хён сидел, опустившись на одно колено перед ней. Она так этого хотела, но теперь, когда они смотрели друг другу в лицо, ощущение было странным.

Лицо, которое она разгрызла, было так искусно восстановлено, что казалось безупречным. Оболочка, способная по приказу государства даже заняться сексом с женщиной, к которой не чувствует ничего. Мысль о том, что в нём не течёт кровь, вызвала у неё лёгкий холодок.

— Если я скажу… ты начнёшь под него копать, Хён?

Его брови едва заметно дрогнули. Лицо — до нелепого реалистичное, до абсурда живое.

«Ким Хён рядом с тобой». Но почему именно сейчас мне вспомнились слова Кии?

— Ты правда не собираешься искать Ким Хёна?

— Что, для Национальной разведки это будет проблемой, если я начну с чистого листа и заведу новые отношения?

— …

— Ах… Тебе станет сложнее следить за мной?

Её внезапно осенила абсурдная мысль: а вдруг Ким Хён всё это время вертелся рядом? Даже когда он собственными глазами увидел китайцев, которым я вывернула суставы, то не проявил ни малейшего удивления.

И тогда в ней начало закипать странное чувство собственничества.

Никто не должен знать о Ли У Шине.

Ни НРС, ни Ким Хён не должны больше ковыряться и разбирать по кусочкам человека, который мне дорог.

Но они уже, наверное, всё о нём выяснили.

— Мне пора отсюда выбираться.

Она кивнула на документы на столе и встряхнула рукой в наручнике.

— Ты… правда не собираешься искать Ким Хёна?

— …

— Ты?

Его вопрос был до смешного нелепым. Ким Хён всё ещё смотрел на неё как на неправильно собранную головоломку. И снова у неё возникло ощущение чужеродности в том, как он говорил о себе в третьем лице.

Но, глядя на него сверху вниз, она вдруг почувствовала раздражающую щекотливость, от которой натянулись нервы. Притворившись, что хочет сменить позу, Со Рён резко надавила каблуком ему на стопу. 

Это был чистый инстинкт, необъяснимое побуждение.

Её пристальный взгляд вцепился за его брови, межбровье, зрачки. Её блестящие глаза что-то выискивали, но Ким Хён оставался спокойно безмятежным. Она не могла оторваться от него.

Со Рён и сама не понимала, зачем сделала это, а Ким Хён оставался бесстрастным. Он молча снял с неё наручники и вложил в руку ручку.

Она медленно разжала сжатые губы, пытаясь унять внутреннее напряжение. Но стоило пальцам нащупать ручку, как тело снова сорвалось вперёд.

Кончик ручки рассёк воздух и метнулся к его горлу. Но прежде чем она успела нанести удар, его рука уже сомкнулась у неё на шее.

— Кх…

Когда-то эти пальцы были такими ласковыми. Теперь же он с силой впечатал её лоб в стол.

Блядь. Она заскрипела зубами, проглотив болезненный стон. Но уже слишком далеко всё зашло, чтобы разочаровываться в Ким Хёне или обижаться на него. 

— Кто тебя этому научил, а? Приём так себе, но довольно эффектный, Со Рёнушка.

— Ых!..

Он подтянул Со Рён к себе и начал яростно тереть её покрасневший лоб. Даже если бы сначала дал мне яд, а потом — противоядие, это было бы не так абсурдно.

Реакция Ким Хёна была молниеносной. Он, как и раньше, по одному лишь выражению лица мог предугадать её следующий ход. Он остался таким же внимательным, а может, стал даже более чутким.

Со Рён больше не сопротивлялась. С тихим шуршанием она перевернула страницу и начала подписывать бумаги. Лист за листом, она привычным движением ставила свою подпись в нижних строках.

Всё-таки мы были женаты. Но вот только распадается наша жизнь не в уютной квартире, а в грязной комнате для допросов.

Она дошла до последней строки. Ручка замерла. Ким Хён легко постучал по столу, привлекая её внимание. Со Рён подняла голову и посмотрела на него пустыми глазами.

— В тот день, у порога нашего дома…

Его лицо было бесстрастным, чистым, как вымытая доска.

— В тот день, когда ты сказал, что идёшь на работу, и больше не вернулся. Иногда мне кажется, будто я всё ещё застряла там.

— …

— Я правда хочу выбраться. Правда появилось желание, появился повод… но ноги не идут. Может, я могла бы начать всё раньше. Но мне было тяжело распознать свои чувства.

— …

— Знаешь… я всё ещё живу в нашем доме.

Она слабо улыбнулась.

— Что, если кто-то дорогой мне снова исчезнет без предупреждения? Я думаю об этом по ночам, как больная. Иногда замираю, потому что боюсь получить такую же рану. Я стала в разы сильнее физически, но в каком-то смысле превратилась в ужасную трусиху.

— …

— Ты ушёл без всяких сожалений, а я… я до сих пор не могу отойти от той входной двери. Кажется, я всё это время ждала, что ты первым нажмёшь на звонок.

А потом Ли У Шин ворвался в тот дом и вытащил меня оттуда. Теперь она начинала улыбаться всякий раз, как вспоминала инструктора. Со Рён крепко сжала ручку.

Я наконец вдоволь насмотрелась на лицо мужа. Стоит только подумать, и оно сразу всплывёт в голове. Уже от этого становилось легче.

Комплекс — что она жена, не знающая даже лица своего мужа, не имеющая на это права, — постепенно исчезал. Пусть даже его любовь была ложью, Со Рён наслаждалась ею сполна.

Что бы кто ни говорил, Ким Хён был моей первой семьёй.

— Тогда теперь… ты сможешь сказать мне, что мы расстаёмся?

— …

Глаза Ким Хёна болезненно дрогнули.

— И скажи, чтобы я больше не ждала. Потому что ты не вернёшься.

Он с усилием сглотнул и резко отвернулся, сжал её повязку, словно сминая ненужный мусор, и воздвиг между ними невидимую стену. 

Наверное, даже эти руки — подделка. Для сотрудника разведки они слишком чистые.

— Скажи ещё, чтобы я не хранила напрасно твою одежду.

— …

— И… скажи, что я хорошо справилась. Что я молодец.

Со Рён подняла голову, словно снова стояла перед той входной дверью. Только теперь её лицо уже не казалось таким растерянным, как тогда.

— Поторопись, Хёнушка, тебе ведь тоже нужно идти.

Он по-прежнему стоял к ней спиной, но плечи под тяжестью её слов казались сгорбленными.

Мужчина, до этого хранивший гнетущее молчание, наконец тронулся с места. Тень Ким Хёна приблизилась почти вплотную, будто обняла спину, а шуршащая ткань опустилась на глаза. Лёгким, почти безжизненным касанием он медленно завязал ей повязку.

— Не жди одна. Просто выброси мою одежду.

— …

— Со Рён, милая. Ты ночью сбрасываешь одеяло, так что установи температуру повыше. На кухне будь осторожнее с ножами. Я их наточил перед уходом, они очень острые. Когда переходишь дорогу, смотри по сторонам. А если некому тебя встречать, ночью не выходи.

— …

— С этого момента — больше нет причин ждать в одиночестве.

Со Рён пошевелила рукой и заполнила последнюю пустую строку.

— …Ты хорошо справилась.

В груди вдруг болезненно кольнуло. Кончик ручки дрогнул, оставляя на бумаге самые неаккуратные буквы. Чёрные чернила растеклись круглыми пятнами.

— А если бы я вдруг снова оказался у той входной двери… —  внезапно оборванный голос звучал так, будто он едва сдерживал звериный рык, — никто бы не смог уйти. 

Он снова завязал ей глаза и надел наручники на запястья. Звенящим эхом отдавался звук его шагов по железной лестнице — он медленно удалялся. Ким Хён и правда ушёл, как тогда — просто открыл дверь и вышел.

Со Рён пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы подавить эмоции, вздымающиеся волнами.

Стук, стук. На каждом шаге, сотрясавшем лестницу, она представляла, как он срывает с лица маску, расстёгивает пуговицы рубашки, снимает голосовой модулятор.

Как только он выйдет на поверхность, Ким Хён исчезнет без следа. Со Рён не знала, где именно находится, но начала отчаянно бросаться в сторону двери.

Однако стул на этот раз не сломался. Лишь плечо пронзила острая боль. Тогда на неё вдруг навалилась забытая голодная слабость, и тело стало обмякать.

Сколько прошло? Минут тридцать? Час? В этот момент дверь распахнулась. Раздался звук шагов.

— Вы можете выходить.

Двое мужчин, выглядевших как агенты Национальной разведки, молча сняли с неё наручники. В ту же секунду Со Рён, как сорвавшаяся с поводка, скинула повязку и бросилась наружу.

Кажется, я потратила слишком много времени. Мысль о том, что теперь всё может оказаться напрасным, вызывала такую тревогу, что ногти едва не пробили ладони.

Надо его догнать. Она, не разбирая дороги, вылетела на улицу, глядя только на свет снаружи, и тут же — бип-бип! — упала назад, столкнувшись с мотоциклом.

— Ай, чёрт! Ты чё, совсем, сука, глаза дома забыла?!

Сквозь головокружение вырвался хриплый смешок. Чистый, безошибочный корейский язык. Вывески вокруг — тоже на корейском.

— Ха…

Что за… Я была в Корее?

Она не понимала, сколько именно часов провела взаперти. 

Со Рён поспешно обшарила карманы, но полезных вещей в тактическом жилете уже давно не было, а её телефон остался на грузовом судне.

Нельзя его упустить!..

Со Рён больше ничего не видела перед собой.

— Эй, эй, эй! Бля, ты чё, воровка?!

Со Рён, сорвав телефон, прикреплённый к упавшему мотоциклу, кинулась наутёк и начала набирать номер. Один из немногих, что она помнила наизусть.

Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из горла. Как только гудки оборвались, она, захлёбываясь от восторга, закричала:

— Чхан На! Я сделала это!.. Я справилась!