Онлайн чтение книги Счастливая психопатка Merry Psycho
4 - 128

— Я бы хотел, чтобы ты взяла на себя церемониальный протокол и его охрану.

— Речь о женщине?

— Нет.

Значит, мужчина. Обычно телохранитель-женщина требовалась в двух случаях: если клиентка тоже женщина, или если сам заказчик настаивал, чтобы снизить настороженность со стороны противников.

Но зачем мужчине телохранитель-женщина?.. Со Рён с сомнением посмотрела на директора.

— Есть особая причина, по которой задание должна выполнять именно я?

— Условия, при которых можно находиться рядом с ним, крайне сложны.

— !..

— К несчастью, у него психические отклонения.

Чем больше информации выдавал директор, тем больше лицо Со Рён становилось таким, словно она проглотила испорченную еду. Ничего хорошего. Похоже, встреча с Кией на Сахалине и правда потрясла меня до основания.

После того как их команда едва не погибла, Со Рён не решалась браться за задания, просто потому что ей приказали сверху.

Кан Тхэ Гон отпил янтарного алкоголя и на мгновение замолчал, но потом снова встретился с ней взглядом. Он понизил голо, будто раскрывал ей запретный секрет.

— Все были уверены, что именно Виктор Ригай изменит ход мира…

Он медленно поворачивал бокал, и лицо его застыло.

— Но этот выдающийся ум оказался полностью сломан.

— …

— Если бы только он захотел — у него было бы всё: деньги, власть, влияние. Но человек он был слишком хрупкий. Говорят, в тяжёлой депрессии не раз пытался покончить с собой.

— !..

Со Рён невольно напряглась. История этого загадочного клиента зацепила её сильнее, чем она ожидала.

— Первое, что он сделал, перестал есть. Когда его запирали в одиночной камере, бился головой о стену. Если привязывали к кровати, кусал себе язык. Попытки суицида повторялись снова и снова, и его последователи из кожи вон лезли, чтобы спасти Виктора Ригая.

Глаза Кан Тхэ Гона потемнели, как будто он вспоминал длинную цепь испытаний.

— Но ничто не помогало. В конце концов пришлось прибегнуть даже к электрошоковой терапии.

— !..

Со Рён нахмурилась. Когда она работала в пансионате, ей доводилось слышать, что для людей с тяжёлой депрессией электросудорожная терапия может дать результат.

Особенно в случаях с делирием, анорексией и аутоагрессией у пожилых. Хотя побочный эффект — потеря нескольких месяцев воспоминаний — тоже был реален.

— Лечение так и не дало эффекта, — тяжело выдохнув, Кан Тхэ Гон откинулся на спинку дивана. — Он всё так же хочет умереть. Стал идиотом, который даже имени своего не помнит.

— !..

Со Рён тяжело вздохнула про себя. То ли потому, что всё это совсем не походило на добровольное лечение, то ли потому, что прозвучало слово «последователи». Чем больше она слышала об этом так называемом VIP-клиенте, тем плотнее сжималось что-то у неё в груди.

Даже сам факт, что ей предстоит привезти в Корею человека, ставшего умственно отсталым, вызывал какое-то недоброе предчувствие.

И правда ли речь просто об охранной работе… или здесь куда больше скрытых мотивов?

— Понимаешь, этот человек… стоит кому-нибудь подойти — у него начинается истерика. Он хватает первое, что попадается под руку, и швыряет в лицо. Но вот с одной категорией людей, почему-то, становится заметно спокойнее. С черноволосыми женщинами.

— !..

— Не знаю уж, почему так, но говорят, только перед молодой и сильной женщиной с тёмными волосами он по капле начинает выдавать обрывки воспоминаний. 

В сухом взгляде директора Кан Тхэ Гона на миг мелькнула странная искра.

— Он всё реже пытается навредить себе и чуть-чуть ослабляет защиту. А тебе, Хан Со Рён, останется только собрать эти крохи и передать нам. Эти истории, сама понимаешь… в наших глазах они ценнее золота.

— Кто же он… на самом деле?

Кан Тхэ Гон одним глотком осушил бокал и поднял его вверх, как будто говорил тост. 

— Террорист, застрявший в прошлом.

У Со Рён зазвенело в голове. Сначала наркоторговец, потом лжесвященник, а теперь я должна присматривать за слабоумным террористом?

Но шок длился недолго. Со Рён, наконец, поняла, чего от неё добиваются, и, сохраняя невозмутимость, заговорила. Вляпаться в очередную ловушку — последнее, чего мне хочется.

— Разве в компании нет других женщин-агентов, кроме меня?

Кан Тхэ Гон лишь улыбнулся. 

*******

В который уже раз он пытался ей дозвониться — безрезультатно. Хан Со Рён так и не ответила.

Ли У Шин сидел, привалившись спиной к спинке кровати, и сжал в кулаке телефон с почти севшей батареей. Резкий запах спирта обжигал ноздри, холодно растекаясь по разбитой ступне.

Она сказала, что выйдет в туалет, и пропала. Он понимал, что Хан Со Рён сбежала в замешательстве, но чем дольше её не было, тем сильнее ему казалось, что кровь покидает тело.

Я знаю, что нужно дать ей время. Знаю, но не могу успокоиться. Даже краткий разрыв связи сводил с ума. Язык прилипал к нёбу от тревоги.

Хочу раздавить её в объятиях, целовать бесконечно, сорвать с неё всю одежду до последней нитки и никогда больше не отпускать.

— Ха-а…

Он стиснул зубы и выдохнул, и медсестра, меняющая стерильный бинт, вздрогнула.

— Пациент, вам очень больно?

— Я щас сдохну.

— Что?!

— Просто перевяжите меня так, чтоб я не мог и шагу ступить.

Ли У Шин зажмурился и грохнулся затылком о стену. Пока медсестра растерянно замерла, он, будто вырывая из себя внутренности, швырнул телефон подальше. Та молча закончила перевязку и начала объяснять, что делать дальше.

— Если в такой ране начнётся заражение, всё будет совсем плохо… Понимаете, она слишком глубокая и широкая, риск инфекции очень высокий.

— …

— С завтрашнего дня подключим ещё и крем с антибиотиком. Мы будем регулярно менять повязки и следить за заживлением. Даже если вдруг начнётся воспаление, при таких ранах самое главное — приступить к лечению как можно раньше. Только при частой смене всё быстро заживёт.

Ли У Шин провёл по лицу шершавыми ладонями, будто стирая с себя весь остаток разума.

У меня ужасная рана не только на ступне. Со Рён исчезла, и всё то чувство вины, которое он пытался запихнуть куда подальше, снова всплыло со дна и навалилось на грудь густой тьмой. 

Её лицо — бледное, рухнувшее, плачущее, умоляющее его спасти хоть остатки оболочки Ким Хёна — снова сдавило ему горло.

— Если просто оставить под повязкой…

— Простите?

Медсестра испуганно подпрыгнула, уловив его бормотание.

— Что вы такое говорите!.. Так нельзя, пациент!.. Да, конечно, повязка защищает рану, но если её не менять регулярно, она сама начинает гнить!.. А это только ухудшает заживление. Может начаться осложнение, ткани вокруг начнут разрушаться, и поражение распространится!!!

— …

— Даже если больно — ни в коем случае нельзя пускать всё на самотёк!.. Мы будем менять повязку каждый день, обещаю!..

Я что, правда хотел скрыть прошлое и остаться рядом с ней? Сказал, что похороню и родного отца Со Рён, и собственную операцию? Все обещания, которые он когда-то давал, внезапно начали вызывать в нём отвращение.

После того как медсестра в очередной раз на него наорала, она закрепила новый бинт тейпом и быстро убрала испачканную кровью и гноем марлю.

Когда взгляд зацепился за этот тонкий, в один слой, кусок марли, он усмехнулся. И вот это, значит, должно что-то защищать? Жалкое подобие…

С холодом, злобой и презрением в душе он женился на Хан Со Рён. Он обманывал её, и при этом ни капли не мучился совестью — всё благодаря особняку, который превратился в пепел. Образ взрыва, который всплывал в его памяти, стоило лишь закрыть глаза, парализовал его изнутри.

Жениться на Сове — пустяк. Обмануть женщину, сделать её несчастной — тоже ерунда. Я ведь мог убедить себя в этом, потому что у меня была своя, блядь, веская причина…

Засохшая, пропитанная гноем марля скоро окажется в мусорном ведре. Ли У Шин мельком глянул на гору грязных бинтов, скопившихся на стальном столике, и только и смог, что криво усмехнуться.

Сука… и правда, ничего особенного. Если бинты нужно менять каждый день, значит, мне придётся ежедневно сдирать с себя всё то дерьмо, что я рационализировал и оправдывал годами.

Как человек, которого снова накрыл приступ, он метнулся за телефоном. Ему до боли хотелось увидеть её.

В этот момент раздалось «динь» — пришло сообщение. В его помутневших глазах вспыхнул свет. Сердце рванулось, не разбирая дороги, в надежде, что это от неё, но когда он глянул на экран, в груди снова стало холодно.

Незнакомый международный номер.

Можно было бы списать на спам, если бы не первое слово в сообщении — Kiya. Ли У Шин с замершим взглядом ткнул в экран и увидел в диалоге странный прикреплённый файл.

Голос001.m4a

Он нахмурился и поднёс телефон к уху, только когда медсестра выкатила тележку за дверь. А затем послышался голос.

— [Соне… была нужна якорная точка. Ким Хён был её якорем.]

Ли У Шин будто получил удар под дых. Узнав голос, он перестал дышать.

— [Чтобы даже если она встретит Ригая, не сломалась, а вцепилась в жизнь изо всех сил.]

— [И этим якорем был Сонин муж?]

— [Ага. Поэтому убивать его сразу было жалко.]

Раздался тихий смешок. Слишком знакомый. Это… смеялся Кия.

— [Я подумала, что если он просто исчезнет, а не умрёт, Соня сойдёт с ума куда основательнее. И оказалась права. Даже сейчас весь её мир вращается вокруг Ким Хёна.]

— [Хм…]

— [Чем больше она мучает Ким Хёна — убивает и снова воскрешает, гонит по кругу, — тем глубже вязнет в нём. Эта искривлённая, изуродованная одержимость — она и станет её последней защитой. Даже Ригай не справится, если впереди стоит Ким Хён!..]

— […]

— [Но теперь-то… как ты вообще собираешься… тьфу… отнять Соню у меня?...]

В тот момент раздался звонкий грохот разбитого стекла. Послышался слабый стон, но за ним тут же последовал оглушительный шум — удары, глухие звуки, будто кто-то сцепился в драке — и в течение нескольких секунд всё это нещадно било по ушам.

— [Закрой пасть!.. Соня с самого начала была моей. Это ты, сука, отняла её у меня! Это твоих рук дело, Зоя!..]

Какого хуя… почему эти двое разговаривают?

Рука, державшая телефон, неудержимо задрожала. Всё, что он слышал, — непостижимо. Их отношения, эти реплики, это имя…

Зоя. Зоя. 

— [Если бы ты не увезла мою Соню из Зимнего замка!..]

Будто когти прошлись по его затылку. Ядовитая ненависть к Джу Соль Хон пронзила висок. Внутри начала разливаться волна какого-то необъяснимого, ледяного ужаса.