«Первое место в списке – Гуй Ша из Гуймэнь»

Начало зимы. Тёмная и мрачная дорога, которая никем не охраняется.

То, что нужно.

Лю Куан сделал последнюю затяжку сигареты и выкинул окурок на землю, совершенно не заботясь о правилах приличия. С силой ударил ногой по земле, потянулся, словно кошка, и приблизился к своей цели.

Что ж, это мусорное ведро, судя по всему, новое, только что привезённое. 

Если его вытащить, опустошить и продать, то кто знает, может и получится выручить немного деньжат.

Лю Куан вытряхнул содержимое зелёного пластикового мусорного ведра и радостно начал копаться в мусоре.

Сегодняшний «урожай» оказался скудным. Не так-то просто украсть у кого-то сумку. В конце концов, он же не слабоумный человек. Сумка оказалась довольно большой, однако в ней лежали всего лишь старый телефон да горстка конфет. Там не было даже нескольких десятков монет. Это безумие…

Лю Куан пошёл вперёд, толкая перед собой мусорное ведро. Внезапно под его ногой оказалось пустое пространство, прямо там, где до этого находилась ровная земля. По инерции он шагнул вперёд и упал прямо в эту пустоту, будто провалился в пропасть!

– А-ааааааа!

Лю Куан быстро потерял сознание. Из мусорного ведра вылетел светящийся золотистый бумажный талисман, который начал кружить вокруг него. Вскоре после этого талисман распался на множество золотистых частичек, которые закружились и направились в хаотичном порядке прямо в эту мрачную бездну.

– Что это за человек? Это… Этот Лю Куан… У него слишком испорченный характер…

Мусорное Ведро светилось тусклым белым светом в темноте. Оно беспомощно вздохнуло.

– Сияющая фея Тун, ну в самом деле, какая легкомысленность!  Почему ты мне не сказала, что Лю Куан является таким человеком… Как же тяжело теперь будет вернуться в небесные чертоги…

***

На континенте Линюнь* мастера боевых искусств от нечего делать составили несколько списков. Один из них назывался «Порочный перечень».

* 凌云 (língyún) – уноситься ввысь; возвышаться над миром; выситься в заоблачных сферах; устремляться к высоким целям.

На первом месте этого списка красовался Гуй Ша* из Гуймэнь**.

* 鬼煞 (guǐ shā) – буквально «мерзкий злой дух».

** 鬼门 (guǐmén) –  клан «Ворота Демонов» (название одного из протоков в ущелье Саньмэнься на р. Хуанхэ).

На втором месте – хладнокровный Дурной Лекарь.

Причина возникновения «Порочного перечня» заключается в том, что несколько благородных мужей, занимающихся боевыми искусствами, объединились и решили выяснить: почему же в мире существуют такие хладнокровные и жестокие люди, как Дурной Лекарь и Гуй Ша?

Нет.

Эти двое… Да их же даже людьми-то назвать нельзя.

Ходят слухи, что глава Гуй Ша из клана Гуймэнь четыре года назад стал, подобно Янь-вану*, править в преисподней. Поговаривают, что для него убить человека так же просто, как нарезать начинку для пельменей.

*阎王 (yánwáng) – Янь-ван, владыка ада (загробного мира).

Если Гуй Ша – это кровожадный маньяк-убийца, то Дурной Лекарь – это леденящий душу злой демон из ада.

И теперь этот Дурной Лекарь восседал с прямой спиной перед трибуной первого министра.

Некто, под властью которого находились все люди, слегка замялся и поклонился. Этим человеком был первый министр. Его губы дважды дрогнули и, наконец, он смог выдавить из себя слова:

– Искусный врачеватель, если вы спасёте жизнь моему сыну, этот ничтожный* щедро отблагодарит вас целым состоянием…

* 小人 (xiǎorén) – устар. простой человек, простолюдин; незначительный человек, маленький человек; унич. я (напр., при обращении к властям, старшим). В кит.языке было принято говорить о себе в третьем лице, когда простолюдины обращались к вышестоящим людям, они часто употребляли это выражение. Однако в данном случае, очевидно, что первый министр стоит явно выше на социальной лестнице, чем Лекарь, но использует эту фразу, чтобы снискать расположение.

Внезапно Дурной Лекарь издал смешок, и было не ясно, то ли это от радости, то ли он насмехался.

Все в зале молчали, словно цикады зимой*.

* 噤若寒蝉 (jìn ruò hán chán) – молчать как цикада зимой (обр. в знач.: не сметь и слова вымолвить, язык присох к нёбу).

Дурной Лекарь перестал смеяться. Он медленно и неторопливо принялся есть пирожное, которое держал в руках.

Его лицо было спрятано под искусно выполненной серебристо-серой маской, из-под которой выглядывала пара свирепых глаз. Но эти глаза, хладнокровно взирающие на людей в зале, вызывали у всех присутствующих холод по спине, из-за чего у многих выступал пот на лбу.

Судя по всему, пирожное оказалось неплохим, потому что мужчина слегка расслабился и лениво произнёс:

– Ваше превосходительство первый министр, вы действительно не в курсе, что происходит в цзянху?

Сердце первого министра упало.

В цзянху ходило очень много слухов.

Однако пересуды о Дурном Лекаре заставляли каждого содрогнуться от страха.

Это всё равно, что вымогать у бедняка мешок золота или просить богатого отдать свою дочь в качестве служанки.

Один из молодых мастеров боевых искусств, который находился в десятке лучших в цзянху, три дня и три ночи стоял на коленях в снегу, чтобы излечить свою возлюбленную от слепоты.

Но Дурной Лекарь лишь подошёл к нему и пнул мастера в замёрзшие колени. Затем со смехом произнёс:

– Сможешь ли ты разрушить свои боевые искусства*? Тогда я вылечу её.

* В китайских новеллах существует (обычно) только один способ разрушения боевых искусств – это уничтожение даосского (как в Мириадах осеней) или золотого (как в Модао) ядра. Однако здесь не уточняется, каким именно способом это должно произойти. Лекарь в прямом смысле говорит «уничтожить» боевые искусства.

Никто не знает, о чём на самом деле думает Дурной Лекарь.

Складывается впечатление, что ему просто-напросто нравится наблюдать за тем, как другие страдают.

Люди ненавидели его.

Нет, не то чтобы ненавидели, скорее…

Они презирали его за жестокость.

– Тогда я должен… – голос первого министра был хриплым, говорил он с особой осторожностью, подобно мотыльку, летающему над пламенем*, молясь на последний проблеск надежды.

* 飞蛾扑火 (fēi é pū huǒ) – как мотылёк лететь на огонь (обр. в знач.: идти на верную гибель).

– Твоё* место чиновника, – сказал Дурной Лекарь со смехом и приподнял бровь.

 * Небольшое пояснение об обращениях. В начале диалога и первый министр, и Дурной Лекарь обращались друг к другу на «вы», используя официальную форму обращения. Однако в этой фразе Дурной Лекарь обращается к министру уже на «ты» без каких-либо официальных церемонностей.

Тишина.

Последняя надежда об исцелении больного сына разбилась вдребезги. Он закрыл глаза в отчаянии*.

* 万念俱灰 (wànniàn jùhuī) – все мечты обратились в пепел, все надежды рассыпались в прах.

Дурной Лекарь разразился смехом, затем встал и направился к выходу из зала.

Дойдя до двери, он вдруг остановился, словно ему в голову пришла другая идея.

Он резко повернулся и пошёл обратно.

Казалось, будто для всех зале в этот миг время замерло, и они ощутили внезапный проблеск надежды. Их сердца на мгновение вознеслись!

Может ли быть что…

Но всё, что они увидели в следующий момент – это то, как Дурной Лекарь подошёл к столу и взял блюдо с фруктами.

– Я приму это в качестве награды за путевые расходы, если вы не возражаете.

Дурной Лекарь изогнул бровь и усмехнулся.

Толпа мгновенно пришла в себя. Лицо каждого присутствующего в зале окаменело.

Первый министр задрожал в гневе, его жена прикрыла рот рукой и сползла вниз вдоль колонны, рядом с которой стояла. Душераздирающий всхлип вырвался сквозь её сжатые пальцы.

После этого все служанки не смогли спокойно смотреть на госпожу и также разразились рыданиями.

Губы сына первого министра, который лежал на больничной койке, дрогнули, его взгляд потускнел. У него не осталось сил даже на то, чтобы проронить пару слёз.

Старшая дочь первого министра, которая только что вернулась с цзянху, с ненавистью смотрела в спину уходящего Дурного Лекаря. От злости она сжала кулаки так сильно, что ногти впились в её ладонь. В конце концов, она не выдержала и закричала:

– Уважаемый господин Дурной Лекарь! Я слышала, что глава Гуй Ша из клана Гуймэнь хочет лишить тебя жизни. Следует быть особенно осторожным в эти дни!

Дурной Лекарь повернулся и удивлённо спросил:

– Почему же?

Девушка с опаской опустила глаза, но продолжила говорить сдержанно и хладнокровно.

– Разве нужна какая-то причина этому мерзкому злому духу Гуй Ша, чтобы охотиться за вашей жизнью?

Дурной Лекарь посмотрел на неё и неожиданно разразился смехом.

Несмотря на то, что он был в маске, и никто из присутствующих не мог видеть выражение его лица, у каждого складывалось впечатление, что он действительно получает удовольствие от всего происходящего.

– Подойди ко мне.

Девушка с подозрением взглянула на него.

Она прикусила губу и шаг за шагом медленно направилась в его сторону.

Дурной Лекарь, наблюдая за этим действием, заговорил почти шёпотом:

– Даже не смей надеяться на то, что мы поубиваем друг друга, потому что, несмотря на всю жестокость и бесчеловечность, демон не сможет… – он резко наклонился к уху молодой девушки и зашептал низким, как у покойника, голосом, – …убить себя сам.

Зрачки дочери министра внезапно сузились!

В ужасе она отступила на шаг назад и оцепенела. Девушка уставилась на него широко раскрытыми глазами, а её рот непроизвольно раскрылся.

– Ты… Ты и есть Гуй…

Дурной Лекарь тут же разразился смехом и протянул руку за спину девушки. В следующее мгновение он уже держал длинную тонкую иглу, которую неизвестно когда успел воткнуть ей в плечо. Он помахал иглой перед её глазами и медленно, неторопливо произнёс:

– Да, это я.

– Мерзкому злому духу не нужна причина для убийства. Мне понравились сказанные тобою слова, – в голосе Дурного Лекаря прозвучали нотки коварности, – …но, к превеликому сожалению, я не заинтересован в самоубийстве.

Губы девушки задрожали, и она всхлипнула. Старшая дочь первого министра посмотрела на иглу, затем перевела взгляд на своё плечо, после чего страх на её лице сменился ужасом. Она поднесла руки ко рту и начала перебирать пальцами губы, как сумасшедшая. Не считая рыданий и всхлипов, девушка не была способна издавать других звуков.

Она… не могла ничего сказать.

Не было подходящих слов.

Злой демон* превратил её в немую!

* Ранее при упоминании демона использовались следующие иероглифы鬼煞, которые переводятся как «мерзкий злой дух», так и являются именем гг, то есть Гуй Ша (то есть имеется в виду конкретный персонаж). В этой же фразе используются иероглифы 恶鬼, которые переводятся как «злой демон (губящий людей)», то есть не как конкретный персонаж, а скорее как оскорбление или имя нарицательное.

А Дурной Лекарь тем временем выглядел так, словно его всё это сильно забавляет.

– Это большой секрет! Ты ведь никому не расскажешь, правда? Кроме того, незачем разносить глупые слухи, не так ли?

Глаза девушки наполнились отчаянием.

Дурной Лекарь, которого ненавидит весь мир… Гуй Ша, который держит в страхе всех и каждого…

Эти двое – чудища, пришедшие из самого ада, – оказались одним человеком.

Таким образом, этот человек… Да кто же он такой на самом деле?!!

Нет. Как он может быть человеком? Он явно злой демон, выползший из ада, чтобы пожирать людей!!!

И она! Всего лишь сказала ему пару фраз, а он зверски наказал её немотой!!!

«Я хочу…»

Она побледнела. Её взгляд вдруг резко обрёл твёрдость и ожесточился. В голове промелькнула отчаянная мысль: «Я заберу его с собой в могилу!».

Девушка неожиданно вытащила заколку из своей причёски и тут же направила её острым концом в сторону Дурного Лекаря.

Он сразу сделал шаг назад. Если бы не колыхание рукавов на его одеждах, никто бы не заметил этого.

– Пха-ха…

Девушка резко упала на пол, выплёвывая полный рот крови, после чего потеряла сознание.

Дурной Лекарь стоял в паре чжанов* от неё. Он бросил лишь мимолётный, полный холодного презрения взгляд и издал лёгкий смешок.

* 丈 (zhàng) – чжан (китайская сажень, равна 3,33 метра).

Глупость.

Он уже сбился со счёта: сколько раз в его жизни попадались подобные идиоты, которые, преисполнившись гнева, бросались на него, явно переоценивая свои силы и возможности.

Первый министр и его жена, содрогаясь от страха, бросились к дочери. Когда они попытались её поднять, первый министр накинулся с обвинениями.

– Ты… Что ты сделал с моей дочерью?!

– Скажи ей, когда очнётся, что она везучая, потому что я не прихватил с собой яд. Но если она не сможет держать свой рот на замке, то мгновенно потеряет способность говорить в течение месяца, – спокойно ответил Дурной Лекарь.

Он не смог удержаться от тяжёлого вздоха: «Эх, сегодня я действительно слишком добрый!»

Затем он зевнул, развернулся и ушёл.

Дурной Лекарь вышел за ворота резиденции первого министра, но насмешливое выражение лица осталось при нём.

Нет, ну вот только посмотрите на этот мир: можно подумать, что если он является лекарем, так он обязательно должен спасать чьи-то жизни! Он чётко поставил условие: если кто-то отказывается покидать этот мир, то он станет злобным и хладнокровным «Дурным Лекарем».

Вполне очевидно, что когда кто-то умирает, близкие не хотят мириться с потерей. Однако, когда это всё-таки случается, люди непременно пытаются перенести всю свою ненависть именно на него.

Это возмутительно!

Внезапно резкий поток воздуха сверху обрушился прямо на Дурного Лекаря! Он нахмурился и мгновенно отскочил на пару чжанов назад.

В ту же секунду серебряная игла была направлена в этот воздушный поток. Когда игла попала внутрь, поток рассеялся. Нечто очень тяжёлое упало на землю.

Этим нечто оказался мужчина, который был без сознания.

Дурной Лекарь нахмурился и подошёл ближе, чтобы рассмотреть его.

Если бы кто-то попросил его оценить это существо, то всё, что сказал бы Дурной Лекарь, уместилось в один лишь вопрос: «С какой горы свалилась эта обезьяна?»

В конце концов, на голове этого человека была странная цветная масса из волос, а его тело было покрыто лохмотьями, практически обнажая исподнее*. При всём при этом у него совершенно отсутствовала внутренняя сила.

* 衣不蔽体 (yī bù bì tǐ) – одежда не может закрыть всего тела (обр. в знач.: ходить полуголым, носить лохмотья).

Дурной Лекарь изогнул бровь, а затем пнул лежащего без сознания человека по лицу.

Человек никак не отреагировал.

Взгляд Дурного Лекаря переместился вниз и остановился на руке мужчины.

Его глаза сузились, и он медленно вынул серебряную иглу.

Тонкая серебряная игла – это всего лишь «Лунная тюрьма».

Эта игла не была способна отравить человека, поэтому Лекарю даже не пришла в голову мысль о том, чтобы дать какое-то противоядие, потому что она всего лишь обездвиживала жертву.

Всё дело в том, что смерть через отравление нельзя считать чем-то привлекательным.

Дурной Лекарь с каменным выражением лица прикрыл веки. Кончиками пальцев он сжал иглу, и она в мгновение ока иссушилась в мелкий порошок.

Он развернулся и ушёл.

Дурной Лекарь даже не посчитал нужным удостоить лежащую на земле «обезьяну» своим взглядом.

Словно этот человек был подобен зловонному трупу, распространяющему свой мерзкий запах повсюду.

Перевод: Теххи Шекк