Онлайн чтение книги Что делать, если хитрый демон кажется очаровательным? What to do if you think the devil is cute
22 Натурал.

«Как же так… тебе, должно быть… чертовски неудобно»

В мгновение ока прошло больше двадцати дней. Гуй Ша отдал ему сундук набитый лекарствами. Скорее всего, этого хватит на целый год. Во всяком случае, этого точно должно хватить для полного исцеления от болезни.

Сяо Лин собрался уходить.

В день отъезда он позавтракал кашей с постным мясом и столетним яйцом*, которую приготовил Юэ Шан. Даже волосы Сяо Лина были аккуратно уложены Юэ Шаном, а в пучок вставлена заколка, купленная всё тем же Юэ Шаном. Всё выглядело так, словно ничего не происходит. Будто они вовсе не расстаются сегодня навсегда.

* «Столетнее яйцо» — популярная закуска китайской кухни; представляет собой яйцо, выдержанное несколько месяцев в специальной смеси без доступа воздуха.

После завтрака Юэ Шан сказал, что ему нужно купить кое-что.

Он не вернулся к тому моменту, как Сяо Лин вышел из хижины. Во дворе стояли лишь повозка и извозчик. Последний сказал, что его отправили сюда сопроводить Сяо Лина.

Сяо Лин сел в повозку и наконец покинул эту глухомань.

Лю Куан обернулся и заметил Юэ Шана, прячущегося в бамбуке за хижиной. Его глаза покраснели, но он так и не проронил ни одной слезинки.

Однако Лю Куан точно знал, что сердце Юэ Шана разрывалось от боли, и глубоко в душе он рыдал навзрыд.

 Гуй Ша вернулся в бамбуковую хижину. Лю Куан последовал за ним. Наконец, он набрался смелости, чтобы дрожащим голосом спросить то, что лежало камнем на сердце уже более двадцати дней:

– Почему… почему ты так поступаешь?..

Гуй Ша бросил на него холодный взгляд, после чего безразлично ответил:

– Разве можно получить что-то просто так? Чтобы получить желаемое, разве не следует отдать что-то взамен?

После небольшой паузы он уже более пристально посмотрел на Лю Куана и добавил:

– Это истина, которой меня научили с детства.

Лю Куан был так зол, что не смог выдавить из себя ни одного слова: «Что за чушь!».

Он был наслышан о «подвигах» Гуй Ша от Сяо Лина: как тот требовал от бедняка плату в десять тысяч таэлей золотом; как заставил первого министра отказаться от должности и вернуться на родину; и как требовал у будущих родителей отдать своего первенца!

«Что это за “отдай это в обмен на то„? Да это же… это манипуляция! Он просто ставит людей в безвыходное положение!»

Гуй Ша странно посмотрел на Лю Куана, будто хотел что-то сказать.

Но затем он коснулся головы Лю Куана, на которой отрос уже заметный немного колючий на ощупь ёжик.

– Разве должно быть по-другому?.. – его голос прозвучал так тихо, что лёгкий ветерок с улицы тут же подхватил эти слова и унёс куда-то очень далеко.

– Когда мне было семь, Гуй Ло поставил условие: он спасёт моего второго старшего брата, но взамен заберёт меня с собой.

Лю Куан резко вскинул голову и тут же столкнулся с безгранично чёрными глазами Гуй Ша, которые, словно омут, затягивали всё глубже. Однако в них также виднелся лёгкий флёр, подобный не рассеивающемуся туману в утреннем лесу.

Отчего-то сердце Лю Куана замерло на миг. Он уставился в пол и низким голосом медленно проговорил:

– И что? Разве ты счастлив? Поступая таким образом…

– Вполне, – с улыбкой ответил Гуй Ша. Его голос был таким мягким, что в сочетании с этой улыбкой Лю Куан невольно вздрогнул.

– Я счастлив.

Лю Куан насторожился, не зная, как вести себя с этим безумцем.

Довольно долго он пытался прийти в себя, после чего вдруг открыл рот и неосознанно проговорил:

– Как же так… тебе, должно быть… чертовски неудобно…

Он медленно закрыл глаза. На лице Лю Куана промелькнула печаль. Гуй Ша заметил, как тело молодого человека слегка вздрогнуло.

Гуй Ша открыл рот. Его голос был подобен плеску чая, который аккуратно взбалтывали в чашке, опасаясь, что тот может пролиться:

– Как же так получилось… Каждый раз, как я вижу отца, бьющего своего ребёнка…моё сердце разрывается от боли.

В щели бамбуковой хижины задувал лёгкий горный ветерок, принёсший с собой аромат цветов османтуса с горных вершин. Этот цветочный аромат тянулся от вершин и горных рек, проносился мимо ветвей деревьев, птиц и рыб, оседая тягучим запахом всюду. Теперь он добрался и до людей, мягко рассеиваясь вокруг них.

Рука, которой Гуй Ша касался головы Лю Куана, вдруг замерла. Он вспомнил пятнадцатое июля и сумерки, которые опустились в тот день. Юноша с плотно завязанными глазами. Песня, которую он пел во всё горло. Но из-за того, что он пел слишком громко, казалось, будто он вопил от боли.

– Я остригу твои волосы*, – внезапно сказал Гуй Ша.

* Буквально: выбривать голову (при постриге в монахи). Однако есть ещё одно значение: «покидать родной дом». Возможно, Гуй Ша имел в виду, что как бы «отрезает» таким образом травмирующее детство Лю Куана. То есть он помогает ему «покинуть» дом (то есть отца). Но я лишь предполагаю.

Лю Куан резко вскинул голову.

Когда растерянный Юэ Шан вошёл в бамбуковую хижину, перед его глазами предстало невероятное зрелище.

Он увидел юношу в зелёной одежде, который сидел на стуле с закрытыми глазами. Его дрожащие руки были сцеплены вместе и лежали на коленях. Он стучал зубами от страха, а лицо выглядело так, будто он вот-вот заплачет от ужаса. Всё это выглядело так, словно девственную деву похитил влиятельный господин.

Прямо за ним стоял молодой господин в белых одеждах, лицо которого было невозможно рассмотреть из-за маски. Однако по весьма сосредоточенным и заинтересованным глазам молодого господина было понятно, что он весьма доволен собой.

В руках он держал меч.

Этот меч не был большим, однако в сравнении с головой сидящего, он казался прямо-таки огромным.

Тонкая рука двигалась из стороны в сторону весьма искусно. Она выглядела такой гибкой, словно держала кисть с тушью, а не клинок. От этих бесконечных взмахов в разные стороны разлетались тонкие пряди волос, которые плавно спускались с лезвия серебристого клинка.

– Это… Что за… Стрижка? – не удержавшись, ошалело спросил Юэ Шан.

«Может… лучше притормозишь…!!!»

Лицо Лю Куана уже залили горькие слёзы!

«Да в чём проблема этого Гуй Ша?!»

«Позволить Гуй Ша остричь меня?! Это не говоря уже о том, что я хочу отрастить обратно волосы, чтобы стать грациозным красавцем! От этого «парикмахера» у меня мороз по коже, я сейчас обоссусь, ясно?!»

Несмотря на то, что Лю Куан вполне чётко и ясно отказался от предложения Гуй Ша, тот был настолько жесток, что просто сделал вид, будто не услышал его. Таким образом он ясно продемонстрировал, что его предложения отказу не подлежат.

Изначально Лю Куан опасался, что Гуй Ша безжалостно обреет его как в прошлый раз, отчего у первого душа в пятки ушла и сердце чуть не остановилось. Тогда он чуть не помер на месте… Поэтому он, содрогаясь от страха, молил Гуй Ша немного притормозить с этой затеей.

Кто же знал, что Гуй Ша окажется таким послушным. Он и правда притормозил: медленно, локон за локоном, отрезая его волосы.

«Да он в сотню раз медленнее старухи, что пытается вдеть нитку в иголку!!! Эта пытка просто бесконечная!» – Лю Куан был на грани того, чтобы начать плеваться кровью и, наконец, умереть прямо на месте.

Меч, которым было убито бесчисленное множество людей, лихо кружил вокруг головы Лю Куана, из-за чего на его макушке медленно проступали маленькие капли холодного пота.

Юэ Шан смотрел, как раскрывается рот юноши на стуле. Звуки, которые вырывались из этого рта, были похожи на те, что издаёт кусок ткани, трепещущий от пустынного ветра.

– Глава… клана… глава клана-а-а… пожалуйста… можете как-то побыстрее!

Юэ Шан с удивлением увидел, как молодой господин Дурной Лекарь, который имел весьма скверный характер, на удивление, тут же согласился.

И уже в следующее мгновение его рука резко ускорилась – меч яростно заплясал*. Результатом стала идеально лысая голова, которая дымилась, как только что вытащенное из печи блюдо.

* Я позволила себе небольшую вольность в переводе для красоты словца, дословно: «сверкание мечей, яростная битва, атмосфера яростного сражения» (刀光剑影).

Пока Дурной Лекарь не убрал меч в ножны, Лю Куан выглядел так, будто находится под дурманом.

Он остолбенел, а затем ошарашено пощупал свою макушку.

«А что? Неплохо».

Гуй Ша заметил, что Юэ Шан так и застыл в дверях. Усевшись на стул, он бросил на него ленный взгляд и сказал:

– Подойди.

Юэ Шану не понравился его приказной тон, однако он был беспомощен: «Теперь я человек этого молодого господина Дурного Лекаря».

Гуй Ша бросил ему фарфоровую бутылочку со словами:

– Съешь это.

Юэ Шан откупорил бутылочку, перевернул и дважды постучал по донышку. Из неё выкатилась крохотная пилюля.

Он нахмурился и, даже не спрашивая, что это, положил её в рот и проглотил.

Даже если это какой-то яд или странное лекарство, Юэ Шан должен съесть, потому что так велел Дурной Лекарь.

Дурной Лекарь улыбнулся и медленно заговорил. Его голос звучал чарующе, особенно в сочетании с улыбкой и размеренным тоном. Однако складывалось впечатление, будто он не просто говорит, а проклинает слушающего.

– … Поздравляю с вступлением в Гуймэнь.

Юэ Шан резко вскинул голову. Он обнаружил, что человек перед ним в какой-то момент снял серебряную маску, обнажив злобное уродливое лицо!

– Гуй Ша! – не сдержавшись, закричал Юэ Шан.

Вслед за этим он душераздирающе завыл.

Юэ Шан почувствовал боль, схожую с разрыванием плоти, которая тянулась от плеча до пальцев. Он поднял руку и увидел, как черта за чертой, на ней вырисовывался странный символ.

Крупный пот, размером с соевое зёрнышко, заскользил по его лбу. Он не знал, от шока или боли, но его глаза резко округлились. Он выглядел так, будто собирался разразиться жуткой бранью, но лишь выкрикнул:

– Ты!

На злобном уродливом лице Гуй Ша обнажилась довольная улыбка, от которой у каждого увидевшего это пробежал табун мурашек по спине.

– Слишком шумно.

Мгновенно серебряная игла вылетела из его рукава и пронзила Юэ Шана. Его глаза закрылись, после чего он потерял сознание.

Лю Куан посочувствовал Юэ Шану.

Он прекрасно понимал, что Юэ Шану будет слишком трудно смириться с тем, что он стал частью клана, который ненавидел всем сердцем и грозился уничтожить. Ведь ещё недавно он говорил, что клан Гуймэнь его заклятый враг!

Когда Юэ Шан очнулся, его глаза были пусты, будто душа покинула тело. Это чем-то напоминало состояние Мо Шаохуа, когда Гуй Ша открыл ему правду.

Однако Юэ Шан не смог последовать примеру Мо Шаохуа: не есть, не пить, зарыться в гнездо и не выходить.

Потому что каждый раз, как приходило время еды, Гуй Ша насильно заставлял его готовить.

Таким образом, за готовкой Гуй Ша не давал ему отвлекаться на посторонние вещи, а также не позволял есть его вкусно приготовленную пищу.

Лю Куан наблюдал за человеком, которого только что заставили расстаться с тем, о ком он заботился всем сердцем. Кроме того, теперь он стал членом демонического клана и вынужден каждый раз готовить только вкусную еду, но есть её ему запрещалось. По его прекрасному личику плясали отблески костра, а ресницы отбрасывали длинные тени, которые била лёгкая дрожь от душераздирающей боли.

Лю Куан вздохнул. Он начал сомневаться в истинной причине, по которой Гуй Ша решил держать Юэ Шана при себе, поэтому, набравшись смелости, спросил:

– … Глава… глава клана… почему… вы решили забрать Юэ Шана?

В его голове промелькнула совершенно абсурдная догадка, от которой было даже смешно.

Гуй Ша какое-то время молчал, но затем всё же ответил:

– Тогда, когда я лечил глаза Сяо Лина, Юэ Шан готовил три дня подряд.

«Ладно, ладно, не стоило заводить этот разговор».

Лю Куан посмотрел на Юэ Шана, который помогал Гуй Ша готовить еду на костре, и вздохнул: «Почему этот Юэ Шан готовит так вкусно?!». Он покачал головой и откусил кусочек сочной, ещё дымящейся свиной рульки, которую Юэ Шан очень долго томил на огне.

«Ахуеть! Это, ебать, объедение!!!»

Бессовестный Лю Куан уже давно отбросил все эти мысли: «как же мне жаль Юэ Шана», «бедный Сяо Лин», «Гуй Ша совершил чудовищный поступок ради вкусной еды». Он просто уплетал за обе щёки свиную рульку.

Однако эта счастливая жизнь, наполненная вкуснейшим мясом, продлилась всего три дня.

Приближалось полнолуние.

В бамбуковом лесу нельзя было больше задерживаться.

У Дурного Лекаря была плохая репутация. Он оскорбил слишком много людей. За последний месяц около пяти-шести человек пытались тайком пробраться и убить его. Когда у Гуй Ша случится припадок из-за отравления, для многих это станет отличной возможностью для его убийства. Это проблема.

Также об этом ни за что не должен был узнать Юэ Шан.

Гуй Ша отправил голубя и уже на следующий день к ним пришёл человек.

Этим человеком оказалась не кто иная, как несравненно красивая, но очень-очень-очень безразличная, по мнению Лю Куана, Гуй У.

«Хм. Мне кажется, или атмосфера какая-то странная?»

«Почему Юэ Шан вдруг уронил половник?! И отчего его глаза так сильно покраснели?!»

– Ушан! – крикнул Юэ Шан с навернувшимися слезами на глазах. Он подбежал и крепко обнял Гуй У!

Честно говоря, в этот момент Лю Куан был по-настоящему ошеломлён! Этот Юэ Шан не плакал, когда уходил Сяо Лин, не плакал, когда осознал, что является членом демонического клана, и не проронил не единой слезинки, когда Гуй Ша заставлял его готовить, но не позволял ему есть! Но стоило появиться Гуй У, так он зарыдал навзрыд как маленький ребёнок, который пришёл жаловаться своей мамочке на все беды…

«Ой! Похоже это не совсем правильная аналогия?»

Лю Куан выделил главное из этой ситуации:

«Ебать, этот мальчишка осмелился обнять холодную красавицу!!!»

«Ебать, холодная красавица неожиданно улыбнулась».

«Ебать, она и правда улыбается!!!»

«Ебать, как же красиво…»

Они довольно долго обнимались, прежде чем с трудом отлипли друг от друга.

Тем, кто с таким трудом отлип, был Юэ Шан, что же касается Гуй У, то вначале она просто улыбалась, а потом её лицо вновь стало каменным. Правда, в её глазах всё ещё угадывался блеск, свидетельствующий о всколыхнувшихся чувствах.

– … Ушан, как ты тут оказалась? – вдруг вспомнив что-то, Юэ Шан тут же более тщательно начал рассматривать Гуй У.

Она некоторое время молчала, после чего тихо сказала:

– Теперь меня… меня зовут Гуй У.

Юэ Шан оцепенел и схватил Гуй У за руку.

Опустив голову, он неуклюже и суматошно расстегнул ремешок на её запястье. На белоснежной коже чётко проступало клеймо.

Клеймо было чёрного цвета, казалось, будто оно проросло сквозь кожу прямо от костей. Невозможно понять, что это за символ, но складывалось впечатление, что это какое-то заклинание, начертанное колдуном одним движением кисти. Если долго всматриваться в этот символ, то непременно почувствуешь, как тебя охватывает неописуемый ужас.

То же клеймо красовалось на запястье Юэ Шана.

Однако была и небольшая разница: у Гуй У прямо поверх клейма проходил глубокий шрам.

Гуй У вдруг что-то вспомнила и рывком отдёрнула руку. Глаза Юэ Шана вновь покраснели, когда он дрожащим и осевшим голосом спросил:

– … В прошлом году… на праздник фонарей… в тот раз, это ведь была ты?

Не говоря ни слова, Гуй У неторопливо застегнула ремешок.

Юэ Шан, всхлипывая, продолжил:

– … Это же ты, в тот день, это ведь была ты?! Я же говорил… разве мог человек с такими посредственными навыками, как я, победить демонического ученика?.. Конечно, это была ты…

Он протянул руку, собираясь коснуться раны Гуй У, но вдруг замер на полпути. От безысходности Юэ Шан вдруг зарыдал в голос.

– Прос… прости… прости, Ушан… Я правда не знал, что это ты… Тебе… тебе больно?..

Гуй У потихоньку принялась вытирать слёзы Юэ Шана.

– Всё хорошо, я тебя не виню, правда. Больше не болит, не плачь, А-Шан. А-Шан, не плачь…

Неожиданно, холодный, потерявший всякое терпение, голос прервал их:

– Гуй У, немедленно забирай Юэ Шана, и убирайтесь в Гуймэнь!

– Слушаюсь, – учтиво поклонившись, сказала она и, забрав с собой плачущего Юэ Шана, удалилась.

Повернувшись, Гуй Ша увидел Лю Куана, который, подперев щёку рукой, о чём-то глубоко задумался.

– Этот пейринг* довольно запутанный, – бормотал он себе под нос. – Я не понял, в конце концов, этот Юэ Шан заднеприводный или нет?..

* cp, или пейринг – ситуация, когда люди сводят (шипперят) определённых персонажей или людей.

Изначально он был уверен, что Сяо Лин и Юэ Шан – это та самая легендарная гей-пара, готовая умереть друг за друга. Что же касается Ушан… она просто очередной проходящий женский персонаж, козёл отпущения… Но сегодняшняя сцена как-то не вяжется с первоначальным предположением…

«Хмм… Неужели из-за того, что я встретил слишком много педиков, начал мыслить неправильно? Даже попытался из прекрасного гетеросексуального мужчины сделать заднеприводного?»

Гуй Ша поднял меч в ножнах, стукнул им Лю Куана по голове и сказал:

– Пошли.

Перевод: Теххи Шекк