Онлайн чтение книги Что делать, если хитрый демон кажется очаровательным? What to do if you think the devil is cute
26 Юйши*.

«Спокойной ночи, Юйши. До завтра, Юйши»

* 玉石 (yùshí) – яшма и камень (обр. в знач.: лучшее и худшее, всё без разбора).

Молодой господин в голубых одеждах и правда оказался при деньгах. Он привёл их в лучшую таверну в городе, где им выделили самую богатую отдельную комнату.

– Ваш покорный слуга носит фамилию Жуань и имя Цин*. Но я не знаю этих двух молодых господ…

* Жуань Цин (阮青) – кит. муз. жуань (старинный струнный щипковый инструмент); «цин» – весенний; молодой; цветущий (либо же «голубой/тёмный/богатый/яркий).

– Меня зовут Лю Куан, а его…

Он посмотрел на Гуй Ша, который до сих пор не снял доули. Из-под вуали проглядывала лишь изящная и прекрасная, подобная неосквернённому нефриту, шея. Он просунул за вуаль руку с шоколадкой и тихо её откусил.

После небольшой заминки Лю Куан всё же продолжил:

– А моего младшего братишку… зовут… Юйши.

Гуй Ша резко повернулся к нему, неподвижно уставившись на Лю Куана. Сквозь тонкую ткань вуали последний смог смутно разглядеть сияющие, словно звёзды, глаза Гуй Ша.

Как раз в этот момент подошёл слуга, и Жуань Цин начал делать заказ.

Лю Куан низко наклонился к Гуй Ша и шёпотом поинтересовался:

– Ничего, если я буду звать тебя… Юйши?..

– Хорошо, – Гуй Ша неожиданно быстрым движением приподнял вуаль и поцеловал Лю Куана.

– Лю-сюнди, посмотри-ка… – как раз в этот момент Жуань Цин повернулся к ним, застав обоих за поцелуем.

Его голос оборвался на полуслове.

Повернувшись, Лю Куан увидел своего новоприобретенного друга Жуань-сюна с меню в руках. На его лице отразилось совершеннейшее потрясение, точно так же выглядел и слуга.

Бесстыжий Лю Куан тут же покраснел и за кашлем попытался скрыть своё смущение.

– Мой младший братик… никогда прежде не выходил наружу, всё дома сидел… поэтому не совсем понимает, как принято вести себя в обществе.

Однако что Жуань Цин, что мальчишка-слуга явно не поверили его словам, но при этом сделали вид, что ничего не видели. Жуань Цин уткнулся в меню, пробежал его пару раз глазами и затем сказал:

– Пожалуй, мы возьмём ещё одну свиную рульку и цветочный бисквит с душистым османтусом.

Только когда мальчишка-слуга слегка неуверенным шагом покинул их комнату, Жуань Цин, наконец, пришёл в себя, пару раз обмахнулся веером и с довольно странным выражением лица с улыбкой сказал:

– Лю-сюнди, можешь ничего не скрывать… Этот Жуань, конечно, всё понимает.

Лю Куан натянул неестественную улыбку и отпил глоток чая.

Он помнил, что за последние несколько дней Гуй Ша почти ничего не ел, поэтому передал ему палочки для еды со словами:

– Юйши, поешь…

Гуй Ша кивнул и, вытянув обе руки вверх, аккуратно и неторопливо снял доули.

Лю Куан отчётливо услышал, как сидящий напротив Жуань Цин сначала ахнул, а затем произнёс:

– Да разве может такое быть, Юйши-сюн… словно небожитель!

Сразу же после этого он вдруг осознал, что подобные слова прозвучали неуместно. Он дважды кашлянул, пару раз взмахнул веером и с улыбкой обратился к Лю Куану:

– По-моему, вы всё-таки не братья по крови… может… названные* братья?

* То есть не родные, а братья по, грубо говоря, личной договорённости. Зачастую названными братьями становятся друзья, которые прошли через некие жизненные трудности и стали настолько близки друг другу, словно родные братья.

Дело вовсе не в том, что Лю Куан лицом не вышел, скорее наоборот, он выглядел как утончённый красивый молодой господин, но если их сравнить… То, начиная от глаз с носом и заканчивая исходящей аурой, они были далеки друг от друга, словно между ними сто восемь тысяч ли*. Непохоже, что они делили одну утробу матери.

* 十万八千里 (shíwàn bāqiān lǐ) – 108 тысяч ли (обр. в знач.: очень далеко, напр., от истины).

Лю Куан прекрасно понимал, что сочинил неправдоподобную легенду, поэтому, усмехнувшись, быстро попытался сменить тему:

– Жуань-сюн, что это был за нефрит? Я заметил, что он для тебя явно очень дорог.

– Он достался мне от матушки… – ответил Жуань Цин. – К счастью, я встретил Лю-сюнди, в противном случае…

– Надеюсь, после сегодняшнего инцидента ты будешь хорошо заботиться о нём, лучше не храни нефрит в подвесном кошельке…

–  Эх… По правде говоря, вчера у меня порвалась красная нить, на которой он изначально висел, поэтому я и пришёл сюда сегодня, как раз чтобы купить новую.

– Вот оно что… – кивнул Лю Куан. На самом деле этому юноше очень повезло, что нефрит пробыл с ним так долго и до сих пор не был украден.

«Оказывается, он только сегодня оказался в подвесном кошельке… ай-яй…»

– Господа, вы ведь просто путешествуете? Уже нашли место для ночлега?

– Жуань-сюн может нам что-то посоветовать?

– Напротив этой таверны есть постоялый двор… так получилось, что его управляющий – ваш покорный слуга. Обстановка там весьма неплоха. Если хотите остановиться на моём постоялом дворе, то я передам слугам, чтобы зарезервировали для вас две комнаты…

Он вдруг прервался. Жуань Цин подумал, что этим двоим вряд нужно две комнаты, поэтому закончил с лёгкой улыбкой:

– … Или же одну.

Лю Куан коснулся носа, нервно хохотнув.

– Что ж… в таком случае, раз ты предлагаешь помощь, мы не оскорбим тебя отказом.

Жуань Цин оказался самым настоящим богачом. Постоялый двор был невероятно хорош, а кровать в комнате – очень большой.

Гуй Ша ел шоколадку, слушая Лю Куана, который подробно ему разъяснял:

– Завтра мы попрощаемся с Жуань-сюном и отправимся в Ханчжоу…

– Купим большое поместье, – вдруг заговорил Гуй Ша.

– Хорошо. Хм… дорогой, у тебя есть деньги? Покупка большого поместья… Может, возьмём чуточку поменьше?

– Деньги есть, – Гуй Ша вдруг приблизился к Лю Куану и прошептал ему на ухо. – У меня о-о-очень много денег…

Лю Куан улыбнулся. Гуй Ша закрыл глаза, и Лю Куан чмокнул его в прикрытые веки, после чего с улыбкой спросил:

– Как же так вышло, что у Юйши много денег?

Гуй Ша обнял Лю Куана за шею и, не сдержавшись, начал водить рукой по его лысой макушке, будто что-то рисуя.

– Потому что я убил очень, очень, невероятно много людей. Стоит убить человека, как тут же появляются деньги… Когда человек умирает, его деньги становятся деньгами Юйши…

Лю Куан напрягся – слова Гуй Ша его напугали, поэтому он тут же спросил:

– Нам не нужно так много денег… Может… может ли Юйши перестать убивать?

– Но я убиваю не из-за денег… а потому, что эти люди слишком отвратительны…

– Юйши очень послушный… поэтому больше не будет раздражаться на несносных людей… даже если кто-то вызовет отвращение у Юйши… Поскольку Юйши сам мне всё рассказал, я помогу отомстить этим людям… поэтому Юйши больше не будет убивать людей, ведь так?

– А что, если… а если кто-то попытается меня убить?

– В будущем никто не захочет убивать Юйши.

– Правда? Но многие хотят моей смерти… – удручённо проговорил Гуй Ша. – Даже шифу хотел убить меня… а ещё шисюн, и шиди тоже… Очень много людей покушалось на мою жизнь… В их руках были зажаты мечи, когда они скандировали о моей смерти… Они все считают меня отвратительным, поэтому хотят убить… Но почему?..

Лю Куан крепко сжал Гуй Ша в нежных объятиях.

Тот уткнулся в шею и приглушённым голосом продолжил:

– Я знаю, что на самом деле меня зовут не Юйши… Я – Гуй Ша, но мне совсем не нравится это имя. Потому что все постоянно кричат: «Смерть Гуй Ша!»…

– Хороший мой… Больше никто не назовёт тебя Гуй Ша, теперь ты Юйши… Юйши… – Лю Куан начал покрывать поцелуями лицо Гуй Ша, приговаривая: – Больше никто не посмеет…

Гуй Ша посмотрел на него покрасневшими глазами. Лю Куан подумал, что сейчас тот выглядел словно очень красивый милый кот.

– Мы купим большое поместье и будем жить там вдвоём, – в итоге сказал Гуй Ша.

– Хорошо.

– И проживём там сто лет.

Лю Куан испуганно застыл. В его голове зародилась смутная, жуткая догадка: «Я ведь не знаю, когда Гуй Ша придёт в себя. Стоит этому произойти, и Юйши исчезнет».

Он испугался, что это счастье и столь желанные надежды исчезнут без следа, развеются, подобно сладким грёзам.

Гуй Ша вытянул руку и ткнул пальцем Лю Куана, настойчиво повторяя:

– И проживём там сто лет.

Лю Куан опомнился и крепко обнял его, протянув:

– Ага-а-а…

– Хм… во дворе обязательно посадим лекарственные травы…

– А? Дорогой хочет лечить людей?

– Ну почти… А вдруг ты заболеешь… хм… да и если каждый день есть эти коричневые сладости…

– Хорошо.

Похоже, Гуй Ша устал: он зевнул, в его глазах проступила влага. Он выглядел сонным и слегка растерянным, когда произнёс:

– Ты правда мне очень нравишься…

Услышав его слова, Лю Куан растёкся в лужу.

Он поцеловал Гуй Ша в закрытые глаза, после чего сказал:

– Юйши… Я люблю тебя, Юйши…

Он вдруг осознал, что даже если Гуй Ша придёт в себя, то на то воля небес. Если настоящий Гуй Ша вспомнит этот момент, то, скорее всего, возненавидит его настолько сильно, что покромсает в кровавый фарш, но это не имеет значения! Потому что он находится здесь и сейчас и ничего поделать с этим не может.

Лю Куан много раз влюблялся, однако Юйши оказался единственным, кого он так жадно жаждал заполучить, кем он хотел обладать. И… он первый и единственный… в кого Лю Куан влюбился так сильно.

«Что ж, провести рядом с ним ещё немного времени не так уж и плохо».

Он наклонил голову и увидел, что человек в его объятиях уснул. Его длинные ресницы прикрывали глаза, отбрасывая чёткие тени.

«Такой спокойный и умиротворённый», – Лю Куан наклонился и поцеловал его в лоб.

«Спокойно ночи, Юйши».

«До завтра, Юйши».

***

Прошёл месяц с тех пор, как Хуа Лиянь и Мо Шаохуа отправились на гору Модэн.

На самом деле им пришлось задержаться у подножия аж на десять дней. После случая с пропажей ключа все на горе Модэн были гораздо бдительнее и осторожнее, чем прежде. Особенно тщательно охрана следила за всеми входящими и выходящими людьми. Даже Мо Шаохуа, будучи третьим молодым господином семьи Мо, был вынужден ожидать у подножия, пока к нему не спустятся старшие братья. Ему позволили взойти на гору только после того, как второй старший брат дал на то согласие.

Тропа для восхождения на гору и правда была очень крутой и обрывистой, из-за чего подъём на неё сильно утомлял. Раны от плети на спине Мо Шаохуа уже зажили, но дыра в плече Хуа Лияня всё ещё вызывала ноющие боли.

Недавно прошёл дождь, поэтому почва была сырой. Хуа Лиянь брезгливо морщился, он с крайней осторожностью поднимался, опасаясь забрызгать грязью свои одежды. Повернувшись к своему спутнику, он спросил:

– Шаохуа, ты не устал? – улыбнувшись, он продолжил: – Если не устал, может, понесёшь меня на спине? Я очень сильно утомился…

Хуа Лиянь был невероятно красив, а в сочетании с этой улыбкой он заставил три разумные души Хунь и шесть животных душ По* покинуть тело Мо Шаохуа.

* Даос. тройственное духовное (разумное) начало и семь нечистых (животных) духов (в теле человека); всё духовное (в человеке). Предполагаю, что последняя, седьмая душа, всё-таки осталась в теле Мо Шаохуа, ах-ха-ха.

Бедный юноша, потеряв голову, тут же согласился.

Хуа Лиянь без всякого стеснения тут же навалился на его спину. Горячее дыхание обдало шею юноши, от чего Мо Шаохуа залился краской.

Таким образом, уютно расположившись на спине своего спутника, Хуа Лиянь «взобрался» в гору. Ни одна капелька грязи так и не запятнала его одежды.

По прошествии двух дней после восхождения на гору их поселили в маленькую комнатушку, которую запретили покидать. Охрана сообщила, что через пару дней двое молодых господ из семьи Мо придут с проверкой. Однако те пришли через срок, гораздо больший, чем пара дней. Стоило братьям Мо Шаохуа появиться, как они тут же задрали носы* с явной насмешкой на лице.

* 趾高气扬 (zhǐgāo qìyáng) – стопы высоки и манеры возвышенны, обр. важничать, задирать нос.

Хуа Лиянь вынырнул из тени и легким движением, будто призрак, приземлился за их спинами. Они даже не заметили, в какой момент по их шеям пробежал холодок, пронизывающий до костей. Только когда они вздрогнули от этого ощущения, вдруг обнаружили, что нечто обволокло их шеи, сковывая. В ужасе братья опустили головы и увидели фиалковый хлыст.

Мужчины задрожали от страха и, указывая трясущимися пальцами на Хуа Лияня, завопили:

– Хуа… Хуа Лиянь! Гуймэнь!..

Пускай никогда прежде они не встречались с ним лично, но зато фиалковый хлыст был им очень хорошо знаком.

Разве найдётся в цзянху хоть один человек, который не знает «Лунное сияние» – знаменитый хлыст хозяина зала Цветов из клана Гуймэнь?!

Хуа Лиянь слегка нахмурился, но прелестная улыбка всё ещё играла на его губах. Он не произнёс ни слова, а только лишь сильнее натянул хлыст.

Пойманные им братья застонали от боли.

Хуа Лиянь потянул хлыст вверх – оба юноши тут же упали на колени.

Стоило их поймать, как они тут же выдали всё как на духу. Захлёбываясь слезами и соплями, они рассказали всё, что знали о матери Мо Шаохуа.

С каждым их словом лицо юноши становилось всё печальнее. Их рассказ полностью совпал с тем, что он прочитал из письма, которое передал ему Хуа Лиянь!

Вырубив братьев одним ударом, Хуа Лиянь влил им какую-то жидкость в рот, после чего выбросил их куда подальше.

– Чем ты их напоил?..

Хуа Лиянь улыбнулся и погладил Мо Шаохуа по голове.

– Это не так важно, я просто помог им забыть всё, что случилось.

Он пребывал в хорошем расположении духа. Разве могли караульные у этой маленькой хибарки справиться с ним?

Они жили на территории клана Мо уже около десяти дней, и каждый вечер Хуа Лиянь выбирался наружу. Он использовал почти все яды, которые принёс с собой и, наконец, смог выяснить, куда пропали все три ключа.

Именно в ту ночь, когда он уже собирался покинуть хибарку, Хуа Лиянь вдруг поддался импульсу и проскользнул в комнату Мо Шаохуа. Тот уже уснул. Юноша сильно хмурил брови – ему явно снился какой-то кошмар.

Хуа Лиянь улыбнулся и получше подоткнул под него одеяло, а затем мягко коснулся точки меж нахмуренных бровей. Он слегка склонился над ним и с тихим вздохом произнёс:

– Спи спокойно, Шаохуа.

Сразу же после этого он непринуждённым шагом удалился.

Услышав, как закрывается дверь, юноша на кровати осторожно открыл глаза, в которых не было и намёка на сон. Его сердце бешено колотилось.

Хуа Лиянь довольно долго изучал ворота Цянькунь и окружающую их местность. Он вернулся только когда забрезжил рассвет.

Бесшумно пробравшись во внутренний дворик их небольшого жилища, Хуа Лиянь не заметил ничего необычного. Он собирался зайти внутрь, чтобы подразнить этого глупого мальчишку Мо Шаохуа.

Он уже было положил руку на ручку двери, как вдруг услышал, что изнутри доносятся голоса.

– Шаохуа-а-а! Ты и правда что ли такой глупый или только притворяешься? Неужели ты не видишь, что молодой господин Хуа использует тебя?!

Сердце Хуа Лияня забилось быстрее.

Он узнал этот голос. Говорившим оказался управляющий поместьем Мо. Судя по всему, Мо Шаохуа неплохо к нему относился. Сегодня он пришёл в их небольшое поместье, чтобы поприветствовать гостей.

Хуа Лиянь огорчился – видимо, в этот раз он был слишком неосмотрителен. Лишь вопрос времени, когда кто-нибудь обо всём догадается.

На мгновение в комнате повисла тишина. От волнения ладони Хуа Лияня вспотели – ему было интересно, что же ответит Мо Шаохуа.

Внезапно до ушей Хуа Лияня долетел тихий слегка осипший голос юноши:

– Я всё понимаю… – он вдруг замолчал, но после небольшой паузы продолжил: – Но разве я могу что-то с этим поделать? Как бы то ни было… я сам охотно иду на его обман.

Хуа Лиянь почувствовал, как этот приглушённый и печальный голос юноши ударил его в самое сердце.

Его сжатые кулаки вдруг разжались, после чего он развернулся и тут же ушёл прочь. Совершенно не заботясь, насколько грязная под его ногами земля, Хуа Лиянь сел и, прислонившись к рядом стоящему дереву, посмотрел наверх.

Ослеплённый солнцем, он слегка прикрыл глаза.

***

Стоило солнцу взойти, как Лю Куан услышал какую-то возню рядом с собой. Улыбнувшись, он позвал:

– Юйши…

Не открывая глаз, он нащупал мягкую, тонкую руку Юйши, поднёс её к губам и коснулся легким поцелуем.

Хлоп!

Внезапно ему прилетела увесистая оплеуха, затем последовал пинок ногой. Пинок оказался настолько сильным, что Лю Куана протащило по деревянному полу, после чего он неплохо приложился головой. Он застонал от боли: казалось, будто каждая косточка в теле вот-вот развалится на части.

– Что ты только что сделал?! – раздался холодный, словно лёд, голос.

Лю Куан поднял голову. Над ним навис мужчина со зловещим, ледяным выражением лица. Именно этот мужчина ещё вчера нежился в его объятиях.

Автору есть что сказать:

Спокойной ночи, Юйши.

До завтра, Юйши.

Вот только…

Перевод: Теххи Шекк