Онлайн чтение книги Что делать, если хитрый демон кажется очаровательным? What to do if you think the devil is cute
4 Обезьяна и небожитель.

«Как эта обезьяна попала в поместье полководца?»

– Бай. Госпожа Бай, – равнодушно поправил его Гуй Ша. Он поднял взгляд и уставился на Бай Цинъяня. – У Бай Цинъяна* фамилия Бай..

* В имени Бай Цинъяня иероглифы 白轻砚, а в этой фразе Гуй Ша говорит 白轻飏, то есть Бай Цинъян. Последний иероглиф имени отличается. У полководца это 砚 (yàn) – камень для растирания туши. А у человека, чьё имя назвал Гуй Ша, это 飏 (yáng) – парить, порхать.

Бай Цинъян – это тот самый человек, о котором плакался полководец Бай, а Хушуй – его ребёнок.

Бай Цинъянь остолбенел, а затем его лицо начало менять выражения: сначала оно почернело, затем позеленело, после чего стало тёмным и мрачным, как смоль.

– Ты…

– Откуда взялся этот небожитель? – Гуй Ша оборвал его на полуслове.

Бай Цинъянь не мог ничего сказать из-за переполнявшего его гнева. Всё, на что он был способен в данный момент – покраснев, уставиться на Гуй Ша.

Гуй Ша продолжал беззаботно насмехаться над ним:

– Бай Цинъянь, ты настолько помешался из-за Бай Цинъяна, что молишь о помощи какого-то шарлатана!

Бай Цинъянь побледнел, его пробила лёгкая дрожь. Выглядел он так, словно вот-вот сломается. Немного резко, даже с некоторой агрессией в голосе, он сказал: 

– Тебе не понять! Такие, как ты*…

* Здесь он говорит фразу zhǒngrén (种人) – этнический представитель, представитель расы. Это может намекать на то, что Гуй Ша не совсем человек.

Бай Цинъянь посмотрел на безразличный вид Гуй Ша и, мрачно рассмеявшись, словно в трансе, повторил:

– Такие, как ты…

Гуй Ша издал смешок, явно испытывая удовольствие от происходящего. Бай Цинъянь почувствовал, что этот звук полон сарказма и насмешки.

– В любом случае, поскольку тот мошенник понравился моей Хушуй, мы заберём его с собой, – лениво зевнув, продолжил Гуй Ша. – Кроме того, ты не спросил, как я провёл прошлую ночь. Я ведь впервые переживал пятнадцатое число в поместье полководца.

– … Как ощущения? – сердито спросил Бай Цинъянь.

– Замечательно, – съязвил Гуй Ша. – Поместье полководца так хорошо охраняется, что каждый котёнок со щенком* запросто проскочат внутрь. 

* 阿猫阿狗 (āmāo āgǒu) – котёнок и щенок (диал. презр. кто ни попадя, кто угодно, каждый дурак, каждый встречный-поперечный).

Бай Цинъянь нахмурился.

– Тогда… Кто посмел тебя потревожить?

– Ну, это была обезьяна, из-за которой я теперь сомневаюсь, что в будущем, как и в прошлом, буду в безопасности, находясь в поместье.

– … Ты имеешь в виду?

– В прошлый раз, случайно столкнувшись с ним, я ранил его «Лунной тюрьмой». Однако сегодня, к моему удивлению, ничего не произошло, – радостно сказал Гуй Ша.

На самом деле это и правда была случайность: некий тёмный силуэт свалился на него прямо с неба. Гуй Ша подумал, что это убийца, поэтому сразу же атаковал серебряной иглой.

Он никак не ожидал увидеть человека похожего на обезьяну.

Да ещё и с разноцветными волосами на голове.

Как только Бай Цинъянь услышал, что «Лунная тюрьма» не сработала на обезьяноподобном человеке, его глаза немедленно широко распахнулись.

«После стольких лет “ Лунная тюрьма ” наконец потеряла силу?»

«… Из-за какой-то обезьяны?»

– Но разве в поместье есть обезьяна?

– Да, у неё волосы переливаются всевозможными цветами. Я как раз хотел спросить: как эта обезьяна попала в поместье полководца?

Бай Цинъянь некоторое время молчал, а затем с трудом проговорил:

– … Обезьяна… Это тот самый шарлатан, к которому я обратился за помощью.

***

Лю Куан внезапно почувствовал, как его ударили в грудь. Из-за резкого приступа боли он тотчас же пришёл в себя.

– Ты и есть тот самый маленький демонёнок, которого подобрала Хушуй?

 Внезапно заговорил кто-то. В тоне этого голоса прозвучали насмешка и презрение; так обычно любит разговаривать тот, кто занимает высокое положение в обществе.

Лю Куан открыл глаза, рассмотрел как следует человека перед собой и внезапно рухнул обратно на кровать, словно парализованный. Съёжившись от страха, он отползал всё дальше и дальше от этого человека.

«Чёрная одежда, подавляющая аура, свирепое лицо!!!»

«Тот самый злой демон из леса!!!»

Зубы Лю Куана застучали от страха. Задрожав, он начал молить о пощаде:

– … Помилуй меня!

Мужчина посмотрел в сторону, его взгляд устремился на оконную раму. Он потёр кончиками пальцев белую фарфоровую чашку, при этом его вид становился всё более изящным и благородным.

Напряжённо взглянув не него, Лю Куан почувствовал, словно смотрит на Асуру* из преисподней.

* 修罗 (xiūluó) – (санскр. Asura) будд. асуры (демоны-титаны, враждебные божествам).

– Так много людей молили меня, Гуй Ша, о пощаде. Ты же один из немногих, кто… – неторопливо заговорил «Асура».

Лю Куан сглотнул, боясь издать какие-либо другие звуки.

 Гуй Ша снова заговорил. В контрасте с его лицом, его голос звучал мелодично, словно прекрасный нефрит, упавший в большом зале с громким эхом*.

* В древности нефрит также использовался как музыкальный инструмент: «Говорят, что Конфуций был очень обеспокоен бесплодностью своих попыток изменить мораль современников – находил утешение в игре на "музыкальном камне". Крестьянин, услышавший его мелодию, воскликнул: "Действительно переполнено сердце того, кто так колотит по музыкальному камню!"».

– … Кто вызывает у меня желание немедленно убить существо, подобное тебе.

Лю Куан замер.

Гуй Ша тихо засмеялся, однако в его глазах не было и тени улыбки, скорее наоборот: они напоминали холодный бездонный омут, ледяной и тихий, при взгляде в который тело окутывала дрожь.

– Но всё-таки так досадно… – внезапно он остановился на половине фразы и взглянул на голову Лю Куана.

– Подойди, – приказал он низким голосом.

Лю Куан медленно приблизился.

Сказав эти слова, Гуй Ша тут же неторопливо вытащил меч из ножен. Пронзительно холодный блеск лезвия ослепил Лю Куана, который в ужасе закричал:

– … Пощадите! Простите меня…

Гуй Ша лишь холодно фыркнул и безжалостно направил меч к голове Лю Куана!

– Аааа… – истошный вопль вырвался наружу и пронёсся сквозь облака. Из глаз Лю Куана потекли слёзы.

Раздалось несколько свирепых звуков от взмаха меча, шелест и шуршание – и в следующую секунду разноцветные неопрятные* локоны попадали на пол. В куче пёстрых пучков волос нечто круглое излучало слабое сияние…

* В древности считалось, что обрезание волос – это знак неуважения к родителям.  身体发肤，受之父母，不敢毁伤，孝之始也 – тело получено от родителей, его недозволенно повреждать, это есть начало сыновьей почтительности (фраза из 《孝经·开宗明义》«Канон сыновней почтительности», «Канон сыновнего благочестия» (один из канонических текстов конфуцианства)). Существовало даже некое наказание для провинившихся, наподобие клеймения и отрубания конечностей, когда преступнику обрезали волосы.

Лю Куан лежал на полу обессилев от страха. Дрожа всем телом, он ещё не успел прийти в себя.

Медленно подняв руку, он ощупал свою голову.

Лю Куан чуть не зарыдал в голос.

«Как хорошо, что голова осталась на месте».

«Только волосы исчезли».

А Гуй Ша тем времен пребывал в хорошем расположении духа.

– Наконец-то они больше не режут мне глаза, – радостно сказал он.

Гуй Ша направился к выходу. У двери он вдруг остановился, обернулся и слегка дразнящим тоном проговорил:

– Ах да, собери свои волосы и отмой тридцать восемь драгоценных камней от них. Затем передай камни Хушуй.

Лю Куан ещё раз потрогал свою голову, которая теперь была точь-в-точь как у лысого буддийского монаха, посмотрел на разноцветные волосы, к которым были прилеплены драгоценные камни с помощью жевательной резинки, шмыгнул носом и разрыдался. 

Мусорное Ведро будто вздрогнуло, а затем тихо прошептало:

– Держись подальше от… От этого мужчины…!!!

Сердце Лю Куана замерло. Спустя какое-то время он, наконец, сказал:

– Что… Что произошло?

Казалось, Мусорное Ведро чем-то обеспокоено.

– Он… Он… – словно не в силах подобрать нужных слов, ведро в конечном итоге сказало:

 – У него демоническая аура!

«Ой-ёй! Так или иначе, получается, что этот выродок не человек! Нечисть, но не призрак, небожитель, но не бессмертный… Неужели он…  На самом деле демон?»

Мусорное Ведро задрожало.

«Демон – это самый страшный вариант из всех возможных! Больше того, с давних времён повелось, что демоны абсолютно несовместимы с небожителями».

С тех пор, как триста лет назад состоялась битва между бессмертными и демонами, душа разума предводителя клана демонов улетела, а душа тела рассеялась. Небесный Император* также пострадал от этой битвы. Потребовалось около сотни лет, чтобы он смог восстановить истинную ци. Клан демонов без предводителя становился всё более и более разнузданным, вплоть до того, что они стали убивать каждого небожителя, вставшего у них на пути. С тех пор границы между небесным царством и миром демонов были чётко разделены, и обе стороны старались их не пересекать. Но время от времени долетают слухи, что некоторые слабые небожители были убиты некой нечистой силой…

* 天帝 (tiāndì) – Тянь-ди (верховное божество в китайской мифологии), Небесный Император.

Конечно, Мусорное Ведро живёт на этом свете всего несколько сотен лет и с самого рождения находится подле Его Высочества*, так что все эти пересуды не более чем простые сплетни.

* Его Величество – это Небесный Император, ведёрко же было подле Его Высочества, то есть сына Императора.

Только лишь… Не понятно, кто же этот Гуй Ша в конце концов? Он небожитель или всё-таки демон?

«Ах, всё же мои навыки на слишком низком уровне, не могу ясно определить это…»

«Но Сияющая фея Тун сказала, что если я удачно выполню поручение, смогу поднять уровень!»

Изначально Мусорное Ведро было стеклянной чашей, которая стояла в покоях Его Высочества и обладала чудесным свойством: «Наполни чашу наполовину, и она сама заполнится до краёв».

Однако Его Высочество месяц назад уехал в неизвестном направлении, поэтому изначальная функция – забавлять Его Высочество – стала абсолютно бесполезной.

Тогда Сияющая фея Тун сказала, что если оно выполнит задание, то сможет вернуться к Его Высочеству!

«Эх, завершить задание…»

Мусорное Ведро бросило удручённый взгляд на своего товарища Лю Куана, который вообще не стремился что-либо делать, и глубоко вздохнуло.

Прошло уже столько дней, а Лю Куан до сих пор не поймал ни одного вора. Даже если он поймает всех воров разом и наберёт тысячу очков, то всё равно не вернётся в своё время. Но, конечно, Мусорное Ведро не может сказать ему об этом.

Мусорное Ведро припомнило, как Сияющая фея Тун сузила свои глаза-фениксы*, схватила великолепной белой ручкой камень, раздавила его вдребезги и сказала:

– Пускай я и возлагаю на него большие надежды, но Лю Куан должен пробыть здесь по меньшей мере три года, прежде чем вернётся обратно, вот только… Хе-хе, нужно заставить этого подлеца испытать вкус горечи и страданий. Этот ублюдочный вор… Слишком любит прибирать к своим рукам чужое имущество, я не могу спокойно наблюдать за таким бесстыдством!

* 凤眼 (fèngyǎn) – глаза феникса (миндалевидные глаза с приподнятыми кверху наружными уголками), обр. о красивых глазах.

А затем она добавила: «Пускай, не щадя своей жизни, копит очки, а даже если он наберёт достаточно, я не позволю ему вернуться!»

Подумав об этом, Мусорное Ведро задрожало…

«Женщины такие пугающие! Я не знаю Лю Куана, но его судьба действительно печальна, раз он навлёк на себя внимание Сияющей феи Тун…»

«Однако… Фея явно переоценила Лю Куана. Не похоже, чтобы он, не щадя своей жизни, копил очки ради возвращения домой»

***

Скрип.

Распахнув дверь одним толчком, Бай Цинъянь вошёл с хмурым и серьёзным видом.

– Лю Куан, завтра ты отправишься вместе с Гуй Ша.

– А?

– Зачем ты привлёк внимание Хушуй? Из-за этого она настояла на том, чтобы забрать тебя с собой. Тем не менее, несмотря на то, что ты больше не будешь жить в моём поместье, если я захочу тебя убить, то сделаю это. Поэтому помни: у тебя есть месяц, чтобы найти его.

Бай Цинъянь прищурился, ритмично постукивая пальцами по мечу, висевшему на поясе, явно демонстрируя таким образом свою силу и власть.

Лю Куан начал лихорадочно хлопать по своей лысой голове, истошно вопя:

– Ваше превосходительство, этот ничтожный лишь маленький, маленький, маленький, маленький… крохотный небожитель!  У меня нет ни одной подсказки, так как же я смогу его найти?!

Бай Цинъянь нахмурился и посмотрел на Лю Куана с презрением.

– Бай Цинъян, двадцать семь лет, ростом достигает примерно до моего рта…

– Бай Цинъян? – перебил Лю Куан, при этом выражение его лица стало очень странным. – Его зовут… Бай Цинъян, вы что… братья?

– Нет, изначально у семьи Бай не было наследников, поэтому меня передали на воспитание к ним.

Лю Куан вздохнул с облегчением: к счастью, это не инцест, и не извращённое кровосмешение…

– Может быть, есть какие-то особенности внешности? – продолжил спрашивать он.

Бай Цинъянь сделал небольшую паузу, опустил голову и очень тихо сказал:

– … Он невероятно красив.

Лю Куан промолчал, но про себя подумал: «Невероятно красив… Разве это относится к особенностям внешности?»

Он сглотнул, дважды кашлянул и деликатно сказал:

– Кхм, черты лица, можно ли как-то детальнее описать… А ещё лучше, если есть портрет или что-то вроде того…

Едва он договорил, Бай Цинъянь достал свиток и с особой осторожностью развернул его, показывая изображённого там человека.

Лю Куан широко раскрыл рот от удивления.

Там был изображён человек в полный рост.

Но кроме этого невозможно было понять больше ничего, вплоть до того, что является ли изображенный человек женщиной или мужчиной.

Всё дело в том, что изображение представляло собой пейзаж, на котором нарисована сосна, а под ней стоял человек размером с маленький ноготок.

Перевод: Теххи Шекк