Онлайн чтение книги Что делать, если хитрый демон кажется очаровательным? What to do if you think the devil is cute
27 Кровавые объятия.

«Не бойся»

На этом постоялом дворе было прекрасное освещение: тёплые лучи рассветного солнца проникали в комнату через оконную раму, отчего первая половина тела Гуй Ша светилась золотисто-жёлтым светом, а вторая утопала в мрачной тени.

Лю Куан застыл на месте, никак не реагируя.

Дрожащий голос в его голове проговорил: «Гуй Ша вернулся».

«Так быстро…»

«Настолько быстро!!!»

Он кувыркнулся и тут же приземлился на колени. Открыв рот, Лю Куан хотел было закричать, но проблема в том, что он не знал, что именно нужно кричать. «Глава клана, пощадите мою жизнь?», – он понял, что такое точно произнести не сумеет. Может: «Если хотите меня убить, пожалуйста, четвертуйте меня как можно быстрее!», – нет, он всё ещё не готов смириться с поговоркой «Смотреть на смерть, как на возвращение домой*».

* 视死如归 (shì sǐ rú guī) – смотреть на смерть, как на возвращение домой (обр. в знач.: не бояться смерти; отважный, бесстрашный).

Прошло довольно много времени, прежде чем Лю Куан, преодолевая ком в горле, смог всё-таки еле-еле выговорить:

– Прости… Убей меня…

Гуй Ша выглядел несколько озадаченным. Смутившись, он убрал руку, которую поцеловал Лю Куан и сказал:

– Проступок не настолько ужасен, чтобы убивать тебя. Просто впредь будь осторожнее и освободи голову от ненужных мыслей.

Затем Гуй Ша нахмурился и, потирая виски, спросил:

– Что случилось в ночь на пятнадцатое августа? – он вдруг обернулся и начал осматриваться. – Да что вообще происходило… в последние два дня?

Лю Куана словно молнией поразило. С довольно странным выражением лица он вдруг воскликнул:

– Ты не помнишь?

Гуй Ша бросил на него быстрый изумлённый взгляд, после чего холодно ответил:

– Кое-что мне бывает трудно запомнить.

Пятнадцатое августа всегда является для него одним из самых тяжёлых дней за весь год, тем более что в этот день ещё и самая длинная ночь.

Гуй Ша помнил, как пятнадцатого августа прошлого года он пролежал как труп целых три дня: глухой, слепой, немой и парализованный. Всё, что тогда у него было – это сознание. Ощущение безысходности от состояния, подобного смерти, сводило его с ума.

Однако в этот раз он почему-то ничего не запомнил. Зато по пробуждении он не чувствовал себя как обычно отвратительно, а скорее наоборот даже в некоторой степени удовлетворительно. Он не чувствовал никакого дискомфорта в теле, будто последние несколько дней просто провёл в каком-то тёплом, хорошем сне.

По правде говоря, у Гуй Ша никогда не было этого самого тёплого и хорошего сна.

Он резко развернулся, сделал два шага и сел на стул. Он посмотрел на стоящего на коленях Лю Куана, с уголка губ которого стекала струйка крови из-за влепленной недавно пощёчины. Специально растягивая слова, Гуй Ша приказным тоном произнёс:

– А теперь… расскажи всё, что знаешь.

Лю Куан задержал взгляд на прекрасном лице этого человека, в то время как в сердце его поднималась горечь.

«Он всё забыл».

«Он ничего не помнит».

Лю Куан вдруг почувствовал, как от печали у него заложило нос. Его глаза покраснели.

– Ты…

«Лю Куан! А ну-ка, блять, живо успокоился!» – вдруг предостерегающе заорало Мусорное Ведро, находящееся неподалёку от него.

Лю Куан повернулся и посмотрел на Ведро.

Оно вздохнуло и с явным сочувствием в голосе продолжило: «Лю Куан, ну не будь дураком. Сейчас перед тобой Гуй Ша, не Юйши… если не хочешь помереть, ты знаешь, что нужно сказать».

Лю Куан некоторое время сидел молча, низко склонив голову, но затем вдруг резко вскинул её вверх со словами:

– Глава клана, вечером четырнадцатого августа вы попросили меня разжечь костёр, после чего вы проспали всю ночь. Ночью пятнадцатого августа вы проснулись и стянули… стянули с лица и разорвали маску из человеческой кожи, а затем…

– Что?! – Гуй Ша вдруг сильно побледнел и аккуратно коснулся своего лица. Только после этого он вдруг осознал, что в этом прикосновении было нечто чуждое. Он поднялся, подошёл к столу и схватил бронзовое зеркало. Бросив лишь один взгляд на отражение, Гуй Ша выронил зеркало из рук.

Лю Куан наблюдал за тем, как лицо Гуй Ша то бледнело, то зеленело, то краснело. В конце концов он опять побледнел и задрожал всем телом. Невольно у Лю Куана в голове промелькнула мысль: «Ах, Гуй Ша выглядит прекрасно вне зависимости от того, какое у него выражение лица… Эх, всё-таки Юйши был таким послушным золотцем».

– Я. Сам. Порвал. Её? – стиснув зубы и делая паузу после каждого слова, спросил Гуй Ша.

– Кон… конечно… Ты сказал, что в маске очень душно… потом нанёс немного лечебной мази и… сорвал…

Гуй Ша замер, потеряв дар речи. Затем к нему постепенно пришло осознание: и правда, маску с лица снять может только он сам.

– Где… где маска?

– Вы… вы выбросили её…

– Куда выбросил?..

– Выкинули в речку… Даже… даже если мы сейчас попытаемся её найти, то она наверняка сильно разбухла…

Лицо Гуй Ша мрачнело всё сильнее и сильнее, когда он сказал:

– Продолжай рассказывать!

Лю Куан вдруг покраснел, а сердце предательски заколотилось сильнее, потому что он вспомнил ключевой момент той ночи, но для Гуй Ша он вырезал эту сцену, исказил факты и полностью снял с себя ответственность.

– Вместе с маской вы выбросили в реку ещё и ключ от цепочки.

– Я… выбросил?..

– Ну уж точно не я. Если бы я заполучил ключ… то сбежал бы… В противном случае оставался бы я до сих пор прикованным?

– Что… что было дальше?..

– Вы сказали, что хотите съесть что-нибудь вкусненькое, поэтому мне пришлось отвести вас в небольшой городок. Один проходимец… кхэ-кхэ… начал приставать к вам…

Хрусть!

Подлокотники, на которых лежали руки Гуй Ша, вдруг разлетелись вдребезги.

– Он ничего не успел сделать! Я вовремя среагировал, и мы убежали!

– Убежали?! Ты не убил его?! Где он сейчас?! – осклабившись, мрачно спросил Гуй Ша.

«Почтенный, каким бы вы ни были, говорите одно и то же…», – подумал Лю Куан.

– Чего не знаю, того не знаю. Кхм-кхм… После того, как вы успокоились, я понял, что вы выглядите слишком вызывающе…

Гуй Ша смерил его ледяным взглядом.

Лю Куан тут же заткнулся, взял в руки доули, да с таким видом, будто ожидал за это благодарностей, и сказал:

– Затем я тут же купил тебе эту вещицу!

Увидев доули, Гуй Ша тут же выхватил её из рук Лю Куана и надел на голову, словно ему было дико стыдно показывать своё настоящее лицо другим людям.

– После этого ничего особо-то и не происходило. Я героически поймал одного карманника, поэтому человек, которого тот воришка так и не смог обокрасть, в качестве благодарности позволил остановиться нам на постоялом дворе, который принадлежит как раз ему.

– Героически? Поймал воришку? Ты?! – Гуй Ша презрительно хмыкнул, явно не доверяя его словам.

– Так и есть, – уверенно кивнул Лю Куан.

Тук-тук-тук!

Вдруг раздался стук в дверь, после чего прозвучал звонкий мужской голос:

– Лю-сюн, вы здесь?

– Ага! – ответил Лю Куан, а затем тут же принялся объяснять Гуй Ша: – Это как раз тот парень, которого я вчера спас от воришки. Ах, да! Я же дал тебе псевдоним… Юйши… Что ж, а теперь я могу подняться?

Стоя на коленях, он и правда выглядел довольно жалко.

– Юйши? Звучит неплохо, – приподняв бровь, проговорил Гуй Ша. – Поднимайся.

Лю Куан встал и на трясущихся ногах кое-как вскарабкался на кровать. Устроившись поудобнее, он громко сказал:

– Жуань-сюн! Ты можешь войти.

Жуань Цин толкнул дверь, но, увидев Гуй Ша, вдруг застыл прямо на пороге.

– Юй-сюн, почему ты даже в комнате носишь доули?

Гуй Ша уставился на него неподвижным взглядом в полном молчании.

– Эм… солнце слишком жарит… – ответил вместо него Лю Куан.

– Жарит? – Жуань Цин взглянул в окно на мягкий утренний рассвет полным недоумения взглядом.

– Жуань-сюн, – тут же отвлёк его от предыдущей темы Лю Куан. – Ты пришёл, потому что что-то случилось?

– Ах да, вы же впервые в этих краях? Я просто думал на правах хозяина дома сопроводить вас на небольшую прогулку.

Лю Куан бросил быстрый взгляд на Гуй Ша и тут же принялся качать головой:

– Не стоит, не стоит…

Кто же знал, что именно в этот момент Гуй Ша вдруг перебьёт его, ледяным тоном спросив:

–  Куда пойдём? В публичный дом*?

* Не знаю, игра ли слова здесь, но публичный дом записывается следующими иероглифами – 青楼 (цинлоу). Первый иероглиф «青» (цин) такой же, как в имени Жуань Цина.

«Что?!» – улыбка застыла на лице Лю Куана.

Жуань Цин не расслышал в тоне Гуй Ша чего-то неподобающего, поэтому просто раскрыл веер, приподнял бровь и с лёгкой насмешкой сказал:

– Публичный дом говоришь… Что ж, я знаю парочку неплохих… Правда, не думаю, что таких братьев, как вы, это заинтересует.

Конечно же, он намекал на двусмысленность отношений между ними.

Услышав его слова, Лю Куан вдруг осознал – пусть Гуй Ша и пришёл в себя, но в глазах Жуань Цина они по-прежнему оставались парочкой, состоящей в неподобающих отношениях. Лю Куан сильно смутился.

Гуй Ша не понял его двусмысленных намёков, поэтому с холодной усмешкой ответил:

– Что ж, давай посмотрим, какие развлечения нам покажет молодой господин Жуань.

Подобный холодный тон поставил в ступор молодого господина Жуань.

Лю Куан тоже опешил, потому что никак не мог понять, что же задумал Гуй Ша на самом деле.

– Ха-ха… пойдём посмотрим… Раз уж Юйши заинтересовался, молодой господин Жуань, нам придётся побеспокоить тебя. Отведи нас посмотреть…  – с притворной улыбкой тут же вклинился он в разговор.

Жуань Цин тоже улыбнулся.

– Ладно, так уж и быть… – сказал он, а про себя подумал: «Похоже, молодой господин Юйши никогда прежде не посещал публичные дома, поэтому так хочет взглянуть на них и повеселиться». Он вспомнил, насколько же на самом деле красив этот молодой господин и тут же закачал головой: «Публичный дом – это сборище развратников, которые приходят лишь с одной целью – потрахаться. И зачем ему туда вдруг понадобилось? Стоит ему только войти, как он тут же привлечёт к себе всё внимание…»

– Тогда пошли, – уже безразличным тоном бросил Гуй Ша.

– Сейчас?! – Лю Куан взглянул в окно, откуда выглядывало только-только взошедшее солнце.

Жуань Цин ещё больше убедился, что этот молодой господин никогда прежде не бывал в публичных домах. Он улыбнулся и сказал:

– Ха-ха… Видимо, молодой господин Юйши не знает, что в подобные места лучше всего ходить всё-таки вечером.

Гуй Ша посмотрел на Жуань Цина.

– Хорошо, тогда послушаемся молодого господина Жуань, производящего впечатление опытного в этих вопросах человека.

Жуань Цин смущённо коснулся носа. Почему-то подобная тема всегда вызывала у него чувство неловкости. Хм… может, это зависть? Он пару раз взмахнул веером и сменил тему:

– Прошло много времени… Не хотите ли позавтракать?

Лю Куан тут же подумал о том, что для того, чтобы поесть, Гуй Ша придётся снять доули. Предположив, что это вызовет недовольство с его стороны, Лю Куан ответил:

– Молодой господин Жуань, тебе не стоит беспокоиться об этом. Мы соберём свои вещи и сами спустимся вниз.

Когда они всё-таки отправились завтракать, Лю Куан специально попросил у служанки отдельную комнату. Несмотря на то, что им уже принесли еду, Гуй Ша всё равно не спешил снимать доули.

Заметив это, Лю Куан тихо вздохнул. Затем он положил в чашку немного овощей. Со всем пониманием, которое у него только было, Лю Куан повернулся к Гуй Ша спиной, сполз на пол, присев на корточки, и принялся есть.

Чуть позже он услышал, как Гуй Ша положил доули на стол.

«Неужели… он настолько сильно боится, что кто-то увидит его настоящее лицо?»

Лю Куан вдруг вспомнил, как сам впервые увидел его лицо в пещере со светящимися жемчужинами. Когда Гуй Ша понял, что заявился незваный гость, то тут же разозлился и возмутился; и первой его реакцией было – прикрыть Лю Куану глаза. Он также вспомнил, каково было то прикосновение: ледяные, но слегка подрагивающие пальцы.

А затем он вспомнил, как в ночь на пятнадцатое августа Гуй Ша сказал: «Почему ты всё время смотришь на меня? Наверное, я неприятен тебе… потому что похож на девочку…»

«Получается, Гуй Ша… он считает себя некрасивым? Он что, считает свою внешность чем-то позорным?»

Почему-то Лю Куан вдруг почувствовал, как закололо где-то в груди. Ему даже захотелось обнять Гуй Ша.

Он резко отбросил тарелку с едой, смелым рывком поднялся и бросился на Гуй Ша, обнимая его.

Гуй Ша вдруг застыл, совершенно позабыв о том, что нужно как-то отреагировать на это.

Лю Куан поднялся слишком резко, отчего в его глазах тут же потемнело. Несмотря на головокружение, он принялся успокаивать его, хотя сам толком не осознавал, что несёт:

– Ты хорошо выглядишь… и совсем не похож на девчонку… правда… ты правда понравишься любому, кто тебя увидит… не бойся…

Казалось, будто даже воздух замер в этот момент.

На лбу Гуй Ша вздулись вены.

Он толкнул Лю Куана. Стол опрокинулся. Гуй Ша схватил его за грудки и швырнул об стену!

Лю Куан застонал от боли после чего выплюнул полный рот крови. Ему казалось, что он вот-вот выблюет все свои органы, изо рта потянулся неприятный запах. Он мало что соображал, внезапно небо закрутилось и земля завертелась*, из-за чего Лю Куан перестал что-либо различать перед собой. Украшения, висевшие на стене, также с громким треском попадали вниз; когда стол перевернулся, стоявшая на нём посуда разбилась с оглушительным звоном.

* 天旋地转 (tiānxuán dìzhuàn) – небо закрутилось и земля завертелась (обр. в знач.: голова идёт кругом, всё вертится перед глазами, головокружение).

Осколки от разбившейся посуды разлетелись в разные стороны. Руки, ноги, живот и даже шея Лю Куана – всё было изрезано, а некоторые осколки вонзились глубоко в кожу. Его уши заложило, а зелёные одежды вмиг окрасились в кроваво-красный цвет.

Лицо Гуй Ша то зеленело, то бледнело, а кончики пальцев била дрожь. Его гнев дошёл до точки кипения, однако от злости он не мог даже слова вымолвить.

Ему очень хотелось съязвить, растоптать ту невероятную чушь, что вылетела изо рта Лю Куана!

Хорошо выглядит?! На самом деле хорошо?! Это лицо, вот это самое лицо действительно хорошо выглядит?! Лицо, которое на протяжении всей жизни не принесло ему ничего, кроме несчастья и проклятий – оно-то хорошо выглядит?!

Понравится любому?! Что понравится?! Оно тебе нравится?! Будь это правдой, матушка бы… Почему тогда Гуй Юэ не разрешала ему умываться?! Почему его лицо сводит всех с ума?! Если бы оно всем нравилось, разве стал бы Гуй Ло ежедневно резать его лицо ножом?!! Это, что ли, значит «нравится»?!!

Боится? Он боится?!! Чепуха! Какой абсурд!!! Он боится?!! Он – Гуй Ша – разве есть хоть один человек в этом мире, которого он не сможет убить?! Да окажись перед ним хоть сам император, если захочет – убьёт и его, точно убьёт! И чего в таком случае ему боятся?! Он – Гуй Ша, глава клана Гуймэнь, каждый в цзянху мечтает убить его! Весь мир боевых искусств не может убить его!!! Он боится?! Чего ему боятся?!!

Всё его тело охватила неконтролируемая дрожь.

Перевод: Теххи Шекк