Онлайн чтение книги Что делать, если хитрый демон кажется очаровательным? What to do if you think the devil is cute
36 Поцеловал в губы!

Лю Куан набросился на него с бурным поцелуем. Сначала всё тело Гуй Ша будто застыло, и только потом он оцепенело открыл рот и даже начал отвечать языком. В этот момент разум Лю Куана окончательно сгорел, превратившись в пепел. Учащённое дыхание двоих мужчин эхом отражалось от стен в комнате, атмосфера между ними становилась всё более накалённой.

Рука Лю Куана бесстыдно блуждала по телу Гуй Ша. Вдруг он почувствовал, как тело последнего начало бурно реагировать, а кровь закипать всё сильнее. Рука Лю Куана опускалась всё ниже…

Гуй Ша внезапно пробила сильная дрожь, он мгновенно осознал, что происходит, и с силой оттолкнул Лю Куана!

С грохотом он отлетел, хорошенько ударившись об пол.

Оставшийся на кровати Гуй Ша сидел в растрёпанной одежде, с ярко-пунцовым лицом, обворожительно блестящими губами и сверкающими, подобно бликам на воде, глазами.

Он подобрал и поправил одежду, при этом кончики его пальцев всё ещё слегка подрагивали.

Хотя его голос дрожал, всё же он старался сохранять спокойствие, тем не менее, слова прозвучали всё равно с явной хрипотой:

– Уходи!

Лю Куан застыл на месте. Хоть его губы и двигались, но с них не срывалось ни единого звука. Наконец он поднялся, уныло свесил голову и вышел.

Выйдя наружу, он прикрыл дверь и уселся на ступеньки. Налетел прохладный ветерок, который помог слегка остудить полыхавшее тело. Его вдруг охватила такая сильная тоска, что он схватился за голову.

«Гуй Ша вытолкнул меня из постели…»

«Да что, в конце концов, происходит? А-а-а-а-а-а…»

«Неужто я и правда так плох в постели? Сделал ему больно? Ай-яй, может, сегодня мне нужно было быть нежнее?..»

«Или, может, он стесняется? Но разве сегодня Гуй Ша не позволил мне делать всё, что захочется?!!»

Внезапно откуда-то раздался голос:

– Лю Куан… Тебе что, мозги сегодня дверью пришибло? Оказывается, ты тот ещё похотливец…

Это оказалось Мусорное Ведро, находившееся рядом с ним.

Утирая слёзы и нос, Лю Куан подтащил его поближе и начал плакаться:

– О, великое моё сокровище, дорогое Мусорное Ведро, помоги мне разобраться. За что меня выгнали-и-и…

– Эх, я тоже не понимаю, – удивлённо ответило Мусорное Ведро. – А вообще, с чего это ты был так уверен, что он тебя не выгонит?

– Я… я думал, что мы вчера с Гуй Ша… но сегодня он ничего не сказал… так с чего бы ему тогда сегодня меня гнать?

– Вчера? Думаешь, это одно и то же? Вчера ты лишь поцеловал его, но сегодня ты собирался… его… эм, того самого…

Едва слова достигли слуха Лю Куана, как мозг мгновенно превратился в кашу.

– Что? Я вчера только поцеловал его?!

– Эм… а ты что думал? А, точно, вчера Гуй Ша ещё сказал, что укололся иголкой, поэтому ты поцеловал его палец.

– Получается… это была не метафора, он и правда укололся…

Лю Куан схватился за голову и простонал:

– Мамочки, что же я натворил?!!

Таким образом, Лю Куан остался в одиночестве на ветру в полном смятении, на том же ветру он рыдал, и от всё того же ветра трясся всем телом.

Когда ранним утром следующего дня Лю Куан увидел выходящего из комнаты Гуй Ша, он стыдливо опустил голову и пошёл за ним, держась на почтительном расстоянии. Даже когда Гуй Ша закончил иглоукалывание матери Фан Цзя, Лю Куан по-прежнему не осмеливался с ним заговорить.

– Молодой господин в самом деле оправдал свою репутацию, прекрасное искусство врачевания. Моя жена выглядит гораздо лучше, – восторженно благодарил Фан Чжицзюнь.

Гуй Ша неторопливо собрал иглы и сказал:

– Что ж, мы уходим. Через пару дней я отправлю к вам человека, который передаст лекарство. Принимайте его один раз в день в течение двух месяцев.

– Хорошо, хорошо! Спасибо, молодой господин! Спасибо, молодой господин…

– Не нужно меня благодарить, давай сюда плату за лечение.

Фан Чжицзюнь вспомнил, что плата составляла два ляна. Почесав голову, он, посмеиваясь, достал два ляна серебра и обеими руками протянул ему монеты. В сердцах он вздыхал: «Кажется, слухи о нём неверны…»

Ходили слухи, что Дурной Лекарь имеет злой умысел, безобразное лицо и всегда одинок, лишь тень его спутник…

Фан Чжицзюнь посмотрел на молодого монаха: «Судя по всему, все три утверждения не сходятся с правдой…»

Гуй Ша с серьёзным видом забрал у него деньги, после чего сказал:

– Твоя жена уже должна быть в состоянии сделать пару шагов, так что пусть она встанет и подвигается.

– Правда?!.. – восторженно воскликнул Фан Чжицзюнь. – Моя жена правда может ходить? Но два дня назад… Жена! Скорей… скорей вставай и пройдись.

Договорив, он тут же кинулся ей помогать.

Однако жена Фан Чжицзюня не испытывала того же воодушевления и вяло проговорила:

– Не хочу двигаться… устала…

– Что значит устала! Давай, послушай, что говорит молодой господин. Встань и подвигайся…

Женщина вздохнула и с явной неохотой поднялась.

Взволнованный Фан Чжицзюнь неторопливо вывел супругу из-за занавеса.

Лю Куан прикинул, что находится здесь уже три дня, но за всё время так ни разу и не видел лица хозяйки, поэтому он обернулся и посмотрел.

Его зрачки вдруг расширились, а на лице отразилось недоверие.

Лю Куан медленно поднялся.

– … Сяочжэнь?.. – осипшим и дрожащим от перевозбуждения голосом спросил он.

Выражение лица женщины слегка изменилось, но она ничего не ответила.

– Юный монах… А ты?.. – с сомнением в голосе спросил Фан Чжицзюнь.

Лю Куан не обратил на него внимания и шаг за шагом стал приближаться к женщине, вновь спрашивая:

– Это ты?.. Чу… Сяочжэнь… – затем он, будто пребывая в трансе, рассмеялся и вздохнул. – Ты тоже попала сюда, а?.. Слушай, почему я не видел тебя с того случая?..

Женщина нахмурилась и отступила на шаг назад.

– Монах, боюсь, ты обознался. Мы с вами никогда прежде не встречались.

– … Да как такое возможно… Ты совершенно точно… – Лю Куан успокоился, задумался и спросил: – … Тогда, как тебя зовут?

– … Чу Чжэн*.

* Чу Сяочжэнь – бывшая девушка Лю Куана, которую тот бросил с толпой гопников. С тех пор девушка пропала. Её фамилия Чу (楚; Chǔ), имя Сяочжэнь (小真; Xiǎozhēn). Эта женщина представилась как Чу Чжэн (楚筝; chǔzhēng). На китайском звучит созвучно, плюс иероглиф фамилии Чу Сяочжэнь (楚) совпадает с фамилией Чу Чжэн (楚).

Лю Куан вновь загорелся:

– Видишь, у тебя тоже фамилия Чу, к тому же ещё и имя…

– И что с того? – Чу Чжэн холодно перебила его. – Я тоже ношу фамилию Чу, ну и что с того? И похожа один в один лицом с ней, ну и что с того? Я с тобой не знакома, и, конечно же, я не та Чу Сяочжэнь, о которой ты говоришь.

Лю Куан застыл на месте, то и дело открывая рот и бормоча:

– … Как такое возможно?..

Чу Чжэн обернулась к Фан Чжицзюню и сказала:

– Сянгун, я устала.

Фан Чжицзюнь оторопел, но затем тут же бросился помогать ей зайти за полог.

Лю Куан на протяжении всего пути находился будто в трансе.

Смотря на дорогу впереди, Гуй Ша как бы между прочим спросил:

– Кто такая Чу Сяочжэнь?

Глаза Лю Куана вмиг засверкали.

Грязный вход в переулок, хихикающие гопники, спешный суматошный побег и истошный крик юной девушки.

Одна лишь мысль об этих событиях приводила его в дрожь. Бесстыдство, сменяющееся раскаянием, а также сильнейшее отвращение к самому себе. Это был сущий кошмар. Когда он его вспоминал, каждый раз накатывало удушье.

Лю Куан вдруг испугался, что Гуй Ша может узнать об этом. Он и так презирал Лю Куана за воровство, к тому же испытывал отвращение к подлым поступкам, но если он узнает, какой Лю Куан на самом деле отброс…

Он и правда боялся увидеть отвращение в глазах Гуй Ша.

Достаточно было лишь представить себе эту сцену, как сердце Лю Куана вмиг сжалось.  

У него перехватило дыхание, однако весьма скоро Лю Куан успокоился и ответил:

– … Просто… у меня просто как-то была подруга… Она и Чу… Чу Чжэн очень похожа на неё.

Он посмеялся и добавил:

– Это неважно, прошлое пусть лучше останется в прошлом. Даже если это один и тот же человек, она не хочет меня видеть, да и мне не следует её беспокоить… Глава клана, давай купим повозку.

– Хорошо, – немного помедлив, ответил Гуй Ша.

Затем он с серьёзным видом вложил Лю Куану в руку два ляна серебра, которые передал Фан Чжицзюнь.

Лю Куан взял деньги. Заметив, с каким торжественно-серьёзным видом Гуй Ша передал серебро, он вдруг не смог сдержать улыбки.

***

Издалека было невозможно разглядеть крышу постоялого двора Чжоу, она лишь чем-то напомнила нависающую вершину горы. Если же подойти поближе, то человек с хорошим вкусом непременно заметил бы, что один чжан* по правой стороне кровли был изготовлен из блестящего мрамора, а не битой черепицы, поэтому на крыше можно было с удобством посидеть или даже лёжа передохнуть.

* 丈 (zhàng) – чжан, китайская мера длины (1 чжан = 3,33 метра).

Кроме того, сейчас в этой «зоне отдыха» был постелен плотный ковёр, на котором возлежал Хуа Лиянь. Летний ночной ветер мягко обдувал его тело, благодаря чему он чувствовал себя крайне уютно.

Ему казалось, что он не отдыхал уже целую вечность. Последние несколько дней выдались весьма утомительными, потому что он занимался изучением медицинского трактата клана Мо, который ранее украл. 

К счастью, ему повезло, что второй молодой господин клана Мо, этот алчный тупица, возжелавший получить власть над кланом, заблаговременно стащил три ключа. И, хотя нельзя сказать, что было прямо совсем уж легко их получить от такого дурачка, всё же это оказалось куда проще, чем представлялось.

Он не только смог заполучить медицинский трактат, но и подкинул чёрный котелок* этому второму молодому господину.

* 黑锅 (hēiguō) – чёрный котёл (обр. в знач.: несмытая обида; клевета, ложные обвинения).

Поговаривали, что в клане Мо сейчас небо перевернулось и земля опрокинулась*. Старший молодой господин взял под стражу второго молодого господина, однако местонахождение медицинского трактата так и не обнаружили. Второй молодой господин, скрежеща зубами, отрицал, что украл трактат. Если бы старшего молодого господина вовремя не оттащили, то он бы уже давно зарубил мечом этого конченого тупицу, своего второго младшего брата! Но они тянули время, чтобы дождаться возвращения Мо Яньчжэня.

* 天翻地覆 (tiānfān dìfù) – небо перевернулось и земля опрокинулась (обр. в знач.: полный хаос, всё вверх дном.

Однако это было как-то очень уж странно. Глава клана Мо, Мо Яньчжэнь был слишком уж спокоен. В клане творилась полная неразбериха, а он до сих пор не показал даже тени.

Вот только самым спокойным человеком в клане Мо оказался всё же Мо Шаохуа.

Хуа Лиянь повернулся и посмотрел на него. Тот спокойно сидел рядом с ним и смотрел куда-то вдаль. Хуа Лиянь, устроившись поудобнее, лёг на спину.

С тех пор как Мо Шаохуа узнало всю правду о злоключениях, что произошли с его матерью, он перестал считать себя членом семьи Мо. Увидев, какие события творятся в клане, он абсолютно никак не отреагировал.

– Шаохуа, – разомлевшим голосом позвал его Хуа Лиянь.

Сидевший у его ног Мо Шаохуа повернулся:

– В чём дело, молодой господин?

Хуа Лиянь сел плечом к плечу с ним и медленно проговорил:

– После всего куда ты собираешься пойти?

Этот вопрос застал его врасплох, юноша замер и после небольшой паузы ответил:

– Я… конечно я останусь подле молодого господина в качестве телохранителя, чтобы защищать…

– Но твой уровень боевых искусств хуже, чем у меня, – перебил его Хуа Лиянь.

– Я…я буду изо всех сил тренироваться, – покраснев, ответил Мо Шаохуа.

– Шаохуа… тебе больше не нужно следовать за мной в качестве телохранителя.

– Как же тогда… – после небольшой паузы, он, будто придумав веский аргумент, торопливо продолжил: – Молодой господин, в тот раз молодой господин помог мне возместить ущерб, нанесённый постоялому двору…

Хуа Лиянь повернулся и тихо проговорил:

– Я использовал тебя, помог тогда оплатить ущерб, потому что заметил, что ты член клана Мо. Даже то, что я рассказал о твоей матери, было сделано лишь для того, чтобы ты отвёл меня на гору Модэн.

 Человек рядом с ним притих, но это продлилось недолго. Весьма скоро он лишь горько усмехнулся и низким голосом ответил:

– Да знаю я… Наоборот, я даже рад, что от меня всё ещё есть какая-то польза… В противном случае, боюсь, что у меня не будет и шанса приблизиться к молодому господину…

Низкий, даже немного хрипловатый голос юноши долетел до ушей Хуа Лияня вместе с ветром. Его сердце взволновалось, он был не в силах описать, что это за чувство.

Голос юноши охрип ещё сильнее, в нём даже различались слабые нотки мольбы, когда он сказал:

– Молодой господин… можно мне… остаться рядом с тобой…

Хуа Лиянь молчал, Мо Шаохуа тоже закрыл рот.

Чуть позже Мо Шаохуа, дрожа, опустил голову и срывающимся голосом проговорил:

– … Молодой господин, я понимаю… Я немедленно уйду…

Хуа Лиянь повернулся и посмотрел на слезинки, стекающие по щекам Мо Шаохуа. Он тихо вздохнул, а затем вытянул руку и вытер его слёзы.

– Впредь тебе запрещено плакать. Разве может телохранитель Хуа Лияня рыдать целыми днями?

Услышав его слова, Мо Шаохуа застыл и ошарашенно проговорил:

– … Молодой господин… ты имеешь в виду…

Хуа Лиянь поднялся и улыбнулся.

– Уже поздно, пошли спать.

На лице Мо Шаохуа всё ещё оставались слёзы, но уголки его губ изогнулись в улыбке.

– Спасибо, молодой господин! Я… я буду очень старательно тренироваться!

Хуа Лиянь снова улыбнулся и развернулся, намереваясь спуститься с крыши. Краем глаза он заметил знакомую фигуру, спускающуюся с повозки.

Мужчина был одет в чёрное пао, а на его голове была доули с белой вуалью. Хоть одежда и головной убор выглядели незнакомо, но вот облик и фигура… Вне всяких сомнений, это был Его превосходительство глава клана, которого он не видел вот уже два месяца, и связь с которым он потерял чуть больше десяти дней назад!

Он был очень счастлив и уже хотел было спуститься, как вдруг увидел, что из повозки высунулась лысая голова. Эта лысая голова что-то сказала Гуй Ша, после чего тот раздражённо протянул руку. Затем лысая голова, опираясь на руку, неуклюже спрыгнула с повозки.

Хуа Лиянь недоверчиво уставился на этих двоих: «Лысая голова – это, должно быть, Лю Куан, но точно ли тот, кто протянул руку, это глава клана? Да ладно? Правда, что ли?!! Да как такое возможно?! Глава клана помогает кому-то сойти с повозки?!! Не пинком вышвыривает?!!»

Как только лысый мужчина спустился, человек в головном уборе отдёрнул руку. Лысый приблизился к нему и что-то сказал, а затем поцеловал другого прямо сквозь белую вуаль доули!!!

Поцеловал в губы!!!

Перевод: Теххи Шекк