Когда я вышла, оказалось, что снаружи уже наступила ночь.
Вспомнив, что видела этуаль в кабинете герцога, я сразу направилась туда.
Подойдя по тёмному коридору к нужной комнате, я увидела просачивающийся в дверную щель свет.
И услышала знакомый голос:
— Взгляните на Каттлею. Её лицо белоснежное. Она кашляла кровью. Всё из-за божественной силы юной госпожи! — восклицала дрожащим голосом баронесса, а барон поддержал её:
— Юная госпожа почему-то напала на мою дочь. Что наша девочка сделала не так?
— Вы должны принять ответственность за юную госпожу и возместить ущерб. С такой силой её нельзя считать ребёнком!
— Какие шумные, — Изаак.
Он свободно сидел в кресле, поставив руку на подлокотник и небрежно опираясь головой о кулак.
Баронесса переспросила: "Что?" — на что Изаак пробормотал:
— Так и охота прибить.
— Отчего Вы так бессердечны? Ведь Каттлея Ваша родственница, молодой господин...
Тут Анри поставил чайную чашку и мило улыбнулся:
— Барон.
От его сладкой, словно мёд, улыбки лицо баронессы озарилось надеждой. Её муж с просветлевшим лицом сказал:
— Всё-таки молодой господин Анри Каттлее...
— Пока я терплю тебя.
— Что?..
— Не болтай ты попусту с самого начала, ничего бы и не случилось.
— Мо-молодой господин.
Изаак дополнил, скивившись:
— Из-за того, что вы все понаехали такие шумные, у моей сестры ноги и подкосились.
Те, кто был непосредственно перед кашляющей кровью Каттлеей издали сочувствующие звуки.
У остальных было растерянное выражение лиц.
"Слишком много людей. Стоит ли вернуться завтра?"
Но из-за голоса я полностью превращусь в ребёнка до того, как отыщу этуаль.
Миг я терзалась.
— Малышка!
— Ривлеин.
Со смешанными чувствами заметившие меня молодые господа кинулись ко мне.
— Ты в порядке?
— Почему ты пришла, а не лежишь?
— Я в полядке, вот и плисла. (Я в порядке, вот и пришла.)
Я сама удивилась своему произношению.
Оно понемногу прогрессировало, а тут просто полный упадок.
"Если я всё-таки найду этуаль сегодня, то спрошу у голоса, как вернуть всё назад."
— Я хотеа увидить гаспадина гецога.
Тогда Анри и Изаак распахнули двери и впустили меня.
Войдя в комнату, я увидела парламентария, которого не могла узреть из коридора.
Он смотрел на меня, словно на предмет. И взгляд у него был очень навязчивый.
Вдруг мне кое-что вспомнилось.
К этому подтолкнул не только этот дядя, но и переживания из-за голоса и возможности полностью стать ребёнком.
"А если подумать, он разозлился?"
Подойдя к герцогу, я скуксилась и взглянула ему в глаза.
— Фу-у-ух...
Герцог что-то пробормотал и обнял меня. Потом быстро вытерла уголки глаз.
— Что такое?
Молодые господа подошли ко мне.
— Что случилось? А? Что-то болит?
Я уткнулась герцогу в грудь и указала пальцем на парламентария.
— Ме не нлависся этоть дядя. У нео пугаюсий взляд. (Мне не нравится этот дядя. У него пугающий взгляд.)
От моих слов Изаак тут же прожёг его взором:
— Давайте вырвем ему глаза.
На что Анри смерил его холодным взглядом и сказал Изааку:
— При Ривлеин стоит говорить ласковые слова. Тебе стоило сказать "удалить глазные яблоки".
Как ни скажи, а речь всё равно о вырывании глаз.
Повод для аудиенции вызвал неловкий смех: хо, хо-хо, хо.
— Прежде чем я лишусь глаз, позвольте просто не смотреть на юную госпожу.
Поклонившись в сторону герцога, парламентарий направился к дверям. Остальные вассалы умчались за ним.
Только Каттлея, прежде чем выйти, пронзила меня острым взглядом.
Когда они все ушли, в комнате остались лишь виконт Твибот, трое кровных родственников герцога и Нот.
Герцог пригладил мои взлохмаченные волосы и спросил:
— Почему ты не отдыхаешь?
— Я в полядке.
— Упрямица. Есть ты тоже не хочешь? Тебе нужны конфеты?
Едва услышав это, я раскрыла заблестевшие глаза.
"Точно, даже если я буду целый день стеречь герцогский кабинет, я не смогу украсть этуаль."
Тогда мне придётся всё равно обратиться за помощью к голосу, чтобы незаметно проникнуть в помещение. Но я всё ещё не контролирую божественную магию, к тому же снова придут волшебники Дювлета с вопросами про "сколько тысяч? Сколько десятков тысяч?", что будет весьма затруднительно.
"Раз так, то стоит попросить, вдруг он даст?"
Я осторожно взглянула на герцога снизу вверх и сказала:
— Дате этюль, позялуста. (Дайте этуаль, пожалуйста.)
Вассалы и Нот выпучили глаза. Анри и Изаак смотрели растерянно.
— Э? Малышка, э-это...
— Ривлеин, этуаль...
Такую ценную вещь, как этуаль, мне просто не отдадут.
"Но надо же хоть попытаться?"
Я сложила руки и взглянула на герцога самыми сияющими глазами:
— Папа... Лив отень хотет этюль, — по всему моему телу прошли мурашки, но я сказала это максимально мило.
Если я начну писаться в кровать, то лишусь всяческого достоинства. Но я не уверена, что смогу так легко её получить, так что крепко зажмурилась.
"Почему так тихо? Мне это не сойдёт с рук?"
И в этот миг.
Бум!
Раздался гулкий шум.
Украдкой приоткрыв глаза, я увидела на письменном столе блестящий деревянный ящик.
Я вытаращилась на герцога, потом перевела взгляд обратно на ящик, который открывался — ба-бах! бах! бах! бах!
Двенадцатислойный барьер, который сто магов Дювлета накладывали денно и нощно, с треском распался.
Бам!
С последним звуком ящик, бумкнув, открылся, а из руки обнимающего меня герцога брызнул фонтанчик крови.
Выхватив этуаль, герцог протянул её мне.
— Ты хочешь отдать её Церкви?
— Неть, плосто.
***
— Папа.
— Да.
— Папа.
— Да.
— Папа-а...
— Да.
И до каких пор это будет продолжаться?
Герцогу не надоедало, и он бы слушал, как я зову его папой, до рассвета.
В конце концов я, собрав всё своё искусство актёрской игры, воскликнула: “Ой, уфтала!.." — и слезла с его коленей.
Когда я взялась за дверную ручку, Анри и Изаак смотрели на меня с весьма тёмным выражением лиц.
“...Что-то у меня плохое предчувствие.”
И я поспешно сбежала из комнаты.
Итак, этуаль в моих руках как подарок.
“Я ведь не могу делать это при Леа?”
Я огляделась, высматривая подходящее место для диалога с голосом.
Я отправилась в сад.
“Теперь у меня достаточно прав?” — подумала я, но ответа не последовало.
Почему он вдруг молчит?
Я склонила голову набок и потрясла этуаль.
“Что, как и тогда нужна божественная сила?”
Крепко держа этуаль, я совсем чуть-чуть осторожненько на секунду использовала её.
Подул ветер. Он смешал листочки и лепестки, и я заслонила глаза рукой.
— Наконец я могу принять этот облик и поприветствовать тебя.
— !..
Если раньше голос звучал прямо в моей голове, то сейчас я услышала его ушами.
Я протёрла глаза и опустила руку.
Под ярко сияющей луной стоял красавец с длинными серебряными волосами, неброский и светлый, словно лилия.
— Я двадцать второй столп, Буне*.
В этот мигу его прекрасные серебристые волосы развевались на ветру, широкие глаза красивой формы были изогнуты. Позади него пылал пламенем столп.
— Я с нетерпением ждал встречи с тобой, дитя.
— … — Я ничего не могла сказать, и он склонил голову набок, глядя на меня.
— М? Ты испугана? Почему ты молчишь?
— Огонь.
— Что?
— Быслее, води! (Быстрее, воды!)
Что случится, если люди узнают, что я здесь была?! Я указала на столп и затопала ногами.
Голос — нет, Буне — стёр столп. То есть действительно стёр его.
Каждый раз, когда он проводил рукой, часть столпа просто исчезала.
— Я не подумал, что напугаю тебя, дитя. Как бы то ни было, никто, кроме тебя, не сможет меня увидеть.
— А почему только я могу?
— Потому что ты, дитя, меня вызвала.
— Знатить, я могу вызьвять коо-то исё? (Значит, я могу вызвать кого-то ещё?)
— Если у тебя есть сила, сосредоточение и мощный предмет. А также удача и плата.
— Сто за плятя?
— Душа.
Я испуганно вздрогнула.
— Я долзьня одать свою дусу? (Я должна отдать свою душу?)
— Нет. Твои сила и способности развиваются. Когда тебе, дитя, понадобится одолжить нашу силу, душа не понадобится.Ты можешь просто поддерживать нас своей силой.
Тогда мне повезло.
“Буне. Буне. Где же я часто слышала это?”
И “столп”, и “душа” тоже были.
Пока я думала об этом, неожиданно оформилась одна мысль, и я задрожала.
— Дядя, а ти, случайно…
— Когда ты зовёшь меня дядей, ты ввергаешь меня в печаль.
— А ти случайно….
— Вот так лучше.
— Не зой дюх? (Не злой дух?)
Он хлопнул в ладоши и светло засмеялся:
— Правильный ответ!
Папа — чёрная натура.
Братья — вояка и ядовитая змея.
Служанки — серийные убийцы, мошенницы и ростовщицы.
Но именно я призвала сюда злого духа, вот умора.
“Бардак”, — подумала я.
Если Церковь узнает, точно голову отрубят, прямо как в прошлом.
Дитя судьбы выбирают, чтобы оно символизировало Церковь, а не чтобы оно призывало злых духов.
Я схватилась за поясницу и тяжело вздохнула.
Неожиданно смотревший на меня сияющими глазами Буне обнял меня. И потёрся лицом о мою щёку. Отчего она окончательно стала как паровая булочка.
— Ах, ты ещё более милая, чем я думал.
— Ы-ы-ы…
— Пухленьки щёчки, мягкие ручки… — очаровательно приговаривая, ласково качал он меня.
— Эй, опути меня. (Эй, отпусти меня.)
— Кругленькие глазки, нежные волосы…
— ЭЙ! — тоскливо крикнула я, и Буне надулся: — Я не хотел ничего плохого. Просто ты мне очень понравилась. И я очень долго ждал, чтобы кто-нибудь вызвал меня, имея особый предмет.
— Почему?
— Мы всегда выполняем чьи-то желания. Но никто не выполняет наших желаний. Только ты, дитя, сможешь это сделать, — он улыбнулся и сказал: — Поэтому, дитя, ты всегда можешь на нас рассчитывать. Но чтобы мы могли проявить свою мощь, тебе понадобится много божественной силы.
— Но патиму для поделзания тибе нузьна бозественная силя? Лащь ты зой дюх, то оня дозьня быть тибе неплиятна. (Но почему для поддержания тебе нужна божественная сила? Раз ты злой дух, то она должна быть тебе неприятна.)
— Тут я должен задать встречный вопрос.
— О тём?
— Почему ты считаешь, что мне должна быть неприятна божественная сила?
— Тибе оня не неплиятня? (Тебе она не неприятна?)
— Да. Для исполнения желаний нужно много божественной силы.
Я кивнула: “Хм”.
— Халасо. Так о тём ты хотель пагавалить?
— Ну наконец-то ты спросила!
Он очень обрадовался и посмотрел на меня.
— У меня есть желание.
— Зелание?
____________________________________________
* Буне — двадцать шестой демон Гоэтии, герцог. Подробности в википедии.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления