Онлайн чтение книги Моя мама вышла замуж по контракту My Mom Got A Contract Marriage
1 - 86

Позже, напившись и посмеиваясь, Рудия рассказала Лирике о том, как убила их, но та лишь побледнела и промолчала. Такой вид дочери разжёг в ней ненависть, и она подняла на неё руку, но слуги, стоящие рядом, подбежали и преградили ей путь.

— Повезло тебе, что ты графиня.

Рудия помнила слова, сказанные с сарказмом. Как ни посмотри, это было самое худшее. Вот почему женщина надеялась, что Лирика в этой жизни ничего не узнает. Она думала, что будет лучше, если дочь будет считать отца мёртвым и забудет о нём. Однако Рудия и предположить не могла, что правда раскроется таким образом.

Она подавила вздох, который грозился вырваться сам по себе. Рудия не знала, как Лирика воспримет её действия, поэтому старалась вести себя осторожно. Женщина крепко обняла свою дочь, подумав, разве она не стала для неё настоящей матерью.

«Зачем ты приехала? Скучала по отцу, лица которого даже не помнишь? Если он тебе так нравится, то живи с ним, как жила со мной всё это время», — ей на ум приходили жестокие слова, но отголосок в них был слабым. Скорее, Рудии было обидно и горько за плачущую Лирику, за дочь, которая сейчас переживала душевную боль.

«Ах, на этот раз всё будет по-другому».

— Тебе не нужно извиняться. Я понимаю, что поступила неправильно. Я пошла туда одна, не сказав тебе, мама, но...

Вероятно, Лирике также требовался свой ответ на этот вопрос. Мысль о том, что она не знала или забыла, потому что была ребёнком, была удобной, чтобы лелеять в сердце надежду, «как было бы хорошо, если бы всё сложилось по-другому».

Медленно поглаживая Лирику по голове, Рудия подумала и произнесла:

— Первый брак был аннулирован. Я получила разрешение на аннулирование брака за день до того, как вышла замуж за Его Величество.

Ошеломлённая Лирика удивлённо вскинула голову. Мама девочки усмехнулась. Затем её выражение лица омрачилось.

— Однако я беспокоилась о тебе, Лирика, поэтому я добилась того, чтобы тебя сразу же удочерили.

— А…

Лирика кивнула. Её мама быстро объяснила, что если бы брак признали недействительным, то она бы считалась незаконнорожденным ребёнком.

— Поэтому твой единственный папа в семейном реестре — Его Величество.

Ей словно говорили, что тот человек не может быть её отцом. Однако по какой-то причине щёки Лирики раскраснелись.

Вытирая лицо дочери платком, Рудия продолжила:

— Но я не могу оставить в покое человека, который совершил такое преступление. Разве это будет справедливо? Пусть подтирает свою задницу сам.

Когда её дочь озадаченно посмотрела поверх платка, Рудия улыбнулась.

— Я заставлю его вернуть весь долг, который он свалил на нас.

— А.

— Ему будет трудно вернуть с процентами всё то, от чего он уклонялся.

— Я поняла.

— Если хочешь поступить по-другому, дай мне знать.

Лирика кивнула. Рудии в каком-то смысле нравилось это умеренное решение. У него не было своего феода, однако он заложил свой дом и все угодья, полученные в качестве «коврового рыцаря»¹, и даже взял деньги взаймы у частных кредиторов под долговую расписку. С тех пор проценты стабильно начислялись.

¹ «훈작사» — «a knight of the carpet» («ковровый рыцарь»). Термин, характерный для тех, кто получил почести не за боевые заслуги.

«Ему жизни не хватит, чтобы расплатиться со всеми долгами».

Долги передаются из поколения в поколение. Такую сумму не погасить даже через три столетия. Для начала у него конфискуют и отберут дом и процветающий торговый магазин.

Тот ребёнок был примерно того же возраста, что и Лирика. Та женщина долгое время поддерживала отношения с женатым мужчиной. Их роман можно было бы спихнуть на то, что она «ни о чём не знала» и её «обманули». Если бы ситуация оказалась из этой оперы, то Рудия, возможно, чувствовала бы себя немного лучше.

Императрица тихо произнесла:

— Для погашения долга ему придётся продать и дом, и магазин. Однако от этого долг ничуть не уменьшится. Окажется ли он в трущобах, как мы когда-то?

Когда Рудия рассказывала дочери самый умеренный финал, выражение лица Лирики стало загадочным.

— Что-то не так?.. Думаешь, это слишком? — спросила она, забеспокоившись.

Однако Лирика покачала головой.

— Нет, просто, хм… — Прозвучал тоненький голосок: — Я чувствую себя лучше.

Возможно, так повёл бы себя плохой ребёнок, но Лирике понравилось. Рудия рассмеялась, услышав прошёптанные слова. Она крепко обняла дочь.

— Такая Лирика — самая милая на свете.

❖ ❖ ❖

Путь в карете занял целый день, поэтому, прежде чем они успели вернуться,  солнце уже село. Для ночлега путники подумывали остановиться на постоялом дворе, но тогда вокруг них могла бы подняться шумиха, поэтому выбор пал на повозку, которую можно было использовать в качестве кровати.

Путь ночью опасен, поскольку трудно разглядеть дорогу под ногами. Вероятность того, что колесо сломается, отскочит или произойдёт ещё какой-нибудь несчастный случай, характерный для путешествий в карете, возрастала. Поскольку столица уже была неподалёку, с безопасностью всё было в порядке, тем более Рудия взяла с собой рыцарей.

Разумеется, Брин и Лаув предпочли остаться, так что вскоре быстро разбили скромный лагерь. Нижнюю часть сиденья кареты использовали как кровать. Рудия и Лирика решили спать в повозке для императрицы, а Фиорд — в повозке, которую они использовали для поездки.

При свете костра Рудия внимательно посмотрела на Фиорда. Её взгляд был таким откровенным и пробирающим, что даже привыкший к подобному юноша вздрогнул. Если бы не мама Лирики, он мог бы чувствовать себя намного комфортнее. Однако выбора у него не было. В обычной ситуации Лирика вмешалась бы, но на данный момент она плакала так сильно, что приложила мокрое полотенце к опухшему лицу. И сейчас не время для посредничества.

Рудия с любопытством смотрела на замешкавшегося Фиорда. Кожа у него бледная, а волосы, отражающие свет от костра, — серебристые.

«Он умрёт через год».

На сегодняшний день Фиорд должен был утопать в вине и женщинах, однако юноша вёл себя тихо. Более того, герцогиня Барат заявила, что он умер в результате «внезапного несчастного случая», однако чем больше всплывало историй, тем ужасней они становились будь то повешение или выстрел в голову.

«Я думала, что его смерть меня не касается. Однако теперь всё зашло слишком далеко».

«Предупредить его? Может это была вовсе не случайность…»

«Всё же он тесно связан с Лирикой, даже последовал за ней в подобные места».

Рудия решила дать ему совет.

— Юный герцог Барат.

— Слушаю, императрица-мать.

Женщина улыбнулась в ответ на вежливые слова Фиорда.

— Тело, будь осторожнее. Особенно в следующем году.

Юноша задумчиво посмотрел на Рудию, бесподобно улыбнулся так, как могут только Барат, и склонил голову.

— Спасибо за совет.

«Ах, всё же мне это не нравится».

Только подумала Рудия, как Лаув, прислонившийся к повозке, повернулся. Как и Фиорд. Они почти одновременно посмотрели в темноту. Рудия тоже повернулась. Все вскочили со своих мест, когда увидели человека, выходящего из темноты.

— Почему не заходите? — нахмурившись, произнёс Альтерис.

За исключением Рудии и Лирики, все опустились на колени.

— Приветствуем вас, Ваше Величество.

Поправляя шаль на плечах с озадаченным видом, Рудия спросила:

— Что случилось? Вы же сказали, что придёте завтра, и, ради всего святого, что с вашей одеждой?

— Пока принимал душ, я вспомнил, о чём мне нужно поговорить с Лирикой.

— А, вы серьёзно? Боже мой.

Рудия в недоумении уставилась на Альтериса. В этом лесу на нём были только чёрные пижамные штаны, в то время как на голый верх был накинут балахон. Поясного ремня на длинной, богато украшенной мантии, не было видно. В волосах виднелась влага, поэтому казалось, что он действительно только вылез из мытья. Рудия сжала виски.

Застыв с мокрым полотенцем в руках, Лирика спросила:

— Вы хотели что-то сказать мне?..

Её мучила совесть за то, что она ничего не рассказала Альтерису. Он же просил называть его отцом-императором. Лирика даже однажды пробовала к нему так обратиться… Разве он не разозлится, если узнает, что она отправилась навестить своего биологического отца? Однако в голубых глазах не плескалось ни капли гнева.

— Подойди.

Альтерис протянул руку. Рудия хотела было что-то сказать, но сдержалась. Ведь он уже говорил, что пока действует контракт, Лирика — его дочь.

Когда девочка нерешительно взяла его за руку, мужчина произнёс: «Пройдёмся», — и тут же куда-то направился. Поначалу Лирика шла спешно. Из-за темноты она не видела, куда ступает, поэтому несколько раз чуть не споткнулась о камень.

— Ну-ка, — коротко проговорил Альтерис и взял её на руки.

Ночные деревья зашептались. Тень луны скрылась за ними. Когда два собеседника отошли на приличное расстояние, свет костра скрылся из виду. Альтерис сделал жест рукой, и перед глазами Лирики мелькнуло что-то похожее на светлячков, которых она видела на охотничьем празднике. Стало достаточно светло, чтобы разглядеть дорогу под ногами.

— Личико как булочка на пару. — Посмеиваясь, Альтерис спросил: — Тебя отругали?

Глаза у Лирики округлились, и она покачала головой.

— Тогда хорошо.

Словно задумавшись, император потёр подбородок и опустил девочку  на землю.

Она осторожно произнесла:

— Простите.

— За что?

— За то, что… навестила его…

— Ты хотела с ним встретиться?

Лирика кивнула. Она извела себя мыслями о том, какое оправдание придумать, однако Альтерис, положив руку на её голову, проговорил:

— Если хочешь встретиться с кем-то, встречайся. На этот раз ты сделала всё правильно, взяв с собой Брин и Лаува, даже Барата, так что я ставлю тебе семь баллов из десяти.

Он взъерошил её волосы и отстранился. Лирика поправила локоны и подняла голову.

— Значит, встретиться с ним — нормально?

Вопрос возник из ниоткуда, и девочка понимала, что он может показаться грубым, но слова уже сорвались с её губ. Можно ли было навестить его?

— Этого я не знаю.

Лирика нахмурилась, услышав ответ Альтериса. Мужчина ткнул её в щёку, словно забавлялся.

— Судя по тому, что ты вся в слезах, полагаю, ты не совсем в порядке?

— Это, дело в том, в общем…

— Лирика Нара Такар.

Когда её назвали по полному имени, у неё непроизвольно выпрямилась спина, поэтому теперь она стояла по струнке смирно.

— Да.

— Твои чувства принадлежат только тебе.

— …

Альтерис скрестил руки и перевёл взгляд на Лирику, губы которой были слегка приоткрыты, а на лице застыло безучастное выражение.

Глядя на светлячков, порхающих туда-сюда, он произнёс:

— Твои чувства и мысли принадлежат тебе, отдельному человеческому существу, а люди никогда не смогут полностью понять людей.

Мужчина перевёл взгляд на Лирику. Его слова могли прозвучать холодно, но девочка знала, что это было вовсе не так.

— В твоих чувствах нет ничего правильного или неправильного, кто бы что ни говорил. Может, ты и молода, но ты личность. Так что я не сержусь по этому поводу. — Альтерис слегка улыбнулся. — Однако ответственность за действия, предпринятые в соответствии с чувствами и мыслями, целиком лежит на тебе. Как всё прошло?

Не сердитый, ласковый, успокаивающий голос. Этого было достаточно, чтобы напряжение на душе ребёнка ослабло, а сердце снова взбудоражено заколотилось. Слёзы вновь навернулись на глаза. Она смахнула их и разомкнула дрожащие губы:

— Было грустно и больно.

Альтерис опустился на одно колено и раскинул руки. Казалось, что девочка вот-вот упадёт, но она снова сделала шаг впёред, а затем ещё один, будто вспорхнула для полёта, и упала в его объятия. Лирика обвила руками мужскую шею и снова заплакала. Если она продолжит лить слёзы, то её может настигнуть обезвоживание. Однако девочка плакала, даже понимая это.

Пока она давала волю слезам, ей на ум пришли слова Альтериса. Одному человеку невозможно полностью понять другого. Наверное, именно поэтому так приятно, когда понимают и утешают. Было таким облегчением — оказаться  в сильных руках, которые, как она твёрдо верила, никогда её не бросят. Лирика плакала снова и снова, пока не ушла вся печаль, и тогда возникло небольшое чувство облегчения и слабого счастья от того, что её обнимают.

«Счастье…»

«Минуту назад я была так несчастна, что, казалось, даже не могла стоять прямо, а теперь я думаю о счастье».

«Всё благодаря тому, что у меня есть  много людей, которые заботятся обо мне».

«Фиорд, Брин, Лаув, Атиль, мама и...»

«И».

«Его Величество».

Лирика просто молчала. Она чувствовала некую неполноценность. Хотелось бы ей называть его по-другому. Однако она не могла. Не после того позора, через который ей пришлось пройти. Девочка крепче вцепилась в мужскую руку.

Когда Альтерис заметил, что плач утих, он заговорил:

— Твоя мама вызвала карету с очень страшным выражением лица.

Лирика подняла голову и моргнула после внезапной смены темы.

Словно это не имело значения, мужчина неторопливо продолжил:

— Она сказала мне, что Лирика пошла к тому ублюдку, поэтому ей нужно отправиться за тобой. На что я ответил: «Вот оно что, понятно». — Он посмотрел в глаза Лирики и улыбнулся. — А что, если её сильно отругают? Я подумал, может быть, это обязанность отца — утешить ребёнка, поэтому помчался сюда, но, похоже, с тобой всё в порядке.

Плечи Лирики съёжились, а кончики пальцев задрожали. Вовсе не из-за страха.

— Называй меня отец-император.

Было то же чувство, что и тогда. Кончики пальцев неосознанно подёргивались из-за чрезмерной доброты.

Альтерис внимательно смотрел на Лирику. Это дитя привыкло отдавать, но не получать. Она хочет взять, но что, если что-то произойдёт? Вот о чём говорило лицо ребёнка. Её можно понять, ведь биологический отец бросил жену и дочь без причины. Никто так и не ответил ей, почему он так поступил. Девочка не выглядела напуганной, но была забавно смотреть на то, как она вела себя настороженно, словно котёнок.

«Как жаль, она больше опасается руки, которая предлагает лакомство, чем руки, которая причиняет боль», — подумал Альтерис и моргнул.

«Жаль? Это точно я?»

Впервые в жизни он испытал к кому-то жалость.

«Занятно».

«Может быть, это потому, что Лирика волшебник, но Рудия тоже вызывает во мне много эмоций».

«Из-за неё я впервые столкнулся с упорством, свойственным человеку».

«Прикасаться к ней приятно, а её  тепло, подобно горячему вздоху, прекрасно...»

— !!!

Внезапно возникшие мысли были ещё более обескураживающими. Его сердцебиение, казалось, отдавало в голову.

— Ваше Величество? С вами всё в порядке? — обеспокоенно спросила Лирика, отбросив своё замешательство.

Альтерис утробно и по-злодейски рассмеялся и снова посмотрел на девочку. Он словно освежился.

— Как же нам тогда поступить?

— Что?

— Попробовать закинуть подходящую наживку?

— Наживку?

Глядя на Лирику, которая всё больше недоумевала, мужчина произнёс:

— Раз уж я заключил контракт с твоей мамой, почему бы сейчас не попробовать с тобой?