Онлайн чтение книги Моя мама вышла замуж по контракту My Mom Got A Contract Marriage
1 - 87

Маленькие губы Лирики приоткрылись. Она и подумать не могла, что слово «контракт» когда-нибудь прозвучит из уст Альтериса. Её мать столько раз повторяла: «Это совершенно секретно», — в то время как император и виду не подавал. Вот почему Лирика подумала, что он не знает о её осведомлённости по поводу контракта.

Смотря в удивлённые кроличьи глаза Лирики, Альтерис произнёс:

— Императрица на восьмилетний срок, значит, осталось шесть лет? Надеюсь, на всё оставшееся время ты станешь настоящей принцессой.

Лирика моргнула. Хотя это была работа её матери, она считала, что тоже является частью невидимого контракта, и старалась стать хорошей принцессой.

«Давай заключим официальный контракт», — вот о чём говорил Альтерис.

Прежде чем на Лирику снизошло озарение, первым делом вырвалось оправдание:

— Я-я приложу все усилия...

— Знаю, но я немного о другом. В данном случае сложнее претендовать на права, поскольку соглашение устное.

— Права?

— Да, права.

Лирика замялась, однако она понимала, о чём шла речь. Предлагаемый контракт означает, что ей можно будет делать всё, чего только «душа» захочет. Кроме того, принцессе никто не посмеет приказывать «сделать то или это».

— Контракт…

— На шесть лет. Расторжение и продление по взаимному согласию. И как насчёт десяти сундуков золота и одного сундука драгоценностей каждый год? — Посмеиваясь, император спросил: — Как-то мелочно с моей стороны, да?

Однако Лирика переменилась в лице. Она так удивилась, что глаза у неё, казалось, полезли на лоб. Золотой сундук не такой уж и большой. В противном случае он был бы тяжёлым и с трудом переносимым. Поскольку счёт золотых монет по отдельности затруднителен, использовались такие сундуки, которые измерялись путём взвешивания.

Один сундук золота весит десять килограммов. Десять таких сундуков будут весить сто килограммов. У девочки всё поплыло перед глазами. Такую сумму она и представить себе не могла. Нельзя забывать и о сундуке с драгоценностями, о котором ей было мало что известно.

— Э-это много…

— Много? По сравнению с твоей работой это не так уж и много.

Лирика начала быстро подсчитывать в уме.

«Не знаю, может, меня пытаются заставить работать ещё усердней?»

«Но десять сундуков золота каждый год».

«За шесть лет, о боже, шестьсот килограммов золота…»

«Такая сумма сопряжена с большим риском».

«Нужно отдавать ровно столько, сколько получаешь».

«Все желают получить прибыль».

«Когда отдают деньги, то ждут их возвращения в большем размере».

Лирика заговорила, заикаясь:

— Я-я не могу выйти замуж. — Альтерис приподнял бровь, гадая, что она собирается сказать. — Я не могу шпионить, и е-ещё я не могу предать своих друзей...

Мужчина громко рассмеялся.

— Что это за принцесса такая?

Щёки Лирики раскраснелись.

— Но сумма такая большая.

— Не такая уж и большая. Хорошо, давай так, тебе не придётся делать то, чего ты делать не хочешь. Как насчёт таких условий?

— Условия даже слишком выгодны для меня.

«Но мне нужны деньги».

«Раньше я думала, что нельзя жадничать, но если бы у меня было столько денег, я могла бы украшать свой дом столько, сколько захочу».

«Однажды я прочитала книгу, в которой говорилось, что строительство дома — лучшее удовольствие».

Всего лишь плоский лист стекла стоит больше, чем одна золотая монета. Постройка стеклянной теплицы обошлась бы в годовую сумму, которую предложил Альтерис. Вот почему тогда Лирика решила просто любоваться книгой. Таковы были её мысли…

«Кроме того, мне не нужно делать ничего из того, что мне по-настоящему не по душе».

— Хорошо.

Набравшись смелости, Лирика ухватилась за безрассудный контракт.

— Вы укажете это в контракте? Не делать ничего из того, что мне по-настоящему не по душе.

— Конечно.

После ответа Альтериса глаза у Лирики округлились. Они были опухшими, отчего выглядели забавными, однако император сумел подавить смех.

— Я сделаю это, — решительно произнесла Лирика, как смелый и надёжный торговец.

— Вот и хорошо.

Альтерис мягко засмеялся.

— Тогда с этого момента называй меня папой.

❖ ❖ ❖

Когда Лирика вернулась во дворец, Атиль терпеливо ожидал в комнате Белого Дракона. Он уже собирался что-то сказать, но её выражение лица остановило его.

— Умойся и поспи.

Тяжело вздохнув, юноша стукнул по её голове. Эмоционально измотанная Лирика после того, как умылась, пошатываясь, рухнула на кровать. Пушистое постельное бельё было тёплым, благодаря тому, что Брин его погладила. Девочка натянула на себя лёгкое, большое, полуфлисовое-полувоздушное одеяло из гусиного пуха. Постельное бельё в каретной койке было настолько потрёпанным, что ей не хотелось даже к нему прикасаться, однако теперь она устроилась с уютом.

«К роскоши очень легко привыкнуть».

«А ещё…»

«Мы договорились, что я буду называть его не папой, а отцом».

Дилемма непростая, но от одной мысли об этом у девочки губы приподнимались вверх… Лирика больше ни о чём  не могла думать, поэтому уснула с улыбкой на лице. Сон её был счастливым, чего нельзя сказать о сне Рудии и Альтериса. Императору незачем скрывать контракт, и неизвестно, что произойдёт в противном случае, поэтому он покорно обо всём поведал.

— Можешь ознакомиться с контрактом.

Рудия поджала губы.

— Что вы задумали?

— В конце концов, она «принцесса». Чем старше она будет становиться, тем больше ей придётся играть роль «принцессы», но разве это нормально делать что-то бесплатно?

— Я не собираюсь заставлять Лирику что-либо делать.

— Она уже принцесса. Ей просто нужно жить как подобает настоящему члену императорской семьи… Я пытаюсь сказать, что вижу, как она старается, но ей трудно полностью принять это, разве нет? — Альтерис посмотрел прямо на Рудию. — Думаю, она будет чувствовать себя гораздо спокойнее, если просто решит, что это работа.

 «Прямо как ты».

Мужчина проглотил последние слова.

— …

Не в силах возразить, поскольку это была правда, Рудия лишь прикусила губу. Она ненавидела человека, стоящего перед ней. Тяжёлые думы завладели ею.

Она вымолвила последние слова:

— Вы заставляете её называть вас папой.

— А, ей не понравилась эта затея, поэтому мы сошлись на том, чтобы она называла меня отцом. — Альтерис слегка улыбнулся. — Я сказал ей, что она не обязана делать то, что ей действительно не по душе, поэтому если бы ей действительно это не нравилось, она бы не стала называть меня так.

Рудия снова поджала губы. Однако женщина сама видела, какое было выражение лица у её дочери, когда она назвала императора отцом. Всё действительно прошло хорошо. Контракт гарантирует безопасность в течение определённого периода времени. Конечно, есть и те, кто меняется и нарушает условия контракта по своему усмотрению, однако Альтерис — дракон. Император так не поступит.

«К тому же, он сказал, что она ему как родная дочь».

«Возможно, будет лучше заключить контракт».

Наконец, Рудия подняла руки в знак капитуляции.

«На этом мне придётся прекратить поиски отца для Лирики».

«На данный момент это он».

«Вот и хорошо».

Не придав значения слабому облегчению, Рудия приложила руку к груди и коротко выдохнула. На следующий день Лирика подписала контракт, который императрица перечитала несколько раз. Девочка почувствовала, что что-то изменилось. Контракт после её подписи стал официальным. Уже одно это вызвало внутри неё ощутимые и глубокие изменения.

Лирика взяла контракт и нерешительно спросила:

— Могу я рассказать об этом Брин и Лауву?

Рудия и Альтерис переглянулись. Император кивнул.

— Можно, при одном условии.

— Ты можешь рассказать им, если они принесут Клятву Мёртвых.

— У моей жены дурной вкус.

— Будьте серьёзнее.

— Мне так больше нравится.

Заметив ухмылку на лице мужа, Рудия не удержалась и рассмеялась. Лирика кивнула в знак согласия. Вернувшись к себе с контрактом в руках, она разогнала всех, оставив двоих подданных.

— Есть кое-что, о чём я должна поговорить с вами. Речь о Его Величестве, нет, об отце.

Лирика слегка улыбнулась. Всегда лучше заключать письменный договор. Называть Альтериса отцом было не так уж и сложно.

Прочистив горло, Лирика снова заговорила:

— Поскольку дело касается моих отца и матери, они попросили, чтобы вы дали Клятву Мёртвых. Я ничего о ней не знаю, но, похоже, это страшная клятва. — Она склонила голову набок. — Может, не будем этого делать? Я бы не хотела, но всё же. Что скажете?

— Я согласен.

— Давайте сделаем это.

Оба ответили сию минуту, без колебаний. Лирика показала контракт и объяснила ситуацию. Её выслушали безо всякого удивления. Закончив рассказ, юная принцесса посмотрела на подданных с застывшим на лице вопросом: «Что скажете?»

Лаув спокойно произнёс:

— Я последую за вами, куда бы вы ни отправились.

Брин, напротив, выглядела задумчивой.  Она некоторое время изучала контракт и в конце улыбнулась.

— Я буду служить вам всем сердцем до конца контракта.

Лирике понравились оба ответа. Ей было бы трудно принять их решение всё бросить и последовать за ней.

— Тогда пообещайте, что всё, что вы здесь услышали, никогда не выйдет наружу.

Брин заговорила первой:

— Всё, что я здесь услышала, будет поглощено устами мёртвых и превратится в тишину. В тот день, когда я открою уста, чтобы нарушить тишину, губ моих настигнет кара¹.

¹ Слово «짓씹다» имеет два значения: 1) злобно жевать (жевать кусок мяса с остервенением); 2) терпеть очень неприятное чувство (проглотить горе).

— Всё, что я здесь услышал, я предлагаю мёртвым. Если я нарушу слово своё, мёртвые настигнут меня, — также произнёс Лаув.

«Похожи, но всё же отличаются».

Клятва Мёртвых звучала жутко. После того, как клятвы были произнесены, атмосфера стала тяжёлой. Лирика взглянула на двоих подданных. Однако вскоре Брин, рассмеявшись, произнесла: «Старомодно для Вульфа», — тем самым нарушив молчание.

❖ ❖ ❖

Фиорд, казалось, собрался с мыслями и обратился к Лирике:

— Я возвращаюсь.

— Так иди, — произнёс Атиль, попивающий с ними чай.

Наследный принц грубым движением взял сладость. То было кондитерское изделие, части которой повар выпекал отдельно, а затем обмазал их кремом, образуя форму цветка. Лирика бросила взгляд на Атиля, а затем повернулась к Фиорду.

— С тобой всё будет в порядке?

— Да, я полностью выздоровел, и я не могу оставаться здесь вечно. Мне тоже нужно развязать узел.

Проводя время с Лирикой и следуя за ней на встречу с её биологическим отцом, Фиорд смог о многом поразмыслить. Туманные мысли прояснились.

— Я вернусь к Барат, — снова заговорил Фиорд.

Лирика спокойно посмотрела на него и кивнула.

— Хорошо.

— Хорошо, — стойко ответил Фиорд и посмотрел на Атиля. — Если противник исчезнет, будет не так весело.

Наследный принц вздрогнул от неожиданного замечания, но тут же понял его.

— Нет, и так хорошо.

— Было бы забавно увидеть дракона, спящего в тени цветка.

— Ха, — коротко усмехнулся Атиль в ответ на слова Фиорда, а затем произнёс: — Стоит дракону вздохнуть, как всё, включая цветочный куст, вспыхнет.

— Что ж, так тоже было бы забавно.

Фиорд отставил стакан и встал. Он плавным движением наклонился вперёд.

— Позволите мне откланяться?

Сегодня подготовкой к чайной церемонии занималась Лирика.

Она элегантно ответила:

— Позволяю.

Фиорд улыбнулся и ушёл. Казалось, он ни о чём не сожалел, и это подействовало Атилю на нервы.

— Ну и невезучий он, в самом деле.

Лирика наклонила голову набок и попросила объяснений:

— Ваш разговор. Я смутно представляю, о чём он был, но не уверена, что именно вы имели в виду.

— Лезть в чужие дела невежливо.

— Но ведь здесь только ты и я.

Атиль прикусил губу и тяжело вздохнул.

— Что ж, ничего не поделать. Если моя сестра просит меня об этом, то мне ничего не остаётся, кроме как послушаться. Хотя обычно я такое не делаю. Обычно.

— Пожалуйста.

Атиль улыбнулся, когда Лирика театрально склонила голову.

— Короче говоря, Барат возглавит аристократическую фракцию. Вот такие дела. Не повезло ему, если так подумать. Однако он говорил о спящем драконе, а не о мёртвом, так?

«Если бы я сейчас был на месте герцогини Барат…»

— Какой бы цветок расцвёл, если бы под ним закопали мёртвого дракона?

Такую метафору было бы правильнее использовать. Однако Фиорд говорил о «спящем драконе».

— Короче говоря, он не намерен становиться императором, однако желает стать аристократом, достаточно сильным, чтобы быть способным одолеть императора. Что-то в этом роде. Ах, вот же наказание. В самом деле невезучий.

— Понятно.

В итоге, принц дал ему ответ в подобном роде: «Ты сможешь с этим справиться?»

Атиль покрутил вилку и произнёс:

— В любом случае, мы не можем знать наверняка, как всё обернётся. Герцогиня Барат сейчас настроена довольно жёстко, так что было бы забавно посмотреть на то, как её сын будет действовать умеренно. Надеюсь, обоих настигнет конец, кхм. Нет, что они рухнут изнутри.

Юноша уже собирался произнести резкие слова, когда заметил едва заметное изменение во взгляде Брин, стоящей позади Лирики.

— Во оно что, — проговорила принцесса и задумалась.

«Политические вопросы сложны, и их невозможно понять, просто взглянув на поверхность…»

«Я могу сказать, что Фиорд придерживается своих целей».

Когда он с Лирикой покидал особняк, то ясно произнёс: «Я хочу разрушить всё это». Фиорд желал уничтожить Барат. А поскольку он сам являлся Барат, то, казалось, юноша был готов поджечь дом и прыгнуть в него следом, чтобы положить конец всему, что связано с Барат.

«Эти изменения к лучшему?»

Однако нельзя просто сказать: «Теперь ему придётся ладить с Такар, ха-ха».

Лирика тихо вздохнула. Атиль посмотрел на неё и произнёс:

— Ты не расстроилась?

— А?

— Я о малом. Он так нагло ушёл. И это после всего того, что ты сделала ради его спасения. Как и я.

— А! А-ха-ха, — рассмеялась Лирика.

Она выглядела немного смущённой, но слегка приподняла подбородок и произнесла с торжествующим выражением лица:

— Я знаю, что Фиорд сделал бы для меня то же самое.

Глаза Атиля округлились, а затем он улыбнулся.

— Может быть.

Больше принц ничего не сказал, и Лирика была этому рада.

— Чего улыбаемся? — спросил Атиль.

На что Лирика ответила:

— Раньше ты бы сказал: «Такого не может быть. Ты единственная, кто пострадает, глупышка».

Атиль выглядел ошеломлённым словами сестры, а затем он протянул руку и снова легонько стукнул её по голове.

— Нет ничего, что я не могла бы сказать старшему брату.

Атиль не стал отрицать, а честно признал, что сказать подобное он мог.

Погода становилась всё холоднее. Мороз начал рисовать на окнах прекрасные узоры. Запылали костры, сжигающие опавшую листву, и, как всегда, члены семьи Сандар первыми накинули на себя тёплую одежду.

В тот день, когда выпал первый снег, прибыл человек из Инро.