Онлайн чтение книги Моя мама вышла замуж по контракту My Mom Got A Contract Marriage
1 - 82

В тёмном подземелье тускло светил фонарь. Неосознанно Лирике зажала рот руками. Герцогиня Барат повернулась в её сторону.

— !!!

Лирике посмотрела на колокольчик. Осталось три звона.

«Всё в порядке, всё в порядке».

Сердце билось так сильно, что ей казалось, оно выпрыгнет из груди.

— Разве это не смешно?

Казалось, что женщина разговаривала с ней, но Лирике даже не шелохнулась.

— Все смотрят на Лизерт и принимают её за тебя. Она глупый ребёнок, но есть что-то милое в том, чтобы быть глупым.

Эти горькие слова были о её дочери.

«Но если герцогиня Барат так говорит... Значит, она меня не видит».

Слабый звон колокольчика всё ещё издавал три ноты. Девочка была так напугана, что не могла оторвать глаз от герцогини Барат.

Лирике тяжело сглотнула. Отчаянным усилием она перевела взгляд с герцогини Барат на решётку.

— !!!

«Фиорд!» — она едва сдержала голос, грозящий вырваться наружу.

В камере лежал исхудавший, измождённый Фиорд. Перед ним стояла курильница, из которой поднимался бледно-розовый дым. Что бы это ни было, эта вещь выглядела не очень хорошей. Лирике пришлось набраться смелости, чтобы двигаться дальше, но она не могла.

«Я не могу тратить столько времени...»

Дилинь.

Снова прозвенел артефакт. Видимо, это столкновение быстро расходует колокольчики. Их оставалось всего два.

Взгляд герцогини Барат метнулся к решётке, потом снова к Лирике. Девочке было жутко от мысли, что её увидят. Она не могла знать наверняка, что скрывается за этими покрытыми кружевами глазами.

Герцогиня медленно подходила ближе. Лирике положила руку на кулон, который свисал с кожаного ремня.

«Что если, что если меня заметили».

До Лирики оставалось три шага, два, один. Герцогиня прошла мимо неё. Девочка обернулась. Женщина повернула лампу, висевшую на стене. Проход, через который она прошла, закрылся. Лирика чуть не подпрыгнула, когда герцогиня Барат снова повернула лампу, но не выдала себя. Проход снова открылся. Внутри послышался грохот.

— Тогда проведи тут время с удовольствием.

После своих слов герцогиня исчезла. Лирика глубоко выдохнула и тут же побежала к решётке, входная дверь в которую не была для неё препятствием. Она вытащила упавшего Фиорда. Лирика положила его голову к себе на колени, поскольку на каменном полу лежать больновато.

— Фиорд? Фио.

Сначала она звала мальчика негромко, боясь, что колокольчик отреагирует. Девочка достала из кожаного мешочка пузырёк и влила его в рот Фиорда.

«Хорошо, что я подготовилась заранее», — Лирика вздохнула.

Она легонько потрясла Фиорда.

— Фио, проснись. Фиорд.

Фиорд погружался на дно озера, в бездонную тьму, туда, вниз. Его тянуло в место, где не было света. В темноте он не мог определить, сколько времени прошло. Всё было настолько живо, что Фиорд мог слышать, как лопаются пузырьки воздуха.

А затем возник тёмный пол. Как ни странно, края его зрения начали расплываться. Он открыл глаза, недоумевая из-за дневного света. Свет исходил снизу. Пол светился. Озадаченный Фиорд посмотрел вниз и увидел, что песок на полу светится белым светом. Пока он стоял в недоумении от такого неожиданного развития событий, ему послышался слабый голос, который мальчику никогда не забыть.

— Фио, приди в себя, Фиорд Барат!

Словно кто-то схватил его за загривок и вытащил из воды, поэтому он мгновенно пришёл в себя, тяжело задышав. В размытом зрении мальчик видел озеро, в которое только что погрузился. Глаза напротив были как бирюзовое озеро.

— Фио! Ты в порядке? Очнулся? Ты знаешь, кто я?

Фиорд моргал долго. Поле его зрения было совсем крошечным. Глаза казались разбитыми. Когда он уставился на Лирику, то увидел её обеспокоенное выражение лица. Только тогда постепенно зрение Фиорда прояснилось.  Место было знакомым.

«Подземелье. И Лирика тут. А я лежу на её ноге. Выходит, я лежу в темнице на её коленях».

— ?..

«Я сплю?»

Он несколько раз моргнул, но ситуация не изменилась. Лирика посмотрела вниз на Фиорда и помахала ладонью.

— Фио, ты видишь? Ты можешь говорить?

— Да...

Голос прозвучал грубовато, но он ответил. Лицо Лирики мгновенно просветлело.

— Чудесно!

Фиорд рефлекторно закрыл лицо.

— Фио?

— Не смотри, я же... теперь...

«Чудовище».

«Лизерт определённо так сказала».

«Я уже давно не принимал лекарств».

Его тонкая и красивая внешняя оболочка уже должна была содраться и обнажить уродливую сторону. Он не хотел, чтобы она увидела его таким. Не это ли ей больше всего в нём нравилось?

Лирика крепко схватило его за щёки. Она наклонилась к нему вплотную.

— Самое прекрасное, что есть на свете, — это моя мама.

Фиорд был ошеломлён этим непонятным заявлением. Лирика произнесла:

— А значит, неважно, как ты выглядишь!

Это было смелое заявление. Он уставился на неё, не зная, что ответить. У него кружилась голова. Словно понимая, Лирика улыбнулась и сказала:

— Отныне я буду брать тебя с собой на прогулки. Поскольку ты не можешь ходить, я как-нибудь потащу тебя. Вот, положи свою руку мне на плечо.

— Это невозможно...

— Не узнаешь, пока не попробуешь.

Лирика связала запястья Фиорда принесённой с собой тканью. После она просунула голову через сделанную петлю и изо всех сил потянула мальчика на спину. Теперь ей оставалось только встать.

«Я смогу это сделать. Я встану. У меня получится!»

Она вытянула свою дубинку¹ и использовала как трость.

¹ Имеется в виду что-то наподобие телескопической дубинки.

— Ап!

Лирика с возгласом для поддержания силы воли вскочила на ноги.

— Стой, стоять! Молодец, Лирика. Хорошая работа, Лирика.

Она подбадривала себя, держа Фиорда за руку, чтобы он не свалился. Разница в росте между ними была настолько значительна, что его ноги волочились по полу. Посмотрев перед собой, она увидела курильницу, которая источала сладкий аромат. Фиорд проглотил горькую улыбку, прекрасно зная, что это такое. Это была та самая курильница, которая всегда, всё время, постоянно показывала ему самые страшные сны. Зависимость от неё была сильной.

«С Лирикой всё в порядке? Или это очередной сон?»

Лирика приложила усилия и начала идти. Каждый шаг она делала, наклонившись вперёд, опасаясь, что Фиорд может соскользнуть. Встать было труднее всего, идти — намного легче. Когда она обернулась, то увидела два колокольчика, парящих вокруг неё.

Лирика глубоко вздохнула и объяснила ситуацию:

— Атиль сделал мне подарок на день рождения.

Пока колокольчики звенят, их владелец может украсть один предмет по своему выбору, и его не обнаружат.

— Я объявила, что украду Фиорда.

— Глупый поступок...

— Что?

— Меня бы не убили.

Она поняла это по тому, как он отмахнулся. Его братьев тоже оставили умирать естественной смертью. Возможно, это была последняя попытка собрать информацию.

Лирика сдержала желание бросить Фиорда прямо сейчас.

«Успокойся, всё в порядке, Лирика».

— Но тем временем ты продолжаешь болеть и страдать. Мне это не нравится.

Фиорд моргнул расфокусированными золотисто-красными глазами.

«Мне нечего сказать».

Он чувствовал себя так, словно до боли объелся сладостями.

«Наверное, я сплю. Сон такой правдоподобный, что я и запахи чувствую», — он рассмеялся от этой мысли.

«Слишком откровенный сон. Я всегда видел лишь кошмары, что изменилось?»

Ему было почти стыдно за то, что он так обнажён перед ней. Нет, эта нагота, на самом деле, избавляла от стыда. Он надеялся, что Лирика придёт ему на помощь. Он желал, чтобы она пришла в это ужасное место, чтобы пришла и вытащила его отсюда.

Перед ним была маленькая спина, несущая его, слышались отчаянные шаги, чувствовались руки, которые держали крепко, чтобы мальчик не свалился. Принцесса-малиновка шла и извинялась за то, что волочила ноги Фиорда по полу. Она была такой милой и очаровательной, что казалась ему воплощением его желаний. Он рассмеялся над своей глупостью, раз представлял себе такое.

Лирика запаниковала и спросила:

— Фио? Ты в порядке?

Её голос дрожал. Он мог это чувствовать.

«Даже во сне всё такое реальное. Ты беспокоишься обо мне, хотя и не говоришь этого вслух».

— Лирика.

— Что?

— Ты мне очень нравишься.

— !!!

Маленькая спина вздрогнула. Блуждающим взглядом Фиорд видит, как краснеют её уши.

— Фио, в такое время, ах, как так можно, — поворчав, Лирика ответила: — Ты мне тоже нравишься.

«Она бы не зашла так далеко, если бы ей это не нравилось, верно?»

Фиорд испытывал искушение спросить: «Как сильно?»

Однако, поскольку это был сон, он промолчал, потому что боялся, что ему не понравится ответ, который может последовать.

Лирика посмотрела в сторону подземного входа.

«Если я спущусь туда и столкнусь с герцогиней Барат... Два колокола зазвонят одновременно, и игра будет окончена».

Лирика стиснула зубы.

— Фио, что там наверху?

— Резиденция.

— Правда? В резиденции много людей? Герцогине, кажется, не нравится держать людей поблизости...

— Никто не заходит в кабинет герцогини. Ты можешь сбежать через окно.

Фиорд послушно проложил путь к отступлению. У Лирики округлились глаза.

— Понятно, хорошо.

«Пошли в резиденцию. Доберёмся туда быстрее герцогини и сбежим через окно».

Это было смелое решение. Пошатываясь, она поднялась по лестнице в подземелье. Дыхание стало прерывистым. На полпути к лестнице она упала на колени. Пот струился по её лицу, как капельки дождя.

— Фио, ты выглядишь худым, но ты тяжёлый.

Он рассмеялся над ворчливым замечанием Лирики.

Особняк Барат казался на удивление пустым.

«Может ли это быть следствием сна? Я сплю, но моё сердце болит».

— Лири, со мной всё в порядке.

— Я не в порядке, — сквозь стиснутые зубы проговорила Лирика. — Я обещала найти тебя, даже если ты будешь далеко.

— Мх...

— Так что, фу-ух, Фио, хах, засыпай, всё закончится, когда ты проснёшься.

Её голос был энергичным, словно она хотела подбодрить себя.

«Если я засну и проснусь, то снова окажусь в подземелье? Если так, то я не хочу спать, но и мечтать о том, чтобы вот так вечно бродить по особняку Барат, я тоже не могу».

Фиорд закрыл глаза. Лирика вздохнула, почувствовав, как его тело обмякло.

«Он стал тяжелее. Конечно, разница в весе есть, когда он в сознании».

Покосившись, чтобы посмотреть на два оставшихся колокольчика, Лирика открыла дверь и оказалась в кабинете герцогини Барат.

«К счастью, как и сказал Фио, тут никого нет».

Лирика была рада тому, что благополучно добралась до этого места. Два колокольчика были на месте. Она открыла окно и вышла на балкон. Всё её тело было покрыто потом. Девочка перевалилась через перила и упала на кустарник. Тело Фиорда придавило её к земле. Слёзы застелили глаза.

— Ы-ы-ых! — крикнула Лирика изо всех сил и поднялась.

«Но, но что теперь? В какую сторону идти? Фио, я попросила тебя отдохнуть слишком рано».

Это был блеф. Лирика пожалела о сказанных словах. Она осторожно позвала Фиорда, но он не ответил.

«Тогда давай пока спрячемся».

Сад Барат был подобен лабиринту, идеально подходящий для того, чтобы спрятаться для двоих людей. Затаившись между кустарниками, Лирика усадила Фиорда и вытерла пот с лица. Возможно, благодаря лекарствам его физическое состояние стало гораздо лучше, чем раньше. Лирика хотела бы использовать магию, чтобы вылечить Фиорда, но она не могла из-за активации артефакта Семь Колоколов. Дав ему лекарство ещё раз, девочка сложила руки.

«Может, исследовать территорию самой, ой?»

Лирика чуть не закричала, когда Фиорд обнял её со спины.

— Фио, ты проснулся?

Однако это было приятно, поэтому она с радостью заговорила с ним. Конечно, говорила Лирика шёпотом.

«Фиорд до сих пор горячий. Нет, только что всё было хорошо, но лихорадка снова поднялась».

Мальчик с жаром обнял принцессу и прижался щекой к её щеке.

— Подожди, Фио, что ты делаешь?

Ей было скорее щекотно, чем неприятно. Она беспокоилась из-за его состояния. Лирика оглянулась и попыталась установить с Фиордом зрительный контакт.

— Я проснулся, и снова оказался во сне. Раньше мне бы это не понравилось, но, ху-ху, это очень хороший сон.

Прошептав, Фиорд поцеловал её в щёку. Лицо Лирики вспыхнуло.

— Это не сон.

— Правда?

Она посмотрела в его счастливые глаза, которые были расфокусированы.

«Ох, он... безнадёжен».

Поведение как у пьяницы, который слишком много выпил, или как у человека, которой накачался наркотиками. Такие люди нормально разговаривают и передвигаются в таком состоянии, но велика вероятность, что завтра они с растерянными лицами скажут, что ничего не помнят.