Онлайн чтение книги Секондо Пьятто Secondo Piatto
1 - 17

Как и в мифах, где человек обретает желаемое после ста дней строгого воздержания только лишь на полыни и чесноке, Вонён был готов пойти на крайние меры, если это могло осуществить его мечту. Но таким путём желания не реализуемы — именно поэтому мифы так и называются. 

Когда-то он, хотя и с чувством вины, представлял себе близость с Минсоком. Однако теперь даже мельчайшая фантазия об этом казалась чем-то недопустимым. Это стало для него темой, которую лучше не трогать, даже в собственных мыслях.

Погружённый в эти размышления, он медленно жевал лапшу, словно забыв о реальности, пока голос Хёнука не вернул его к настоящему:

— Ты когда-нибудь встречался с кем-то?

Спросил он неожиданно.

— А тебе-то что?

Отозвался Вонён с явной прохладой.

Но, как всегда, это не остановило Хёнука от дальнейших расспросов:

— У тебя всегда только одноразовые истории? Где ты вообще находишь этих мужчин?

— Это не полицейский участок. Хватит допрашивать.

Резко бросил Вонён, нахмурившись.

— Да ладно тебе. Просто интересно. Чего нам скрывать друг от друга? Уже поздно для секретов.

С лёгкой усмешкой ответил Хёнук.

Вонён проглотил лапшу, обжёгшись горячим бульоном, и слегка приоткрыл рот, чтобы выпустить воздух. Посмотрев на Хёнука, который с беспечным видом продолжал есть, он, после паузы, всё-таки заговорил:

— Когда был в Корее, ничего серьёзного. А вот за границей, в Париже, пытался…

Тихо проговорил он.

— В Париже? Даже там ты не нашёл кого-то лучше, чем Минсок?

Съязвил Хёнук, не отрываясь от еды.

Вонён продолжил:

— Мы работали вместе у известного шефа. Там на работе была слишком давящая атмосфера. Когда начались отношения, в трудные моменты это немного поддерживало. Но «химии» не было. Всё развалилось быстро. После я только чувствовал, что совершил ошибку. Больше я такие попытки не делал.

— Значит, тело шло вперёд, а сердце отставало.

Заметил Хёнук.

— У тебя то же самое. Поэтому ты до сих пор один.

Отрезал Вонён.

Хёнук рассмеялся, отмахнувшись от его слов:

— Эй, нет! Я-то много раз встречался. Просто долгих отношений не было, не складывались.

— Одно и то же. Нет, даже хуже.

Фыркнул Вонён.

— Почему это? Пока строил отношения, старался быть не хуже других. Никогда не относился к тесному общению как к шутке. Просто пока не встретил свою судьбу.

Спокойно ответил Хёнук, пожимая плечами.

— Неужели тебе не было неловко встречаться с одним, когда у тебя на уме был кто-то другой?

Холодно спросил Вонён.

— Кто знает? Может, в процессе всё бы поменялось. Разве можно заранее сказать, что новый человек не станет важнее? Да и кто знает, насколько те, с кем я встречался, были искренни со мной. Никто ведь не может заглянуть в чужую душу.

Ответил Хёнук, слегка нахмурив брови.

Он продолжил:

— И, кстати, не всегда я был инициатором расставания. Иногда бросали меня. Кто-то находил замену, кто-то уходил из-за работы, кто-то говорил, что я не оправдываю ожиданий. Были и те, кто признался, что сердце отдано другому.

— И это не задевает?

Спросил Вонён с ноткой раздражения.

— Приятного мало, но я ведь тоже не всегда был честен, так что…всё равно в отношениях не бывает идеально. Думаю, если в какой-то момент я был им нужен, значит, что-то давал. Как и они мне.

Заметил Хёнук, спокойно пожав плечами.

Он пристально посмотрел на Вонёна, словно собираясь высказать ещё что-то важное. От этого взгляда Вонён инстинктивно отвёл глаза, ощущая, как внутри растёт лёгкое беспокойство.

— Думаю, я начинаю понимать, что ты за человек.

Начал Хёнук.

— Ты уверен, что отношения должны быть абсолютно серьёзными, иначе это неуважение к партнёру, так? Но сначала позаботься о своей жизни. Разве так пугает, что тебя могут бросить? Это ведь не конец света. Если появится кто-то подходящий, просто попробуй. Это куда лучше, чем напиваться и искать утешение в случайных связях.

Слова Хёнука прозвучали серьёзно, но без осуждения. Однако они всё равно задели Вонёна. Он лишь молча жевал, не находя слов, чтобы ответить. Хёнук, заметив его замешательство, с лёгкой насмешкой указал на него палочками:

— Но ты, оказывается, молодец. Без всяких отношений умудряешься притягивать мужчин, как магнит. Похоже, тебе и правда нечего терять.

Вонён отвернулся, пытаясь скрыть, как эти слова заставили его задуматься. Он не был уверен, что такое внимание всегда приятно. Были ли это попытки избежать одиночества или просто жажда тактильных ощущений, но после первых, неудачных отношений, он не чувствовал по ним особой печали.

Тем не менее, у него были физические потребности, тоска по чужому телу и теплу. Это было как своего рода немое общение, более понятное и прямолинейное, чем слова, которые часто порождали конфликты и недопонимания.

И хотя такие моменты редко оставляли после себя приятные воспоминания, на мгновение они позволяли забыть о внутренней пустоте. Однако первый опыт, связанный с алкоголем, прочно закрепил в сознании Вонёна мысль о том, что без него подобное близкое взаимодействие слишком сложно.

— Никого я не «притягиваю». Просто иногда встречаюсь с людьми, с которыми случайно познакомился.

Ответил он, стараясь не выдать внутреннюю растерянность.

— Да ладно тебе. Можешь не строить из себя скромника передо мной. Ты выглядишь так, что у людей появляется желание заговорить с тобой. С такой-то внешность.

Отозвался Хёнук.

— Прекрати ерунду нести. Ничего такого нет.

Бросил Вонён. И на этом всё. Ведь он вовсе не был таким, каким его представлял Хёнук — человеком, который мог бы без труда привлечь кого угодно, если бы захотел. Наоборот, он не решался даже сблизиться с кем-то, только когда был пьян. Несмотря на стремления казаться уверенным, он оставался робким и осторожным человеком, которому сложно было заводить отношения с незнакомцами.

Поэтому Вонён не мог стать на трезвую голову тем «пылким Со Вонёном», которого Хёнук, похоже, нарисовал в своём воображении. Да и под влиянием алкоголя он никогда не доходил до слов или действий, которые могли бы окончательно поставить его в уязвимое положение. Он оставался осмотрительным, нерешительным, и это делало его настоящим трусом в подобных вопросах.

Тем не менее, отношения с Хёнуком стали для Вонёна чем-то новым. Это была первая в его жизни связь, где он мог чувствовать себя абсолютно свободно, без притворства. Даже с Минсоком, другом всей своей жизни, он никогда не испытывал такого спокойствия. Вонён понимал, что это, вероятно, была расплата за его нечистые мысли и чувства к Минсоку, но даже осознавая это, он не мог не ценить такую непринуждённую близость.

Вонён тоже хотел бы наконец избавиться от своих чувств к Минсоку и, пусть не начать новые отношения, как советовал Хёнук, но хотя бы заняться тем, чтобы обрести долгожданную внутреннюю независимость, которую он так долго откладывал.

К этому времени кастрюля опустела. Хёнук, убирая пустую посуду, недовольно проворчал:

— Поел, конечно, хорошо, потому что проголодался, но всё равно обидно. Специально не ужинал, ждал этого, а в итоге обошёлся рамэном.

— Почему не поужинал сразу?

Спросил Вонён.

— Думал, что поем здесь. А потом смена затянулась, и я только сейчас смог прийти. Напарник, с которым сидел в засаде, предлагал заказать доставку, но как это есть?

Он покачал головой с выражением, которое давало понять, что для него подобный компромисс был абсолютно невозможен.

Вонён смутился и замолчал.

Если бы он знал, что Хёнук так ждал ужина, то, наверное, несмотря на усталость, приготовил бы хоть что-то простое. Теперь он немного жалел о своей лени.

— Насытился тобой и этого достаточно. Стресс снят!

Сказал Хёнук подмигнув.

— Не шути так, как будто ты извращенец!

Бросил Вонён с укоризной.

От его насмешливого тона остатки сожалений быстро испарились. Пока они обменивались ничего не значащими репликами, Хёнук без лишних слов быстро справился с мытьём посуды.

Как и обещал, он не просто вымыл всё, но и обработал поверхности спиртовым раствором, тщательно протёр даже полки. Закончив, он поднял свою сумку, которую до этого оставил в стороне.

— Ты ведь тоже собираешься уходить? Пошли вместе.

— Я ещё…мне нужно помыться…

Пробормотал Вонён. После секса он чувствовал, как пот липнет к коже, а остатки масла между ягодиц и на бёдрах вызывали неприятное ощущение. Рамэн помог справиться с голодом, но усталость от целого дня, проведённого в одиночку за работой в ресторане, вкупе с физической истощённостью после внезапного полового акта, отбили всякое желание садиться за руль и ехать домой.

Он подумал, что проще остаться на ночь в комнате на втором этаже. Однако в последнее время спать одному в ресторане стало не так спокойно, как раньше. Мысли о том, как поступить, погрузили его в раздумья, пока Хёнук внезапно не щёлкнул пальцами прямо перед его лицом.

— А?

Вздрогнув, воскликнул Вонён, растерянно глядя на него.

— Ты останешься на ночь?

Повторил Хёнук.

— А…да, думаю, останусь.

Пробормотал тот.

— Ты смелый, конечно. Тебя не пугает, что сюда бандиты заглядывают?

Как раз это и было причиной его сомнений, но Вонён ничего не ответил, лишь погрузился в свои мысли. Он уже собирался решить, что лучше всё-таки поехать домой, как вдруг Хёнук снова заговорил:

— А что, если мне тоже остаться здесь на ночь? Утром сразу отсюда на работу.

После короткой паузы Вонён буркнул:

— Делай что хочешь.

— Отлично! Мне так даже удобнее. Отсюда до работы всего пять минут.

С сумкой в руках, Хёнук без лишних вопросов направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Однако, пройдя пару шагов, он остановился, будто что-то вспомнил, и обернулся.

— Ах да. Закрою дверь на замок, а ты пока поднимайся.

«Кто здесь вообще хозяин?»

Подумал Вонён, но вместо того чтобы огрызнуться, решил, что ему попросту лень идти запирать дверь. Поэтому он молча подчинился и поднялся на второй этаж, оставив всё на Хёнука.

Зайдя в комнату, он подошёл к окну и выглянул наружу. Вонён увидел, как Хёнук запирает входную дверь, после чего тот вошёл в здание и вскоре появился на втором этаже. Разминая плечи и потягиваясь, Хёнук озорно улыбнулся:

— Тут даже кровать есть. Может, ещё разок?

— Нет!

Отрезал Вонён.

Расстёгивая пуговицы на униформе, он нахмурился, а потом остановился, застегнул воротник обратно и раздражённо пробурчал:

— Я сегодня ужасно устал.

— О, мистер капризулька, устали, да?

С притворной заботой протянул Хёнук.

— Да.

Сухо ответил Вонён, не скрывая недовольства.

Хёнук, словно убаюкивая ребёнка, легонько похлопал Вонёна по плечу. Тот сжал губы, выражая недовольство, но вскоре расслабился. В конце концов, Хёнук, пропустивший ужин и сидевший в засаде до поздней ночи, наверняка был не менее уставшим, если не больше.

Зайдя в ванную, Вонён, не снимая одежды, строго предупредил:

— Не вздумай заходить.

— У тебя мания величия? Я и не думал.

Фыркнул Хёнук. Хотя такие мысли у него конечно были. Уж больно соблазнительным был шеф Со.

Вонён закрыл за собой дверь, после чего снял одежду и включил воду. Окунув лицо под струю, он случайно заметил в зеркале синяк, о котором совсем забыл. Все, кто приходил в ресторан, интересовались, как он его получил. Вонён отмахивался, говоря, что просто упал с лестницы.

Если бы всё закончилось только пощёчиной, это было бы ещё терпимо. Но он знал, что те люди не собирались так просто отступать. И хотя ударивший получил лишь штраф, это наказание вряд ли могло остановить тех, для кого шантаж и махинации были частью профессии.

Когда Вонён вернулся, Хёнук уже тоже успел принять душ. Он лёг рядом с ним на кровать. Она оказалась немного тесной для двух взрослых мужчин, но вполне сносной, чтобы провести ночь.

Однако в ограниченном пространстве их тела неизбежно соприкасались. Опасаясь, что Хёнук снова начнёт настаивать на продолжении того, что произошло ранее, Вонён закрыл глаза и изо всех сил старался притвориться спящим. Тем не менее, Хёнук, словно не замечая его притворства, нежно провёл рукой по его синяку на щеке и, не заботясь о том, слышит его Вонён или нет, спокойно задал вопрос:

— Эти ублюдки снова придут. Ты действительно собираешься терпеть это?

— Я не продам это место. Это дом, в котором я жил с детства, до того, как умерли мои родители. Тут была моя комната.

Вонён открыл глаза и посмотрел в окно у кровати.

— Сейчас там другие здания, но раньше прямо рядом был дом Минсока. В детстве, если я открывал это окно, мы могли разговаривать.

Голос Вонёна дрогнул.

— Что это за тип?

Вдруг спросил Хёнук.

— Что?

— Кто тебя избил? Тот тип, который приходил в тот день? Мерзкий ублюдок с глазами, как у таракашки, и татуировкой статуи Будды на предплечье?

Вонён ничего не ответил. Тогда их было трое, и Хёнук безошибочно угадал одного из них.

— И что, если так?

— Просто спросил. Жестокие ублюдки, поступили так по отношению к тебе и твоему красивому личику. А ведь только оно у тебя и имеется.

По сути, это звучало как комплимент, но преподнесено было так, будто это насмешка. Вонён мысленно фыркнул, но ничего не сказал. Тем временем Хёнук, задумавшись о чём-то своём, вдруг повернулся к нему лицом. На его губах заиграла улыбка, как будто ему пришла в голову какая-то забавная мысль.

— Зная твой характер, не думаю, что ты просто сидел и терпел.

Сказал он.

— Конечно нет.

Буркнул Вонён.

— И что? Ты им тоже навалял?

— Сказал, что, если сделают ещё шаг, я зарежу их. Они обругали меня и ушли.

Улыбка на лице Хёнука медленно погасла. Его взгляд стал мрачным.

— Если бы они успели выбить нож или если бы ты разозлил их ещё сильнее, это могло бы плохо закончиться.

Произнёс он серьёзным тоном.

— А что мне было делать? Думаешь, я мог справиться с ними одними кулаками? Из-за этого инцидента никто теперь не хочет работать в ресторане. Даже временные помощники боятся. А новых я так и не нашёл. Я на грани.

— Ах, так это не они испугались, а ты их так напугал, что они бросили работу?

Насмешливо уточнил Хёнук, кивнув, будто всё понял.

Потом он посерьёзнел и продолжил:

— Если в драке используешь оружие, будь осторожен. Пусть это и самооборона, всё может закончиться тем, что ты один понесёшь наказание. Даже за обычное нападение степень наказания зависит от того, как ты действовал — бил руками, палкой или чем-то ещё. Всё это по-разному квалифицируется.

— У меня не было другого выхода…

Попытался оправдаться Вонён.

— Когда берёшь нож, имеет значение, как ты его держишь.

Продолжил Хёнук.

— Если прямым хватом, это могут признать импульсивным действием. Но если переворачиваешь лезвие и ударяешь сверху вниз, это расценивается как намерение убить.

Вонён молчал, но в его взгляде читалась тяжёлая усталость.

— Ещё важно сразу ли ты после удара отбрасываешь нож или держишь его в руках какое-то время.

Продолжал Хёнук, добавляя к своим словам жесты, будто держит нож.

— Если ударить и провернуть рукоять, это уже явное намерение убить, тут отговорки не помогут.

Он давал мрачные наставления с такой спокойной интонацией, словно читал сказку перед сном. Вонён, наблюдавший за его профилем, немного испуганно спросил:

— Зачем ты мне всё это рассказываешь?

— Ты же сказал, что схватился за нож. Я просто советую быть осторожнее.

Ответил Хёнук.

— Это было просто для запугивания. Думаешь, я бы действительно ударил?

— Вот именно поэтому в следующий раз не поднимай нож на таких типов. И не встревай в драки, чтобы самому не пострадать. Если что-то случится, сразу звони мне, понял?

Вместо ответа Вонён недовольно уткнулся лицом в подушку. Хёнук немного помолчал, будто ждал реакции, а потом легонько пальцами коснулся его лба, убирая упавшую прядь волос.

— Спокойной ночи.

— И тебе тоже…

Закрыв глаза, Хёнук быстро уснул, его дыхание стало ровным. Вонён наблюдал за его профилем, пока сон постепенно не стал одолевать и его.

Сдаваясь волнам усталости, он в голове начал прокручивать список продуктов на кухне. В морозилке осталось немного панировочных сухарей. Утром можно замочить их в молоке. У него есть фарш из говядины и свинины — почему бы не приготовить фрикадельки?

Для обеда лучше сделать что-то простое и удобное в употреблении. Хёнук, кажется, любит томатный соус с остринкой, можно потушить в нём лук и перец, добавить сыр и сделать, скажем, сэндвичи…нет, для активного человека лучше побольше углеводов. Например, фирменные макароны. Ему понравится? Если добавить к этому салат из капусты, получится сбалансированный обед. Или, может, сделать голубцы?

«Хоть он и раздражает, обедом я его покормлю, он ведь сварил для меня рамэн…»

Подумал Вонён.

Даже для шефа-повара рамэн, приготовленный кем-то другим, всегда кажется вкуснее.

Вонён, представляя, как катает круглые фрикадельки, одна, две, три, сам не заметил, как провалился в тёплый, уютный сон, напоминающий только что испечённый хлеб.