Онлайн чтение книги Секондо Пьятто Secondo Piatto
4 - 56

Завершив свидание с пострадавшим, Вонён вышел из палаты и присел на стул в коридоре. Его лицо оставалось бесстрастным, но приобрело бледный вид.

Больничный коридор был относительно тихим, лишь изредка мимо проходили пациенты с капельницами. Минсок, стоявший рядом, обеспокоенно спросил:

— Всё в порядке?

— Да.

Ответил Вонён с едва заметной улыбкой.

Сегодня с ним должен был пойти Хёнук, но в их районе так некстати произошло новое происшествие, и тот был вынужден поменять планы. Судя по всему, ситуация на работе была довольно напряжённой, раз он предложил перенести их визит. Вонён не хотел беспокоить его по пустякам, и всё же решил посетить потерпевшего безотлагательно.

Когда он сказал, что пойдёт вместе с Минсоком, Хёнуку это явно не понравилось — тот недовольно поджал губы, но в итоге согласился. В любом случае, в рамках подготовки к возможному судебному разбирательству им предстояло побывать в больнице ещё не раз.

Так как Вонён оставался в статусе подозреваемого, для свидания ему пришлось пройти небольшую процедуру оформления. После проверки он смог войти в палату.

Мужчина с татуировкой Будды, как и говорили, находился в коме. Он лежал на больничной койке, подключённый к аппарату искусственного дыхания.

Этот человек не раз приходил к нему в ресторан, чтобы угрожать, бил так, что оставлял синяки, кроме того, выкрикивал на улице оскорбления, граничащие с сексуальным домогательством. Возможно, он не заслуживал жалости. Но, глядя на него сейчас — неподвижного, без сознания, подключённого к трубкам, Вонён не мог не думать о том, что гнусные поступки всё же не стоили жизни.

Он постоял около него, ни слова не говоря, а затем вышел.

После того как он увидел всё своими глазами, терзавший его страх неопределённости наконец отступил. Где-то в глубине души Вонён боялся, что этот человек уже мёртв, а окружающие просто скрывают от него правду.

Несмотря на слухи о том, что он был связан с преступным миром, в палате не было ни души. Ни сиделки, ни родственников, ни знакомых. Казалось, его никто не навещал.

Минсок, пытаясь приободрить, сказал:

— Врачи настроены оптимистично. Когда он очнётся, всё быстро прояснится.

— Понятно. Спасибо.

Ответил Вонён, поднимаясь со стула. Он кивнул в сторону выхода.

— Пойдём?

— Да.

Они уже собирались уходить, когда кто-то вышел им навстречу. Незнакомец шёл прямо на них, его взгляд был твёрдо устремлён в их сторону.

Вонён замер.

Он никогда раньше не видел этого человека, но почему-то почувствовал беспокойство. Будто в толпе случайно встречаешь того, кого инстинктивно хочется избежать. Минсок тоже напрягся, видимо ощутив нечто подобное.

— Здравствуйте. Вы ведь господин Со Вонён, верно?

Первым заговорил незнакомец. Несмотря на тревожное предчувствие, его тон был вежливым. Перед ними стоял мужчина средних лет в строгом костюме, с зачёсанными назад волосами.

— Мне передали, что вы навещали одного из моих людей, поэтому, будучи неподалёку, я решил заглянуть. К тому же мне давно хотелось с вами встретиться.

— Кто вы?

— Вот моя визитка.

Мужчина протянул карточку. Минсок взял её, мельком взглянул, нахмурился, а затем передал Вонёну.

На визитке значилось имя «Гиль Сонтэк».

«Так вот какой он…».

Вонён вспомнил, как Хёнук не раз упоминал в разговоре «директора Гиля». Именно этого человека пострадавший расхваливал в том переулке, когда они столкнулись.

— Приношу свои извинения за доставленные неудобства. Я неоднократно велел своим людям не устраивать беспорядков в вашем заведении.

Продолжил Гиль Сонтэк.

Минсок резко его перебил:

— Откуда вы узнали, что мы здесь?

— Не стоит так настороженно реагировать. Такую информацию несложно получить.

Спокойно ответил он.

— Если у вас есть время, могу ли я поговорить с вами?

— Я адвокат господина Со. Если у вас есть вопросы, обсудите их со мной, заранее договорившись о встрече. Вот моя визитка.

Но прежде чем он успел её протянуть, Вонён схватил его за руку. Он шагнул вперёд и кивнул.

— Я выслушаю вас. Если есть что сказать, говорите сейчас.

— Вонён…

Минсок нахмурился.

— Всё в порядке. Лучше не откладывать…мне интересно его послушать.

Минсок недовольно сжал губы, но не стал больше спорить. Гиль Сонтэк улыбнулся и жестом пригласил их в расположенное неподалёку кафе.

Сделав глоток, он аккуратно поставил чашку с кофе на стол. Напротив него сидели Вонён и Минсок, перед ними тоже стояли напитки, но они не спешили брать их в руки.

Гиль Сонтэк не настаивал и сразу перешёл к делу:

— Насколько мне известно, показания господина Со, его адвоката и моих людей не совпадают.

— В подобных делах редко бывает иначе.

Сухо ответил Минсок.

Гиль Сонтэк усмехнулся.

— Честно говоря, я сам не знаю, кому верить. Я не был свидетелем происшествия, но мне известно, что мои люди иногда перегибают палку. С другой стороны, трудно поверить, что они могли бы солгать мне.

— …

— Парень, который сейчас в коме, проработал под моим началом восемь лет. Да, иногда он бывал чересчур рьяным, но ко мне всегда относился с уважением.

Пока Вонён молчал, Минсок немного подался вперёд.

— Говорите конкретнее. Что именно вы хотите сказать?

— У него есть семья. Он живёт с пожилой матерью.

Вонён поднял взгляд и уставился на Гиль Сонтэка. Тот сделал ещё один глоток кофе и продолжил:

— Скажу честно. Я не хочу раздувать этот конфликт. Вы ведь понимаете, что такие дела привлекают к нам ненужное внимание. Мы и так стараемся избавиться от клейма бандитов.

— …

— Я консультировался с нашими юристами. Они уверены, что господин Со не захочет доводить дело до суда. Скорее всего, добьётся снятия обвинений. И если он действительно хочет наилучшего исхода, то ему стоило бы заручиться поддержкой.

— Поддержкой?

— Я могу достать прошение о снятии обвинений, подписанное матерью того, кто сейчас лежит в коме. Говорят, в таких делах подобные документы оказывают немалое влияние.

Минсок широко распахнул глаза. Вонён тоже выглядел ошеломлённым. Мужчина, наблюдавший за их реакцией, коротко кивнул, словно предвидел её, и добавил:

— Конечно, не просто так. Раз уж всё зашло настолько далеко, моя обязанность — довести дело того парня до конца.

— Дело?

Переспросил Вонён.

— Как бы там ни было, он пришёл в ваш ресторан не просто так, а с определённой задачей. Думаю, будет справедливо достигуть намеченной им цели.

Минсок нахмурился, а в глазах Вонёна вспыхнувшее было раздражение сменилось усталостью. Он опустил взгляд, длинные ресницы отбрасывали тень на его лицо, делая карие глаза ещё темнее.

— Давайте подведём итоги, господин Со.

— …

— Разве не кажется вам, что всё это зашло слишком далеко? Если бы вы сразу согласились на наше предложение…

— Довольно. Вы говорите странные вещи.

Оборвал его Минсок.

Гиль Сонтэк замолчал. Видимо, он уже сказал всё, что хотел.

— Обдумайте моё предложение и дайте мне знать. Я пойду.

Передав своё послание, он без колебаний поднялся и, попрощавшись, покинул кафе.

Вонён и Минсок молча сидели, обдумывая случившееся. Затем Минсок коротко вздохнул и повернулся к Вонёну.

— Вонён, не забивай себе голову. Даже без этого документа у тебя нет серьёзных проблем.

— Но раньше ты сам говорил, что, возможно, стоит согласиться на сделку.

— Тогда…

— Хёнук тоже так считал. Уверял, что такие люди цепкие, с ними тяжело бороться, и если условия приемлемые, лучше согласиться. Ведь пока они предлагают деньги — это ещё «по-джентльменски». А если захотят, начнут давить и делать вещи куда похуже.

Вонён устало провёл тыльной стороной ладони по глазам. Его губы, сжатые в тонкую линию, вдруг изогнулись в кривой усмешке.

— Надо было сразу вас послушать. Упрямился, не понимая толком, во что ввязываюсь…и вот чем всё обернулось. Теперь и Хёнук, и ты вынуждены с этим разбираться…да и вообще, с какой стати из-за простого здания должны страдать люди? Всё это…оставляет мерзкий осадок.

— Вонён…

— Давай уйдём отсюда.

Когда они вышли из кафе, подул довольно прохладный ветер. Солнце всё ещё слепило глаза, но людей в футболках и сандалиях почти не осталось. Осень, похоже, действительно приближалась.

— Я подумаю, как поступить, и свяжусь с тобой. Ладно?

— Да. А тебе нормально живётся у Хёнука?

— Угу, удобно. Он хорошо ко мне относится.

— Хёнук — человек прямой, так что вы, наверное, хорошо ладите?

— Похоже на то. Хотя вначале мы часто ругались…

Вонён осёкся, поняв, что сказал лишнее. Быстро улыбнулся и махнул рукой.

— Ты занят, так что давай, иди.

— Сейчас это и есть моя работа, так что не настолько я и занят. Ты ведь без машины? Подвезти?

— Не, я лучше на такси.

Как раз в этот момент мимо проезжала свободная машина. Вонён поспешно её остановил.

— Я свяжусь с тобой.

Бросив эту фразу, он сел в такси. Минсок помахал ему на прощание.

Проводив взглядом машину, он остался один и тут же достал телефон. Буквально один гудок и раздался голос:

— Закончили свидание?

— Ага. Но появился неожиданный гость.

— Кто?

— Тот самый главарь, о котором ты говорил. Директор Гиль.

— Директор Гиль пришёл в больницу?

— Да.

— Ха, сукин сын. Когда мы проверяли, он даже носа туда не казал, а теперь, выходит, был в курсе всего. И что он сказал?

— Можешь со мной встретиться? Я подъеду с западной стороны.

Минсок сел в машину, тяжело выдохнув.

Когда он подъехал, Хёнук сразу сел на переднее сиденье. Машина была куда безопаснее для обсуждения, чем людное место.

— Он сказал, что поможет добиться снятия обвинений, если Вонён согласится продать здание.

— Что?

Минсок перешёл сразу к делу, и Хёнук даже не попытался скрыть своё возмущение — его лицо исказилось от раздражения. Минсок же продолжал смотреть прямо перед собой.

— У пострадавшего, похоже, есть мать, которую он обеспечивает. Директор Гиль сказал, что может убедить её подписать прошение о снятии обвинений. Если, конечно, Вонён примет сделку, которая была предложена изначально.

— Но и без этого шансы дойти до суда невелики.

— Это так. Но…если у нас будет такое прошение, ситуация станет гораздо стабильнее.

— И что, шеф Со собирается продавать здание?

— Он сказал, что подумает. Видимо, сильно испугался из-за случившегося. Да и устал, наверное.

Хёнук, вспомнив, как прошлой ночью Вонён ворочался в тревожном сне, ничего не ответил. Минсок привалился к рулю. В его взгляде, устремлённом через лобовое стекло, мелькало беспокойство.

— Даже если дело закроют за недостаточностью улик, кто знает, что может случиться, если Вонён останется в этом месте.

— Директора Гиля я рано или поздно упеку за решётку. Но на это понадобится время.

— Лучше не затягивать. Больше всего меня беспокоит, что они могут попытаться навредить Вонёну. Или снова загнать его в похожую ситуацию.

— В похожую ситуацию?

— Я боюсь, что Вонён снова может кого-то ранить.

Хёнук, до этого смотревший прямо перед собой, повернул голову и взглянул на Минсока. В его голосе послышался лёгкий насмешливый оттенок:

— Что за бред? Шеф Со сделает такое?

— В этот раз у нас получится его отстоять из-за недостатка доказательств. Но если подобное повторится, тогда будет куда сложнее.

— …

— Они не совершат ту же оплошность дважды. Промаха уже не будет. 

В машине воцарилась тишина. Оба смотрели в разные стороны, уткнувшись в боковые окна, словно пытаясь разобраться в собственных мыслях.

Первым нарушил молчание Хёнук.

— Чон Минсок.

— А?

— Ты что, правда думаешь, что Со Вонён мог ударить ножом?

Воздух в салоне словно застыл. Минсок не ответил сразу. Он медленно выпрямился, откинул голову назад и упёрся затылком в подголовник.

На его шее и плечах перекатывались напряжённые мышцы. Лоб едва заметно нахмурился. Когда он снова заговорил, голос его стал тише и ниже.

— Вонён, конечно, обычно спокойный, но, если его разозлить, он бывает импульсивным. А когда пьян — тем более.

— …

— Ты ведь и сам изучал обстоятельства дела, так что представляешь, о чём я.

После этих слов повисла продолжительная пауза.

Минсок не дал однозначного ответа. Но из всей его речи было ясно, к какому выводу он склоняется.

Хёнук ничего не сказал, просто ждал продолжения.

— В старших классах его как-то отстранили от занятий за драку прямо на уроке.

— И что?

— Конечно, у него была причина. Те парни действительно заслужили, и ему было за что злиться. Но, в конце концов, встать посреди урока и ударить человека, который просто сидел на месте…это слишком импульсивный поступок. В то время он был моложе, горячее, но…

Минсок сглотнул. На мгновение его голос дрогнул, но вскоре вновь обрёл спокойствие.

— Даже если не брать это в расчёт, Вонён в принципе не из тех, кто избегает драки. Наоборот, вокруг него всегда хватало тех, кто пытался задирать его на пустом месте, и он не позволял им взять над собой верх.

— То есть ты хочешь сказать, что Вонён мог вспылить, будучи пьяным, и в порыве ярости действительно нанести кому-то увечья?

Минсок повернулся к нему. В его взгляде отражалась внутренняя борьба, сомнения. Он тяжело вздохнул, голос прозвучал устало.

— Независимо от того, правда это или нет…я думаю, что такая вероятность существует.

— …

— С практической точки зрения…я должен учитывать её как адвокат.

Хёнук коротко поднял брови, но тут же вернул лицу обычное выражение. В его взгляде проскользнуло что-то вроде безразличия. Он кивнул.

— Логично. Адвокат обязан рассмотреть все возможные сценарии.

— …

— Да и ты знаешь его куда дольше меня. Вы были знакомы ещё до школы, так?

— Тэ Хёнук, не пойми меня неправильно. Как бы там ни было, Вонён должен получить оправдательный вердикт. В этом я не сомневаюсь.

Минсок заговорил вновь, и на этот раз голос прозвучал твёрдо, отстранённо, холодно.

— Даже если он действительно ударил. Даже если он убил. Я всё равно буду на его стороне. И не думаю, что он был бы не прав.

— Я тоже.

Тихо ответил Хёнук.

Он открыл дверь машины и вышел, обернувшись напоследок.

— Я учту слова директора Гиля при расследовании. А с Вонёном ещё поговорю насчёт здания.

— Хорошо.

— Иди, тебе наверняка некогда.

Разойдясь с Минсоком, Хёнук не сразу направился в офис, сначала в курилку. Он молча встал в стороне от группы коллег, весело беседовавших между собой. Выкурил подряд две сигареты, а затем потушил окурок и швырнул его в урну.

— Да что ты вообще знаешь…

Провёл ладонью по лицу, но раздражение никуда не исчезло. Курение не помогло, злость не утихала.

Даже когда он вернулся в офис и погрузился в дела, мысли продолжали разбегаться.

Чон Минсок — друг, который дольше всех был рядом с Со Вонёном. Они вместе прошли большую часть жизни, с детства до взрослого возраста. Минсок считал его частью семьи, называл братом.

Что же он видел за эти долгие годы?

Знал ли он, что первый опыт отношений закончился чёртовым шантажом и попыткой самоубийства?

Слышал ли он о том, что после этого Вонён был так потрясён, что больше не мог завести нормальных отношений?

Рядом с ним был человек, который явно испытывал чувства, но Вонён, даже если ему открыто говорили о любви, не мог заставить себя ответить взаимностью. Он слишком переживал, что может стать обузой, помехой на пути другого человека.

Знал ли Минсок об этом?

Если даже друг, с которым Вонён был знаком двадцать, тридцать лет, этого не понимал, то кто тогда мог?

Конечно, даже самые добрые люди способны причинять вред. Хёнук не отрицал этот факт. Но всё же…

Грудь сжалось от тяжести мыслей.

Если не сказать прямо, то никто не поймёт. Независимо от того, насколько человек проницателен или, наоборот, наивен, есть вещи, которые невозможно узнать, пока тебе их не расскажут.

Даже несмотря на их дружбу, он рассказывал Хисон далеко не всё. Их с Вонёном несчастная влюблённость была совсем иного рода.

У Хёнука был свой Вонён. Но и у Минсока был свой Вонён — тот, которого он знал куда дольше, о ком заботился так, что даже друзья подшучивали, называя это «нянченьем».

И их восприятие отличалось.

Так же, как образ Хисон в глазах Минсока наверняка отличался от того, каким его видел Хёнук.

Вспоминая первую ночь, проведённую с Вонёном, он вдруг подумал, что тогда испытал неописуемое чувство победы. Осознание того, что увидел в нём то, чего не знал даже Минсок, вызвало какое-то надменное удовлетворение.

Десятилетия, проведённые рядом, ничего не гарантировали.

Даже самые близкие люди, даже кровные родственники редко понимали друг друга всецело. Ни один человек не мог полностью познать другого.

И он не был исключением.

— Чёрт, да ну, как-то даже обидно.

— Что?

От случайно сорвавшегося с губ раздражённого комментария помощник, сортировавший бумаги рядом, удивлённо обернулся.

Хёнук только отмахнулся:

— Ничего.

А затем быстро вернулся к работе.