Онлайн чтение книги Секондо Пьятто Secondo Piatto
3 - 41

Несмотря на желание избавиться от конверта прямо сейчас, Вонён сдержался из-за присутствия ещё одного гостя, который ничего не знал о его отношениях с Хёнуком.

Он постарался сохранить профессиональный настрой.

— Спасибо за визит. Приходите ещё.

Хёнук, удивлённый его невозмутимостью, слегка приподнял бровь и усмехнулся.

— Про благодарственную записку я в шутку сказал.

Вонён удивлённо приподнял брови.

— Это любовное письмо. Не выбрасывай.

Ошеломлённый, он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Хёнук махнул рукой и вышел, даже не дав ему ответить.

Злясь, Вонён собирался выкинуть конверт, но любопытство оказалось сильнее.

Это был обычный бумажный конверт. Внутри действительно лежали билеты на ретроспективу фильмов. Вероятно, Хёнук заказал их утром, после того как узнал об этом от Минсока. Когда он успел забрать билеты — сам или с чьей-то помощью, — оставалось загадкой. Но за сноровку ему пришлось мысленно отдать должное.

Однако билеты оказались не единственным содержимым. Внутри лежал аккуратно сложенный листок бумаги. Вонён прищурился, разглядывая, будто перед глазами ни что иное, как мина замедленного действия. 

— «Любовное письмо», да?

Представить, что этот великан с издевательским лицом пишет что-то от руки, было нелепо. Тем не менее он осторожно развернул бумагу так, будто обезвреживал бомбу.

На листе было написано:

«Какое у тебя хобби? Ответ можешь прислать по телефону. Моё — походы».

— О, чёрт…как это пафосно.

Вонён запрокинул голову и тихо засмеялся.

— У нас даже хобби не совпадают.

Это была первая мысль, которая пришла ему в голову, когда он увидел строки, написанные аккуратным, словно напечатанным шрифтом.

Он ненавидел спорт. Прогулки на большие расстояния, особенно с рюкзаком за спиной, казались ему абсолютно бессмысленным занятием. Как профессиональный повар он тренировался только ради поддержания формы и здоровья, но никогда не наслаждался физической активностью. С людьми, которые превращали спорт в хобби, у него не было ничего общего.

Как и ожидалось, это был примитивный и предсказуемый приём. Вонён уже хотел смять листок, но его взгляд упал на два дополнительно приписанных предложения внизу.

«Отвечай по одному вопросу в день. Это же несложно».

Он стоял неподвижно, глядя на аккуратные строки, словно они могли дать ответ на его растущую тоску.

Хобби?

Что ж, возможно, выращивание растений. Но это громко сказано: ухаживать за садом ресторана, чтобы он не выглядел слишком запущенным, и иногда пересаживать — слишком скромное занятие, чтобы назвать его садоводством.

Его жизнь нельзя назвать чересчур загруженной, но и занятий, которые можно было бы с уверенностью назвать хобби, у него не было. Постоянные запои, заканчивающиеся тем, что он засыпал за столом, едва ли можно считать увлечением. Когда-то он думал, что кулинария — его хобби, но теперь это стало работой. Значит, он человек без хобби.

Бесцветный, скучный, пустой. Люди обычно обращали внимание на его внешность, но Вонён знал: чем больше они его узнают, тем быстрее разочаровываются. Он видел себя чем-то вроде красивой упаковки, внутри которой нет ничего интересного.

— Я вернулась!

Резко открывшаяся дверь вырвала его из мыслей. Вонён поспешно сунул записку в карман фартука. Хэри вошла в помещение с коробкой сыра, которую поставила на полку.

— Они уже ушли?

— Да, только что.

— Шеф, у нас нет свободной вазы?

— Пока нет. Вот, поставь в это.

Он передал ей пустую бутылку. Хэри вымыла её и вставила цветы. Жёлтые фрезии неожиданно хорошо сочетались с винтажной английской этикеткой на полупрозрачной бутылке цвета морской волны.

— Двое одновременно принесли цветы. Сегодня какой-то особенный день? Надеюсь, это не из-за меня. Я не воспринимаю мужчин после тридцати как мужчин. Ой, извините, шеф, вы исключение!

— Отличный подход. Продолжай в том же духе.

На стойке теперь стояли розовые розы от детектива Чо, а у окна — яркие фрезии от Хёнука. Даже вернувшись к готовке, Вонён то и дело замечал жёлтые цветы в проёме окна.

Он пытался не обращать внимания, но их цвет резал глаз, как мелкая пыль, осевшая на ресницах. Вонён снова и снова вспоминал Хёнука. Этот огромный мужчина, который, казалось, меньше всего подходил таким нежным цветам, всё же умудрялся каким-то образом гармонировать с ними.

Что-то не так с моим вкусом.

— Хэри.

— Да?

— Переставь фрезии на крайний столик у окна.

— Почему? Здесь их лучше видно.

— Там тоже нужно немного уюта.

Хэри, видимо, согласилась с этим аргументом и перенесла вазу. Ярко-жёлтое пятно исчезло из поля зрения, и Вонён почувствовал облегчение, как тогда, когда утром сменил код на дверном замке дома. 

Он проверил готовность мяса в кастрюле, проткнув его длинной шпажкой, и выключил огонь на плите.

[Минсок рассказал мне про тебя, в ответ я расскажу тебе о себе сам. Немного старомодно, но мне нравятся фильмы «Крепкий орешек» и «Звёздный путь».]

С тех пор Хёнук действительно присылал по одному вопросу в день.

Сообщения приходили в любое время: утром, днём, вечером или ночью. Очевидно, это зависело от его непредсказуемого графика.

Хёнук по-прежнему часто заходил в ресторан, но Вонён старался не показываться в зале, пока тот там находился. Даже Хэри, вначале приходившая предупредить о его визите, вскоре перестала это делать. Похоже, она догадывалась о какой-то напряжённости между ними. Теперь она ловко отвечала Хёнуку, что шеф занят или ненадолго вышел.

Настоящая союзница.

Вонён даже не открывал сообщения от Хёнука. Благодаря функции предпросмотра на экране телефона он и так видел, что именно тот пишет, не заходя в мессенджер.

И их вкусы в кино не совпадают.

Вонён любил авторские фильмы: немного скучные, сложные для понимания, так называемое артхаусное кино.

Правда, он редко полностью понимал их содержание, но ему нравилось ощущение, будто он заперт в другой реальности, где время течёт иначе. Некоторые фильмы, даже те, которые сам считал скучными, он мог пересматривать несколько раз.

[Какой спорт тебе нравится? Я люблю футбол, бейсбол и волейбол.]

Вонён не любил ни заниматься спортом, ни смотреть его. Единственный случай, когда он хоть немного приобщился к спортивной активности, был в школьные годы, когда Минсок увлёкся баскетболом. Тогда он иногда смотрел игры или даже пытался играть вместе с другом.

Однако Хёнук упомянул три других командных вида спорта, будто нарочно проигнорировав баскетбол. С каждой новой деталью казалось, что между ними просто невозможно найти что-то общее.

[Какой твой любимый цвет? Мои — синий и зелёный.]

Впервые их предпочтения совпали. Вонён тоже любил синий и зелёный цвета.

«Почему я вообще читаю эти вопросы?»

Мысль о том, чтобы отключить уведомления, наконец, мелькнула у него в голове. Он избегал встречи с Хёнуком, но при этом, иронично, узнавал о нём всё больше. Этот парадокс начал его раздражать.

Зачем ему знать, что Хёнук родился 29 октября, его группа крови четвёртая отрицательная, а любимые животные — собаки и черепахи?

И вот наступил вторник.

Вонён всё ещё лежал в кровати, закутавшись в одеяло, даже когда время перевалило за 10 утра. Мягкость ткани и комфорт не давали покинуть уютное убежище. Осенняя прохлада сделала утренний воздух свежим, а ночи — прохладными.

«Может, просто заблокировать его?»

Пока он спал, от Хёнука пришло ещё одно сообщение. Количество непрочитанных сообщений начинало напоминать учебные задания, которые всё больше нависают грузом.

Его пальцы уже потянулись открыть мессенджер, когда телефон завибрировал прямо в руках.

[Встретимся сегодня в 12 у входа в кинотеатр.]

Вонён уткнулся лицом в подушку.

«Это время начала сеанса, но мы ведь даже не договаривались об этом! Чтобы успеть к заявленному времени, пора было вставать и начинать готовиться».

Фильм, который хотел посмотреть Хёнук, был произведением, ранее показанным лишь однажды на местном кинофестивале, и теперь впервые выходил в широкий прокат. Даже если бы Вонён не собирался идти с Хёнуком, он всё равно не хотел бы упустить такую возможность. Точнее, было бы слишком жалко делать это только из-за него.

Ни соглашаясь, ни отказываясь, Вонён продолжал смотреть на список друзей в мессенджере. Профили с фотографиями, демонстрирующими счастье и увлечения, выстроились в ряд. Его же фото оставалось неизменным с тех пор, как он поставил изображение вывески своего ресторана.

У Хёнука в профиле была фотография мальтийской болонки с забавной жёлтой заколкой на голове. Судя по естественности снимка, он не был взят из интернета. Возможно, собака принадлежала его семье.

Минсок, ещё совсем недавно ставший женихом, поставил на аватарку свадебное фото. Вонён задержал взгляд на светящемся лице Хисон, изображённой на этом снимке.

Хисон, женщина, которой когда-то восхищался Хёнук и которой Минсок поклялся в вечной любви, была полной противоположностью Вонёна. Она была заботливой, жизнерадостной, лёгкой на подъём — всё, чем он не может похвастаться.

Она прекрасно смотрелась бы с любым из них. С Минсоком они выглядели идеально, как пара, созданная судьбой. С Хёнуком их союз приобрёл бы другое очарование, но тоже выглядел бы гармонично. А теперь вместо такой женщины Хёнук вдруг увлёкся угрюмым геем.

Вонён решил сравнить это с гастрономическим экспериментом. Как экзотическое блюдо — ферментированная рыба, печень или кинза. Иногда такие блюда, которые раньше казались отталкивающими, внезапно могут заинтересовать и вызвать кратковременное увлечение.

«Может, просто позволить ему насытиться, пока не надоест?»

Он повернулся на спину и стал смотреть в потолок, размышляя об этом. Ведь чем больше кто-то пытается отобрать запретное, тем сильнее желание завладеть этим.

Однако, вздохнув, он понял: он — не блюдо, а человек.

Если позволить Хёнуку «насытиться» им, то что будет, когда он действительно устанет? Пока Хёнук с лёгкостью играется, Вонён боится, что сам он может начать слишком привязываться. А кто будет разбираться с последствиями, когда это произойдёт?

— Чёрт с ним, неважно!

С этими словами Вонён резко встал с кровати. Лежать и предаваться бесполезным мыслям — верный способ погрузиться в ещё большую неопределённость.

После чистки зубов и душа он сушил волосы, стоя у окна. День был солнечным, но уже не тёплым.

«Ладно. Будь что будет. Пойду на это свидание».

Он знал Хёнука достаточно хорошо, чтобы понимать: тот не остановится, пока сам не убедится, что сделал всё возможное. Лучше пойти, провести день так, как хочет Хёнук, а потом попрощаться.

Когда всё закончится, Вонён планировал поблагодарить его за всё и сказать, что им лучше остаться на уровне знакомых. Что так будет правильно для них обоих.