Онлайн чтение книги Секондо Пьятто Secondo Piatto
2 - 20

Когда Тэ Хёнук открыл глаза, предрассветный полумрак мягко струился сквозь щели оконной рамы.

Только что проснувшись, он не сразу смог отличить утро от вечера. Несколько раз моргнув, он перевёл взгляд на электронные часы. Время было чуть больше четырёх утра. Лечь обратно, конечно, можно, но факт того, что он проснулся так рано в свой выходной, слегка раздражал.

Ему казалось, что он видел сон, но вспомнить его не удавалось. Только странная сухость в горле и внезапный внутренний жар намекали на волнение неясного происхождения. Как обычно после сна, его тело реагировало мгновенно — член был напряжён и твёрд.

Поднявшись с кровати, он почувствовал, как пальцы за что-то зацепились. Хёнук повернул голову и заметил силуэт Со Вонёна, плотно укутавшегося в серое одеяло до самых плеч.

Ах да, он ведь привёл домой этого пьяницу. Воспоминания всплыли в сознании, вызвав на лице лёгкую усмешку.

Тэ Хёнук встал с кровати и направился к холодильнику. Сделав несколько жадных глотков холодной воды, он пришёл в себя. Однако его тело всё ещё оставалось охваченным странным, неутихающим огнём. Вернувшись к кровати, он увидел, что Вонён спал крепко и безмятежно, совсем не шевелясь. С каждым мгновением причина его трепета становилась всё яснее.

«Мы же договорились — не делать этого, если он пил».

Мелькнула мысль.

«Но ведь сейчас уже новый день, не так ли»?

Что ж, обстоятельства складывались удивительно удобно.

Несколько мгновений он колебался, напоминая себе о своих словах. Однако быстро нашёл оправдание и осторожно прилёг рядом, прижимаясь к спине Вонёна.

Тёплое тело под одеялом дарило приятное ощущение. Рука Хёнука медленно скользнула вдоль гладкой талии, поднимаясь вверх к груди. Пальцы нащупали небольшой сосок и осторожно коснулись его. После нескольких мягких движений Вонён, до этого тихо и ровно дышавший, издал слабый, едва слышный стон.

— У…м…

— Шеф Со…

Прошептал Хёнук ему на ухо.

Но, похоже, Вонён был слишком глубоко погружён в сон, чтобы это услышать. Его дыхание вновь стало ровным и спокойным.

Хёнук почувствовал, как нетерпение нарастает. Рука, до этого ласкавшая сосок, теперь начала медленно гладить грудь, талию и живот. Губы нежно коснулись уха Вонёна, словно подталкивая его к пробуждению.

До первого секса с Вонёном Хёнук даже не представлял, какое удовольствие может доставлять прикосновение к мужскому телу. Твёрдая, мускулистая фигура неожиданно оказалась приятной на ощупь. Вонён своим видом вызывал намерение изучать и наслаждаться им. Как блюда с ненавязчивым вкусом, которые требуют внимания к деталям, так и его тело побуждало к неспешной, вдумчивой ласке. 

Рука Хёнука скользнула вдоль груди, к рёбрам, выступающим от лежачего положения, и дальше к животу, где гладкая кожа скрывала твёрдые мышцы. Его собственное желание с каждой секундой становилось всё сильнее.

Он ощутил нагрев и отбросил одеяло. В тусклом свете тёмной комнаты белая кожа Вонёна слегка поблёскивала. Его тело, лежащее на боку, было полностью открыто — округлые ягодицы, крепко сжатые бёдра.

Хёнук сглотнул. Он пахом прильнул к голым ягодицам Вонёна. Рука осторожно отправилась вниз, беря в ладонь пока не возбудившийся член.

— Ах…ум…

Когда он медленно двигал рукой, из уст Вонёна начали вырываться разрозненные стоны. Тот, чуть повернувшись, изменил позу, подтянув к себе бедро. Хёнук возбуждённо выдохнул, горячий воздух вырвался из его груди.

— Со Вонён.

— Ммм...ха...

Его имя снова прозвучало, но на этот раз в голосе слышалось больше страсти. Вонён слегка дёрнул бровями, его лицо сморщилось, а глаза, казалось, задрожали.

Хёнук не смог удержаться и начал покрывать поцелуями его щёки. У него уже не получилось остановиться и продолжая гладить его член, он чуть настойчивее попросил:

— Вонён, проснись, ладно?

— Мм...ах...

Несколько поцелуев в шею, в ухо и только тогда Хёнук заметил, что глаза Вонёна наконец медленно открылись.

В комнате было ещё темно, но с приходом рассвета, когда его глаза привыкли к темноте, Хёнук наконец смог разглядеть выражение лица того, кто лежал под ним.

Лицо Вонёна всё ещё сохраняло следы сна, глаза выглядели мутными. Его губы чуть приоткрылись, и он едва слышно пробормотал:

— Минсок...

Из-за неожиданного имени Хёнук замер. Ещё недавно атмосфера была разгорячённой, но теперь в комнате воцарилась тишина.

Вонён проморгался, окончательно просыпаясь, и только тогда понял, что именно ляпнул. Его лицо побледнело.

Короткая тишина, наполненная замешательством двоих, растекалась, словно чернила, упавшие в воду. Испуганный, Вонён широко раскрытыми глазами смотрел на Хёнука, который в ответ хмуро наблюдал за ним.

Но эта напряжённая пауза длилась недолго. На застывшем лице Хёнука появилось слабое подобие горькой улыбки.

— Жаль, правда? Но я не Минсок.

— …

— Похоже, я прервал твой сладкий сон.

Хёнук слегка провёл рукой по щеке Вонёна. Тот молча смотрел на него, но вскоре, словно очнувшись, торопливо замотал головой. Его голос звучал хрипло, будто застрял где-то в глубине горла.

— Нет…просто, когда ты меня разбудил, я…

— Что ж, не беда. Даже если во сне тебе снится другой мужчина, это твоё право. Не всё ведь подвластно нашей воле.

— Это правда не так. Я просто...это была ошибка. Сонная оговорка.

— И зачем так нелепо оправдываться? Если кто и виноват, так это я — нечего было будить тебя с такими намерениями.

Вонён молча смотрел на лицо Хёнука, склонённое к нему. Кажется, его глаза привыкли к темноте, и теперь могли сфокусироваться.

— Ты не злишься…?

— Немного досадно, конечно.

Вонён ничего не ответил. Вдруг он поднял руку, обнял шею Хёнука и потянул его к себе. Тот удивлённо приподнял брови, но быстро сменил недоумение на лёгкую улыбку, как бы говоря:

«Ну и пусть».

Хёнук наклонился, чтобы их губы встретились.

Поцелуй стремительно стал страстным. Два языка, соревнуясь, пересекали границы, вторгаясь в чужое пространство. Каждый раз, издавая влажные звуки, они захватывали мягкую плоть, жадно впитывая вкус и переплетаясь в глубине. Когда Хёнук обвёл языком слизистую рта Вонёна, между их сжатыми губами вырвался слабый, приглушённый стон.

Руки обвили плечи и шею, а тела плотно прижались друг к другу, не оставляя и намёка на расстояние. Под тяжестью крупного и мощного тела Хёнука, Вонён, задыхаясь, издавал редкие прерывистые вздохи. Хёнук, приостановив поцелуй, слегка укусил его за шею, оставляя на коже след, и усмехнулся.

— Тяжело?

— Ах…нормально.

Каждый раз, когда крупные ладони касались его бледной кожи, Вонён сжимался и дрожал. Губы Хёнука плавно скользили по шее, ключицам, плечам, задерживаясь на чувствительных сосках. Длинные пальцы, будто невзначай, проходились по коже, лаская рёбра и талию, пока, наконец, не добрались до более интимного места. Однако вход был сухим, как и следовало ожидать.

Хёнук нахмурился. В доме, куда он никогда раньше не приводил мужчин для подобных целей, не оказалось ничего подходящего в качестве смазки. В голову приходили только лосьон из ванной или масло с кухни, но мысль встать и оторваться от Вонёна вызывала непонятное сопротивление. Быть может, это была вина за то, что он разбудил его в столь ранний час, или неловкость из-за имени, случайно произнесённого Вонёном. Но сейчас он точно не собирался разрывать эту близость.

«Сексуальная атмосфера — это главное». 

Размышлял он, ненадолго замерев. Решив оставить бесполезные раздумья, Хёнук наклонился и с явным удовольствием прижался губами к чувствительному соску, мягко проведя языком.

— Ха…мм…

Вонён вздрогнул, как будто его неожиданно окатили холодной водой. Его тело всегда отличалось высокой чувствительностью. Любая, даже самая слабая ласка, вызывала столь явную реакцию, что он не мог её скрыть.

Смущённый, он пытался заглушить стоны, затаить дыхание, а иногда даже намеренно напрягал мышцы, чтобы не двигаться. Однако его неуклюжие попытки выдать себя за невозмутимого только подзадоривали Хёнука. Было что-то почти первобытное в желании пробудить сильнейшие эмоции у того, кто так отчаянно пытался их подавить.

Хёнук, играя с чувствительной кожей, вдруг накрыл сосок губами полностью. Слегка усилив давление и втягивая плоть, он почувствовал, как Вонён выгнул спину.

— Ыхм! А…

Крупные руки обхватили его поднявшуюся талию, мягко скользя вдоль спины, доходя до поясницы и копчика. Губы и язык, которые до этого сосредоточились на сосках, начали двигаться вниз — к чувствительной коже подмышек, вдоль рёбер, к талии и пояснице.

Лицо Хёнука спускалось ниже, следуя за трепещущим телом, пока он не оказался у самого паха. Его руки, поглаживавшие внутреннюю сторону бёдер, двинулись дальше, разводя ноги в стороны. Он приподнял их, так что Вонён невольно выгнулся, а его бёдра подтянулись выше.

Вонён только тяжело дышал, слегка приподняв голову, чтобы взглянуть на Хёнука. Его лицо выражало ожидание, без тени сомнений. Хёнук на мгновение встретился с ним взглядом, а затем перевёл его на оголённое пространство между разведёнными бёдрами. Его тело, словно зачарованное, медленно наклонилось вперёд.

— Мм…ха-а…!

Вонён вздрогнул от резкой волны ощущений.

Он попытался опустить ноги и сесть, но Хёнук уже крепко держал его, не позволяя пошевелиться. Вонён отчаянно замотал головой, напрягая мышцы, стремясь вырваться. Он потянулся к рукам Хёнука, стараясь сбросить их с себя.

— Ха…н-нельзя…ах…нет…!

В его поведении, до этого расслабленном и покорном, вдруг появилась напряжённость. Но Хёнук не обратил на это внимания. Его губы приблизились к входу, мягко коснувшись его.

Длинный язык медленно скользнул по сомкнутым складкам. Никогда раньше он не разглядывал это место так близко. Вход, ещё не подготовленный, выглядел настолько тугим и неподатливым, что туда, казалось, не прошла бы даже иголка.

Хёнук прекрасно знал, что его член довольно большой. И мысль о том, как каждый раз эта узкая дырочка раздвигалась, чтобы впустить его, неожиданно разожгла в нём ещё больше возбуждения. Хёнук сильнее прижал язык, надавив с заметным усилием. Стоило только поменять давление, как Вонён резко вздрогнул.

— Мм! Ах…ммм…

Даже сжав губы, он не мог сдержать рвущиеся из горла стоны. Хёнук слегка нахмурился. Ему всегда казалось, что проще отдаться своим ощущениям, позволить себе звучать так, как хочется, вместо того чтобы прятать эмоции внутри. 

Вонён не был неопытным, не ненавидел секс и точно знал, что получает удовольствие. Но его постоянное смущение, попытки гасить реакции раздражали и вызывали у Хёнука лёгкое разочарование.

Он вспомнил, как среди ночи привёл пьяного Вонёна домой, вымыл его и уложил в постель. И теперь, казалось, он заслужил хоть немного отдачи. Лёгкость в его душе постепенно сменялась упрямством. Сколько бы раз они ни занимались этим, Хёнук ни разу не чувствовал полного удовлетворения от поведения Вонёна.

Он не считал себя плохим любовником, но теперь его гордость была задета. Ему хотелось хотя бы однажды услышать, как Вонён срывающимся голосом скажет, как ему хорошо.

Снова сосредоточившись, Хёнук начал настойчиво водить языком по коже, начиная от копчика и заканчивая промежностью. Его движения стали медленнее, глубже, намеренно задерживаясь на входе.

— Ах…нет…ха-а…ах!

Он скользил языком, словно лаская чувствительный сосок, надавливая и двигая по кругу. Узкое отверстие, казавшееся плотно сжатым, понемногу становилось мягче.

Когда показалось, что язык вот-вот проникнет внутрь, Хёнук неожиданно ослабил нажим, продолжая осторожно гладить по чувствительным складкам.

— Ха-а…ах…ммм!

Ласки, начавшиеся лишь как подготовка, неожиданно затянулись, окрасившись лёгким упрямством Хёнука. Он наслаждался каждым мгновением, и его неспешная настойчивость начала менять реакцию Вонёна. Его тело, которое изначально старалось вырваться из захвата, стало спокойнее, движения утратили былую резкость.

Каждый раз, когда язык Хёнука касался самых чувствительных мест, Вонён, потеряв контроль над собой, дрожал всем телом. Но даже в этом состоянии своим голосом, лишённым твёрдости, не уставал умолять:

— Хватит…пожалуйста…ах…не надо…

Эти мольбы повторялись снова и снова, пока вдруг не затихли, сменившись тихим всхлипыванием. Хёнук остановился и поднял голову. Глаза Вонёна были влажными, а на лице застыла обида с огорчением.

Можно было бы подумать, что он плачет, но его выражение лица скорее выглядело уязвлённым. Удивлённый, Хёнук поцеловал внутреннюю сторону его бедра и с лёгким упрёком спросил:

— Ты чего плакать-то начал?

Через дрожащие губы вырвался сбивчивый голос:

— Ты…с ума сошёл?

— У меня даже смазки нормальной нет, как я могу просто взять и вставить?

— Лучше…просто вставь…

Тихо прошептал Вонён.

— А потом ты будешь жаловаться, что больно? У меня нет желания видеть кровь в постели. Да и я уже приложил усилие, чтобы подготовить тебя, а ты не только не похвалишь, но ещё и сердишься.

После короткого ворчания Хёнук снова склонился над ним, но Вонён резко дёрнулся, пытаясь отодвинуться. Однако его движения остановили сильные руки Хёнука, ещё крепче прижавшие бёдра.

— Вместо того, чтобы сказать «спасибо» и «извини», ты противишься. Неужели хотя бы сегодня не можешь позволить мне делать то, что я хочу?

Вонён промолчал, лишь закрыл глаза, не в силах ответить.

— Я действительно так много прошу?

Добавил он, слегка нахмурив брови.

Вонён колебался, но борьба в его взгляде постепенно угасала. Обидчивая неуступчивость, которая ещё недавно читалась на его лице, постепенно исчезла. Наконец, он едва заметно покачал головой.

Словно уловив его смирение, Хёнук улыбнулся, взял его руку и положил ему же на бедро.

— Тогда сам подхвати свои ноги и широко раздвинь их.

Мягко, но настойчиво произнёс он.

Лицо Вонёна тут же покраснело вместе с ушами. Он закусил губу, неловко отводя взгляд. Казалось, он не знал, как на это реагировать. Однако, тяжело дыша, аккуратно потянул свои бёдра назад, разводя их шире.

Видя, как Вонён самостоятельно раскрывает себя, перебарывая смущение, Хёнук не смог удержаться от глубокого, прерывистого вздоха. Он наклонился, накрывая его руку своей ладонью.

Эффект от длительной прелюдии стал заметен — вход, который ещё недавно был плотно сомкнут, теперь чуть заметно раскрывался. Не медля, Хёнук острым кончиком языка осторожно проник внутрь.

— А-а! Ох…мм…ах!

Вонён выгнулся, а из его горла вырвался резкий стон, похожий на крик.

Этот звук проникал в сознание Хёнука, пробуждая вибрацию в его собственном теле. Он сконцентрировался, двигая языком внутри, стремясь ещё сильнее расслабить напряжённые мышцы.

Тело Вонёна трепетало, его бёдра то приподнимались, то снова опускались, но крепкие руки Хёнука не давали ему убежать. Он был полностью сосредоточен на процессе: каждая новая попытка ощутить, как дырочка принимает его, вызывала у него удовлетворение.

Когда Хёнук на мгновение поднимал голову, чтобы посмотреть на реакцию Вонёна, он замечал, как слегка приоткрытый вход постепенно снова сжимался. Это зрелище казалось ему очаровательно интимным. И снова, словно в бесконечном цикле, он возвращался к ласкам, теряя счёт времени.

— Ха…ох…пожалуйста…прекрати уже…

Голос Вонёна дрожал, а в его глазах блестели слёзы.

Он пытался вывернуться, но его тело всё равно оставалось в подчинении. Хёнук лишь мельком взглянул на него и, не отрывая головы, надавил языком на чувствительную область. Почувствовав, как мышцы сжались, он замер.

— Тебе нравится?

Хрипло спросил он.

— Нет…ах! Хватит уже…прошу…

Воскликнул Вонён, с трудом переводя дыхание.

— Скажи, что тебе нравится, и я остановлюсь.

Спокойно ответил Хёнук, снова возвращаясь к стимуляции.

Он вовсе не стремился выжать из него это признание, но сама ситуация, в которой после стольких стараний и новых для него практик он слышал лишь протесты, невольно задевала самолюбие. Упрямство, которому он обычно не давал воли, начало задирать голову.

Ладони Хёнука, которые до этого накрывали руки Вонёна, сжимавшие его бёдра, теперь медленно направились вниз, поглаживая округлости ягодиц. Он аккуратно надавил большими пальцами у входа, растягивая его. Вонён дёрнулся от неожиданности, едва не вскрикнув.

Хёнук наклонился и прижался губами к дырочке. Вонён издал высокий стон, выгибая спину. Когда язык начал медленно двигаться внутри, всё его тело задрожало. Вибрация пробегала от кончиков пальцев до самой груди, а с губ срывались смешанные стоны и всхлипы.

— Хорошо…

Едва слышно выдохнул он, сдаваясь.

Хёнук замер, прислушиваясь к этим словам, и, удовлетворённо улыбнувшись, с хлюпающим звуком продолжил ласкать его. Вонён вздрогнул, его тело то напрягалось, то расслаблялось, будто трава, гнущаяся под порывами ветра.

— Ах…да… хорошо…мм…

Прерывающимся голосом повторял он.