Онлайн чтение книги Секондо Пьятто Secondo Piatto
1 - 3

Этот ресторан располагался на спокойной улице, где вперемешку стояли скромные заведения и жилые дома, вдали от центра и деловых районов. Поблизости не было большой парковки, а до общественной стоянки нужно было ещё дойти, поэтому сегодня Хёнук приехал на такси.

Он медленно брёл к главной дороге, как будто пережил какое-то серьёзное потрясение и всё еще находился в состоянии замешательства. Мутные мысли никак не прояснялись, а на сердце лежал неприятный груз. Добравшись почти до конца переулка, он собирался поймать такси у обочины, когда внезапно вспомнил, что кое-что забыл.

— Чёрт!

Вырвалось у него.

Несмотря на тоску, Хёнук неожиданно подумал о договорённости насчёт еды. Шеф обещал упаковать ему блюда с собой, когда он будет уходить.

Что же делать? Он на мгновение задумался. Возвращаться обратно было лень. Ведь шёл уже минут десять. И всё же воспоминание о сегодняшних потрясающих блюдах не давало опустить руки: жаль было терять такую возможность.

Кроме того, ему не хотелось пренебрегать стараниями Вонёна, который, вероятно, уже упаковал еду.

Колебался он недолго. Хёнук развернулся и пошёл обратно.

«В конце концов, в тяжёлые моменты лучше всего хорошо покушать».

Так он решил, вспомнив наставления бабушки и дедушки:

«Если в жизни вдруг становится грустно и тяжело, зайди в самый лучший ресторан и закажи самое дорогое блюдо».

Шагая по узкой дороге с односторонним движением, он прошёл мимо маленьких кафе, цветочных магазинов, небольших мастерских и вскоре снова оказался перед рестораном — самым крупным зданием среди скромных домов в этом переулке.

На двери висела табличка «Closed», а сама дверь была закрыта. Учитывая скромное количество персонала, одного только наведения порядка могло хватить им до конца вечера, а то и до завтрашнего утра.

Хёнук толкнул дверь. Та, хоть и была объявлена «закрытой», на самом деле не была заперта. Она плавно отворилась без звука, и, проскользнув во двор, Хёнук увидел, что Вонён как раз вышел в сад.

Ресторан, опустевший после ухода гостей, казался тихим. Вонён стоял, опираясь на стол. Кажется, уборку ещё и не начинали — на столе царил беспорядок.

«Со Вонён-ши...»

Мысленно произнёс Хёнук, глядя на мужчину напротив.

В тот самый момент, когда он хотел окликнуть его по имени, бледная рука Вонёна бесшумно потянулась к тёмно-зелёной бутылке белого вина на столе. По тому, как солнечные блики отражались на стекле и как внутри плескалась жидкость, было видно, что в бутылке ещё оставалось немного вина, Хёнук заметил эту колеблющуюся тень.

Вонён поднёс бутылку прямо к губам и запрокинул голову, чтобы глотнуть. Он стоял чуть в стороне от прямого взгляда Хёнука, к тому же длинная чёлка прикрывала лицо. По профилю Хёнук не мог разобрать выражения его глаз, но движение кадыка, отчётливо вздрагивающего при каждом глубоком глотке, всё же бросалось в глаза.

— Ха-а...

Вонён наконец опустил бутылку и шумно выдохнул. Видимо, поспешные глотки дались ему нелегко: он тяжело перевёл дыхание, пару раз коротко кашлянул и, слегка наклонив голову, кажется, уставился себе под ноги. Потом, не говоря ни слова, опустился прямо там, где стоял. Всё так же сжимая бутылку в руке, он без сил рухнул на землю. Хёнук в изумлении смотрел на него и не находил, что сказать.

— Хык...хмык...

— ...

— Ы-ык...у-ык...

Раздался стонущий, заливистый плач, совсем не подходящий к безоблачному летнему небу — словно внезапный мороз среди лета.

«Что это ещё за...неужели он...плачет?»

Пронзительные, жалобные всхлипы напоминали мелодию флейты, и издавал их никто иной, как сам Вонён, который сидел перед Хёнуком.

Хёнук сглотнул, чувствуя странную неловкость от увиденного. Он не знал, что за беда случилась у того парня, но зрелище было настолько смущающим, что ему хотелось бы потихоньку дать задний ход и скрыться. Но словно онемев, он не мог пошевелиться.

— Хык...Минсок-а...

Услышав, как Вонён всхлипывает и произносит это имя, Хёнук ощутил, будто смущение улетучилось в одну секунду, а в голове громыхнуло. С губ сами собой слетели слова — скорее ошеломлённое восклицание, чем осмысленная реплика:

— Да ладно...серьёзно?

Услышав голос, Вонён резко обернулся. Хёнук мгновенно прикусил язык, но уже слишком поздно.

Их взгляды встретились, и Хёнук вздрогнул, заметив, что глаза у того полны слёз. Вонён, до этого сидевший на земле, поспешно поднялся, потирая тыльной стороной ладони заплаканные щёки и воспалённые от слёз веки. Его голос резанул слух своей резкостью:

* Герои в тексте обращаются друг к другу как на «ты», так и на «вы», чередуя формальную и неформальную речь, это подчёркивает их эмоциональность.

— Что? Ты ведь уже ушёл. Зачем вернулся?

— Ну...я совсем забыл, что вы обещали упаковать мне еду. Пришёл попросить об этом.

Вонён, видимо, тоже припомнил своё недавнее обещание и, смутившись, не сразу нашёлся с ответом. Он лихорадочно пытался стереть с лица следы слёз, но лишь сильнее раздражал и без того покрасневшие веки и щёки.

— Хватит.

Произнёс Хёнук.

— Чего «хватит»?

Переспросил Вонён.

— Не три глаза. Они у тебя и так воспалились — больно смотреть.

Услышав это, Вонён бессильно опустил руку. Наступило недолгое молчание, после чего он тихо проговорил, всё ещё срывающимся от слёз голосом:

— Подождите здесь. Я уже всё упаковал, нужно только принести.

С этими словами он повернулся, намереваясь уйти, но Хёнук широким шагом пошёл следом. Почувствовав его совсем рядом, Вонён вздрогнул плечами и бросил через плечо:

— Я же сказал: присядьте и подождите...

— Ты любишь Минсока? Ты из «таких» людей?

Неожиданно выпалил Хёнук.

От этой откровенно резкой фразы взгляд Вонёна заметно дрогнул. Покрасневшие белки и мокрые радужки блеснули, словно треснутая поверхность стеклянного шарика.

Лоб Вонёна нахмурился. Выпрямившись, он спросил Хёнука почти обвиняющим тоном:

— Понимаете, насколько это сейчас было грубо?

— Я...

Начал Хёнук, но сразу не нашёл слов, лишь стиснул зубы, и челюсть с её резкими очертаниями напрягалась.

— Прости. Просто...«товарищи по несчастью», как говорится.

— Что?

Переспросил Вонён.

— Я тоже любил Хисон. И уже много лет.

Услышав эти слова, взгляд Вонёна, ещё недавно тревожно метавшийся, вдруг замер. Насупленные брови разом расслабились, и их кончики слегка опустились.

— Не то чтобы этому следовало радоваться, но вдруг почувствовал какое-то странное родство — и, видно, перегнул палку. Прошу прощения.

Смущённо произнёс Хёнук, чуть наклонив голову.

В ответ лицо Вонёна заметно смягчилось.

Когда Хёнук говорил с людьми, он всегда невольно смотрел им в область над переносицей. Эта привычка сформировалась за несколько лет работы в уголовном розыске. Ему часто приходилось вычислять, кто пытается ввести его в заблуждение, и у каждого детектива имелся свой «секрет» распознавания лжи. Кто-то смотрел в глаза, кто-то на уголки губ, кто-то наблюдал за руками, а кто-то внимательно слушал изменения в голосе...

Отчасти это похоже на суеверие, но Хёнук заметил, что, когда человек начинает успокаиваться, прежде всего расправляются лоб и межбровье. Увидев, как у Вонёна исчезли напряжённые складки, он чуть улыбнулся. Похоже, что его слова об их общем положении «товарищей по несчастью» действительно сделали своё дело.

— В общем, сегодня мои чувства какие-то...неопределённые.

Продолжил Хёнук.

— С одной стороны, будто бы что-то отпустил, с другой — словно потерял что-то важное. Не то чтобы я сильно убивался...но вот грусть накатывает иногда.

— ...

Вонён молчал, слушая его.

— Вы не спешите с уборкой? Если нет, то...

Хёнук, заметив бутылку вина, в которой ещё оставалось немного напитка, приподнял её и слегка потряс.

— Пропустим по стаканчику? Мы ведь, можно сказать, вместе остались за бортом.

На это Вонён лишь раз моргнул, потом закрыл глаза и снова открыл их, не сказав ни слова.

Подобно тому, как несколько минут назад поступил сам Вонён, Хёнук поднёс горлышко к губам и, запрокинув голову, сделал несколько глотков. Закончив, он опустил бутылку и взглянул на Вонёна. Тот, кажется, всё ещё пребывал в лёгком замешательстве, но в конце концов махнул рукой в сторону ресторана:

— Тогда...пойдём внутрь...

Вонён повернулся и зашёл в помещение, а Хёнук последовал за ним. Внутри и снаружи ресторана ещё царил беспорядок.

— И как вы собираетесь тут всё убрать в одиночку?

Поинтересовался Хёнук.

— Позову людей на подмогу.

Коротко ответил Вонён.

— Подумать только: подготовка к свадьбе, аренда оборудования, расход на персонал, стоимость ингредиентов, да ещё и уборка...сомневаюсь, что при всём этом у вас останется хоть какая-то прибыль. Наверняка всё вышло в копеечку, да?

Роясь в одном из шкафчиков, не оборачиваясь, Вонён спокойно ответил:

— Ничего страшного. Считайте это моим свадебным подарком.

— Трогательно до слёз.

Произнёс Хёнук.

Вонён, закрыв дверцу шкафа, повернулся к нему. В руке он держал тяжёлую бутылку виски. Хёнук мысленно присвистнул.

— Пришли издеваться и насмехаться? Тогда уходите.

Отрезал Вонён.

— Нет, вовсе нет. Простите. Мне тоже горько на душе.

Ответил Хёнук.

Вонён не спросил, как именно тот предпочитает пить, а привычно подготовил всё необходимое и разлил виски «On the Rocks» по стаканам. Как только Хёнук принял из его рук стакан, Вонён тут же поднёс свой к губам. Однако в этот раз Хёнук его остановил.

— А тост не скажем?

— С чего бы? Повода нет.

Отозвался Вонён с недовольным видом.

— Да это же просто жест.

Отмахнулся Хёнук.

Хотя Вонён и выглядел мрачно, но всё же слегка стукнул своим стаканом о стакан Хёнука.

После нескольких бокалов вина, выпитых ещё во время свадьбы, виски вскоре вскружил им голову. Опустошив первую порцию и разлив вторую, Хёнук спросил:

— Вы давно его любите?

— Да.

Коротко ответил Вонён.

— Как давно? Я, ну...с подросткового возраста, что ли? Кажется, как только вступил в пубертат, сразу начал испытывать к Хисон особые чувства. Хотя, конечно, не то чтобы жил, глядя только на неё.

Ответил Хёнук.

Вонён промолчал и сделал глоток алкоголя.

— С каких времён? Со средней школы? Или вообще с начальной?

Продолжал задавать наводящие вопросы Хёнук.

— А может, и с детского сада?

Добавил он с иронией.

Вонён казался немногословным и склонным к одиночеству. Этот человек живёт «в своём мире», так он про него подумал.

— Неужели вы настолько были сосредоточены только на Минсоке, что даже никогда не встречались с другими?

Спросил Хёнук.

— Нет, не совсем...

Нехотя проговорил Вонён.

— То есть встречались. Только с парнями или с девушками тоже?

— Не то чтобы можно назвать это «встречались», скорее просто был лёгкий флирт с несколькими людьми.

Уточнил он.

«Ого!» — мысленно присвистнул Хёнук, чуть прищурившись. Вонён, заметив его любопытство, поспешил добавить с неприязнью:

— Но мне вовсе не обязательно рассказывать обо всём этом Тэ Хёнук-ши...верно?

— Извините, просто любопытно...налить ещё?

Спросил Хёнук и, не дожидаясь ответа, сам наполнил третий стакан.

— Что их так торопит, что они женятся в такой спешке? Вы даже не пытались отговорить его? Я вот, по крайней мере, пару раз уговаривал Хисон повременить.

Продолжил он.

— Если Минсок счастлив, то на что мне было жаловаться...

Тихо ответил Вонён.

— Вы в курсе, что родители Хисон — люди состоятельные? Да и сама она, посмотрите: весёлая, красивая, у неё престижная профессия и впереди — блестящее будущее. Не могу отделаться от мысли, что она слишком хороша для такого брака.

Рука Вонёна, державшая стакан, на мгновение замерла.

— Но ведь адвокат — тоже серьёзная профессия.

Сказал он вполголоса.

— Ну, не все адвокаты одинаковы, понимаете? Минсок, например, к деньгам равнодушен. Вдруг решил стать правозащитником...

— У семьи Минсока достаточно средств. Он может позволить себе следовать мечте. Говорят, родители Хисон тоже им очень довольны. Тогда в чём проблема?

В общем-то, Вонён был прав. Хёнук и сам замечал, как богатые родители Хисон, никогда не зацикливавшиеся на деньгах, с восторгом приняли в зятья видного адвоката. И это его изрядно коробило.

— Дайте льда, пожалуйста.

Попросил он, почувствовав внезапный жар.

С холодным, словно он сам лёд, выражением лица Вонён молча взял щипцы и с тихим стуком добавил несколько кубиков в стакан Хёнука.