Онлайн чтение книги Секондо Пьятто Secondo Piatto
2 - 27

Как и ожидалось, совещание затянулось, и Хёнук задержался на работе. Теперь, опаздывая на встречу, он ускорил шаг.

В районе, который он посещал впервые, Хёнук сверялся с картой, чтобы найти нужное место. Увидев вывеску заведения, он поспешил к нему, но заметил, что с противоположной стороны к двери первым подошёл мужчина. Хёнук громко окликнул его:

— Со Вонён!

Тот обернулся, и его глаза удивлённо расширились, когда он увидел Хёнука. Мужчины быстро приблизились друг к другу.

— Ты тоже только пришёл?

Приветливо спросил Хёнук.

— Да, немного задержался из-за пробок.

— Как самочувствие?

— Благодаря тебе уже в порядке.

Они вполголоса разговаривали, пока заходили в место встречи — небольшой бар. Внутри находилось несколько столов и барная стойка, а на стене висела табличка с аккуратно написанной от руки биографией владельца — бывшего шефа на кухне пятизвёздочного отеля, который теперь управлял этим заведением.

— Вы пришли?

Поприветствовал их Минсок, уже ожидавший внутри. Он помахал рукой.

Хёнук махнул в ответ.

— О, пришли вместе?

— Нет, мы встретились случайно у входа. Извиняюсь за опоздание.

— Я сам только недавно пришёл. Садитесь.

Пригласил Минсок.

Хёнук сел напротив него, оставляя место рядом с Минсоком для Вонёна, чтобы тому было удобнее разместиться у стены. Минсок протянул руку и придвинул свободный стул.

— Присаживайся, Вонён.

Когда Вонён сел, Минсок поднял меню и добавил:

— Я уже сделал заказ. Если хочешь что-то ещё, скажи.

— Потом дозакажем.

Отозвался Хёнук, даже не взглянув на меню. Он усмехнулся, представив, как Вонён, который недавно болел и пропустил два дня работы, поспешил бросить всё, стоило Минсоку позвать его.

Заведение оказалось небольшим, но меню и цены говорили о его элитности. На столе вскоре появились пиво, карпаччо, жареный сыр бри и несколько закусок. Минсок поднял бокал:

— Рад, что вы стали ближе. Теперь можем собираться втроём. За это и выпьем!

Без лишних слов они чокнулись и одновременно отпили.

Хёнук слегка нахмурился. То ли из-за напряжённого дня, то ли из-за мыслей о неудачах в работе, но даже вкус пива сегодня его раздражал.

Поставив бокал, он сразу заметил Минсока и Вонёна, сидящих перед ним. Они уже о чём-то оживлённо разговаривали.

— За каждый выпитый глоток нужно съесть по закуске.

Сказал Минсок, поднимая кусочек сыра.

— Понял!

С лёгкой улыбкой ответил Вонён.

Минсок, подняв палочками кусочки закусок, положил их на тарелку Вонёна. Тот спокойно взял немного сыра и отправил его в рот. Золотистая хрустящая корочка обрамляла плавленый сыр, который мягко растаял во рту.

В какой-то момент взгляды Вонёна и Хёнука пересеклись. Тёпло-коричневые глаза Вонёна на мгновение остановились на равнодушных глазах Хёнука, но тот тут же отвёл их, переключившись на еду.

Минсок и Вонён, похоже, давно не виделись, их разговор был полон вопросов о жизни и делах. Обрывки их беседы доносились до Хёнука.

— Как дела в ресторане?

— Всё по-прежнему.

— Ладишь с новым сотрудником? Вижу, в соцсетях стало больше фото заведения.

— Ему это нравится. Я даже не просил, а он сам этим занимается. Мне только на руку.

— Когда-нибудь съездим вместе домой, к родителям.

— А как же Хисон?

— С Хисон тоже съезжу. Но мама говорит, что скучает по тебе, хочет тебя увидеть.

— Я бы тоже хотел навестить её, но она в последнее время только и делает, что поторапливает меня. Стало неловко звонить.

— Что за спешка?

Вонён с лёгким замешательством сделал глоток алкоголя.

— Говорит, что теперь моя очередь жениться. Постоянно спрашивает, нет ли у меня кого-то.

На этих словах Минсок и Хёнук неожиданно переглянулись. Минсок смущённо улыбнулся и попытался разрядить обстановку:

— Надо было сказать, что ты уже ищешь.

— Так я и сказал. Если бы не сказал, она бы уже присматривала для меня кандидатов.

— Я тоже поговорю с ней, скажу, что ты обязательно скоро найдёшь кого-то подходящего.

Минсок, продолжая утешать его, поднял руку и ласково потрепал волосы Вонёна, словно взъерошивая шерсть у щенка.

Лицо Вонёна тут же приобрело сложное выражение. Ему, похоже, приятно, что Минсок поддерживает его. Это читалось по едва заметной мягкости у уголков губ и на щеках. Однако он также понимал, насколько неловко выглядит ситуация, поэтому бросил короткий взгляд на Хёнука.

«А я-то думал, что тут кто-то просто сам себя накручивает. Выходит, всё иначе».

Подумал Хёнук, наблюдая за их взаимодействием.

Его мысли были сосредоточены на том, чтобы скорректировать одну из своих внутренних записей о людях:
«Минсок, кажется, слишком много даёт поводов...»

За всё время их знакомства, хотя они с Хисон были неразлучными друзьями с самого детства, Хёнук не мог припомнить, чтобы они когда-либо вели себя так же. Ни разу за их долгие годы дружбы, даже во время короткого, всего три месяца, периода их юношеских отношений, не было таких интимных жестов, как перекладывание еды на тарелку или прикосновения к волосам. Если бы кто-то из них попробовал такое, второй тут же бы возмутился:

«Ты что, с ума сошёл?» или «Фу, у меня мурашки от тебя!»

То, как Минсок обращался с Вонёном, было слишком мягким и заботливым, почти как с любимым человеком. Это заставляло задуматься, осознаёт ли Минсок, как его действия воспринимаются со стороны, и понимает ли он чувства Вонёна.

«Сколько бы Вонён ни пытался держать дистанцию, с таким отношением Минсока его будет просто уносить, как пёрышко на ветру».

Подумал Хёнук, прекрасно представляя, насколько смешанные эмоции должны сейчас бурлить внутри Вонёна.

«Неужели он знает, что Вонён влюблён в него, и специально это делает?»

Мелькнула у Хёнука мысль.

Но затем он быстро отбросил это предположение. Он знал Минсока с двадцати лет, и за десять лет дружбы тот ни разу не показал себя человеком, который способен манипулировать чужими чувствами.

«Какие парни ведут себя так среди друзей?»

Недоумевал Хёнук. Даже с учётом того, что Минсок был известен своей уравновешенностью и добротой ко всем, это казалось чрезмерным.

Картина, разворачивающаяся перед глазами, выглядела странной во всех аспектах. Однако по тому, насколько естественно Минсок и Вонён вели себя друг с другом, было ясно: для них это давно устоявшаяся норма. И вмешиваться в это, даже мысленно, казалось бесполезным.

И без того скверное настроение усугублялось ещё больше. Хёнук чувствовал, как его изнутри всё сильнее скручивает раздражение, но он решил ничего не говорить. Вместо этого трое продолжали беседовать, как будто ничего не происходило.

В разговоре не было определённой темы, они просто обсуждали всякие мелочи, пока Минсок вдруг не посмотрел на Хёнука, будто вспомнил что-то важное.

— Ах да, Хисон вчера наконец выписалась.

— Знаю. Она звонила мне. Жаловалась, что выписка затянулась.

— Заказывайте что хотите — хоть выпивку, хоть еду. Сегодня я угощаю, в благодарность за помощь Хисон.

Вонён посмотрел на них обоих, а затем осторожно спросил:

— А что случилось с Хисон?

— Ах, ничего серьёзного. У неё был аппендицит. Она оказалась дома одна, когда это произошло, потому что я был в командировке. Хёнук поехал с ней в больницу вместо меня и остался до конца операции. Сегодня я пригласил вас, чтобы поблагодарить его.

В тот день Хёнук сказал Вонёну лишь, что припозднился из-за «срочного дела», но не стал объяснять причины. Хотя в этом не было ничего, что следовало бы утаивать, тот факт, что всё раскрылось через чужие уста, заставил его почувствовать себя так, будто он солгал. Он ощутил жар в области затылка, словно его поймали на чём-то постыдном.

Не успел Минсок поднять только что наполненный бокал, как его телефон завибрировал на столе. Взглянув на экран, он удивлённо поднял брови, а затем встал.

— Это из компании. Я отлучусь, нужно ответить.

Он быстро направился к двери и вышел из заведения, чтобы поговорить. За его уходом последовала непривычная тишина за столом. Хёнук молча пил свой напиток, а Вонён ковырял палочками морского ежа, и почти не ел.

Это было странно. Обычно их разговоры с Вонёном были настолько оживлёнными, что иногда переходили в настоящий шум, не свойственный беседе всего двух людей. Никогда прежде их встречи не сопровождались таким неловким молчанием.

Для Хёнука их дружба всегда была особенной именно из-за этой раскованности. С Вонёном можно было говорить обо всём, даже о том, что не скажешь никому другому. Но сейчас его смущало неожиданное напряжение между ними.

Тишину нарушил звук открывающейся двери и приветствие владельца заведения, который встречал новых гостей. Хёнук, поставив бокал на стол, наконец произнёс:

— Ты слышал?

— Что?

Переспросил Вонён, подняв взгляд.

— В тот день...Хисон пришлось везти в больницу. Я не мог поступить иначе.

— О чём ты?

Спросил Вонён, явно не понимая, к чему он это.

— Когда ты болел. Хисон потребовалась операция, и я поехал к ней вместо того, чтобы сразу к тебе.

Вонён, наконец поняв, о чём идёт речь, хмыкнул, словно это был пустяк.

— Ну, это же очевидно. Ты должен был поехать к тому, кому было хуже. Даже если это было бы не так, всё равно Хисон для тебя важнее. Почему бы тебе не пойти к ней?

В его голосе и выражении лица не было ни намёка на обиду. Он говорил с такой непринуждённостью, что казалось, будто эта тема его совершенно не трогает. На фоне его слов, совершенно логичных, Хёнук всё же ощущал странную пустоту и лёгкое разочарование.

Кто такой Со Вонён? Это человек, который, напившись, цепляется к Минсоку, чтобы поныть и выплакаться. В представлении Хёнука, он тот тип, который, даже если кто-то умирает, всё равно эгоистично хочет, чтобы в первую очередь пришли именно к нему. Но, видимо, это касалось только Минсока.

— Ну что, может, сядешь сюда?

Предложил Хёнук, указывая на место рядом с ним.

— Что? С какой стати?

— Разве тебе удобно сидеть рядом с Минсоком?

Хёнук молча смотрел на Вонёна, затем прищурился.

— Тебе всё это нормально?

— Да.

— Обманывай кого-нибудь другого. Нормально, говоришь? Минсок может ничего и не думать, но ты явно замечаешь, когда он тебя трогает.

— Нет, не замечаю.

— И что, я должен сидеть и смотреть, как чужой муж прикасается к тебе на моих глазах?

Вонён, до этого отвечавший рассеянно и безразлично, вдруг резко положил палочки на стол. Он тихо выдохнул носом, отвернулся к стене и пробормотал:

— Снова всё портишь.

Хёнук услышал это и не смог пропустить мимо ушей. Он наклонился чуть ближе к Вонёну, стараясь не упустить момент, чтобы продолжить.

— Это не я всё порчу. Это вы так себя ведёте. Скажи честно, ты бы смог позволить себе такое поведение перед Хисон?

— А я что, просил Минсока накладывать мне еду или трогать за волосы? Он сам всё это делает. Если хочешь что-то сказать, скажи ему. Пусть он перестанет. Скажи: «Ты ведь женат, так что не стоит вести себя с Со Вонёном, как раньше». Почему только я должен следить за собой? Женат же он, а не я. Почему Минсок может делать что угодно, а я виноват даже тогда, когда просто сижу?

Его слова звучали логично. Хёнук на мгновение растерялся, но тут же нахмурился.

— Ты серьёзно думаешь, что вы с Минсоком на равных? Как ты сам сказал, у всех свои правила, и друзья могут вести себя по-разному. Но для Минсока ты просто друг, а для тебя он — мужчина. Зная это, как я могу спокойно смотреть на то, что вы творите, и думать, что всё в порядке?

— Ну и что?

— Ну и то, что я прошу быть осторожнее. Я просто хочу, чтобы тебе было легче, поэтому завожу такой разговор.

— Ты можешь говорить всё, что угодно, но если я сейчас начну просить Минсока перестать класть мне еду или трогать меня за волосы, а потом пересяду к тебе, разве это не будет выглядеть ещё более нелепо и странно?

— …

Хёнук не нашёл, что ответить, и замолчал.

— Родители и друзья не видят в этом ничего странного. Хисон? Ну, во-первых, вряд ли Минсок вообще сядет рядом со мной, если Хисон будет в комнате. Но даже если бы подобное случилось, не думаю, что она придала бы особого значения. Это ты всегда излишне чувствительный.

Он бросил взгляд на Хёнука, но вскоре опустил глаза. Его ресницы дрогнули.

Поднеся бокал к губам, он проговорил спокойным, но как будто ослабевшим голосом:

— А ты…

— …

— Просто беспокоишься о Хисон, да?

Хёнук хотел ответить резкой репликой вроде: «А ты как думаешь?», но не успел. В этот момент к столу вернулся Минсок.