Онлайн чтение книги Секондо Пьятто Secondo Piatto
4 - 65

Лёжа в постели, Хёнук лениво перелистывал страницы книги, а затем закрыл её. Он пока оставался в гипсе, однако многие повязки уже сняли.

— У вас потрясающая физическая форма.

Говорил врач, восхищённый упругостью и крепостью его мышц.

— Восстановление идёт удивительно быстро.

Травма была получена при исполнении служебного долга, а значит, даже в больнице Хёнук продолжал получать зарплату. Госпитализация оказалась не такой уж и плохой штукой. Конечно, он не работал ради денег, но получать оплату за безделье — кто же от этого откажется?

Вот только сидеть на одном месте — не его привычка. Даже бумажную работу он сторонился из-за её однообразия. Теперь же, проведя в больнице столько времени, начинал испытывать откровенную скуку.

Следствие шло, пусть и не так быстро, как хотелось бы.

Едва директор Гиль пришёл в себя, его сразу же допросили.

Поскольку в этом деле были замешаны две группировки — банда Моран и люди директора Гиля, — ни одна из сторон не стала покрывать другую. Напротив, они наперебой сдавали друг друга полиции, тем самым значительно облегчая ход следствия.

Арестованные скоро предстанут перед судом, а связи, вскрывшиеся во время их допросов, ещё только предстояло проверить. Начальство наверняка хотело бы замять скандал, но ситуация зашла слишком далеко. Под подозрение попали высокопоставленные чиновники, годами покрывавшие преступников за огромные ежемесячные взятки. И первым в этом списке был начальник Хван.

Новости о происходящем не сходили с первых полос.

— Как можно было вообще доверять этим ублюдкам?

Проворчал Хёнук, глядя на экран телевизора.

Подло, грязно, низко, жалко — он не мог подобрать иных слов. Ради того, чтобы скрыть свои махинации, эти люди, возможно, даже предпочли бы, чтобы их подчинённые погибли в той заварушке.

«Ладно, я понимаю, что они были в панике. Но неужели правда думали, что их не разоблачат? Настолько наивны? Или просто были уверены, что их никто не тронет? Видимо, жадность лишила их здравого смысла».

— Хван, падла, надо бы перед его арестом встретиться и в лицо ему рассмеяться!

Переключив взгляд с телевизора на окно, где листья на деревьях начинали покрываться багряными осенними красками, он затем посмотрел на телефон, чтобы проверить время. Улыбка тронула его губы.

Больничная рутина была утомительной, но сегодняшний день был особенным. Через десять минут должен прийти Вонён.

В первые пару дней после госпитализации Вонён буквально не отходил от него. Несмотря на просьбы идти домой, оставался в палате, спал на койке для сопровождающих и всячески ухаживал за ним.

Но ситуация изменилась, когда весть о ранении Хёнука добралась до его семьи. Разбросанные по разным уголкам мира отец, мать и сестра срочно прилетели в Корею и тут же организовали дежурство в больнице. Даже когда он пытался доказать, что прекрасно справится сам, они и слышать об этом не хотели.

Из-за этого Вонён, казалось, стал исчезать при малейшем намёке на появление кого-то из родственников. Хёнук пытался убедить его, что тот может приходить в любое время, что рано или поздно всё равно придётся познакомиться с его семьёй. Но Вонён оказался не менее упрям.

— Я же твой первый парень. Всё из-за меня!

Сказал он.

— Как мне теперь смотреть в глаза твоим родителям?

Тогда Хёнук едва не вспылил, но сдержался. Он видел, что Вонён говорит это совершенно серьёзно.

Осталось две минуты.

Он буквально отсчитывал секунды до встречи, как ребёнок, ждущий подарков от Санта-Клауса. Ему казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди, пока он смотрел на дверь.

За минуту до назначенного времени она, наконец, открылась.

— Вонё…

Радостно начал он, но замолк.

В палату вошла женщина, держа в одной руке сумку и направляясь прямо к его кровати.

— Ну и чего ты не спишь? Говорят же, что для быстрого выздоровления нужен отдых.

— Мама? Ты ведь говорила, что не придёшь сегодня.

— Передумала, решила заехать. А что, плохо? Ну как я могу спокойно заниматься своими делами, зная, что мой сын ранен и один в больнице?

— Вообще-то мне нужно немного личного пространства.

— Я же мать! Сын в больнице с пулевыми ранениями, как я могу оставить тебя?

— Но ты ведь обещала, что не придёшь. А потом вдруг заявляешься без предупреждения.

— И что? Мне нельзя сюда приходить?

Мать Хёнука посмотрела на него с недоумением, явно удивлённая его раздражением. Она как раз открывала холодильник, чтобы убрать принесённые фрукты, когда в палате появился Вонён.

Тот застыл на месте, распахнув глаза. Он выглядел как загнанный в угол хомяк перед змеёй, совершенно не зная, куда себя деть.

Тем временем мать Хёнука подняла голову и с улыбкой посмотрела на нового гостя.

— Так ты ждал друга.

С постели было видно, как судорожно дёрнулся кадык Вонёна. Выражение его лица ясно выдавало мысли — он раздумывал, не прикинуться ли случайно ошибшимся палатой и поспешно ретироваться.

Но было поздно.

Он слегка наклонил голову в знак приветствия.

— Добрый день.

— Проходи.

Доброжелательно отозвалась женщина.

— Я даже не знала, что ты ждёшь друга, и просто так заявилась. Извини, если помешала.

— Нет, что вы. Это я...

Вонён, выглядевший скованно, подошёл ближе. В руках он держал что-то, но явно не спешил демонстрировать содержимое, стараясь держать свёрток за спиной. Это не ускользнуло от глаз матери Хёнука, и она тут же указала на него.

— А это что? Подарок для Хёнука?

— А, да…просто небольшой гостинец.

— Что там? Ну-ка, покажи!

Не скрывая любопытства, она нетерпеливо подалась вперёд. Под её напором Вонёну не оставалось ничего другого, кроме как неловко протянуть свёрток и положить его на край кровати.

— Немного еды принёс. Думал, больничная еда может наскучить…

Хёнук тут же добавил:

— Он шеф-повар.

— О! Правда? Мы, кстати, тоже держим ресторан, ты знал?

— Да, слышал. У вас и за границей филиалы есть, верно?

— Верно! Мы открыли два в Ханое и Хошимине, а в прошлом году добавились Пекин и Шанхай. В этом году планируем открыть ещё один в Циндао, а дальше — Гонконг и Филиппины. С отцом Хёнука мы много где бывали, но больше всего нам понравился Вьетнам, поэтому сейчас почти всё время проводим там.

Женщина говорила с нескрываемой гордостью, а Вонён вежливо кивал, не перебивая. Ему всё это было известно.

Хёнук не рассказывал в подробностях, но его семья владела сетью ресторанов такого масштаба, что стоило ввести название в поисковике — тут же появлялся официальный сайт компании. Там были не только сведения о главном ресторане, но и адреса всех филиалов, включая международные.

Поэтому лицо этой женщины уже было знакомо Вонёну. На сайте красовалась её фотография: строгий тёмно-синий костюм, собранные волосы и подпись: «Генеральный директор Юн Миджин».

Теперь же, когда он видел её вживую, стало ясно: да, именно такой и должна быть мать Тэ Хёнука. Она казалась выше и статнее, чем обычные женщины её возраста, и выглядела значительно моложе. Однако выражение её лица было гораздо доброжелательнее, чем на официальных снимках.

— Ого, ты это сам приготовил?

Восхитилась она, разглядывая угощение.

— Даже по виду ясно, какой ты мастер. Должно быть, очень вкусно!

— Угощайтесь, пожалуйста.

Предложил Вонён.

— Ой, да нет, я не могу. Ты же для Хёнука принёс.

Хёнук, до этого молча наблюдавший за их беседой, наконец вмешался:

— Давайте я вас представлю друг другу. Вонён, это моя мама, Юн Миджин. А это…

— Я его друг.

Поспешно вставил Вонён, опережая Хёнука.

Наверняка он собирался сказать то же самое, но предчувствие не давало Вонёну возможности рисковать.

— Если ты повар, значит, не из университетских друзей? Школьный товарищ? Надо же, я и не знала, что у Хёнука есть такой красавец-друг, прямо как звезда кино.

— А, нет…не совсем. Мы познакомились через Минсока, они же вместе учились в полицейской академии.

— О, жених Хисон? Вот уж кто меня удивил! Я ведь была уверена, что Хисон выйдет за Хёнука.

— Мам, хватит уже!

Вспылил Хёнук, но та даже не обратила внимания.

— Вонён, а у тебя есть девушка?

Продолжала она допытываться.

— Хёнук, а ты сейчас с кем-то встречаешься? Впрочем, мне не принципиально, если ты женишься попозже.

Теперь Вонён точно знал, откуда у Хёнука взялся такой характер.

Он не мог сдержать улыбку, наблюдая за тем, как всегда самоуверенный и дерзкий Тэ Хёнук сейчас выглядел растерянным, словно подросток в пубертате.

Он не раз хотел загнать того в угол и посмотреть, как тот будет выпутываться, но добиться этого было не так уж просто. А вот его мать справлялась с этой задачей играючи.

— Да, у меня есть кое-кто.

Ответил Вонён, решив слегка разжечь любопытство собеседницы.

— О, но не в серьёзных отношениях? Просто встречаетесь для удовольствия? Вроде такое сейчас модно.

— Мам, да уйди ты уже!

— Ах ты ж, хамло! Это что за манеры? Как можно так с матерью разговаривать?

Вонён прижал ладонь ко рту, но было поздно — смешок всё равно прорвался сквозь пальцы.

Юн Миджин тут же повернулась к нему за поддержкой.

— Ты ведь тоже так считаешь? Он же и с друзьями так разговаривает?

Не желая втягиваться в семейные разборки, Вонён просто кивнул. Это оказалось ошибкой — получив своего рода союзника, женщина ещё больше воодушевилась и начала отчитывать сына с утроенной энергией.

Только закончив свою тираду, она наконец-то взяла сумку и поднялась с места.

— Но теперь мне правда пора. Если бы знала, что ты ждёшь друга, не пришла бы. У меня ведь тоже встреча с подругами.

— Правда?

— Вонён, рада была познакомиться. В конце концов, мы с тобой коллеги, так что, может, ещё увидимся. К тому же ты такой красавец. Приходи навещать Хёнука, не обращай внимания на нас с семьёй.

— Хорошо…спасибо.

— Ладно, Хёнук, проведите хорошо время. Я ушла.

— Ага, иди уже. Не торопись, смотри по сторонам.

Вонён слегка склонил голову.

— До свидания.

Юн Миджин быстро зашагала к выходу, на ходу помахала рукой и закрыла за собой дверь.

Некоторое время в палате сохранялось лёгкое эхо недавней суеты. Вонён, окончательно придя в себя, повернулся к Хёнуку.

— Она такая…энергичная.

— Привыкай.

— Вы с ней…похожи.

— Мы не похожи! Я вообще не из тех, кто умеет вести бизнес.

Вонён только улыбнулся, но спорить не стал. Он имел в виду совсем другое.

Сев на стул, который женщина придвинула ближе к кровати, он взял вилку и тщательно перемешал ньокки в соусе. Затем подцепил одну и поднял её перед Хёнуком.

* Ньокки — это разновидность итальянской традиционной пасты, очень похожей на клёцки.

— Будешь есть?

— Конечно. А…

Тот даже не подумал взять вилку сам — просто открыл рот в ожидании.

Перед тем как зайти в палату, Вонён успел перекинуться парой слов с медсестрой. Она сказала, что состояние Хёнука улучшилось настолько, что он уже мог выполнять простые повседневные действия. Но сам Хёнук ничего об этом не упоминал.

Вонён молча стал класть ньокки в его рот. Трюфельное масло придавало блюду насыщенный вкус. Хёнук, пару раз прожевал, а затем широко улыбнулся, явно довольный. Вонён тоже невольно улыбнулся в ответ. Всё-таки он был поваром, и видеть, как кто-то наслаждается его едой, всегда приносило радость.

— О, вот теперь я живу! Больничная еда — сплошная вода, из дома родители таскают мне только постные блюда, потому что «больным нельзя ничего острого». Как будто у меня не рана, а гастрит какой-то.

— Я тоже приготовил без лишних специй.

— Всё равно не сравнить. Это просто объедение. В тот день, когда ты приходишь, я наконец чувствую себя человеком. Так что давай, заходи почаще.

Когда Вонён промолчал, Хёнук наклонился ближе.

— Ну, теперь ты сам всё видел. Моя мама — не та, кто хватается за сердце от таких новостей. Отец и сестра тоже. Им просто некогда лезть в чужие дела. Они не из тех, кто навязывают своё мнение.

— Да?

Вонён прищурился.

— Странно…если бы они действительно не вмешивались, то не прилетели бы в Корею из-за твоей госпитализации и не навещали тебя так часто.

— Ну, забота и навязывание — это разные вещи. Я имею в виду, что им важно, как я живу, всё ли хорошо, но они не диктуют мне правил. Мои родители всю жизнь жили, как им хотелось, и мне не мешают.

Вонён прокрутил вилкой ньокки в соусе, затем поднял одну и снова посмотрел на Хёнука.

— Тогда почему ты…

Он осёкся. Слова сорвались прежде, чем он осознал их смысл.

Хёнук моргнул.

— Что «почему я»? Ты имеешь в виду, что я единственный в семье зануда?

— Нет.

— Ну и что тогда? Я не переношу недосказанности, так что готовься — не отстану, пока не скажешь.

Вонён, вместо ответа, просто засунул ньокки себе в рот, словно специально затягивал момент. Он тщательно пережевал, потом тяжело вздохнул.

— Просто ты…довольно традиционных взглядов. Твоя семья так хорошо живёт, а ты не пошёл в семейный бизнес, а выбрал такую опасную профессию. Ты ещё с юности хотел жениться, когда уже мало кто думает об этом в молодом возрасте. Я думал, у вас в семье всё строго.

Хёнук наклонил голову набок, задумчиво прищурился, а потом цокнул языком.

— Ладно, понимаю, откуда такие мысли. Но, наоборот, я стал таким именно потому, что мои родители — такие, какие они есть. Ты же не думаешь, что у нас всё сразу пошло гладко? Мы были на грани разорения, к нам постоянно приходили выбивать деньги. Был момент, когда вся семья жила в одной маленькой комнате.

— …

— Я рос в этом хаосе, и, наверное, потому мне хотелось стабильности. Хоть какой-то. Жить как все, без потрясений.

— Да уж, и как же это сочетается с твоей работой? Если бы ты хотел спокойствия, то выбрал бы что-то безопасное. А тут тебя чуть не убили.

Хёнук коротко рассмеялся.

— Ну да…вышло так себе.

Он откинулся назад, облокотившись на подушку.

— В любом случае, переделать себя уже не выйдет.

— …

— Так что, просто люби меня таким, какой я есть.

— Я не говорю, что это плохо.

Пробормотал Вонён.

— Даже наоборот…в этом есть что-то хорошее.

Хёнук закрыл крышку контейнера и поставил его на тумбочку. Затем похлопал рукой по пустому месту рядом с собой и понизил голос:

— Давай сюда.

— А если кто-то зайдёт?

— Мама ушла, больше никто не придёт. Обхода тоже не будет.

Вонён помедлил, затем, бросив взгляд на дверь, аккуратно задёрнул занавески у кровати.