Онлайн чтение книги Любовь моя, я хочу убить тебя Love, I want to kill you
1 - 11

— Так он тоже вернулся живым?

— Да.

— Радостная весть. Ах, разумеется, жаль, что война с врагом, вторгшимся в его разум, ещё не окончена.

Все было именно так, как и предположил профессор.

— Если вдруг вашему знакомому понадобится помощь, свяжитесь со мной… — он вынул из бумажника визитку и протянул ему.

— Я передам.

Эдвин, принимая визитку, собирался закончить разговор о том военном, но профессор, уже поддавшись любопытству, не мог остановиться.

— Можете рассказать, какие у него симптомы?

— Думаю, лучше, если он сам скажет.

— Ах, конечно.

— К тому же, вам, профессор, наверняка известно куда больше любопытных случаев.

— Разумеется.

Учёный, заметив интерес к своей области, да ещё со стороны богатого и знатного человека, не мог не воодушевиться. Он принялся с пылом рассказывать о своих исследованиях.

— Как видно из разнообразия случаев, причины, симптомы и прогнозы сильно различаются, и многое в этой области всё ещё покрыто завесой неизвестности.

— Понимаю.

— Поэтому диагноз поставить трудно, и ошибок бывает много.

— А случаи полного выздоровления встречаются?

Улыбка, не сходившая с лица профессора во время разговора, мгновенно поблекла.

— По правде говоря, крайне редко. Среди психических заболеваний это одно из самых неблагоприятных в плане прогноза.

— Вот как.

— Хотя… лет десять назад у одного из моих пациентов, к счастью, лечение оказалось очень успешным…

Ненавязчиво. Скрытно. Скрываясь под маской интеллектуального любопытства, Эдвин вдруг заметил кое-что.

— Тогда я использовал метод лечения, основанный на…

— Простите, профессор, у меня возникло неотложное дело. Могу я услышать вашу историю в другой раз?

— Ах, я, видно, слишком долго вас задержал.

— Наоборот, мне стоит извиниться. Хотелось бы как-нибудь отдельно встретиться и подробно обсудить. Я свяжусь с вами.

— Да, милорд. Буду ждать.

Как только Эдвин оборвал разговор, он без колебаний пересёк танцпол, где кружились пары, и направился в противоположную сторону.

— Ой!

Чуть задержись он, Жизель успела бы попробовать шампанское, которое только что взяла у официанта.

— Алкоголь тебе пока нельзя.

— Но ведь…

— Нельзя значит нельзя.

Когда он строго пресёк её, Жизель обиженно надула губы. В такие моменты она выглядела как настоящий ребёнок. Поэтому о шампанском не могло быть и речи.

Эдвин осушил бокал, затем кивнул в сторону танцпола.

— Прекрасная мисс Жизель, раз уж вы пришли на бал, не лучше ли блеснуть в танце в новом платье, чем выставлять себя пьянчужкой?

— Вы предлагаете мне танцевать одной?

Жизель всё ещё сердилась из-за отобранного шампанского и, скрестив руки, прислонилась к стене и ответила с надутым видом.

— Ни один кавалер не пригласил?

— Нет.

Не может быть.

Настоящий опекун обязан не спускать глаз с ребёнка ни на миг. Эдвин, даже разговаривая с профессором Флетчером, краем взгляда всё время следил за Жизель.

Молодые люди один за другим подходили к ней, заговаривали, но Жизель всех вежливо отсылала и продолжала стоять у стены как тихая недотрога.

Прим. пер. В корейском часто используют термин, заимствованный из английского «월플라워» (wallflower). Это буквально транслитерация. Дальше из вики: желтушник (англ. wallflower) — это человек с интровертным типом личности или, в более крайних случаях, с социальной тревожностью. Такие люди посещают вечеринки и общественные собрания, но обычно дистанцируется от толпы и активно избегают внимания. Они также могут быть общительны с друзьями, но не с незнакомцами.

Само название происходит от одноимённого растения, которое очень часто растёт у стен или в трещинах в стенах. «Желтушники» могут тихо стоять у стены и просто наблюдать за другими на общественном собрании, совершенно не вмешиваясь.

— Кто бы подошёл на роль кавалера…

Эдвин оглядел зал в поисках знакомых юношей.

Без пары. Не старше двадцати двух. С хорошими манерами, характером и внешностью.

Отбирая по этим признакам, он понял, что не остаётся никого.

Неловко.

Простоять в тени на выпускном балу — позор.

Раз уж я опекун, выходит, именно мне стоит составить ей пару?

В зале и отцы, и братья танцевали со студентками, так что танец с опекуном не выглядел бы странно.

И всё же…

В голове поднялся шум.

— Знаете, дядя…

Пока он присматривал ей партнёра, Жизель неожиданно заговорила.

— Первый танец я бы…

Она нерешительно посмотрела ему в глаза. Тем самым взглядом, каким смотрела на Эдвина, когда чего-то хотела. Он и без слов понимал, чего она ждёт. 

Первый танец я хочу станцевать с вами, дядя.

Сквозь гул в голове пробилась одна мысль.

Я буду жалеть, если ты не потанцуешь. 

Эдвин уже хотел протянуть руку, но замер.

Однако… однако…

Другие мысли заглушили этот порыв.

Так они и остались: она не договорила, он не протянул руки, оба колебались.

— Простите.

К Жизель подошёл незнакомец, на вид лет двадцати, и обратился прямо к ней.

Вряд ли он счёл своё вмешательство невежливым: со стороны казалось, что они с Эдвином ничем не заняты.

Как и ожидалось, юноша пригласил Жизель на танец, а Эдвин, сам не заметив как, подтолкнул её вперёд.

Жизель взяла незнакомца за руку, шагнула к танцполу, но, резко обернувшись, надула щёки. Эдвин невольно усмехнулся.

Какой же она всё-таки ребёнок.

Нет ничего необычного в танце опекуна и подопечной, но он так и не решился протянуть руку Жизель… Почему? 

«Никогда бы не подумала, что настанет день, когда мне будет жаль, что ты её не удочерил».

Виной тому были многочисленные взгляды, которые не видели в Жизель ребёнка.

Их совместный танец лишь подольёт масла в огонь ненужных подозрений. 

Для девушки, едва вступающей в свет, грязные слухи стали бы язвой, а для злых языков — прекрасным предлогом, чтобы её очернить.

Значит, решение было разумным.

Эдвин скрестил руки и встал у стены там, где недавно стояла Жизель. Он наблюдал, как она кружится в танце с другим.

Женщины подходили и заговаривали с ним, но он прятался за удобными предлогами, и, пожалуй, настоящей тихоней-недотрогой этого вечера оказался сам Эдвин Экклстон.

Его безучастное лицо вдруг дрогнуло. Рука кавалера на миг соскользнула с талии Жизель, а когда вернулась — обвила её спину. Он коснулся голой кожи.

Как этот щенок посмел…

Жизель тут же остановилась и что-то сказала ему, юноша извинился. Больше ничего неподобающего не произошло.

Раз сразу убрал руку, значит, вышло случайно. Но Эдвин уже вычеркнул этого типа.

Ещё днём он сказал, что Жизель свободна сама выбирать, с кем быть. И уже нарушил своё же слово.

Может, я и вправду слишком остро реагирую.

Но нервы всё равно были натянуты, и он не спускал с них глаз.

Для военного любимая женщина — талисман удачи.

Мужской голос в голове начал шептать песню врага на языке противника.

Любимая Жизель, если ты меня дождёшься, я вернусь к тебе.

Когда в солдатской песне хельгайцев даже имя возлюбленной заменили на Жизель, Эдвин отвернулся.

Что за детские капризы.

Он уже не мог досмотреть танец Жизель до конца. Нужно было остановить хозяина коварного шёпота, прежде чем тот овладеет не только его мыслями, но и телом.

Дяди нигде нет.

Обойдя залы и коридоры Эмхерст-холла, Жизель наконец нашла его в галерее висячего сада.

Высокий мужчина стоял, привалившись к колонне между арками. Если бы не свет луны, она и не узнала бы дядю. 

Всё из-за предмета в его пальцах, совсем не свойственного ему.

— Дядя, вы курите? С каких это пор?

Она появилась неожиданно и спросила напрямик. Дядя, будто застуканный за чем-то запретным, неловко выпрямился.

Жизель смотрела во все глаза, как он тушит сигару в пепельнице, стоявшей в галерее.

«Мне нужно сказать тебе одну вещь».

Вдруг вспомнились его слова перед тем, как они вошли в Эмхерст-холл.

Если он поведёт себя странно или покажется чужим, нужно немедленно убежать и позвать его адъютанта, мистера Лойса. И ещё…

«Если я скажу бежать — беги без оглядки».

Такие наставления он давал ей на войне. Но война-то кончилась. 

Даже во время войны ей ни разу не пришлось бежать, как он велел. В спокойном центре большого города и подавно такого не случится.

Интересно, он понимает, что такими заявлениями только усиливает подозрения?

Дядя, каким знала его Жизель, держался подальше не только от женщин, но даже от лёгких удовольствий вроде алкоголя или табака.

А сейчас из этих аскетичных губ тянулся тонкий сизый дым. Она зачарованно смотрела и спросила:

— Вы сейчас совсем другой. Может, самое время убежать и позвать мистера Лойса?

Дядя усмехнулся.