Онлайн чтение книги Любовь моя, я хочу убить тебя Love, I want to kill you
1 - 19

— По сравнению с лоботомией электрошоковая терапия куда безопаснее и к тому же значительно эффективнее.

— В моём случае она бесполезна, профессор.

— Пока не попробуете — не узнаете…

— Я пробовал. С десяток раз.

Вернее сказать, меня заставляли.

— В лагере для военнопленных.

В качестве пытки.

— А… понимаю, почему вы так насторожены, милорд. Но здесь всё иначе: мы пропускаем через голову лишь очень слабый ток, и то на короткое время, так что бояться нечего. Можно проводить и под наркозом — боли вы не ощутите.

— Дело не в боли. Дело в том, что это не помогает. Даже после удара током он никуда не исчез.

— Потому что тогда ток подавали не точно в нужную зону, не специалистом.

Эдвин прищурился и молча уставился на профессора, а потом задал вопрос:

— Есть ли случаи, когда электрошок помог при расщеплении личности?

— Э-э… эм…

Как и ожидал, он застал профессора врасплох, так что тот не сумел ответить сразу.

— Метод всё ещё в стадии разработки, да и, как вы понимаете, пациентов с диссоциативным расстройством крайне мало, потому реальных примеров пока…

Вот почему он первым делом заговорил о лоботомии, хотя и не советовал её: чтобы собственное предложение казалось не таким пугающим на её фоне.

Он хотел испытать этот метод на мне.

А Эдвин был сыт по горло любыми опытами.

— Профессор Флетчер, надеюсь, вы не станете делать из меня лабораторную крысу.

Вежливое, но жёсткое предупреждение заставило профессора капитулировать.

— Я не имел этого в виду, но хорошо, понял вас. Тогда начнём с простого — попробуем гипноз и лекарства.

Эдвин пожал ему руку, которую профессор протянул со словами «держитесь, мы справимся», но облегчённо, как тот, улыбнуться не смог.

Этот человек зарабатывает на жизнь за счёт чужого разума, так что и он, как ни крути, пытается тонко манипулировать психикой.

Но кроме этого пути у Эдвина оставался только один — самоубийство.

Паразит?

Это прозвище куда больше подойдёт твоей сучке.

Дьявол?

Смешно, ноешь раньше времени.

Ты ведь и настоящего зла толком не видел.

Вернулись…

Жизель, выглядывавшая сквозь щёлку кружевной занавески, едва увидела, как машина с дядей остановилась у парадного входа, тут же поспешно отскочила и вернулась на своё место.

Не успела она вновь утонуть в мягких подушках кресла, как снизу, с первого этажа, отчётливо донёсся густой бас.

— Где мисс Бишоп?

— В гостиной на втором этаже, сэр.

За ответом горничной последовали глухие шаги по ковру. Слыша, как дядя поднимается по лестнице, Жизель торопливо вынула из конверта письмо, лежавшее на столике, и развернула его.

Хорошо. Всё готово.

Теперь дяде оставалось лишь пройти мимо нарочно настежь открытой двери.

Тогда я под предлогом приветствия покажу ему это…

Она зажала письмо так, чтобы его было отчётливо видно снаружи. Ведь если дядя направится в спальню, ему всё равно придётся пройти мимо гостиной, и тогда уж хотя бы обменяться приветствием они смогут…

— Чудесный день, мисс Бишоп. Не уделите ли вы мне немного времени?

— А?

То, что произошло, никак не входило в расчёты Жизель. Дядя вошёл прямо в гостиную, где она сидела.

— «А» — это что ещё за манера? Взрослая леди, а разговариваешь как ребёнок.

В отличие от того, что было за завтраком, сейчас дядя выглядел в приподнятом настроении, позволив себе даже пошутить.

Почему? Вдруг ни с того ни с сего?

Такое неожиданное переменчивое настроение было на него совсем не похоже, и Жизель, растерянно моргая, напрочь забыла про свой план.

— А это что у тебя?

Он вдруг остановился на полушаге, наклонил голову набок, и только тогда Жизель опомнилась, быстро сложила письмо и спрятала его в карман.

— Ничего.

Услышав её торопливый ответ, дядя посмотрел так, словно его укусил верный пёс.

— Слышал, Лойс? Эта девчонка уже достаточно взрослая, чтобы хранить от меня секреты.

— Секреты я от вас прятала задолго до, дядя.

— Жизель Бишоп, а ловко ты меня водила за нос всё это время. Я тебе ещё припомню сегодняшнее унижение.

Даже шутит в ответ. Где же ты был и что делал, раз успел так перемениться всего за несколько часов?

— Где вы были?

— Пока ты не расскажешь, что там прячешь, — это секрет.

На самом деле Жизель и без вопросов могла догадаться. На бумажном пакете, который мистер Лойс поставил на кофейный столик, красовалось название известного универмага.

— А это что?

— Подарок предательнице.

— Подарок?

— Открой.

Дядя, присев на диван, похлопал рядом с собой.

Сесть рядом?

То, что я всегда делала без тени сомнений, теперь вызывает у меня заминку. Но дело не в моих собственных чувствах.

Разве он не собирался держать меня на расстоянии?

Именно эта противоречивость сбивает с толку.

Ладно. Он же сам сказал — садись.

Жизель осторожно присела рядом и открыла коробку с подарком…

— Косметика?

Жизель распахнула глаза: совсем не то, чего она ждала.

Почему именно косметика?

Такие подарки делают женщинам. Но если дяде так трудно примириться с тем, что она взрослеет, зачем же он преподнёс ей вещь, только подчёркивающую это?

— Больше к подруге за этим не ходи.

— А…

Накануне Жизель, позабыв и о парикмахере, и о косметике, заскочила перед балом к Елене, чтобы та её накрасила.

Неужели дядя узнал?

Четыре года она жила рядом с ним и знала: за его внешней невозмутимостью скрывается удивительная внимательность. И всё равно каждый раз поражалась.

— Спас…

И только теперь, после долгой разлуки, вспомнила: дядя не любит, когда ему говорят «спасибо».

— Буду пользоваться.

С этими словами она прижала к себе коробку с набором, и на лице дяди засияла довольная улыбка.

— Я не знал, что именно нужно, поэтому взял всё, что посоветовали. Ничего не пропустил? Если чего не хватает, скажи — докуплю.

— Честно говоря, я и сама не знаю.

Оба профана рассмеялись и, словно дети, впервые получившие игрушки, начали открывать баночки и тюбики один за другим, рассматривая их с любопытством.

— А что здесь делает крем для обуви?

— Это не крем, а тушь.

По крайней мере, Жизель была не столь уж безнадёжна, как дядя.

— Тушь?

— Её наносят на ресницы вот так, и они становятся длиннее и гуще.

— А… зачем же класть её в баночку, как для обувного крема? Только путает.

— Вы уверены, что правда перепутали? А не просто притворяетесь, будто не знаете, что такое тушь?

Дядя крепко прикусил нижнюю губу и неловко усмехнулся. Его рука потянулась к помаде, которая аккуратно лежала сбоку.

— Это не винтовочный патрон.

— Я в курсе, мисс.

Он вынул помаду, прокрутил корпус и выдвинул стержень до конца, бормоча:

— Вылитый восковый мелок, как по мне.

И вдруг он резко поднёс ярко-красную помаду к губам Жизель. Немного склонившись, задержал взгляд на её лице и мягко улыбнулся.

— Красиво.

Щёки Жизель в тот же миг вспыхнули, повторяя цвет помады. Улыбка дяди дрогнула, кадык заметно дёрнулся.

Он поспешно убрал помаду, словно по ошибке поднёс к губам Жизель что-то обжигающе горячее. И отвёл взгляд от губ, к которым был прикован ещё мгновение назад. 

Сердце Жизель с грохотом дрогнуло.

Дядя тоже вспомнил прошлую ночь.

Глаза его виновато блуждали, избегая встречаться с ней, и Жизель уверилась в своей догадке.

Ч-что же делать?

Я поклялась себе, что больше никогда не позволю ему видеть во мне женщину, но как остановить его собственные воспоминания?

Неужели дядя снова оттолкнёт меня?

Жизель уже решила: на этот раз, если он попытается, не станет упрямо тянуться к нему, как за завтраком, а послушно уступит и отступит… как вдруг:

— Нельзя! — Она сама не заметила, как схватила его за руку. — Дядя, вы помаду испортите!

— А, прости.

Он и правда собирался закрыть крышку, не втянув стержень обратно. И теперь покраснел уже сам.

Жизель выхватила помаду и тут же отдёрнула руку. Дядя, не зная, куда деваться, бесцельно расстегнул пуговицу на манжете, тут же застегнул её снова и рассмеялся.

— Чтобы отомстить за сегодняшнее поражение, в следующий раз подарю тебе револьвер.

— Тогда я заранее признаю своё поражение.

В огнестрельном оружии он был безупречным знатоком, а Жизель — жалким профаном.

— В любом случае, буду пользоваться.

Она снова уложила косметику в коробку, а дядя засучил рукав и взглянул на часы.

Нет, ещё нельзя.

Жизель уже поняла этот жест как намерение встать и уйти и поспешила открыть рот, чтобы наконец осуществить свою цель…

— Кстати…

— Слышал, ты не доела завтрак.

Но дядя не ушёл, напротив — поднял неожиданную тему. Видимо, расспросил горничную.