Онлайн чтение книги Любовь моя, я хочу убить тебя Love, I want to kill you
1 - 25

— Я не пыталась вас прогнать. 

Жизель рассеянно уставилась на большую ладонь, сжимающую ручку коляски. 

— Вы смотрели на часы, вот я и подумала, что вам куда-то нужно.

Дядя снова завернул манжет и глянул на часы, а потом обратился к Жизель с ещё одной странной просьбой. 

— Если я начну говорить глупости или протяну к тебе руку — беги за Лойсом.

— Почему вы так говорите?..

— Я выпил.

— Среди бела дня?

Он ведь даже по вечерам почти не пьёт, а тут солнце в зените — и вдруг выпивка?

Жизель так поразили несвойственные ему слова, что она не стала раздумывать и перешла к делу: приподнялась на цыпочки и потянулась носом к его плотно сжатым губам.

Алкоголем не пахнет…

В дыхании, что выскользнуло из слегка разомкнутых губ, чувствовался лишь слабая аромат мяты.

— Ай.

До неё дошло, как со стороны выглядит её поступок, лишь когда дядя оттолкнул Жизель за плечо и отступил на шаг.

Наверное, думает, что я хотела его поцеловать.

— Мне просто интересно, пахнет от вас спиртным или нет. 

Она поспешно нашла объяснение, но суровое выражение его лица не смягчилось. 

— Чистая правда. Поверьте.

Я же не собиралась красть у вас поцелуй.

— Жизель Бишоп.

Но кто бы мог подумать, что он разозлился совсем по другой причине.

— Почему ты так свободно подставляешь лицо мужчине? Неужели и с тем «инвалидом по совести» тоже… (прим. пер: отсылка к ошибке, которую парниша допустил в письме в 20 главе)

— О чём вы? Вы же не мужчина.

Она мгновенно сообразила, чем парировать. Похоже, сработало: он запнулся, а потом рассмеялся так, что глаза превратились в щёлочки.

— Как и подобает лучшей выпускнице Фуллертона.

Он взъерошил Жизель волосы своей огромной ладонью, будто гладил смышлёного щенка.

Точно. Для тебя я не мужчина. Умница, что понимаешь.

Так думала Жизель, а Эдвин на самом деле всего лишь восхитился её находчивостью.

— Ы-ы…

Младенец снова начал капризничать, и Эдвин возобновил прерванную прогулку.

— Впрочем, и на балу я не пил столько, чтобы от меня разило алкоголем. Если снова покажусь тебе «не собой» — без разговоров зови Лойса.

— Да.

Она зашагала с ним в ногу и спросила:

— Но что вы здесь делаете?

— У меня была встреча.

Он неверно истолковал её молчание и поспешил оправдаться, совсем без надобности:

— Я не следил за тобой. Следил бы — давно уже понял бы, что ты меня обманывала.

Значит, он всё ещё считает работу няней предательством.

— Куда идти?

— Никуда конкретно. Просто гуляла, чтобы уложить малыша поспать.

Тогда почему помогает предательнице?

Они шагали вдоль улицы и вышли за пределы кампуса. Проходя мимо лавок у задних ворот, дядя заметил, как взгляд Жизель зацепился за витрины.

— Хочешь мороженое?

— Да.

— Какое?

— Лимонное.

Эдвин оставил коляску у свободного столика, велел Жизель подождать, а сам направился к палатке с мороженым.

Жизель покачивала коляску, чтобы ребёнок не проснулся, и следила за его спиной. Продавщица за прилавком, естественно, попала в поле её зрения.

Девушка лет двадцати с лишним накладывала шарик мороженого и при этом не замолкала, щебетала без конца, да ещё и всё время стреляла глазками.

Она же откровенно клеится к нему.

Жизель не могла ошибиться, поскольку слишком часто наблюдала, как женщины ведут себя с дядей, который им нравился с первого взгляда.

И прямо у меня на глазах?

Любая, кто пыталась кокетничать с ним, вызывала у неё раздражение. Но сегодня Жизель задело иное.

Значит, со стороны я совсем не похожа на его возлюбленную.

Продавщица в конце концов даже протянула ему рожок, хотя могла поставить его на стойку. Он попытался взять так, чтобы не коснуться её руки, но она, будто случайно, скользнула по нему кончиками пальцев.

Рука, качавшая коляску, застыла.

Интересно, какое у него сейчас лицо?

Она ни разу не видела, чтобы он поддался на женские уловки. Может, только из-за того, что рядом была она, его ребёнок?

И всё же Жизель завидовала всем тем, кого он отвергал. Ведь эти женщины могли смело выражать свои чувства.

Она снова почувствовала себя тринадцатилетней девочкой, проигрывающей потенциальным кандидаткам в герцогини.

Снова?

Нет, я и не выходила из этого положения никогда.

— Вот, лимонное.

Он вернулся и протянул ей вафельный рожок, а на столик положил мелочь, сложенную стопкой по размеру.

— Таким образом капитал мисс Бишоп увеличился ещё на девяносто шесть пенсов.

Дядя терпеть не мог возиться с мелочью, поэтому всякий раз, как у него оказывались монеты, он без раздумий отдавал их Жизель. В детстве она принимала их с чистой радостью.

Но теперь мне не нравится, что со мной обращаются как с ребёнком. Похоже, стала привередливой.

— Ты тоже хочешь карманных денег?

Проснувшийся малыш уставился ясными глазами на блестящие монеты и потянулся к ним ручками. Дядя вложил в его крошечную ладошку длинный палец и мягко пожурил:

— Попроси у своих мамы с папой.

Но как раз в этот момент мимо проходила дама, и, видимо, не расслышала его слов.

— Ах, какой ангелочек! Вылитый папа с мамой, просто прелесть.

Жизель, улыбавшаяся малышу, которому герцог так строго и ласково отказал в «пособии», вдруг замерла.

Мы с дядей похожи на супругов?..

В одно мгновение захотелось отдать незнакомке всё своё состояние из благодарности — и в то же время совсем не хотелось благодарить.

Она украдкой посмотрела на выражение лица дяди. Выглядел он так, словно услышал то, чего не должен был.

Наверное, ему неприятно это недоразумение. Сейчас придумает предлог и уйдёт. Я не хочу.

Встревожившись, Жизель поспешно вытащила из сумочки зеркальце и заглянула в него.

— Я слишком ярко накрасилась?

Дядя уставился на её лицо, затем наклонил голову с видом полного непонимания.

— Неужели я сегодня выгляжу такой… старой?

— Что? Старой? Я бы сказал — взрослой. Если ты считаешь себя старой, то настоящий старик вроде меня уже должен в гроб ложиться.

Они оба рассмеялись, и напряжение за столиком спало. Опасный момент миновал: дядя так и остался на месте, наблюдая за малышом, пока Жизель доедала мороженое.

— Ну, пойдём.

Она уже собиралась встать, но он не двинулся. Одной рукой дядя забавлял младенца, а другой подпирал подбородок и не сводил с Жизель глаз.

— Что… почему вы так смотрите?

— Вкусное было мороженое?

— Да.

— И помада тоже?

— Что?

Она поспешно выхватила зеркальце. Отражённое в нём лицо мгновенно залилось ярким румянцем. Из-за этого нежно-розовый цвет в центре губ стал ещё заметнее.

Помада стёрлась.

Опыта у неё не было — вот и съела вместе с мороженым всю помаду. Даже не подумала, что та могла стереться.

Теперь края губ красные, а середина — розовая: как нелепо это, наверное, выглядит в глазах дяди.

А он и правда любит поддразнивать.

Настоящему джентльмену следовало мягко намекнуть леди, что макияж подпорчен, — так, чтобы собеседнице не было неловко. Это непременная добродетель мужчины, умеющего держать себя в обществе.

Но дядюшка сказал прямо, да ещё с подтруниванием. Так он ещё раз подтвердил: для него она вовсе не женщина, а всего лишь ребёнок.

— Минутку…

Что бы он там себе ни думал, она — уже взрослая леди. А леди не красит губы прилюдно, значит, придётся зайти в уборную. Жизель уже собиралась подняться, как вдруг…

Кончики пальцев коснулись её губ.

Точнее, кончик указательного пальца дяди, обёрнутый шёлковым платком.

— Глупо, конечно, говорить это, учитывая, что помаду купил тебе я…

Он осторожно протёр платком уголки её губ, стирая остатки, и тихо попросил:

— Не спеши становиться женщиной.

Но Жизель уже стала ею, и это не обратимо.

Нельзя всю жизнь оставаться избалованным щенком, и ты тоже должен это понимать.

— Какая профессия могла бы быть полезной для вас? — спросила Жизель дядю по дороге к дому, где она работала няней. — Адвокат? Бухгалтер?

— Та, которая будет тебе самой по душе.

— И каким образом это поможет вам?

— Я буду спокоен, глядя на тебя. Кстати, раз уж речь зашла о пользе: хочешь действительно помочь мне — начни с того, чтобы научиться разбираться в мужчинах.

— А что не так с моим вкусом на мужчин…

Она вспыхнула и хотела возразить, но тут же вспомнила про «инвалида по совести» — и рот захлопнулся сам собой.