Онлайн чтение книги Любовь моя, я хочу убить тебя Love, I want to kill you
1 - 21

— Тогда в чём же дело?

Профессор замялся, причмокнул и только потом ответил.

— Мистер Лоренц хочет насладиться городом не днём, а ночью.

То есть, жаждал женщин. В кабаках, клубах, а может, и в куда более грязных местах.

— Передаю слово в слово: мистер Лоренц — бабник, без женщин жить не может. И удивляется, почему у вас, герцог, их нет.

— Раз жить без них не может, то лучше бы уж сдох.

Профессор расхохотался, услышав его едкое замечание. Эдвин тоже усмехнулся.

Абсурд.

Что? Бабник?

Лоренц фон Айзенхарт и правда был распутником, не мог жить без женщин. Значит, и паразит в голове, прикидывающийся им, тоже бабник?

У Эдвина не было никакого опыта с женщинами, значит, и у «Лоренца» — тоже. Вот и смешно до безобразия: без женщин жить не может, а прелестей женского тела и в глаза не видел.

Однако профессор не стал отшучиваться.

— Мне кажется, женщина могла бы стать для него хорошей уздой. Можно сделать из этого и пряник, и кнут. То есть днём вы живёте так, как хотите сами, а ночью мистер Лоренц встречается с женщинами, которых пожелает. 

У пациента ответ был написан на лице, но профессор нарочно переспросил:

— Что скажете? По-моему, сделка неплохая и для вас, герцог.

— Это совершенно…

Он уже хотел резко отрезать — «невозможно», — но вдруг его осенила внезапная мысль и Эдвин замер.

Если у него появится другая женщина, может, он не потянется к ребёнку.

В самом деле: паразит родился в лагере военнопленных и до самого заточения женщин не видел. После возвращения Эдвин жил затворником, даже на балу с дамами не проронил ни слова.

Выходит, Жизель могла оказаться самой первой женщиной, с которой тот столкнулся.

«Вы сказали, что с нетерпением ждали этого момента».

Значит, тот ждал не встречи с Жизель, а вообще первой встречи с женщиной?

Может, и не собирался он всё это время вредить именно Жизель, а просто потянулся к ближайшей оказавшейся рядом женщине. Тогда это даже к лучшему.

Если у него появится другая, Жизель будет в безопасности.

— …Да, мысль недурная.

Тем более, отказываться от бесконечного сватовства тётушки уже изрядно утомило, а место герцогини оставалось пустым больше десяти лет — положение, мягко говоря, проблематичное.

Жениться-то всё равно придётся.

Эдвин уже решил, что нашёл выход, но, дойдя в размышлениях до этой точки, снова натолкнулся на тупик.

— Но какая женщина захочет выйти замуж за человека с раздвоенной личностью?

Найдётся ли хоть одна, кому вздумается иметь сразу двух мужей?

Какая жена стерпит, что её супруг время от времени превращается в вульгарного распутника?

К тому же один из мужей — ещё и проклятый герой вражеской страны…

Нужна женщина, которая будет любить так сильно, что унесёт эту тайну в могилу. Но разве любовь просто получить?

А отдать любимую женщину дьяволу, который обращается с людьми как с игрушками, — и вовсе ужас.

Чем дольше я думаю, тем явственней понимаю: мысль эта вовсе не хороша.

— А… вы, герцог, говорите о серьёзных отношениях. А я думаю, что мистеру Лоренцу и случайных связей с ночными девицами вполне хватило бы.

— …Пожалуй.

С самого начала профессор давал понять: тот хочет не брака, а «купить» женщину.

Но в лексиконе Эдвина подобных мерзостей попросту не существовало: он думал только о нормальных отношениях — о любви, о браке.

— Об этом я и думать не стану.

Это противоречило его убеждениям.

— Учитывая ваш долгий опыт на фронте, я думал, у вас не будет отторжения. Но, похоже, ошибся.

Профессор Флетчер и вправду удивился, что герцог так яростно отвергает идею о связях на одну ночь.

— Я дал обет целомудрия, когда мне было тринадцать. И храню его до сих пор. Своей будущей жене я останусь верен.

Совсем не по-экклстоновски.

Профессор вспомнил давнюю злую шутку — перелицовку детской песенки, что давно гуляла среди людей.

Из чего же, из чего же, из чего же
Сделаны мальчишки Экклстоны?
Выше пояса — джентльмен учтивый,
Ниже пояса — бабник похотливый.
Экклстонские мальчишки! 

Прим. пер. если вы пропели на мотив советской песни, так и надо!

Так злословили о герцогском роде, где мужчины из поколения в поколение сходили с ума по женщинам и сотрясали страну своими скандальными похождениями.

Скандалы на почве интимных связей — единственный позорный шлейф великого рода Экклстонов и их самая уязвимая слабость.

К тому же, отец герцога и старший брат частенько становились объектами сплетен из-за своих любовных похождений. Поэтому принципы Эдвина Экклстона и непонятны, и в то же время объяснимы. Так или иначе…

— Вас ждёт непростое сожительство.

Две личности с такими разными склонностями, а тело одно на двоих.

— Скажу осторожно: есть теория, что раздвоение личности — это проявление подавленного желания.

Левая бровь герцога изогнулась дугой.

— Если слишком долго подавлять половое влечение, что присуще каждому человеку, оно в конце концов может вырасти в отдельное «я». И о чём же станет думать это «я», рождённое из подавленной страсти?

— О женщинах. 

— Вот именно. Возможно, у вас по этой причине возникла вторая личность, совершенно противоположная вам: распутник, любитель женщин. А если дать выход этим желаниям, то, глядишь, Лоренц ослабеет.

— Хотите сказать, эта болезнь — не следствие войны, а результат того, что я слишком сдерживался?

Герцог, упершись пальцем в висок, нахмурился, словно услышал сущую нелепицу.

— Скажу так: такое тоже возможно. И это вполне рационально.

Профессор не отступил, хотя ясно видел, что его слова герцогу неприятны. Он ничего другого и не ожидал: человек, который сделал воздержание своим щитом, такую теорию легко не примет.

— Человек — это чайник на огне, — сказал профессор Флетчер, поднимая с кофейного столика фарфоровый заварник. — Если крышка плотно прижата, пар рвётся наружу, и вода выплескивается через носик. Но стоит крышку приоткрыть — пар выходит, и вода уже не переливается.

— Профессор, я никогда ничего не сдерживал.

Профессор Флетчер совершенно неправ.

— Я устал от этого ещё до того, как ощутил хотя бы мимолётное желание.

Мать, доведённая до нервного расстройства нескончаемыми изменами мужа, и потому всю жизнь болевшая. Отец, соблазнявший всех подряд — от тёти, заменившей детям мать, до гувернантки, в которую Эдвин когда-то тайком был влюблён. Старший брат, что презирал отца, но сам погряз в ещё более мерзких похождениях.

Эдвину с детства приходилось наблюдать, как люди, подчинённые похоти, деградируют до животных. Неудивительно, что он уже относился к удовольствиям плоти настороженно, ещё до того, как вкусил их сам. 

— По вашей логике, все священники, которые живут в целомудрии, должны кончить так же, как я.

— А вы как думаете: много ли среди духовенства тех, кто и вправду подавляет своё влечение?

Эдвин хмыкнул и вернулся к теме, что прежде мелькнула у них в разговоре.

— В любом случае у «Лоренца» есть далеко не одни плотские желания. Но вы, профессор, зациклились именно на них.

Впервые этот тип выказал интерес к женщинам именно сегодня. Но куда раньше он уже вкусил другой, куда опаснейший вид наслаждения.

В лагере жертвой того дьявола стал не только доведённый до самоубийства надзиратель. Эдвин подозревал: и перестрелка между охранниками, случившаяся ещё до того инцидента, тоже была следствием его подстрекательства.

Этот дьявол получает удовольствие, играя человеческой психикой.

У Эдвина таких желаний не было. Значит, эта личность — не порождение подавленной страсти. Это искажённый продукт военных опытов по управлению разумом.

Скажи я это вслух, профессор бы не плутал в дебрях неверных предположений.

— Ваша Светлость, в сексуальных желаниях коренится куда больше психических расстройств, чем вам кажется. Как бы то ни было, даже если «Лоренц» — всего лишь последствие войны, я не думаю, что его невозможно искоренить. — Профессор поднялся, держа в руках пустой заварник, и сменил тему. — Прошёл всего месяц с начала лечения, а вы уже гораздо лучше держите его под контролем.

Эдвину оставалось только согласиться.

— Он появляется всё реже, и держит моё тело всё меньше. На этой неделе — только во время нашего сеанса.

— Мистер Лоренц, хоть и ворчит немного, но в целом нынешней жизнью доволен. В армию вам пока рано, но если равновесие сохранится, вы сможете спокойно общаться с людьми

— Хорошая новость.

И они подоспели вовремя: слухи о его пребывании в Ричмонде уже разлетелись, и просьбы о встречах сыпались отовсюду — отказывать всем подряд становилось неудобно.