Онлайн чтение книги Любовь моя, я хочу убить тебя Love, I want to kill you
1 - 34

— Пойдём.

Эдвин взял камеру, плёнку и вместе с Жизель вышел в сад.

В конце концов, знаменитостей бранят не за ошибки, а за то, что они вообще знамениты. Если поводов нет — придираются к их успехам. А иной раз и сам факт, что человек жив, уже становится причиной для брани.

Но умирать же я не собираюсь.

Значит, придётся жить и спокойно выслушивать всё, что скажут.

Обычно он так и поступал, подчиняясь своему внутреннему упрямому протесту. Но…

«Один кинжал не причинит столько боли, сколько сотни человеческих языков. Ты-то привык к дурной славе и равнодушен к пересудам. Но сможет ли мисс Бишоп вынести то же самое?»

Если на плаху взойдёт Жизель, дело принимает совсем иной оборот.

После того разговора с тётушкой Эдвин вспомнил взгляды, что ощутил на себе на балу, и понял: речь идёт не о нём, а о чести Жизель. Потому единственным разумным выходом было держаться от неё на расстоянии.

Если мы продолжим жить вместе в таунхаусе, слухи снова расползутся.

Тем более что в последнее время все только и обсуждали, где учится Жизель.

— В общежитие?

Оказалось, пока его не было, эта чересчур самостоятельная девчонка успела поступить в университет и даже подала заявление на место в студенческом общежитии.

— Наверное, мне… лучше перебраться туда?

Только после разговора с тётей он понял, под какими косыми взглядами живёт Жизель, что аж решила уйти из дома.

— А вы что думаете, дядя?

В тот момент он ответил, что ему надо ещё подумать. Но время показало: выбора у него нет — придётся согласиться. И всё же он не мог представить Жизель в тесной и обшарпанной комнатке университетского общежития.

— Я всё обдумал. Лучше я дам тебе дом. Будешь жить там и спокойно учиться.

Как раз неподалёку от Кингсбриджа нашёлся небольшой пустующий коттедж. Самое то для одного жильца, к тому же район был тихим и безопасным — в основном там обитали профессора.

— То есть… вы хотите подарить мне дом? Или предлагаете просто бесплатно там пожить?

— Подарить.

— Тогда я не возьму.

— Почему? Боишься, что посланная мною горничная будет докладывать мне, когда ты приходишь домой?

— Как думаете, мудрый военный стал бы раскрывать врагу свои тактики?

Она свела разговор в шутку, но Эдвин подумал: возможно, и впрямь всё упирается в слухи. Стоит только подарить ей дом — начнут судачить и толковать, зачем, почему.

Знал бы, что так будет, купил бы ещё в детстве.

Хотя, нашлись бы поводы для пересудов и тогда. В любом возрасте — одно и то же.

Значит, лучше уж подарить его сейчас, чем оставить её без крыши и при этом с дурной славой. Пусть хоть дом будет.

Прогуливаясь по саду в поисках места для фотосессии, Эдвин спросил:

— Ты серьёзно хочешь жить в общежитии?

— Да.

Ответ прозвучал так решительно, что дядя скривился, будто в него вонзили нож.

— Мне удобнее в общежитии, — твёрдо повторила Жизель.

Уж лучше там, чем в доме, в котором неясно, с какими мыслями он её поселяет.

Значит, дядя не хочет, чтобы я оставалась в таунхаусе.

Вот почему она и заговорила о переезде. И если в ответ прозвучало бы лишь «покинь таунхаус», то это было бы равносильно признанию: ему тяжело жить с ней под одной крышей.

Тогда зачем он предлагает мне дом?

Если всё равно нельзя остаться рядом с ним, то для неё просторный особняк ничем не отличался от тесной и ветхой комнатушки в общежитии.

Она уже подумала, что дядя снова попытается её уговорить, но…

— Ты ведь знаешь, приличные дети никогда не отказываются от подарков на день рождения?

Что за странные речи.

— Жизель же воспитанная девушка. Если дядя подарит ей на день рождения дом, она примет его с радостью. Правда?

Она невольно рассмеялась. А по их правилам — кто засмеётся, тот и проиграл. Значит, белый флаг поднят.

— Но нельзя же заранее говорить, что подарите на день рождения. Так неинтересно.

— Не беспокойся. У меня ещё девять сюрпризов в запасе.

— «Девять»?

— А как насчёт этого?

Дядя остановился и указал кивком влево, по диагонали. Жизель проследила за его взглядом, и глаза её расширились.

— Вы хотите подарить… это?

Посреди озера лежал крошечный остров. Среди раскидистых ив, пустивших корни в землю, белел величественный павильон, словно античный храм.

Павильон Наяд. 

(Прим. пер. божества в греческой мифологии, дочери Зевса, были нимфами рек, ручьёв и озёр).

Добраться туда можно было только на лодке, налегая на вёсла, — и потому остров казался запретной землёй, словно уголок богов, скрытый от людских глаз, полный тайной красоты.

Стоило раздвинуть занавеси из виноградных плетей и гроздьев глициний, оплетающих мраморные колонны, как впереди открывался зал с колоннадой. Внутри него пряталась комната — вся из стекла: из неё было видно всё вокруг, но снаружи в неё не проникал ни один взгляд. Лучшего места, чтобы спрятаться от взрослых и предаться воображению, не найти.

Если коснуться клавиш белого рояля, стоящего там, то на миг переставала существовать розельская сирота — её место занимала муза, живущая в озёрных глубинах и одаривающая мир музыкой.

Неудивительно, что это место Жизель любила больше всего в поместье.

— Вы сами сказали, что воспитанный человек не отказывается от подарков…

Она уже готова была принять его без колебаний, но вдруг заметила странное выражение на лице дяди — то ли изумлённое, то ли сдерживающее смех.

— Что с вами?

— Жизель.

— Да?

— Я имел в виду, что там неплохо бы провести фотосессию.

— А…

Лицо её моментально запылало; она отвернулась и почти бегом направилась к озеру. Дядя неспешно двинулся следом, весело улыбаясь.

— Куда же ты? Нам ведь вместе идти.

Вязко-тягучие интонации его голоса звучали зловеще. Жизель, прекрасно знавшая, что дядя не упустит случая поддеть её, решила напасть первой.

— Надо было высказываться точнее! Язык — это всегда контекст! Если вы говорите о доме, а потом спрашиваете: «А как насчёт этого?», — как я могла не подумать, что и павильон вы тоже хотите подарить?!

— А, понял. Одним словом, трёхэтажного особнячка тебе мало, подавай целый дворец?

— Нет, я имела в виду только…

Отдать именно этот павильон.

…Сказать это вслух Жизель не посмела. Звучало бы совершенно безумно.

Она упрямо сжала губы и торопливо зашагала вдоль берега к маленькому причалу, где покачивалась лодка. Сзади слышалось неторопливое шуршание шагов по гравию.

— Жизель.

— …

— Прекрасная мадемуазель Жизель.

— …

— Отзовётся ли та, что окончила Фуллертон с лучшими оценками? Ах, нет? Тогда, может быть, здесь присутствует будущая первокурсница, принятая в Кингсбридж первой в списке?

— …

— Ну, а если на этом берегу стоит любимый человек Эдвина Экклстона — не соблаговолит ли он остановиться?

Жизель не остановилась.

Да ведь тут больше никого нет!

Если бы речь шла не о береге озера, а о всём мире… нет, хотя бы о всём этом имении — она непременно остановилась бы.

Если бы я и правда была для него любимой, то бросилась бы в объятия без колебаний.

Любимая… Ха. Она и впрямь вела себя как избалованный, сытый щенок.

Шурх-шурх.

Она упорно не поддавалась на игру, и шаги позади стали быстрее.

— Ах…

Он настиг её мгновенно. Стоило ощутить за спиной его присутствие, как перед глазами вдруг возникли его руки. Жизель испугалась, решив, что он собирается заключить её в объятия, и сама невольно застыла на месте.

— Попалась.

Крупная ладонь дяди накрыла её щёку, будто поглотила её. Длинные пальцы скользнули под подбородок, заставив голову мягко откинуться назад.

— Жизель.

От лица мужчины, наклонившегося так близко, что дыхание касалось её кожи, невозможно было отвести взгляд. Щёки и без того горели, и она только молила про себя, чтобы он не заметил, как жар поднимается всё сильнее.

— Ты сердишься?

— Нет.

Она никогда по-настоящему не злилась на него. Ей просто бывало стыдно смотреть дяде в глаза, потому что всё время хотелось большего, чем ей позволено.

А когда дядя становился вот таким — дразнящим и в то же время заботливым, — злило уже не то, что она слишком многого хочет, а то, что именно он заставляет её хотеть невозможного.

— Зато теперь я знаю, что мой щеночек любит Наяд.

Он умел мастерски успокаивать Жизель, которая теряла контроль над своими чувствами, и в то же время чётко очерчивать границы. Сознательно ли он это делал или нет?

— Может, тогда сыграем твою свадьбу там? Что скажешь?

В любом случае — это было невыносимо.

****

Они добрались до острова на лодке, но внутрь павильона попасть не удалось — дверь оказалась заперта.

— А мастер-ключ?

— Чёрт…

У герцога всегда был ключ, открывающий любые двери поместья. Но Эдвин, решив ограничиться прогулкой по саду, не подумал прихватить его.

— Тогда в другой раз. А сегодня… как насчёт того, чтобы снять Жизель прямо на озере?

Я же не лебедь, скользящий по водной глади, и озеро вовсе не сковано льдом, чтобы я могла на него встать. В каком смысле «на озере»?

— Ну-ка, улыбнись.

— Вам кажется, я сейчас в том настроении, чтобы улыбаться?

Лишь потом она поняла, что дядя имел в виду: сидя в носу лодки, изо всех сил грести вёслами, пока он устроится сзади и будет её фотографировать.